Смарагдовая смерть

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Гарри видел. Он наблюдал, как резко дернулись неестественно синие губы уродливого существа, которое стояло всего в нескольких метрах напротив него, в неприятном подобии улыбки превосходства. На бледном, измученном и потерявшем былую красоту лице чудовища, напоминающего змею, которая вот-вот избавится от старой и дряхлой кожи, читалось предвкушение. Жадное предвкушение смерти. Убийства. Никому бы не хотелось доставлять своему кошмару такое количество жутких положительных эмоций. И Гарри был в числе этого подавляющего большинства. Он хотел вырвать себе глаза. Не видеть омерзительного оскала. Не лицезреть ублюдочного торжества. Поттер заметил, что в мыслях никогда не называл Тома - "Волдеморт". Казалось, что такой никчемный недочеловек, который превратил себя в ничтожество, убегая от собственных ещё более низких страхов, недостоин такого звучного, устрашающего, пусть и придуманного, имени. Оно ему ну никак не подходило. Это даже смешно. Будто бы назвать котёнка "Люцифер". Гарри усмехнулся при этой мысли. Но тут же вздрогнул, одёрнув себя. Вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок. Хотя, "пробежал неприятный холодок"" - это слишком гуманно и даже неестественно сказано. Если учесть, что на протяжении всей жизни гриффиндорца, посылаемое на его тяжёлую долю горе, всегда утраивалось, долетая. Падало чугунной наковальней. Выжимая душу. Вселяющий дикий ужас, липкий холод медленно, наслаждаясь каменным превосходством, парализовал всё тело героя. Алчно впиваясь острыми когтями в юношескую шею, выгоняя ненужные доводы, заставляя дрожать. Скорее так, да. На глаза навернулись слёзы. Солёная, совсем не доблестная вода воспоминаний. Мужчина представил, как то чудовище, кого он так опрометчиво, недооценивая назвал котёнком, убивало. Бессмысленно лишало жизни тысячи так жаждущих купаться в её объятиях, достойных её людей. Родных, что сейчас были всего лишь тенями, жалкими отголосками живых людей, парящих за его спиной... Палач отобрал беззаботное детство у множества детей, умертвил столько родителей, лишив священного права воспитывать их счастье. Разрушил несметное количество истории неповторимой любви и крепкой дружбы... Гарри казалось, нет, он чувствовал, как все, абсолютно все мёртвые жертвы войны, кричали внутри него. Бились в бессмысленной агонии ужаса о черепную коробку, жалея свои, напрасно утраченные жизни, разрывая собственные связки в жутком рёве, моля, обвиняя. Обвиняя... «Ну кто, кто это допустил?! Кто... Из-за тебя...» Голову разрывало. Поттера бросало в дрожь от одной мысли, от одного малюсенького представления о том, сколько судеб, сколько надежд и душ, эгоистично оборвал, сломал, унизил, растоптал, недостойный и седой половинки ресницы умирающего в подворотне грешника - маггла... Казалось, не было в Магической Британии человека, который не пострадал бы от жестоких зверств ненасытного деспота... «А скольким Ты помог? Скольких спас? Сколькими не жертвовал?Чем Ты лучше?» - язвительные вопросы совести автоматной очередью били четко в сердце мученика. Ничем... Раздражение от несправедливости. Зуд от войны. Авада Кедавра. Мужчина полным равнодушной безысходности взглядом рассматривал, как изумрудная гибель, словно в замедленной съёмке, выбирается из оружия кровожадного тирана. Почему-то Гарри только сейчас в голову пришло внезапное понимание того, что волшебники убивают словами. Даже обидно. Умереть от непонятного словосочетания. Опять смешно. Герой наблюдал, как торжество скорой победы бордово-вишневым сиропом охватывает и без того кроваво-красные глаза жалкой, жаждущей обмануть смерть, твари. А непростительное проклятие тихо подкрадывается и манит своим ядовитым блеском... Именно оно хотело поразить Гарри, страстно желало лишить его прав величайшего в истории человечества глагола, произносимого с трепетом надежды на всех языках. Жить. Сладким, приторным шепотом проклятие обещало избавить Поттера от всех страданий и мучений, разочарований и падений... От тяжкого камня ответственности, навалившегося на его плечи, за каждую каплю невинной крови, напрасно пролитой на огромных весах будущего, пополнившей чашу мира без войны. Гарри Поттер всех спасет... Я... А смарагдовая смерть приближалась. Мысли двигались быстрее, осознавая неизбежный конец. Время же - медленнее. Закрыл глаза. Вокруг стояла густая тягучая тишина. Она обволакивала, медленно заполняя спокойствием, словно жгучая лава, словно плавленый воск. Готовая похоронить в своей застывшей вечности каждого, пересекающего её границы. Даже волшебные жители флоры и фауны решили покориться мёртвому царству безмятежности. Гарри слышал каждый стук своего сердца, которое, находясь под властью адреналина, буквально ломало его грудную клетку. Орган бился настолько сильно, что внутри, наверное, останутся синяки. В голове же стоял непрекращающийся звон, будто со всей силы приложило бладж... Абсурд. Проклятие вонзилось острым копьем прямо в грудь, охваченную азартом. Вакуум из напряженной тишины пробили тысячи тысяч истошных, гортанных нечеловеческих криков. Всего на долю секунды. Мужчина ощутил, как косая старуха нагло лезет под кожу, выбивая, вытягивая, выковыривая, отчаянно сопротивляющуюся жизнь, из каждой клеточки его организма. Парестезия волной неприятных судорог прокатилась от пораженного сердца по уже падающему, но всё ещё способному чувствовать, молодому телу. "Вот оно как, не сразу…", - успел подумать Гарри Поттер, перед тем, как провалиться в глухую, умиротворенную, нескончаемою, такую желанную пропасть вечной, беспроглядной, темноты. Всё. Ненасытная война страстно жаждала погасить взгляд ещё одних зелёных глаз... Баста. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~