Набросок

Где-то в середине Рима затерялась неприметная кривая улочка, подобная согнутому локтю, предшествующему кисти, что мягко касается мольберта по воле художника. На этой самой улочке солнце печёт чуть меньше, а звуки Италии чуть тише звенят в пределах каменных стен высоких домов. По краям тянутся и тянутся нескончаемые столики небольших кафешек, и почти у каждого такого столика стоит мольберт и палитра, а холст венчают яркие краски или карандашные наброски. Там работают бывшие ученики школы Пеннарио, чтобы потом, когда-нибудь добиться высот изобразительного искусства. Здесь же работал и Санджи, молодой человек, имевший необычайный талант и крайне чувствительную руку, которой был способен выводить изящнейшие штрихи. Он отличался от других. Санджи был способен работать во многих техниках, что было не редкостью среди учеников Пеннарио, но он владел всеми техниками в совершенстве. А этого крайне сложно было достичь. Улочку-локоть он любил за тишину, за спокойствие, за возможность поработать и потренироваться лишний раз над той или иной манерой. Желающих быть изображёнными на холсте было много, работа спорилась быстро, неплохие деньги перетекали ему в карман. Однако, стоит заметить, что большую часть времени Санджи рисовал людей, которые и не подозревали, что за ними наблюдают. Это нравилось ему гораздо больше, потому что их непосредственная живость на бумаге выглядела ярче, чем спокойная стать людей, позирующих художникам. Так или иначе, зачастую по краям работы тянулись акварельные или карандашные силуэты, иногда тени, выполненные темперой, а иногда пастельные штрихи, изображавшие кого-то, кого Санджи уловил, заметил, подхватил на лету, а рука невольно запечатлела человека, мелькнувшего мимо. Заказчикам это мало нравилось, но так уж повелось. В тот день ничто не предвещало беды. Санджи работал над портретом какой-то юной леди, когда издалека увидел юношу, прогуливающегося под палящим солнцем. Его странные, зелёные, колкие на вид волосы привлекли внимание художника. - Я попрошу закончить вас побыстрее, - тем временем капризно требовала девушка у мольберта. - Конечно, юная леди. - И не смотреть по сторонам. Мне настоятельно вас порекомендовали, но вы не спешите оправдывать ожидания. - Простите, юная леди. - Ну что вы опять отвернулись от меня? - Ничуть неправда, вам всё кажется, - на этот раз художник позволил себе усмехнуться, но всё же возвратился к работе. Но то, что он увидел на рисунке, заставило его опустить кисть. - Как же я так? - проговорил Санджи, удивлённо уставившись на холст. Все края были исписаны фигуркой в зелёных тонах, запечатлённой в разных позах. Долгое наблюдение за другим человеком сказалось на работе - Санджи написал его. Но хуже того было другое - не заметив, как сменил палитру, горе-художник прокрасил портрет девушки зелёным. Теперь она была больше похожа на лягушку, чем на благовоспитанную дочь своего богатого отца, который платил Санджи ощутимо больше положенного. Размышляя, как исправить положение, Санджи не заметил проходящего мимо человека, который выбил из его руки кисточку. - Простите, юная леди, я мигом, - и художник встал, выходя на середину улицы за укатившимся инструментом. Наклонившись за ней, он замешкался. Сбоку послышался шум, и на тихую улочку выскочила лошадь без седока, на всём скаку приближающаяся к юноше. Санджи слишком поздно повернул голову, чтобы заметить животное. Копыта коня через секунду прошлись бы по художнику, если бы не быстрая реакция исподтишка наблюдавшего за Санджи приезжего. В ту же секунду, как художник увидел лошадь, кто-то потянул его назад. На секунду Санджи увидел зелёные волосы своего внезапного спасителя. Неловкое движение назад сказалось, кисть правой руки художника вскинулась от рывка, лошадь пронеслась мимо... Парень ощутимо почувствовал, как хрустнули кости в ладони и боль накатила слепящей волной, мешая чувствовать что-то иное. Пыль осела, Санджи кричал от боли, притянув раздробленную руку к груди на коленях у незнакомца. Слёзы брызнули из глаз на начинающую синеть кожу, рука мелко дрожала, из под пары ногтей шла красная красная кровь, пугающе похожая на темперу. - Тише, тише, тише... - баюкал зеленоволосый парень художника на своих коленях. После того случая Санджи никогда больше не смог брать кисточку в руки. Он держал предметы с трудом, потеряв мелкую моторику правой руки безвозвратно. Зато бывший художник увлёкся готовкой, благо было для кого. Ловко орудуя левой рукой он иногда спрашивал себя, что если бы не тот день? И словно подтверждая его мысли, Зоро иной раз крепко обнимал его сзади, спрашивая почти неслышно: - Ты согласился всё вернуть назад, чтобы никогда не поднимать ту кисть? Но Санджи только качал головой и улыбался: - Такая сделка бы не прошла. С этой кисточкой я получил гораздо больше, чем просто шанс рисовать. Санджи всё ещё отличался от других. И хотя он уже не был способен работать во многих техниках, он был счастлив, что было бесспорной редкостью среди учеников Пеннарио.