Новогодняя «Кухня»

Наступило 31 декабря. Приближалась самая волшебная ночь в году, которую русский человек встречает за поеданием салата Оливье, потягиванием шампанского и просмотром «Голубого огонька». Но пока одни люди проводят сегодняшний день в приготовлении праздничного стола, другие в это же самое время беззаботно веселятся и пьют. Так поступали, например, Нагиев и его коллеги по цеху – 31 декабря они всей честной компанией решили собраться в ресторане «Клод Моне» и как следует отпраздновать Новый год. А теперь перенесёмся на саму кухню, то есть в сердце нашего любимого ресторана. Многие повара решили на праздник готовить еду не в этом роскошном заведении, а у себя дома (и чисто по-человечески их очень легко понять), и только самые верные слуги кухни остались на своём рабочем месте. Это были Сеня, Федя, Луи, Айнура и новый шеф-повар Герман. И пока хозяин ресторана вместе со своими товарищами весело проводил время за алкоголем и задушевными беседами, вышеперечисленные герои выполняли свою работу и бубнили себе под нос какие-то слова в досаде на судьбу за то, что им пришлось, как настоящим самураям, проводить Новый год на работе. Но, чтобы поварам не было так скучно, их рабочее место решили украсить разными гирляндами, мишурой, разноцветными шариками и маленькими ёлочками, расставленными по углам. Такое незатейливое, но от всего сердца выполненное украшение хоть как-то могло смягчить нерадостное настроение наших друзей. Но тут… Внезапно рабочий процесс прервался тем, что на кухню влетел пьяный Нагиев в костюме северного оленя с огромными рогами из новой рекламы МТС (он очень торопился со съёмок на корпоратив и не успел переодеться. Но этот наряд был очень даже кстати). Хозяин ресторана поставил кулаки на стол и, замерев в «грозной» позе, обвёл помещение взглядом. -Ну что, марксисты-ленинисты? Тьфу, это не тот сериал… - пробормотал Нагиев и опустил голову, словно он был тряпичной куклой. Собравшиеся со скептическим взором наблюдали за тем, что же произойдёт дальше. Вдруг Дима встрепенулся, поднял голову и забегал глазами по кухне так, будто пытался здесь что-то найти. Через секунду его взгляд остановился на Айнуре, которая мыла полы и никого не трогала. -Айнура! – вдруг крикнул Дима со всей мощью, которая была в его голосе, подбежал к уборщице и бросился перед ней на колени. – Как я рад, что Вы сегодня здесь!.. Выпучив глаза от удивления, наша героиня сказала что-то на родном казахском, пытаясь успокоить начальника, но тот не отступал от своего: -Не нужна меня останавливать, Айнура! Я так долго боялся сказать Вам это… Я люблю Вас! -Ай-ай-ай, такой взрослый человек, а такие вещи вытворяешь, - неприязненно ответила уборщица, слегка толкая несчастного влюблённого шваброй, чтобы тот ушёл. -А чего ты хотела? Новый год на дворе, все мы можем себе лишнего позволить! – вид хозяина ресторана немало повеселил Федю, и они вместе с лучшим другом уже собрались поднимать Диму на ноги, но тот отчаянно вырывался: -Не мешайте мне строить личную жизнь, сволочи! Привыкли, что я всякую фигню мелю каждый день, а тут, в праздник, в кои-то веки решил быть честным перед собой, перед всеми, а никто не верит!.. -Вам бы уйти к своим друзьям, Дмитрий Владимирович… - Сеня, как всегда, лебезил перед начальством, и в Новый год решил не изменять своим традициям. Двое поваров, несмотря на недовольство и возмущения Нагиева, всё-таки выволокли его в зал, где Дима тут же припал на плечо одного из своих товарищей и стал плакаться ему в жилетку: -Ты представляешь, я к ней со всей душой, а она… И эти… Шваброй меня!.. -Допьётся скоро, совсем себя забудет, - покачала головой Айнура, вздохнула и продолжила мыть полы. Сеня и Федя тоже вернулись к своим прежним трудам, в то время как Луи и не отрывался от них; но никто из наших друзей даже не мог представить, что за всей этой картиной молча, с завистью и злостью сжимая кулаки, следил Герман. Чуть отодвинув жалюзи на том окне, что вело в кухню, он наблюдал за всем происходящим, и кровь начинала закипать яростью в его жилах. «Снова эта лысая скотина пытается разрушить моё счастье!» - думал Герман, и от одной этой мысли лицо его стало багровым. Один он в эту ночь знал о том, что в пьяном порыве Нагиев говорил чистую правду, ибо эти двое не раз рисковали перегрызть друг другу глотки (не на людях, конечно же) из-за одной на двоих женщины, которую оба любили беспросветно – это была Айнура. Увы! Любовь сыграла с этими уважаемыми людьми в этот раз злую шутку, и вот, дорогой читатель, буквально через минуту мы убедимся в том, что Айнура нисколько не заблуждалась, когда утверждала, что Герман пытается построить отношения с Викторией Сергеевной только из-за того, что хочет «утешить боль сердца». Счастье любви, которое не раз Герман рисовал себе в мечтах, рисковало вот-вот испариться на его глазах. Он решился: для искреннего признания не найти момента лучше, чем сейчас. Собрав волю в кулак и заглотнув парочку успокаивающих таблеток, он открыл дверь кабинета и крикнул: -Айнура! Зайдите ко мне… Крайне удивившись, уборщица отставила швабру с ведром и последовала в кабинет Германа. Федя и Сеня внимательно проводили её взглядом, и как только дверь за ней закрылась, первый вполголоса сказал второму: -Мне кажется или Айнура сегодня какая-то популярная? -Кажется, - фыркнул Сеня и покачал головой. – Да до этого только тупой не догадается! -Слушай, - после этой фразы Федя совсем перешёл на шёпот. – А давай постоим у них под дверью? Услышим, о чём они там говорят? -Да ты что! А если нас поймают, ты знаешь, что будет? – сразу включил паникёра Сеня. -Успокойся ты! Не поймают нас… - но первый друг видел страх в глазах второго, и потому ободряющие хлопнул его по плечу. – Да не бойся ты! Сколько раз мы и не из таких историй выпутывались, забыл? -Ну да, было дело… - вздохнул Сеня. Он видел, что пыл товарища уже не укротишь, и потому согласился на его авантюру – повара стали под дверью и вдвоём превратились будто бы в слух, впитывая в себя каждое произнесённое за дверью слово. Казалось, только Луи не думал ни о чём и молча готовил десерты… А в кабинете в это время творилась сцена, которой позавидовал бы сам Шекспир. Крайне обеспокоенный Герман буквально рухнул в своё кресло, и его возлюбленная села напротив него, тревожно глядя на шефа и думая: здоров ли он? -Айнура… - начал Герман Михайлович и нервно сглотнул; голос его дрожал.- Я давно хотел сказать Вам… - по выражению его лица было ясно, что он в голове своей лихорадочно перебирал слова, подходящие для такого случая, но так и не найдя ничего, шеф-повар горячо выпалил. – Вы были правы, тысячу раз правы! Я не люблю Вику, и никогда не любил! А после той ночи с Вами я окончательно понял… Я люблю Вас! -Вы не пили сегодня, Герман Михайлович? – учтиво поинтересовалась уборщица, робко поглядывая на влюблённого. Сердце в груди её дрогнуло так и не угасшим чувством, она всей душой хотела верить Герману, но чутьё подсказывало нашей героине, что в Новый год каждый мог принять на грудь лишнего, поэтому прежде решила поинтересоваться, действительно ли собеседник в своём уме? -Пил, но… Боже мой! Айнура, неужели Вы думаете, что я – такой же алкоголик, как и это ничтожество, которое посмело к Вам приблизиться?! Им снова обуяла злость, и потому шеф-повар запустил в себя ещё несколько таблеток успокоительного. -Так тридцать первое число на дворе, - всё так же робко возразила она. – Каждый может себе позволить… -Я говорю Вам от чистого сердца, поверьте мне… Но тут, как всегда внезапно, в кабинет ворвался Нагиев и нарушил новогодне-романтическую атмосферу. Костюм оленя был закапан красным вином, смешанным со слезами, и взгляд Димы, искрящийся от ярости, быстро переходил то на злейшего врага, то на свою возлюбленную. -Значит так, да? – начал он на повышенных тонах. – Стоило мне на секунду исчезнуть, они уже тут, видите ли, закрылись! Герман посмотрел в сторону двери, за которой обнаружил Сеню и Федю. Двое друзей, поняв, что их вычислили, быстро скрылись с «места преступления». -Ладно ты, ты вообще по жизни тот ещё п… П… Подлец, - язык Нагиева уже заплетался; он махнул рукой на шеф-повара и обратился к Айнуре. – Но Вы!.. Куда ж Вы смотрите, Айнура? Так, надоело это мне всё, - вдруг хозяин ресторана сорвался с места, пулей подлетел к Герману и с силой поднял его с кресла. – Давай, поднимайся! Порешаем все вопросы так, как всегда их решали на Руси – честным боем… -Дима, ты пьян, - пробурчал в ответ Герман, которого речь соперника нисколько не тронула. – Что за дикость в тебе просыпается? -Дикость… Да, я дикий! Бываю… Иногда… Да хватит уже болтать! – Нагиев стукнул кулаком по столу так, что Айнура вздрогнула. – Пошли… -Да куда идти?! – недоумевал Герман. -Во двор! Нагиев уволок ненавистного шефа за грудки на задний двор, и уборщица, как ни пыталась предотвратить столкновения, попытки её оказались тщетными. -Они убьют друг друга! Из-за меня! Ах, Шайтан! – Айнура схватилась за голову и стремглав выбежала в кухню. Первым, кого она увидела, был всё тот же Луи, который так и оставался на своём рабочем месте. -Луи! – воскликнула женщина и подбежала к кондитеру. – Луи, помоги! Там, во дворе, Герман с Нагиевым, они друг друга поубивают! -Как? – ахнул он. – За что же они могут под`раться? -Да за меня, - хватаясь за сердце, ответила Айнура. – Герман меня любит, а Нагиев от ревности исходился весь… -Что?! Гер`ман?! – крайнее возмущение отобразилось на лице француза. – Как он мог?! Покажи мне, где они! Уборщица повела своего товарища на место «битвы», где друг напротив друга стояли вышеназванные противники, разминая кулаки и гневным взором уставившись друг на друга, словно два быка, но в драку ещё не бросились; за всем происходящим наблюдали Сеня и Федя и делали ставки на то, кто выиграет. -Защищайся, тварь ползучая! – грозно крикнул Нагиев и начал бой. Он бросился на врага с кулаками, но вдруг раздался недовольный возглас Луи: -Гер`ман! Как ты мог пр`едать меня, нам же было так хор`ошо вместе! Негодующий кондитер подбежал к шеф-повару, оттолкнул от него оторопевшего Диму и стал хлестать Германа по щекам со всей обидой, как жена, узнавшая об измене супруга. Герман растерянными глазами смотрел на Луи и, не отвечая рукоприкладством, пытался что-то сказать в своё оправдание: -Луи!.. Ты всё не так понял!.. В ответ француз расплакался, быстро заговорил что-то на родном языке и перестал бить шефа. Тот, глядя на кондитера непонимающим взглядом, увёл его обратно в ресторан, и уже там началась настоящая семейная сцена. Остолбеневший Нагиев, который уж точно не ожидал такой развязки, звучно икнул, достал из тайного кармана своего костюма бутылку виски и увёл Айнуру неизвестно куда, а наши добрые Сеня и Федя, громко хохоча и комментируя происходящее, отправились на свои рабочие места.