Иди ко мне

Рейтинг 35+ Иди ко мне (с) Поэтому и говорится: если знаешь его и знаешь себя, сражайся хоть сто раз, опасности не будет; если знаешь себя, а его не знаешь, один раз победишь, другой раз потерпишь поражение; если не знаешь ни себя, ни его, каждый раз, когда будешь сражаться, будешь терпеть поражение. «Искусство войны» Сунь Цзы Тор разозлился. Тор почувствовал, как к горлу подступают клокочущие, гневные слова, и судорожно сглотнул – повысив голос на отца, он выставит себя глупцом. Неразумным дитятей, которому отказали в игрушке. - Не трать время на интриги. Сосредоточься на изучении магии. Ты не прилагаешь должных усилий, иначе бы давно уже подчинил себе Мьёлльнир. - Как прикажете, господин генсек, - вежливо склонил голову Тор и покинул отцовский кабинет, едва не стоптав первого телохранителя Греки, недостаточно быстро отступившего от двери. Бессменные секретари Хугин и Мунин, восседавшие в приемной, проводили Тора равнодушными взглядами. Второй телохранитель, Фреки, подал пояс с именным ножом. Привычная картина и знакомые, почти ритуальные жесты подогрели кипящую злость, доводя ее до градуса бешенства. Тор удержался от недостойного проявления эмоций – негоже срываться на младшем по званию. Люди выполняют свою работу. Хочешь говорить с отцом, как с отцом – приезжай к нему на ужин, и беседуй под разносолы, которыми тебя обязательно побалует мачеха. Пришел к Генеральному Секретарю компартии Австралийской Социалистической Республики – веди себя соответственно чину, как положено маршалу погранвойск. Он опоясался, вышел в коридор, размашистым шагом пересек лабиринт здания Центрального Политбюро и сел в ожидавший лимузин. - В штаб... Нет, сначала в спортзал. Надо было переплавить ярость в удары кулачного боя, а только потом приниматься за бумажные дела. Тор переоделся в куртку и шорты, дважды одолел в поединке своего постоянного тренера Вольштагга, разошелся вничью с вертким ханси Огуном и, взглянув на огромные электронные часы, направился в душевую. Сбрасывая пропотевшие вещи на пол раздевалки, он прислушался к себе. Гнев утих, сменившись знакомым раздражением. «Не трать время на интриги. Сосредоточься на изучении магии» Старого козла просто заклинило на этой магии! Разгромил ты Йотунхейм, натащил полную сокровищницу артефактов, сиди теперь, да радуйся, что врага обессилил. Зачем пытаться овладеть чужим оружием, к которому нет способностей? Ладно, самому охота – майся. Детей заставлять зачем? Разве сквозь кордоны воинов Тора пробрался хоть один нарушитель? А если кто-то вдруг приехал легально, но замыслив зло, есть ли у него шанс обмануть молчаливых офицеров Видара? Неужели отцу непонятно, что йотуны, будь они хоть трижды виртуозны в магии, страшатся крылатых ракет Вали и ледоколов Хермода? Понятно? Так зачем тратить время на чепуху? Надо сильные стороны развивать. Ему, Тору, не нужен этот дурацкий Мьёлльнир. Ему, Тору, хватит сил и войск, чтобы победить любого врага! Он вошел в душевую кабинку, заученным жестом коснулся кранов. Струи теплой воды смыли пот и уняли раздражение. Тор прикрыл глаза, и, прежде чем намылиться, огладил поднимающийся член. Внутренний взор услужливо подсунул ему нужную картинку – Локи собирает бумаги, веером разлетевшиеся по кабинету. Пиджак топорщится, обтянутая костюмными брюками задница так и просит – засади! Тор рыкнул и начал дрочить – рвано, почти болезненно. Наказывая себя за внезапную неуместную страсть. Локи виделся, как живой – лист улетел под письменный стол, и незадачливому растеряхе пришлось встать на колени, чтобы... Яйца поджались. Тор кончал долго, содрогаясь и убеждаясь – выкинуть Локи из мыслей не удастся. Придется идти наперекор воле отца. Заманить Локи в ловушку не составило труда. Беспечная птичка сама подлетела к силкам и подставила лапку под веревочную петлю. Непонятно, кстати, почему Локи вызывал у Тора ассоциацию с птицей – при внимательном рассмотрении ничего легкого и воздушного в объекте вожделения не нашлось. Подавив закопошившуюся в душе тревогу, Тор вплотную подошел к одностороннему окну, взглянул на дознавателя, усердно строчащего протокол, на потрепанного пограничным нарядом Локи, осторожно шевелящего скованными руками, и решил сократить первый акт трагикомедии. Рыцарю в сияющих доспехах пора выходить на сцену. Дверь распахнулась с лязгом и грохотом, заставившим подскочить и дознавателя и задержанного. Тор вошел в кабинет в сопровождении двух телохранителей, огляделся по сторонам – хотелось верить, что с должной долей скуки и брезгливости – и рявкнул: - Инспекционная проверка. Доложите обстановку. Выслушав рапорт, он двумя пальцами подцепил протокол, окинул взглядом ровные строчки и обратился к перепуганному Локи: - Господин Лафейсон? Неожиданная встреча. Впрочем, привираю. Должность делопроизводителя в йотунском посольстве обычно занимают шпионы. Вашего предшественника выдворили из страны, уличив в намерении выкрасть результаты разработок самолетостроительного бюро. А вы, значит, решили отличиться, фотографируя секретные объекты? - Это недоразумение, господин маршал погранвойск, - бледнея, проговорил Локи. – Я фотографировал подводный город, ту его часть, что обнажается при отливе. Я и не подозревал, что рядом находится секретный объект! - Незнание не освобождает от ответственности, - нравоучительно сообщил Тор. Отправиться на увеселительную прогулку и расчехлить фотоаппарат в неположенном месте Локи посоветовал один из сотрудников йотунского посольства, случайно прихваченный людьми Тора на покупке веселящих таблеток. Незадачливый любитель дурмана отработал должок, заманив в ловушку более крупную птицу... тьфу, привязались птицы, как заколдовал кто! Тор положил руку на плечо нахохлившегося Локи, ощупал сильные мышцы, и предложил: - Попробуйте убедить меня в своей благонадежности. Выверенный шаг и легкий рывок за плечо заставили Локи коснуться носом ширинки, и Тор улыбнулся, уловив чужую дрожь. Затравленный взгляд подтверждал – хорошенький йотун решил, что ему сейчас придется ублажать маршала ртом прямо в кабинете, на глазах у пограничников. «Хватит, я достаточно его напугал» - Объясните мне, - отходя в сторону и меняя тон на доверительный, спросил Тор, - неужели в этих торчащих из воды камнях есть что-то привлекательное? Изъеденные солью, облепленные ракушками и водорослями столбы – вы что, и вправду считаете их красивыми? - Но это же руины города атлантов! Удивительная возможность прикоснуться к наследию исчезнувшей цивилизации! Я видел высеченные на плите символы, над разгадкой которых ваши ученые бьются уже вторую сотню лет. Это загадочно, это завораживающе! – Локи даже порозовел от переполнявших его чувств, причем одним из них явно было негодование на тупого маршала. – Я бы многое отдал за то, чтобы спуститься под воду и прогуляться по тамошним улицам. - Да не похожи они на улицы, - со смешком прервал его Тор. – Я несколько раз нырял, водоросли с ракушками они и есть водоросли с ракушками. И никаких надписей не видно. Так что оставьте при себе то, чем собирались пожертвовать. Разрешение на погружение вам все равно не дадут, а если и дадут, вы будете разочарованы. Взгляды Локи можно было коллекционировать – теперь он надулся и смотрел так укоризненно, что Тору пришлось собрать волю в кулак, чтоб не расхохотаться. - Оформляйте освобождение задержанного. - Под поручительство? - Вчистую, - наигранно подумав, приказал Тор. – Пусть господин Лафейсон напишет объяснительную, и не забудьте протокол о возвращении вещей, чтобы нам потом не предъявили иск о материальном ущербе. Я пока осмотрю остальные помещения заставы, проверю состояние оружейной комнаты, и вернусь. Господин Лафейсон, вы поедете в столицу со мной. Во избежание неприятностей. Считаю своим долгом за вами присмотреть. Локи мгновенно растерял исследовательский пыл и снова побледнел – видимо, решил, что изнасилование переносится в машину. Тор не стал его разубеждать или успокаивать. Дорога длинная. Сам разберется, что к чему. Первый акт трагикомедии был отыгран с блеском. То, что Локи покорно вытерпел трепку от пограничников и с опасением, но все-таки сел в машину, покоряясь двусмысленному приказанию, подтвердило прежние подозрения Тора. Третий, внебрачный сын Лафея был плохоньким магом и нелюбимым ребенком, за которого не станет вступаться ледяная рать отца. Вывод был сделан не в одночасье. Кое-какую информацию для размышления подкинул Видар, по приезду Локи приставивший к нему соглядатаев, а кое-что Тор заметил лично. Вернее, подслушал, как Локи отчитывает третий секретарь йотунского посольства – этой швали наверняка не пришло бы в голову повысить голос ни на Бюлейста, ни на Хельблинди. А на внебрачного отпрыска, недоношенную мелюзгу, которую пристроили подавать-приносить в посольстве – пожалуйста. И все же, при дозволенности и изрядной разнице положений, принуждать Локи отсасывать на заднем сиденье Тор не собирался. Он хотел немного поиграть с глупенькой птицей, приманить ее кормом, подрезать крылья, а потом добиться того, что она сама войдет в золотую клетку. И опять птицы... да что за напасть? Тор не отказал себе в мелком удовольствии – вначале, словно перепутав, воткнул в DVD-проигрыватель диск с допросом йотунского шпиона, тут же извинился и нашел нужную запись: - Вот, любуйтесь на подводный город, господин Лафейсон. Все равно заняться больше нечем, а до столицы ехать далеко. Ко второму часу езды Локи оттаял и разговорился, подтверждая вторую догадку – за три месяца пребывания в Австралии никому не нужный йотун извелся от одиночества, и был готов поболтать с любым человеком, пусть даже маршалом погранвойск, если тот согласен его выслушать. А Тору и усилий над собой делать не пришлось. Локи рассказывал никчемные, но интересные истории – о том, как дома, в Антарктиде, он кормил и фотографировал стаю пингвинов, о коллекции снимков полярного сияния, о природных скульптурах, которые создают льды... бестолковые у него хобби, но забавные. Все это, конечно, от отсутствия достойного места в обществе и избытка свободного времени. У Тора с детства дни были расписаны по часам и минутам, не до того, чтобы пингвинов, или, к примеру, кенгуру по три раза в день кормить. Он велел водителю остановиться за пару кварталов от домов йотунского дипломатического корпуса, и предложил Локи выйти: - Думаю, если моя машина остановится у подъезда, поползут ненужные слухи. А так ваш промах и поездка останутся нашей маленькой тайной. Локи закивал, тут же спохватился: - А протоколы, господин Одинсон? Ваши люди все равно пришлют копии протоколов в посольство. - Не пришлют, - улыбнулся Тор. – Я об этом позабочусь. Протоколы он придержал для второго акта трагикомедии. Ничего не подозревавший Локи получил приглашение на встречу через неделю – срок вполне достаточный, чтобы успокоить растрепанные нервы. На этот раз они пообедали в пригороде столицы, в кабинете ресторана, обслуживающего только высших партийных деятелей и генералитет. Пообедал, скорее, Тор – Локи только поболтал ложкой в супе из кенгуриных хвостов и съел маленький кусочек стейка. Отсутствие аппетита не помешало ему попытаться приобщить Тора к культуре. Глупый йотун притащил с собой планшет, и продемонстрировал кучу фотографий полярного сияния. Тор доел обед, терпеливо досмотрел всю коллекцию снимков, и ласково сообщил: - Мне тоже есть, что показать. За неделю сотрудники технического отдела состряпали из подписанных протоколов чудесную фальшивку. Тор показал Локи документ, с его собственноручной подписью, в котором господин Лафейсон подтверждал получение круглой суммы денег в австралийских рублях за переданные сведения о йотунской королевской семье. И еще одну расписку-обязательство: Локи обещал и впредь поставлять требуемые данные для разведки Австралийской Социалистической Республики. Краски с лица йотуна пропали совсем. Аж посинел, бедолага. Тор отпоил его ледяной водой, выслушал растерянные вопросы: «Но как? Зачем?», и попытался успокоить, досадуя на себя – слишком сильно надавил, пережал. - Дышите, дышите, господин Лафейсон! Конечно, это фальшивка. Но очень высокого качества. Вряд ли вы сможете добиться экспертиз, которые опровергнут ее подлинность. Да не тряситесь вы так, я не собираюсь бежать с ней в посольство или к вашему отцу. Я просто хочу, чтобы вы понимали: я – серьезный человек. И перечить мне нельзя, от этого бывают неприятности. Надо сделать над собой усилие и под меня подладиться. И тогда у нас все будет хорошо. - Что вы от меня хотите? – похоже, Локи уже ничего не соображал. - Поедете со мной на охоту, - Тор погладил перепуганного йотуна по щеке, потрепал мягкие черные пряди, в очередной раз подивился тому, что отпрыск Лафея ничем не отличим от человека – на взгляд и на ощупь. – Проведем бок о бок пару дней... вы сможете взять короткий отпуск через неделю? - Дня на три меня опустят. - Вот и хорошо. Отдохнем. Поохотимся, может быть, займемся серфингом. А когда узнаем друг друга поближе, решим, что еще достойно добавления в список развлечений. И захватите с собой планшет. Я с удовольствием посмотрю на фотографии пингвинов. За неделю Тор поговорил с Локи только один раз, по телефону. Спросил, оформлен ли отпуск, заверил, что с собой нужно взять минимум личных вещей – «нас обеспечат всем необходимым» – и получил робкий вопрос: - Господин маршал... то есть, товарищ Одинсон... а... а наше путешествие... как мне сохранить его в тайне? Я не знаю, что говорить секретарю посла, я не хотел бы... Сын Лафея сломался. Он был готов покориться воле Тора, но боялся огласки. Результат немного не устраивал – Тору больше всего нравилось, когда его хотели и просили, но для начала сойдет и так. - Я дам задание аналитику. Для вас разработают маршрут и привезут туристическую путевку, которую вы сможете показать секретарю. Локи явился на место встречи в нужный час, с тощим рюкзаком за плечами и нежно прижимаемым к себе планшетом. Утянутые в короткий хвостик волосы и спортивная одежда сделали его совсем юнцом, и Тор, открывший дверь автомобиля, покровительственно усмехнулся. - Вы сами поведете машину? – нахмурился Локи, плюхнувшийся на переднее сиденье. – Я думал, мы... Не дождавшись конкретизации дум, Тор объяснил: - Отец, когда был помоложе, обожал гонять по закрытым трассам. И нас с братьями научил. Я люблю скорость. Люблю спортивные автомобили. Может быть, из меня бы вышел хороший гонщик... но жизнь распорядилась по-другому. - Господин генсек любил гонять?.. Недоверчивый взгляд Локи заставил расхохотаться. - Мы, австралийцы, не пыльные чучела, приклеенные к своим местам в Политбюро. Вас ждут сюрпризы, господин Лафейсон. Привыкайте. Сейчас мы едем к вертолетной площадке. Выбирайте, на кого мы будем охотиться – кенгуру, буйволы, дикие кабаны? Охота, или охота и рыбалка? Вы пробовали барамунди? Вкуснейшая рыба, символ Австралии. - Пробовал, - закивал Локи. - Хотите половить? Или лучше поохотимся? Охота на кенгуру... - Кенгуру жалко. Тор хмыкнул, и решил за обоих: - Тогда рыбалка. Пикник, барбекю и ночевка под открытым небом. Северных сияний у нас нет, зато ночью можно полюбоваться шикарным Млечным Путем. Во второй половине дня стало ясно, что он сделал правильный выбор. Локи понравилось все – саванна, по которой они добирались до места рыбалки, побережье, теплое море и плетеные ловушки для рыбы. По сравнению с Тором, чувствовавшим себя в море, как в родной стихии, йотун, попавший в воду, оказался неуклюж. Это позволило поддразнить: - Как же вы собирались исследовать подводный город, господин Лафейсон? И, неожиданно и подло, получить выплеснутые в физиономию две горсти воды. Они купались долго и шумно, так и не вытащили рыбу из ловушки, поставленной заботливым егерем, и вернулись к стоянке. - Вечером запеку рыбу на гриле, - пообещал Тор, открывая консервы. – Чем займемся до темноты? К счастью, Локи не уловил в вопросе никакой двусмысленности – Тор ее и не вкладывал – и захотел сфотографировать саванну. - Тут такие прекрасные пейзажи! – затрещал он, щедро роняя на землю куски ананаса. – Я хочу запечатлеть утро, день и вечер. И Млечный путь. Можно? - Можно, - милостиво разрешил Тор и попытался заменить ананасы мясом. Локи мясо есть не пожелал, продолжил переводить фрукты и рассуждать о разнице освещения. Трескотня навевала странное умиротворение. Быстро перекусивший Тор не чувствовал себя усталым, но почти дремал, купаясь в потоке слов. Позже он выругал себя, признал, что утратил бдительность. Видимо, болтовня и энтузиазм Локи размягчили ему мозги. Иначе с чего бы он вышел из машины в саванну, оставив ружье мирно покоиться на заднем сиденье? Йотун, ни о чем не думая, в кусты за птичками помчался, но он-то, Тор, должен был помнить, что заповедник богат на сюрпризы! Выскочивший из зарослей буйвол всхрапнул, взрыхлил землю копытом. Тор замер в болезненном оцепенении – до машины не добежать, к тому же, резкие движения разозлят зверя. Принять решение Тор не успел. Локи отшвырнул его в сторону, как игрушку, как котенка. Подступил к буйволу и ухватил за рога. Тор в своей жизни всякого навидался. Но чтобы кто-то сломал шею буйволу голыми руками, да еще встряхнул тушу весом в полтонны, чтобы убедиться в бездыханности?! - Но как? – сам того не заметив, он повторил вопрос Локи, увидевшего фальшивые документы. - Э-э-э... Если честно, без особенного труда. Мои физические возможности отличаются от ваших. Я же йотун, господин маршал. Небрежная демонстрация силы ошеломила и насторожила. Тор подозревал, что Локи мог оказать сопротивление пограничному патрулю. И теперь, когда стало ясно, что мелкому йотуну не составило бы труда закопать пограничников в песок и разгромить заставу, возник вопрос: «Не наигранно ли его смирение?». Особенно сейчас, когда они остались наедине. Мало ли несчастных случаев на охоте? Трудно будет доказать, что Тор не сам попал на рога к буйволу, а его подтолкнул сын Лафея – за шантаж, за принуждение к сексу... «Не спасал бы... Да и не станет он меня убивать, побоится, что фальшивые документы о сотрудничестве всплывут» Ошеломление схлынуло, заставляя разгореться азарт. Тор всегда благоговел перед силой, и теперь Локи показался ему особо ценной добычей. Не сломать, но покорить, поцеловать послушно склоненную шею, навалиться на спину и войти в желанное тело, наслаждаясь коктейлем из страха и страсти, зная, что тебя выбросят из постели, если ты не доставишь любовнику удовольствия. - Это было!.. – Тор замотал головой, расписываясь в неспособности отразить чувства словами. – Сфотографировать вас у охотничьего трофея? - О, да! – просиял Локи. – На память! Такая интересная, полная сюрпризов прогулка! Тор скривился и забрал фотоаппарат. К вечеру они заспорили о войне и мире. Слово за слово, и сцепились так, что перья полетели. - В политике нет места неумеренной жадности, - сверкая глазами, горячился Локи. – Вы, люди, объединились в союз, и пошли на нас войной из-за клочка тверди на ничейном континенте. Зачем? Ведь мы не трогали ни ваши полярные станции, ни китобойные базы. Мы поселились в самом сердце льда, там, где не выживет человек. Мы могли сосуществовать мирно, и мой отец не раз и не два отправлял послов к вашему отцу, пытаясь предотвратить бессмысленную бойню. - Захватчикам надо давать урок, - Тор озвучил вызубренную в детстве истину. – Сегодня пришли вы, и вам понадобилась Антарктида. Завтра в том мире, где вы потерпели поражение, случится новая война, и колдуны Асгарда выкинут к нам огненных великанов, которым понравится австралийская пустыня. А послезавтра явится кто-нибудь еще, и нам не останется места на родной земле. - Вы испоганили льды из-за призрачной угрозы! Для того чтобы одолеть отца, и отобрать Ларец, вам пришлось использовать ядерное оружие. Придут ли сюда другие изгнанники – большой вопрос. А Антарктида пропитана радиацией уже сейчас. - До нас не долетает, - усмехнулся Тор. – А вы не вымерли, как я посмотрю. Только измельчали. Локи открыл рот, собираясь что-то сказать, но осекся, проглотил возражение, перевел взгляд на решетку гриля, где запекалась пойманная рыба. Тор тоже оборвал речь – не дело ругаться с противником, которого хочешь затащить в койку. Йотун не затаил зла. Отвлекся на темнеющее небо, залюбовался звездами, потом согласился поужинать, подавился рыбьей костью, и напряженная неловкость куда-то ушла. Растворилась, впиталась в прибрежный песок, пока Тор молотил Локи кулаком по спине и кормил хлебными корками. После затяжного ужина они искупались в теплом море, и вернулись в лагерь. - Спальные мешки в багажнике, сейчас достану, - сообщил Тор. – Глянь, там, возле кустов должны лежать нагретые канистры с водой. Я на солнце кинул. Надо смыть соль, а то утром чесаться начнем. - Соль? - Соль, - подтвердил Тор, не удержался, подошел и провел языком по шее Локи. – Тобой пиво закусывать можно. - А тобой? Заинтересованности было больше, чем насмешки. Локи развернулся, толкнулся лбом в его лоб и лизнул в нос. Тор выдохнул: - Ну, как? - Можно. Это прозвучало, как разрешение, и Тор немедленно пожалел, что остановился на ночевку на природе, а не доехал до домиков с мягкими кроватями и предупредительным обслуживающим персоналом. С другой стороны, не угадаешь, удалось бы ему добиться таких результатов на базе отдыха, или нет. Здесь и сейчас, лицом к лицу, Локи не замыкался в скорлупе, был свободным. А на чужих глазах... сложный вопрос. Тор намыливал спину и плечи Локи, оглаживал ягодицы, смывал прикосновения пригоршнями теплой воды и тут же оставлял новые следы. Слушал довольный шепот – «водой мыться лучше, чем снегом, приятнее» - улыбался и уговаривался сам с собой: сегодня никакого натиска. Только нежность, только приручение. Он разложил Локи на спальниках, заласкал языком, добился стонов и дрожи, и узнал, какова на вкус йотунская сперма – всё, как у людей, по правде говоря. Сдержал порыв войти в податливое, расслабленное тело, и, осторожно подталкивая, наладил Локи оказать ответную услугу ртом. Тор насладился не чужим умением сосать, а минутами иллюзорной власти и доверия. Локи мог отказаться, но не отказался, а доставил ему удовольствие. Пусть неловко и неумело, так ведь важен сам факт. Утро подарило разочарование. Тора вызвал отец, срочным звонком. Пришлось запретить себе вести штурм наскоро, вырывая Локи из сна внезапным вторжением. Тор же не агрессор, что бы там люди и йотуны не болтали за его спиной. Они отбыли в столицу на разных вертолетах. Локи отказался от одиночного тура, хотя Тор предлагал ему машину и сопровождающего, и кивнул в ответ на обещание: «Я позвоню тебе, когда разберусь с делами». «И приглашу в свою квартиру. Это не путешествие по саванне, но тоже развлечение. Мне найдется, что показать, а тебе – на что посмотреть» Новость, которой Один возжелал поделиться с детьми, на взгляд Тора, не стоила срочного сбора. - Лафей, король Йотунхейма, прибудет к нам с кратковременным визитом, чтобы представить наследника престола. - С чего это вдруг? – удивился Вали. - Бюлейста или Хельблинди? – нахмурился Видар. - В этом месяце состоится церемония отречения от трона и передачи власти. Имя наследника пока держится в тайне. - Мутят воду йотуны... – вздохнул Хермод. - Пусть мутят, - отмахнулся Вали. – Легче рыбку выловить. Встретиться с Локи удалось только через два дня. Дело было не занятости Тора. Йотунское посольство зашевелилось, как муравейник, в который плеснули кипятка – внезапный визит монарха заставил сотрудников стряхнуть ленивую дрему и залатать дыры, зияющие в делах. - Устал? – вглядевшись в покрасневшие глаза Локи, спросил Тор. – Поедем в ресторан, или ко мне? Можно заказать еду на дом. Поужинаем без лишних глаз. - Лучше без лишних глаз. И – да, устал. Поездка прошла в молчании. Локи дремал, а Тор не собирался откровенничать в присутствии водителя. Заговорили, только оказавшись в квартире. - Мне сейчас проще, - признал Тор. – Отец не то, что не требует... он запретил мне присутствовать на встречах и переговорах. Не хочет, чтобы Лафей вспоминал о том безумном десанте. Локи невесело усмехнулся. - А тебя призовут к телу? Или тоже будешь отсиживаться за кулисами? - Еще не знаю. Отец непредсказуем. Особенно в шаге от отречения. Не угадаешь, чего ждать. И это не отменяет выговора за потерю двух докладных записок. Не поверишь – как сожрал кто! - Поверю, - Тор коснулся мягких темных прядей. – Может, и сожрал. Ложись. Пока еду привезут, я спину тебе разомну. Сразу полегчает. Упакованные контейнеры с едой Тор забрал из-под двери только среди ночи. Вид обнаженного Локи – тот первым делом пожелал принять душ – отшиб и мысли, и аппетит. Тор пошел по протоптанной дорожке, и, вырвав первый вздох и поощрительное бормотание, прибавил к языку пальцы. Локи напрягся, закаменел. Сжал плечо Тора, словно напоминая, что может стереть кости в порошок, как яичную скорлупу. - Давай попробуем. Прими то, что я хочу тебе дать. Давай попробуем, Локи. Тебе понравится. Тор уговаривал шепотом, опасаясь повысить голос и нарушить шаткое равновесие. Уговаривал, замолкал, мокро работая языком, и осторожно шевелил пальцами – туго, до боли тесно, как будто Локи никогда и ни с кем... «А может, и ни с кем...» Предположение опьянило. Тор понес ласковую чушь, никому никогда таких нежностей не говорил, а тут вдруг прорвало. - Позволь мне, хороший мой. Иди ко мне. Не бойся. Не обижу, не наврежу. Хочу тебя до безумия, как приворожил, как прокляли... разреши, только разреши... Он двигался, повинуясь стискивающим плечо пальцам – когда чуть разжимались, проталкивал член в желанное тело, когда сдавливали – замирал. Отвоевывал территорию, стараясь доставить удовольствие противнику. И справился, проторил путь, и заработал бедрами, вырывая тягучий стон: - Да-а-а... И правда, впору было подумать о ворожбе – никогда так не кончал, чтоб до судорог, а желание не отступило. Вот только Локи – сонного, довольного – колдовством не зацепило. Вытер сперму с живота и попытался свернуться в клубок, поспать. - Да что же это такое? – Тор толкнул задремывающего любовника и невнятно изложил претензии. - Может, Мьёлльнир подстрекает? – зевая, пробурчал тот. – Ты же его рядом со спальней держишь, а в спальню йотуна притащил. Такое даром не проходит. - Откуда ты знаешь, что Мьёлльнир тут? – Тор мгновенно растерял любовный пыл, и подавил желание ухватить Локи за горло и вытрясти правду. – Кто донес? - Никто не донес, - отмахнулся Локи. – Неужели ты думал, что я его не почувствую? Странный ты, Тор... ты бы еще на солнце меня вытащил, а потом удивлялся, откуда я знаю, почему мне голову печет. - А ты можешь им?.. – Тор замялся, не зная, как сформулировать вопрос. «Овладеть? Управлять? Приказывать?» - Я не могу его коснуться. Это трофей времен предвечной войны. Дар цвергов Асгарду, молот, созданный для уничтожения йотунов. - От него нет проку, - скривился Тор. – В нем есть сила, но в моих руках он приносит вреда ровно столько же, сколько топор для колки дров. - Или время не пришло, или он не чует в тебе хозяина, - еле слышно ответил Локи и заснул. ***Идея предсмертного проклятья честно скоммунизжена у Роджера нашего Желязны. Спасибо Амберу! Тор раскачивался в плетеном кресле и любовался ночной столицей. Канберра погрузилась в сумрак, скрадывающий зелень и силуэты домов. Над ожерельем оранжевых фонарей и редкими светящимися окнами парила алая надпись «Слава партии!» - так сразу и не поймешь, что это лозунг на Доме Союзов. Казалось, что буквы висят в воздухе, как и световая газета, содержание которой Тор уже успел заучить наизусть. Прочитав – наверное, в сотый раз! – строчку: «Даешь миллион тонн эвкалиптовых листьев!», он обернулся на шорох. Зевающий Локи вышел на балкон. Потянулся, не скрывая красоты и наготы, вызывая желание немедленно закутать его в какую-нибудь тряпку, и спрятать от посторонних глаз. А потом перегнулся через перила, словно собирался скользнуть в ладони ночного ветра и взмыть над Канберрой – вверх и ввысь, к статуе овчара и колхозницы, подсвеченной прожекторами, коснуться ветви и ножниц, и, описав круг, полететь к морю. Опасение заставило сорваться с места. Тор обхватил любовника поперек груди, стиснул в объятьях, прижался напряженным членом к ягодицам, и выдохнул в ухо: - От меня не улетишь. - Я и не собираюсь, - загадочно улыбнулся тот. – Я бы хотел полетать вместе. Тебя манит небо, Тор? - Не знаю... наверное. Мне нравятся дельтапланы. - Я никогда не видел их близко. - Увидишь, - притискиваясь еще сильнее, пообещал Тор. – Уляжется суматоха и полетаем. - Наперегонки! – Локи ухитрился выскользнуть из рук и занять кресло. – Это будет славная прогулка. Близость кружила голову. Тор понимал, что надо позволить любовнику спокойно поесть – копается же в контейнерах, авось найдет себе что-нибудь по вкусу – но желание превозмогло, вынудило опуститься на колени, коснуться губами прохладного бедра. И спросить – с тщательно подавляемой ноткой отчаяния: - Тебе со мной хорошо, Локи? «Неужели не понравилось? То есть, понравилось не настолько, чтобы повторить?» Член заинтересованно вздрогнул, мазнул Тора по носу. А голос успокоил: - Хорошо. Не так, как я предполагал. Совсем по-другому. Но хорошо, Тор. От этих слов отпустило, будто наговор кто отлил. Желание стало обычным – терпимым, утратившим болезненный привкус. Тор выдохнул и облегченно потерся щекой о ногу Локи. Сверху – словно в награду за хорошее поведение – уронили кусок помидора. Алый ломтик шлепнулся на колено. Локи ойкнул. Тор не растерялся, съел добычу и повалился на пол, сотрясаясь от безудержного хохота. Локи пытался сохранить серьезное лицо, но не выдержал, заулыбался и тут же был утащен на пол – не трахаться, а получить порцию щекотки для усиления веселья. Они хохотали, тревожа безмятежный сон соседей. Катались по полу, сшибая плетеные кресла, и перевернув-таки легкий столик. Целовались до головокружения, до звезд, покинувших погоны и небо, и замелькавших перед глазами. И все-таки перебрались в спальню, подальше от разбросанного по балкону ужина. Второй раз Локи Тора к своей заднице не подпустил. Пришлось довольствоваться губами, но жалеть не пришлось. Это было так хорошо, удивительно хорошо, что на краю затуманенного сознания мелькнула тревожная мысль – откуда такие умения? Не мог же натренироваться с последней встречи... Тор не сдержался и потревожил соседей, на этот раз криком. Долго выплывал из тяжелого, колдовского блаженства, с трудом вернул должок и, неожиданно для себя, спросил у разморенного Локи: - Хочешь посмотреть на Мьёлльнир? - А давай! – согласился тот. Замок сейфа щелкнул холодно и гулко. Дверца открылась бесшумно – недавно, в припадке хозяйственности, Тор смазал петли. - Вот. Лицо Локи заострилось, побледнело до знакомой мертвенной синевы. Мьёлльнир полыхнул выгравированными рунами – яростно, зло. Алые сполохи отразились в серых глазах, заметались, растеклись кровавой пленкой. И это в очередной раз одернуло, напомнило Тору – все же Локи йотун. - Если бы ты взял его в тот рейд... – речь была неохотной, словно Локи говорил под принуждением. – Наши жизни сложились бы по-другому. Что там наши... всё могло быть не так. Тор вздрогнул. Непрошеные воспоминания отозвались волной холодных мурашек, от затылка до копчика. Сизый лед, впитавший цвет сумеречного неба. Ледяное крошево, иссекавшее лица: ветер носил еще не смерзшиеся осколки – перед десантом над шельфом разродились бременем бомбардировщики. Беспомощная, изукрашенная узорами сизая туша, которую Тор поначалу принял за труп. Йотун, придавленный глыбой льда, казался неопасным – крепко расплющило, твари не рукой, ни ногой не шевельнуть. Страха не было. Он не пришел ни в тот миг, когда почти покойник открыл алые глаза, ни когда разбитые губы зашептали то ли молитву, то ли последнее слово. Первая волна ужаса омыла людей, когда йотун сорвался в хриплый крик. Тор, едва удерживаясь на ногах, поднял автомат, чтобы выпустить очередь милосердия, но не успел. Вслед за криком на лед обрушился свирепый ураган. Тору и сопровождавшей его роте морских пехотинцев, повезло больше прочих. Адский смерч, смявший и искореживший гордость австралийского флота, палубный авианосец «Адмирал Кастро», задел их только краем, отколов кусок шельфа и отправив дрейфовать в открытый океан. Плавсоставу «Кастро», экипажам шести бомбардировщиков и двух вертолетов, и трем ротам, высадившимся на лед по пути следования смерча, не повезло от слова совсем. Так люди познакомились с предсмертным проклятием – нежданным сюрпризом от йотунской королевской семьи. Брат Лафея сумел задержаться на пороге смерти, простоял в открытой двери достаточно долго, чтобы забрать вместе с собой врагов. - Почему ты не можешь? – вопрос, давно интересовавший Тора, вырвался сам по себе. – Потому, что незаконнорожденный? Или потому что мелкий? Лафей сказал отцу, что готов пытать тебя собственными руками, чтобы продемонстрировать твою бесполезность. Почему? - Я не причащался к силе Ларца, - скривившись, ответил Локи. – Кровь, стойкость духа, ярость на пределе боли... всё это не стоит и крошки льда, если ты не прошел ритуал. Мьёлльнир подмигнул – ехидно, довольно – и Тор поверил горчащим словам. Он захлопнул дверцу сейфа и предложил: - Пойдем спать? Локи остался ночевать, и это оказалось драгоценным подарком. Прохладная ладонь легла на пылающий лоб, когда задремавшего Тора утянуло в пучину кошмара. Локи остановил скольжение в темную трещину, избавил от мучительного купания в ледяной воде – после таких снов Тор по утрам трясся в ознобе. Шепот: «Это все в прошлом» вернул Тора в теплый покой квартиры. И позволил безмятежно заснуть на чужом плече. Утром Локи сбежал, даже не выпив кофе. Торопился на работу, докладные записки надеялся разыскать. А Тор отзавтракал, спокойно и плотно, и, игнорируя телефонные звонки и сигналящую под окном машину, дождался приходящую домработницу. Купюра и честная улыбка убедили пожилую женщину в том, что ночью на балконе произошел несчастный случай, и Тору было обещано, что к обеду в квартире наведут полный порядок. Подготовка пропала зря. Локи не удалось отловить ни в обед, ни вечером. Тор провел скучную одинокую ночь. Вертелся на горячей простыне и проклинал гостеприимных и путешествующих старцев. Завтра в Канберру должен прилететь Лафей. И надо же ему припереться в гости как раз тогда, когда жизнь наладилась! Локи теперь из посольства вообще не вытянешь. Разбудил Тора телефонный звонок. Отец, исполнявший роль генсека, отдавал указания четко и жестко: - Не покидай квартиру. Считай, что ты под домашним арестом. Город наводнен йотунами – вылезли из всех щелей, чтобы приветствовать своего короля. Я не хочу, чтобы произошел какой-нибудь досадный инцидент. Ты меня понимаешь? - Так точно, - вяло ответил Тор. Десант на антарктический шельф и косвенное участие в убийстве брата Лафея подарили Тору звание маршала погранвойск и звезду Героя Австралии. За доблесть, мужество и добытые разведывательные данные – знание о проклятье остановило точечный ракетный удар по ледяному убежищу Лафея. И ненависти от сизокожих выродков досталось в полной мере – йотуны проклинали Тора за гибель принца и не стеснялись плевать на асфальт улиц Канберры, завидев его лимузин. День в заточении потянулся уныло. К полудню Тор отставил в сторону приличия, налил себе бокал вина и устроился перед телевизором, мрачно взирая на прямую трансляцию из аэропорта. Один встречал своего врага с размахом, с оркестром, румяными девицами и караваями. Фасад здания расцветили флаги, бетон укрыли алые ковровые дорожки, а неподалеку от места спуска трапа была сооружена трибуна, долженствующая уравнять рост глав государств. Йотунская делегация прибыла в Канберру на военном самолете, любезно предоставленном принимающей стороной. Завидев спускающегося по трапу Лафея, Тор залпом допил вино и потянулся к бутылке. Телевизор отозвался грянувшим государственным гимном и ослепившим камеры бликом – Один, взошедший на трибуну, отсалютовал йотунам Гугниром. Тор с нарастающим недовольством смотрел, как Лафей принимает каравай у солистки вокально-инструментального ансамбля «Лейся, песня», передает его Бюлейсту, и вразвалочку направляется к трибуне. Отец, ни на шаг не отступавший от заведенных традиций гостеприимства, одарил заклятого врага троекратным поцелуем – горячим, страстным... будто давнего любовника встречал. И Тор, следивший за лобзаниями, невольно подумал, что они с Локи смотрелись бы гораздо лучше. Ковровые дорожки можно оставить, но никакой мишуры, вроде караваев и трибун. Он бы принял Локи в объятья и начал целовать, не позволяя спуститься с трапа... Эх! Вино быстро закончилось, вставать за второй бутылкой не хотелось, и Тор задремал под бравурную музыку, сопровождающую отъезд правительственного кортежа. Жаркий дневной сон, пропитанный виноградным духом, потревожил звонок в дверь. Тор оторвал голову от подушки, зевнул, и искренне обрадовался – хоть кто-то вспомнил о временно опальном маршале. Радость сменилась чистым восторгом, когда он выяснил, что к нему явился Локи. - А ты как вырвался? Сбежал, что ли? – глупо улыбаясь, спросил Тор. - Я там сейчас не нужен, - объяснил Локи. – Через десять минут начнется официальная встреча. В Колонном зале Дома Союзов. Мне там не место... пока. - И хорошо, - обнимая его до хруста костей, забормотал Тор. – Зато у меня для тебя всегда найдется место. Запомнил? - Да, - кивнул тот, вывернулся из объятий, проскользнул в комнату, положил на столик какой-то маленький сверток. – Раз ты такой добрый, можно я приму у тебя душ? - Давай вместе? - Нет, не сейчас. Тор некоторое время изнывал под дверями ванной, потом спохватился, вытащил из холодильника банку оливок, сыр и бутылку вина – будет подобие легкого обеда. Может, Локи от вина смягчится. Телевизор вновь разразился гимном, на этот раз йотунским. А через миг музыку перекрыл дружный рев. Площадь перед Домом Союзов была запружена синекожими тварями, которые орали и падали ниц, чествуя выбравшегося из лимузина Лафея. Король поприветствовал своих подданных небрежным кивком и скрылся в здании. За ним последовали сыновья и телохранители. - Ненавижу, - пробурчал Тор и поставил на столик поднос с вином и закуской. – Так бы и... - Позови Мьёлльнир, - мокрый Локи улыбнулся понимающе и немного ехидно. – Он обязан ответить на такое страстное чувство. - Как позвать? – растерялся Тор. - Вытяни руку, - посерьезнел Локи. – Подумай о моем отце, о потопленном авианосце... собери всю ненависть, до капли. И представь себе Мьёлльнир. Не бойся, я тебе помогу. Это был не совет, не просьба. Мягкий, но не обсуждаемый приказ. И Тор послушно вытянул руку и сосредоточился. Мьёлльнир отозвался немедленно. Сейф разнесло в клочья, а между кабинетом и гостиной образовался новый проем. Тор обхватил рукоять молота, и с восторгом почувствовал, как в тело вливается сила – яростная, дикая, требующая крови и честной битвы. - Вижу, ты готов, - Локи встряхнул принесенный с собой пакет. От ажурной сети с вплетенными перьями повеяло холодом. – Пора размяться. Полетаем. Тор побрел на балкон, как буйвол на веревке. Сеть взмыла в воздух, окутала тело Локи, превращая капли на спине и в волосах в кристаллы льда. Любовник вскрикнул – протяжно и мучительно – и соскользнул с балкона в небо Канберры. Не человеком, не йотуном, красивым белым соколом, расправившим крылья и взявшим курс на лозунг «Слава партии!» над Домом Союзов. Мьёлльнир взъярился и рванулся вслед за ускользающим врагом. Тор, вцепившийся в рукоять мертвой хваткой, бороздил небо бесполезным довеском, едва не теряющим сознание от смеси восторга и ужаса. Это была славная погоня, и они едва не настигли Локи, но, вот незадача – перед огромным окном сокол взмыл вертикально вверх, а Тор и Мьёлльнир влетели в Колонный зал, обрушив раму и осколки на членов Политбюро, сидевших в креслах. Хлипкое препятствие не остановило движения. Мьёлльнир увидел новую, более желанную цель, и врезался в грудную клетку короля Лафея, восседавшего на возвышении, за огромным, застеленным алой скатертью столом. Хруст ломающихся ребер показался Тору самым желанным и оглушающим звуком на свете. Он выдернул молот из тела врага, забрызгав людей и йотунов каплями сизой крови, и торжествующе закричал. Пьянящая, кружившая голову сила покинула его вместе с последним звуком крика. Тор повалился на колени, чувствуя, как Мьёлльнир превращается в обычную, ничем не примечательную железку. И тут же получил сокрушительный удар по загривку, чуть не сломавший ему шею – первым из оцепенения вышел Бюлейст и покарал человека, покусившегося на жизнь отца. Лафей задерживался на пороге смерти. Кровь пропитала скатерть, мягкий плюшевый стул, разукрасила людей и стены причудливыми разводами. Обломки ребер шевелились. Король еще дышал, с хрипом и мучительным свистом, но без диагноза врачей было ясно – не жилец. - Локи! – заорал Хельблинди, сдернувший со стола скатерть и попытавшийся заткнуть рану. – Локи!.. Тор не понимал смысла отрывистых фраз, которыми обменивались принцы, однако в интонациях читалось – «вечно поганца где-то носит, когда он нужен!». Упомянутый поганец явился на зов в сопровождении двух телохранителей, бесцеремонно выбивших тяжеленные двери зала. Тор, с трудом повернувший голову, поразился новому облику любовника. Вороненая кольчуга и длинный зеленый плащ, контрастировавшие с мундирами, костюмами и сизокожими телами, придавали внебрачному сыну Лафея мифологическое очарование, властность средневекового воителя, снисходительно взирающего на современный мир с потускневших портретов. Скатерть Локи отбросил. Осмотрел рану, провел по осколкам ребер ладонями, замораживая кровь, и повернулся к гомонящим людям. - Господин Генеральный Секретарь! Прошу вас вникнуть в мои слова и принять правильное решение. - Говорите, - Один помрачнел, как грозовая туча, готовая разродиться молниями, и оперся на Гугнир. - У нас есть два варианта развития событий. Первый: я удерживаю отца перед открытой дверью смерти и помогаю ему собрать силы для проклятья, которое превратит вашу столицу и большую часть континента в ледяную пустыню. Скорее всего, при исполнении отцовского желания погибну и я, и мои кровные братья. Обещаю, что перед тем, как покинуть этот мир, братья проклянут до пятого колена людей, сумевших выжить в бойне. Лафей открыл мутные глаза и кашлянул, подтверждая речь Локи. Бюлейст и Хельблинди дружно кивнули. - Второй вариант? – прошамкал растерявший величавость генсек. - Вы доставите сюда Ларец. Мои братья помогут вашим людям сделать это как можно быстрее. Я вылечу отца, и мы отбудем домой, поставив точку в сегодняшних переговорах. Разумеется, отбудем вместе с Ларцом. А потом, если возникнет желание, начнем переговоры заново. Тор шевельнулся, стараясь охватить взглядом отца и Локи, и добился того, что кто-то из йотунов больно наступил ему на спину и затылок, заставив уткнуться носом в ковровую дорожку. Так он и пролежал лицом в пол, прислушиваясь к разговорам и отмечая вехи – Ларец доставили в зал, Локи, читая наговоры и угасая, как огарок свечи, все-таки вернул к жизни отца. Голос Лафея окреп, наполнился громовыми нотками и язвительностью: - Вы выбрали правильный вариант, товарищ Один. Мне нравится ваша страна, несмотря на странную архитектуру и жару. Было бы тяжело уходить, зная, что я изуродовал цветущий континент навсегда. По счастью, мне не пришлось этого делать. Давление ослабло. Тор приподнял голову, и увидел, как бледный и изможденный Локи передает Ларец своему отцу и королю. Артефакт засиял, окатил зал волной морозной свежести. А потом, на глазах у изумленных людей, из-под ног Лафея, через разбитое окно и все выше в небо, начала расти широкая ледяная дорога. Путь, по которому йотуны, волей судьбы оказавшиеся в Австралии, собрались уходить домой. Лафей и сыновья покинули страну врагов последними, пропустив вперед торговых представителей, сотрудников посольства и туристов. Локи, вытащивший из складок плаща знакомую ажурную сеть, обратился в сокола и примостился на запястье улыбающегося Бюлейста. Лафей сделал несколько шагов – пройденная им дорога немедленно раскрошилась – обернулся и посоветовал: - И больше не тратьте ракеты, товарищ генсек. Теперь нашу территорию закрывает купол. Свойства его никем до конца не изучены... мало ли куда он отбросит бомбу... повторюсь, мне нравится ваш цветущий континент. Не хотелось бы выражать соболезнования. Потянулись долгие минуты молчания, заполненные хрустом крошащегося льда. Первым не выдержал Вали, предложил: - Может быть, пока идут, самонаводящейся по ним шарахнем? - Нет, - вздохнул Один. – Лучше не рисковать. Мало ли... нам удалось захватить Ларец, потому что Лафей предпочел сохранить жизни детей и женщин, прятавшихся во втором убежище. Сейчас, когда он идет бок о бок с сыновьями, и держит в руках артефакт... нет, лучше не рисковать. Тор потер ноющую шею, сел и неосторожно привлек к себе внимание. Конечно же, его сочли виноватым. Во всем. - Недоумок! – потрясая Гугниром, вопил отец. – Я тебе говорил – не связывайся с Локи? Каким местом ты меня слушал, идиот? Терять было нечего, и Тор брякнул: - Ну, магией-то я в итоге овладел. Сделал, как велели. Почему вы мной всегда недовольны? Наверно, взбешенный Один и погоны с Тора сорвал бы, да вот незадача – маршал погранвойск прибыл в Колонный зал в шортах и футболке. Даже тапочки в полете потерял. А к следующему утру поулеглось, и отец ограничился домашним арестом. Дело привычное, не в первый раз. Толстый белый альбатрос приземлился на перила балкона Тора через три дня. Как раз когда опальный маршал извелся от скуки и был одинаково готов убить врага или поговорить с кем-нибудь по душам. Он подавил первый порыв – свернуть нахальному гостю шею – и осторожно отвязал записку от когтистой лапы. Альбатрос презрительно тряхнул хвостом, взмахнул крыльями и растворился в столичном небе. Тор раскачивался в кресле около получаса, уговаривая себя передать послание экспертам. Пусть проверят, вдруг ядом пропитано, или какое заклятье наложили. А потом любопытство взяло верх. Тор развернул записку и вчитался в ровные бисерные строки. «Привет тебе, мой враг и любовник! Надеюсь, ты не свернул шею ни в чем не повинной птице. Также надеюсь, что Один побушевал, остыл и посадил тебя под домашний арест. Это тебе привычно, не в первый раз. Если тебя интересует, как дела у меня, докладываю – домой мы добрались нормально. Папа, отвыкший от Ларца, с размаху запечатал купол так, что никому из наших наружу выхода не было, и мои пингвины чуть не подохли от голода. Пока я был в отъезде, за ними присматривали добровольцы-экологи. А стоило вернуться, чуть не случилась беда. Но сегодня утром папа проковырял в куполе дыру, и жизнь наладилась. Я покормил пингвинов и так с ними засиделся, что чуть не опоздал на Королевский Совет. Обсуждали вопрос установления дипломатических отношений с Австралией. Теперь, когда дыра есть, чего ж не установить? Кстати, ты не хочешь стать послом Австралии в Йотунхейме? У нас тут хорошо. Приезжай, Тор. Я покажу тебе пингвинов и полярное сияние. А потом трахну. Не сомневайся, тебе понравится. Как тебе идея? Подумай. Что еще тебе рассказать? Я прошел ритуал, и папа признал меня официальным наследником. Но на самом деле он от трона отрекаться пока не собирается. Это он твоему отцу наврал. Политика, сам понимаешь... так что я пока обязанностями не обременен, и у меня хватает времени на всё – и на пингвинов, и на потрахаться. Если что-то надумаешь, напиши ответ. Альбатрос прилетит к тебе завтра, в это же время. Целую. Соскучился. Локи P.S. Скажи своему отцу, - который, кстати, два раза зазывал меня взглянуть на коллекцию ружей – что ни ты, ни Мьёлльнир не повинны в исходе дела. С тем копьем, которое товарищ Один повсюду с собой таскает, вышло бы то же самое. Даже интереснее. Еще раз целую. Локи» Тор перечитал письмо два раза. И сидел в кресле-качалке, глядя в темнеющее небо, пока статую овчара и колхозницы не подсветили прожекторы. После этого он потянулся к телефону и отыскал в меню знакомый номер. Один велел звонить ему, только когда Тор сможет сказать что-нибудь дельное. До сегодняшнего вечера говорить было не о чем. А теперь тема нашлась. Интересно, как отец отреагирует на желание Тора стать послом Австралии в Йотунхейме? И можно ли будет взять с собой в Антарктиду хотя бы один дельтаплан?