Я подожду тебя...

- И зачем я, спрашивается, впустила тебя в свою квартиру? - взбесилась девушка. - Ты только и умеешь, что портить всем настроение. Уходи! Я сказала, уходи... - через мгновение Ник уже стоял за порогом, пристально разглядывая блондинку. - Что ты так разоралась, Форбс? - удивился мужчина, по-видимому, забыв о разгроме, который устроил. - Действительно! - иронично произнесла Кэролайн, - Это же я хотела убить Тайлера за то, что он просто пил чай. - Но он делал это у тебя на кухне, за твоим столом! - протестовал Клаус. - Вот видишь? Ты сам сказал! Это моя квартира, моя кухня и мой стол. Я имею полное право приглашать сюда кого угодно и когда угодно, а если тебя это не устраивает, Клаус, можешь катиться на все четыре стороны, тебя никто не держит! - Хорошо, я буду ждать... Ты сама придёшь ко мне. Сама... - прошипел он и как раз в это время блондинка захлопнула перед носом Майклсона дверь. "Приду я к нему! Бегу и спотыкаюсь, - подумала про себя Форбс. - Мечтать не вредно, вредно не мечтать, - продолжала мысленно злиться она." - Тайлер, всё в порядке? - спросила она у друга, ошарашенного озлобленным видом древнего. Нет, конечно парень понимал, что при Никлаусе даже посмотреть на Кэролайн опасно, что уж говорить о попытке её поцеловать, но ведь ничего такого не было. Неужели пить чай и то нельзя? - Ничего, всё в порядке, - успокоил девушку гибрид. - Что на него нашло? - Можно подумать ты плохо знаешь этого Майклсона? - усмехнулась вампирша. - Этот псих, мёртвого убьёт своей безумной ревностью. Я чуть с ума не сошла, когда он набросился на тебя, просто потому, что ты здесь. - затем девушка снова переключилась на другую тему. - Он тебя не ранил? - Немного руку и всё, - признался юноша. - Ничего страшного. - Чёртов нож. Я всегда его убираю, как только использую, но приспичило же именно сегодня оставить на столе. Дай-ка я руку посмотрю, - сказала Форбс. - Вот блин! Даже бинтов нет, чтоб руку затянуть. Я сейчас вымою рану водой, а потом схожу в аптеку. А ты сиди здесь и не вздумай впускать Клауса, если он опять придёт. Через десять минут девушка буквально выскочила из квартиры и тяжело вздохнула: - Блин, Клаус, что тебе ещё надо, - снова разозлилась она. - Если ты ещё хоть пальцем тронешь Локвуда, я найду способ как тебя убить. Обещаю. - Я же сказал, что ты сама ко мне придёшь. - усмехнулся вампир, вставая с пола возле лифта. - Но честно признаться не думал, что так скоро. - Тайлеру нужна медицинская помощь. Ты его ранил, так что будь любезен: не мешай. Ты достаточно дел натворил. - Ладно, ладно! - брюнет отошёл в сторону и девушка зашла в лифт. - Дай хоть до аптеки провожу. - Не стоит, - отрицательно покачала головой Форбс. - Я и сама прекрасно справлюсь, без тебя. - Когда двери лифта закрылись, он тронулся и внезапно остановился. - Чёрт! Только этого не хватало! - стукнула кулаком по стене лифта девушка. - Надо написать СМС-ку Елене, пусть придёт к Тайлеру и поможет обработать рану. Не известно сколько мы здесь ещё просидим. - Это знак, Кэролайн! - вдруг произнёс древний. - Слышишь? - Какой ещё знак, Ник? Тем более ты же не веришь в эту чушь. - Это знак, что мы должны быть вместе. А вот в это я верю. - радостно прорычал мужчина. - Ну признайся, ты же любишь меня, - прошептал он девушке на ухо и после пары секунд безумной тишины она ответила: - Да. - очень коротко и ясно, вполне достаточно, чтобы Майклсон понял, что пора действовать. Вампир жадно впился в губы блондинки, плотно прижав её к стенке лифта. После того, как Ник в кровь искусал губы девушки, он перешёл на шею, усыпая каждый миллиметр нежной кожи грубыми поцелуями, и иногда прикусывая, оставляя яркие красные следы. Руки парня соскользнули ниже, заставляя Кэролайн, закинуть ноги ему за бёдра. Тут ещё и свет выключился, словно сама судьба хотела продолжения отношений пары. - Ну всё. Теперь ты точно будешь моей, а потом родишь мне маленьких Клаусов, - усмехнулся он. - А не рановато ли об этом думать? - спросила девушка, но в ответ услышала лишь молчание и почувствовала как одежда слетает с неё вещь за вещью. Поняв, что лифт застрял надолго, а сама она весит почти голая на Никлаусе, решительно принялась раздевать любимого, не отпуская его губ.