"Hurt/comfort"

- Я тебе говорила, что добром это не кончится. Руки – впрочем, какие же это руки, ручищи – Фрай с силой сдавливали травмированное бедро Шейки, выдавливая из раны весь скопившийся гной. Та истерично орала и требовала, чтобы Фрай была понежнее или хотя бы сдохла в тех же муках, на которые обрекает свою несчастную соседку. Как же больно-то, чччёрт! Зато Тефтелина была довольна: вон она, прячется за стойками перил, радостно хихикая и желая Шейке сходить с ума от боли, сучка хитрожопая. - Ой, Фрай, да хватит мне мозги парить, - прошипела сквозь силу Шейка, едва приподнимая голову. – Вот если я сдохну от твоего лечения, ты будешь в этом виновата! И мой дух будет приходить к тебе каждую ночь! - Я это как-нибудь переживу, – Фрай несколько раз встряхнула испачканные гноем руки. Её лицо продолжало оставаться невозмутимым и недовольным, как будто бы это не гной был, а… ну, допустим, апельсиновое желе. А что? Шейка чертовски любит апельсиновое желе! И прекрасно знает, как сильно эта сука пачкается! – Вот чёрт. Тефтелина, хватит ржать и принеси, пожалуйста, сюда влажные салфетки. - Не хочу, - категорично заявила Тефтелина, победно зыркая сквозь стойки перил. – Пообещай, что ей будет больно, тогда и принесу! - Слушай, ты, кусок мяса с жиром!.. Ай, ты чего дерешься! В голове – мерный звон от удара и от тупости происходящего. Шейка (вообще Shake-a, но неважно) за всю жизнь успела к нему привыкнуть. Её голова звенела, когда вечно бухой папаша давал крутую оплеуху своей мелкой и рыбоглазой доченьке, звенела, когда просыпалась с похмелья где-нибудь в сраке коровы, а рядом с ней лежала ооот такая стремная туша какой-нибудь бучихи с наколотыми дешевыми тату, звенела, когда Шейка начинала думать… а чаще всего – просто так, от сбоя гормонального фона или типа того. И, разумеется, жесткий шлепок Фрая по затылку этот проклятый звон не унял. Скорее, наоборот, лишь усугубил ситуацию. - Не выёживайся, - сурово бросила Фрай, не меняя ни голоса, ни выражения лица. – Тефтелина, неси салфетки. Быстро. Тефтелина, конечно, мозгами не отличалась, но вот чего у неё было не отнять, так это врожденной хитрожопости и интуитивного понимания того, когда надо заткнуться и сделать всё, как от тебя требуют. Вот и теперь, когда Фрай повторила свой приказ, она каким-то чудесным образом поняла, что щас ей будет жопа и решила не провоцировать дракона в его клети – или как там это выражение звучит, «не буди во мне льва»?.. К чёрту. В любом случае, Шейка не знала, как это у неё получается, но посмотреть за тем, как гоняют Тефтелину – святое дело. - Да, давай, топай отседова и поскорее спасай меня! – бросила она вслед убегающей девочке, но затем встретилась с холодным сердитым взглядом Фрай. – Эй, а я-то тут причем? Это ты Тефтелину эксплуатируешь, между прочим! А что, если эта дрянь пожалуется в службу опеки?! - Шей, заткни свой рот наконец и дай мне спокойно поработать, - сквозь зубы бросила Фрай. Её сильные, крупные пальцы продолжали выдавливать из тела Шейки гной, но теперь ей уже не было так больно. Вся херь из тела уже вышла, теперь нервы успокоились, и просто неприятно ноет в районе бедра. Шейка тоскливо подумала о том, что сейчас бы пива… кстати, а почему нет? - Ох, Фрай, у тебя золотые руки, - начала она подобострастно и ласково. Как показывал опыт жизни в своей дражайшей семье, лесть всегда рулит в общении со взрослыми тетками и крутыми доминатрикс, какой, бесспорно, могла бы быть Фрай, если бы не прохерила свои научные степени и не стала жить с двумя другими неудачницами на краю хуйзнаетгденска. - Угу. – Мда уж. Начало не слишком удачное. Но Шейка не была бы Шейкой, если бы не наплевала на эту мелочь. - Эх, к твоим золотым рукам золотого пивасика, и я бы… - Нет. - Что значит нет?! Возглас отдался болью в бедре, но Шейка не обратила внимания на эту мелочь. Когда ты нищебродка, хулиганка, дебоширка, пьяница, наркоманка и черт знает кто ещё, тебе нельзя быть чувствительной к боли. Сдохнешь просто. Хотя, конечно, иногда становилось прям невтерпёж, и Шейке приходилось звать на помощь Фрай, слезно причитая, что уж в этот-то раз она не будет делать всякую дурь, но чаще всего Шейка просто не замечала оторванных рук, ног и гноящихся ран в неожиданных местах. Лишь изредка использовала свою невероятную увечность как повод пошантажировать и поебать мозги Фрай – ну, черт возьми, это просто весело. Но вот только Фрай – невыносимая зануда, терпеть которую нет никакой мочи. Особенно сейчас, когда она отказывается дать умирающему человеку живительного пива. - Нет значит нет, Шей. Ты сама об этом прекрасно знаешь. - Ну охренеть не встать! Нет чтобы, блин, помочь умирающему… - Шей, заткнись. - Не перестану, если только ты… О, боже! Этот трюк всегда удавался маленькой Шейке на ура – ну, так ей, по крайней мере казалось: она закатывала глаза, медленно спускалась на пол и начала глухо, словно из последних сил, прощаться с жизнью. Не то чтобы она была хорошей актрисой, но этого хватало, чтобы мамахен раздраженно кинула ей жрачку, лишь бы та поскорее заткнулась, тетушкам вокруг – осуждать отвратительные воспитательные методы миссис Шейк, а маленьким девочкам – адово пугаться и спускать юбки, потому что только классный секс мог спасти бедную умирающую Шейку в такие моменты. Окей, последнего не происходило – хотя Шейка часто использовала этот метод, чтобы закадрить цыпочек. Ни разу почему-то не срабатывало. - Что это, Фрай? Моё сердце… мне кажется, оно перестанет биться! - Чёрт возьми, куда пропала Тефтелина?! – сердито бросила Фрай, вообще не обращая внимания на страдания и странный застывший взгляд своей соседки. Всегда обидно, когда телка, чье внимание ты пытаешься привлечь, в это время думает о другой. - Да причем тут Тефтель, коза ты драная! Я же умираю! - Не умирала бы, если б не полезла к плутонянам в их корабль. - Там были классные зеленые сиськи! - Фу, Шей. - Намного пизже, чем твои, зануда старая! - Даже не сомневаюсь. Однако Шейка с удовольствием отметила, что здоровенные, почти мужские руки Фрай сжимают её чуть сильнее. Ха-ха, значит, таки обиделась, мисс «мне похуй на ваше мнение, я Айрон Мен»! В смысле, вумен. - Эй, зачем ты так сильно жмешь мои плечики? Это очень больно вообще-то! - Боже, Шей, не делай вид, что тебе не нравится. В чем было проклятье Фрай, так это в том, что, несмотря на образ суровой замызганной черной девахи с желтыми дредами и гигантскими ручищами (серьезно, где она себе такие взяла, где откопала-то!), эта женщина всегда была дико сексуальной. Ну, конечно, Шейка предпочитала других: чтобы сиськи побольше, талия поменьше, чтобы руки были норм размера, а не как у неё, чтобы жрать готовила нормально, а не покупала тако в магазине… впрочем, нет, телка, которая покупает тако и прочую фигню в фастфудной, заслуживает премии или типа того. В общем, не такой идеальная телка должна быть, как Фрай. А ведь как манит, чертовка, как манит! - Ладно, если уж тебе влом принести мне качественного пива, неблагодарная ты дрянь, можешь хотя бы одарить меня качественным сексом. Идёт? Лицо Фрай не шевелилось. Ну вот вообще никак, как будто из него вырезали все мышцы, отвечающие за мимику. Зато шрам, идущий через левый глаз, стал совсем коричневым, как котлета в чизбургере. И руки ещё сильнее сжали нежные плечики Шейки. Стопудов синяки оставит. Впрочем, Шейке всегда нравились синяки на теле. А ещё укусы, царапины, шрамы, ну и прочая такая фигня, о которой потом на утро прикольно ныть и выносить мозги своей бабе – дескать, хуль ты меня, жестокая, не бережешь, смотри, как ты попортила мою небесную красоту. Руки Фрай, может быть, и стремные сами по себе, зато то, что она с ними делает – полный атас. И к бесконечным меткам на теле несчастной, раненой, умирающей Шейки (на самом деле, довольной, как скотине) добавятся ещё с десяток синяков и засосов. Ну и херня на бедре, но это уже не от секса. И вообще Шейка всё равно хотела натравить свою подружку на этих инопланетных пидарасов: нехрен сиськами добрых людей приманивать, а затем протыкать им жопу ядовитыми тентаклями.