2015

Сехуну кажется, что он попал в какую-то временную петлю. В доме тихо до звона в ушах, но одновременно пространство вокруг наполнено звуками, которые кажутся мистическими - не зря Кенсу, Чонде и Чонин так долго жаловались на сверхъестественное. Даже углы святили. Вроде привидения ходят тут по ночам - Сехун, разумеется, в это не верит, но сердце все равно предательски замирает, когда он слышит, как что-то звенит стеклянным звоном или падает и катится, шурша, по шероховатому. Всему можно найти рациональное объяснение - стены у дома тонкие, а соседи шумные. Стены тонкие настолько, что когда за дверью пробегает собака, тянущая за поводок хозяина, Сехуну кажется, что стук собачьих когтей слышится у него над ухом. Буквально, он свешивается с дивана, чтобы посмотреть, нет ли там загулявшего пса. Нет, пусто. В соседней комнате спит Чанель, и Сехун напряженно вслушивается в ту же тишину, потому что в любой момент может понадобиться рука помощи - праздник был отмечен... как всегда. И Сехун чувствует себя самым адекватным из компании (и это если учитывать, что Чунмен не пил, а Тао притворялся, что он не пьян). Оба уехали куда-то, пока Сехун мотался на другой конец города, а Чанеля он застал уже блюющим в ванной. Початая ночью бутылка виски была почти пуста. Сехун вспоминал, как на прошлый новый год Тао напился до состояния пиздеца. У Сехуна была истерика, а Тао едва не захлебнулся в собственной рвоте, и младший подумал, что нахер ему сдались взрослые вечеринки. Однако, здравствуйте. Теперь Чанель спит в соседней комнате, рядом с его диваном стоит пронзительно голубой тазик, а Сехун слушает, слушает гнетущую тишину. Ему страшно и плевать - апатия накрыла его с головой. Кенсу его убьет. Телефон звякает пришедшим kakaotalk, и это, пожалуй, спасает от пустых размышлений о сущем и смысле бытия. Минсок. Слаба всем богам, Минсок нашел время ответить ему. "Все в порядке, не паникуй, с кем не бывает". И дальше - расписанный по пунктам порядок действий. Ненавязчивые "успокойся, я с тобой". Сехун успокаивается. Минсок рядом незримо, Сехун молчит про дурацкое желание допить оставшийся виски. Знает же, что будет херово. Не пьет. Минсок советует ему отвлечься, раз Чанель заснул и больше не блюет на ковры, за которые Кенсу открутит Сехуну шею. А ведь он даже не придумал, как объяснить ему отломанную ручку сковородки. Натурой отдавать придется, что ли. Минсок советует читать, и Сехун честно открывает ридер, но слышит в безмолвной какофонии звуков собственный завывающий желудок, и отправляет Минсоку короткое: "Хочу есть, пойдем со мной". Минсок сейчас за тысячу километров, но в ответ незамедлительно приходит "Идем". Сехун доедает "заебись-мимозу", а потом они обсуждают сорты чая и делятся сладостями: младший предлагает Минсоку орешки со сгущенкой, а хен хвастается белой шоколадкой. Сехун молчит о том, что у него замерзли ноги, потому что фраза "Я хочу греть ступни о чашку с чаем, как грею ладони" звучит странно даже для него. Скоро он возвращается в комнату и ныряет под одеяло. Разговор возвращается к тому, ночному. Сехун лил воск на запястья и признавался в том, о чем боялся сказать, потому что виски ударил в голову с полбокала, а Минсок первым открыл ему дверь тем что "Я тебя люблю". Сехун отпускал страхи и признавался в ответ, они как всегда глупили и боялись, но... наконец-то. Произнесено. Чанель позавидовал, не иначе, потому что сидя на полу у батареи и прижавшись к ней спиной, завывал в трубку, сжирающую деньги с невероятной быстротой "Бэкхен, я люблю тебя". Связь обрывалась так некстати, но Сехун был рад за него - он признался. У них всегда был этот чертов синхрон в действиях. Сейчас Минсок говорит ему, как сильно ждет встречи, а Сехун ждет ее не меньше, ждет и предвкушает, и надеется, что все будет идеально. Он хочет, чтобы Минсок не отпускал его спать. Сехун смотрит на шторы с деревьями, слышит мычание Чанеля сквозь сон, ждет сообщение от Минсока и наслаждается тишиной. Новый год обещает быть захватывающим.