***
Лапы не слушались. То есть совсем. Они разъезжались в стороны, завязывались чуть ли не в морские узлы и запинались буквально за воздух. Душа (или сознание?) еще помнила, что тело должно передвигаться вертикально и на двух ногах, а не горизонтально и на четырех, и приспосабливаться к новому телу категорически не желала, отсюда, я так полагаю, и все мои неприятности. Хвост был отдельной проблемой. Он не ощущался «родной» частью тела и был совершенно не управляем. Он волочился следом за мной по полу, собирая на себя всю пыль и грязь, что находилась в моем новом жилище, а еще цеплялся за все на свете, что нередко приводило к моему падению. Крылья я тоже все никак не могла почувствовать, и это расстраивало меня сильнее всего. Полеты были моей мечтой с детства, но ей, кажется, так и не суждено было исполниться. Обидно — до слез!.. Да я даже разговаривать разучилась! Из моего горла отныне вырывалось только рычание вперемешку с маленькими язычками пламени. Рык и огонь, полагаю, должны были вселять ужас в моих гипотетических врагов, но на практике могли бы их разве что насмешить. Со слухом тоже все было не слава богу. То есть он, конечно, стал очень острым. Вот только беда в том, что басурманская подделка под Змея-Горыныча — тварюшка большая. А в моем случае — еще и жутко неуклюжая. Так что вскоре мне грозило стать первым в мире глухим драконом, ибо шуму я производила как целая рота солдат. Единственное, к чему у меня не было претензий — это зрение. Не будь у меня чудесных драконьих глазок — пришлось бы мне куковать здесь в полной темноте. Но глазки у меня были, и даже практически полное отсутствие света не мешало мне видеть. Именно благодаря им я узнала, что мое новое тело покрывает прочная даже на вид золотистая чешуя, которой хватило бы, чтобы обеспечить сумками и туфлями не один десяток земных модниц.***
Дракон из меня вышел неправильный, и это — факт. Золото, камни и прочие драгоценности, что в просто нереальных количествах хранились в моем новом обиталище, меня раздражали, а вовсе не радовали. А все почему? А все потому, что беспорядок я с детства ненавидела, а здесь, в этой сокровищнице, царил именно он. Ну, а поскольку жить в свинарнике — это себя не уважать, мною была затеяна генеральная уборка. И вот тут до меня, что называется, дошло, на кой-черт мои новые сородичи воруют принцесс и прочих девственниц… Лапы с тридцатисантиметровыми когтями не были предназначены для мелкой работы, в чем я убедилась довольно быстро. Вот только упрямство было моей отличительной чертой наравне с аккуратностью и любопытством, и потому сдаваться из-за такой мелочи я не пожелала. Нормально орудовать передними лапами получилось не с первой и даже не с двадцатой попытки, но результат того стоил. По крайней мере, я перестала путаться в конечностях и даже, вроде бы, начала потихоньку разбираться с крыльями и хвостом. Не знаю, как долго длилась уборка — для дракона не имеет значения, день снаружи или ночь, поэтому дни своего пребывания здесь я отсчитывала от балды. Ну, а что? Спать мне не хотелось совершенно — для полноценного отдыха хватало получасовой медитации-дремоты; есть мне не требовалось, пока драгоценный металл был в зоне видимости; а больше в пещере и заняться было нечем. Поэтому, где-то через четыре месяца (плюс-минус еще один), все было кончено. Вернее, немного не так. Привести здесь в порядок все-все было нереально, поэтому пришлось ограничиться закутком сто на сто метров, и приводить в порядок только его. Всю посуду со своей территории (кубки, блюда и прочие подносы) я оттащила в дальний угол зала, где и складировала ее со всей возможной осторожностью — а вдруг пригодится? В другой угол были заброшены шлемы, кольчуги, части доспехов и оружие, потому что портили вид и выглядели в высшей степени зловеще, а искать или выбирать для них специальное место мне было откровенно лень. А вот слитки драгметаллов были уложены в кривоватые поленницы у западной стены пещеры. Немного подумав, я решила, что моему закутку не хватает ограждения, этакого подобия Великой Китайской стены. Сказано — сделано, и вскоре от остальной сокровищницы меня отделяла внушительная ограда, весьма отдаленно похожая на свой прототип. А потом мне подумалось, что было бы неплохо еще и как-нибудь украсить это место… Идея эта показалась весьма интересной, и вскоре рядом со Стеной появились Пирамиды, Колизей и Эйфелева башня из монет, которые стали предметом моей отдельной гордости. Получившиеся конструкции если и уступали мне-дракону в росте, то совсем немного, и выглядели весьма впечатляюще. Но я даже вспоминать не хочу, сколько раз все это великолепие рушилось из-за моих неосторожных движений…***
Не следует полагать, что мне совсем не было любопытно, что находилось за стенами сокровищницы. Просто сначала мне было слишком страшно, чтобы куда-то соваться, потом я привыкала к новому телу, испытывая его на прочность, а затем была увлечена наведением порядка и уюта. А вот сейчас… Сейчас мне было скучно. Нет, даже не так — СКУЧНО! И потому идея исследовать, наконец, место, куда меня занесло, показалась мне на удивление своевременной. Тот, кто строил это место, страдал гигантоманией. Потолок терялся где-то в темноте, и только острое драконье зрение позволяло определить, что он действительно находится над моей головой, а не является плодом воображения. Многочисленные лестницы пронзали гору (теперь я была уверена в том, что это гора, а не, предположим, пещера)до самого основания и много ниже, и вот тут, сколько бы я не напрягала глаза, дна мне увидеть так и не удалось. А колонны? Их было много, они были высокими и довольно широкими, и я просто представить себе не могла кто и, главное, как, построил все это великолепие. Но подземное царство, при всей его красоте, было заброшено давным-давно. Настолько давно, что дух жизни выветрился из всех залов, где мне довелось побывать, оставив вместо себя лишь пыль и тлен. А в те комнаты, откуда явственно тянуло смертью, я не совалась — не хотелось, знаете ли, наткнуться на старые кости и убедиться, что мой новый дом — это то ли кладбище, то ли братская могила. А еще мне не давала покоя мысль, что где-то я об этом месте слышала. Или читала. Или, быть может, видела его — во сне или наяву… Заблудиться мне не грозило: нюх на золото исправно, чуть ли не до сантиметра, сообщал, насколько я удалилась от сокровищ. Но это совершенно не мешало мне ходить кругами, отчаявшись понять, куда ведет та или иная лестница. А потом из бокового прохода, ничем не примечательного, кроме своего размера, внезапно донесся запах свободы. Аромат дождя, мокрой травы и еще чего-то столь же привычного настолько меня ошеломил, что я, без лишних раздумий, бросилась по узкому коридору навстречу этому легчайшему дуновению ветерка. По слишком узкому коридору. Настолько узкому, что я — дракон не самых богатырских размеров, умудрилась в нем застрять. Намертво. Вот черт!.. Мне было страшно, и страх этот не шел ни в какое сравнение с тем кошмарным осознанием, что я теперь — не человек, а монстр. С чешуей, лапами, когтями, крыльями и хвостом. Тогда, только очнувшись, я рассудила так: ну и что, что дракон? Жива, здорова и даже стартовый капитал под боком имеется, так что справлюсь как-нибудь, и на этом — все. Просто потому, что призраком мне понравилось быть еще меньше, и возвращаться к нематериальному состоянию я не хотела однозначно. Вот только сейчас мне грозило именно это. Застрявший на пути к выходу дракон, не имеющий возможности пошевелить ни одной частью тела, за исключением хвоста, — что может быть смешнее? Интересно, от чего я умру — от голода, жажды или из-за нехватки золота?.. Умирать не хотелось совершенно. Настолько, что из глаз, впервые за долгое время, полились настоящие слезы. А потом — р-раз! И коридор резко увеличился в размерах, выпустив мня из своих объятий. Не веря и не до конца осознавая происходящее, я сделала несколько шагов назад, выбираясь из смертельной ловушки. Что-то было не так. Что-то определенно было не так! Впервые за долгое время я чувствовала холод камня. По телу, не прикрытому ни единым кусочком ткани, бегали целые стада мурашек. Руки — обычные человеческие руки! — заканчивались ногтями, а не кинжалами, по недоразумению названными когтями. Слух, обоняние и зрение вернулись в прежнее состояние, и потому в окружающем мраке я не видела ни зги, а слышала и того меньше. Ура! Я снова человек! Самый обычный человек женского пола! Без чешуи! Без крыльев! Без хвоста! Думаю, мне даже будет их немного не хватать — за месяцы можно привыкнуть к чему угодно, но вот скучать по потерянному облику я не буду точно… Ага, точно. Не буду. Потому что буквально миг спустя я вновь превратилась в огнедышащего (в идеале. Или в перспективе?) дракона. Широкий радостно-безумный оскал на моей морде лица напугал бы любого смельчака и героя. И не нужно думать, будто я рехнулась — просто внезапно для меня нашлось занятие, которое точно не надоест мне в ближайшее время. Ведь если вернуться в человеческий облик удалось один раз, то можно и повторить этот подвиг, ведь так?..***
Мне было скучно, одиноко и непонятно как еще. Я была замурована под землей, и все, что мне оставалось — мечтать вновь увидеть солнце, небо и почувствовать ветерок на коже или чешуе — неважно. Попытки вновь обернуться человеком почти ни к чему не привели — то ли я делала что-то не так, то ли результат был однократным и не подлежащим повторению. В общем, у меня ничего не выходило, я сердилась, злилась и бесилась, оглашая своды сокровищницы бешеным ревом-рыком. А потом, как-то совершенно буднично, взяла и выдохнула целое море пламени, о чем, втайне, мечтала уже давно. А еще мне до безумия не хватало собеседника. Не хватало настолько, что разговор с черепом прошлого хозяина этого места казался неплохим выходом — он, конечно, не отвечал на вопросы, зато слушал мое рычание очень внимательно. Самое же печальное заключалось в том, что все чаще и чаще я стала слышать чьи-то голоса. Тихий шепот на грани сознания, который с каждым днем, с каждым часом и с каждой минутой становился все громче и громче. У меня не выходило разобрать ни слова, но я была уверена, что во всем виновато золото. Чертово золото, прОклятое золото, проклЯтое золото, окружавшее меня со всех сторон… Поэтому нет ничего удивительного, что я пропустила появление чужака, за криком не услышала тихого дыхания и едва различимого шелеста монет, потревоженных чьими-то шагами. А вот восторженный писк — услышала, потому что подобные звуки, уверена в этом, не раздавались здесь очень и очень долго. — Он мертв, слышите? Дракон — мертв! — судя по радостному тону звону монет, неизвестный чуть ли не плясал от счастья. — Ох, да что же это я стою? Надо же остальных предупредить!.. И этот гость незваный скрылся в неизвестном направлении быстрее, чем на «сцене» успела появиться я. Ну и ладно, не больно-то и хотелось! И вовсе мне не любопытно, кто это был (и то, что этот некто пообещал вернуться в компании тут вовсе не при чем, да-да!). И вообще, чего это я торможу? Нужно же подготовиться к встрече с дорогими гостями!.. На этот или подобный случай (и вовсе я не параноик!) возле моей Стены располагалась настоящая гора из монет, в которой без проблем поместилось бы целых два дракона. Нужно ли уточнять, что именно в ней, от греха подальше, я и скрылась? Когда четырнадцать человек вошли в сокровищницу через потайной ход, освещая себе путь факелами, я лишь чудом удержалась от вербального выражения эмоций. Потому что, черт возьми, любой удивится, столкнувшись с книжными персонажами, выглядящими, не точь-в-точь как актеры, что исполняли их роли в нашумевшей трилогии, но весьма и весьма похоже. Пазл, наконец, сложился. Не безымянный дракон, а Смауг. Не заброшенный город, ставший братской могилой, а Эребор. Не простая сокровищница, а Королевская Сокровищница Трора, и никак иначе. Не какой-то блестящий камень, а… — Смотрите! Там, на вершине! Это же Аркенстон, я прав? — привлек Бильбо Бэггинс внимание гномов, что столпились возле останков Смауга и, кажется, вознамеривались разобрать его на запчасти. — Ты прав, мастер взломщик, это сердце Горы, — согласился с ним седобородый гном, глядя на камень чуть ли не со слезами на глазах. — Вот только… Как бы до него добраться? — озадачился хоббит, с любопытством разглядывая мои архитектурные шедевры. Следует, наверно, пояснить, что светящийся в темноте камень я нашла совсем недавно — совершенно случайно наткнулась, совершая променад по залу. Подивилась тому, что он светится в темноте, но, в целом, находкой своей заинтересовалась не слишком, все еще увлеченная попытками снова стать человеком. Впрочем, камешек был большим и красивым, а потому со всей аккуратностью был водружен на вершину одной из пирамид и забыт. За ненадобностью. — Как-как? Разрушить эту гору — и дело с концом! — предложил, кажется, Двалин, и даже потянулся за топором, чтобы воплотить свой план в жизнь. Труд множества моих бессонных ночей — и рушить? Да никогда!.. — Только через мой труп! — не удержалась я, краем сознания отмечая тот факт, что способность к членораздельной речи вернулась ко мне. Критические ситуации, значит?.. — Бриллианты — лучшие друзья девушек, а среди вас представительниц слабого пола нет! — Ты не Смауг! — оглядев меня с ног до головы, спокойно констатировал Торин Дубощит, даже не изменившись в лице. Вот это нервы у мужика! Буквально в двух шагах от него из кучи золота выпрыгивает дракон, а он и в ус не дует! Уважаю! А вот его спутники подобной выдержкой не обладали: они мгновенно и синхронно, словно до этого долго репетировали, ощетинились оружием, не торопясь, впрочем, нападать. — Спасибо, я в курсе! — улыбнулась я, совершенно забыв про клыки. Гномы малость побледнели, а Король-Под-Горой лишь усмехнулся в ответ. — Этот камень — реликвия моего народа, — словно маленькой, попробовал объяснить мне предводитель отряда. — Этот камень, — передразнила я его, — достался мне в наследство от Смауга. И получите вы его не раньше, чем перешагнете через мое бездыханное тело. Иногда пафос — это наше все, главное — не увлекаться… — Это очень легко устроить, — осклабился Двалин, делая шаг вперед. Топор в его руках намекал, что он настроен весьма серьезно. — Можете попробовать, — благодушно согласилась я, протягивая в его сторону лапу. Гномы не замедлили воспользоваться столь щедрым предложением, но на лице каждого из них я с легкостью прочитала свой диагноз. А вот и нет, и вовсе я не сумасшедшая! Просто моя чешуя — крепче, чем железо, и никакой клинок не пронзит ее. Я лично убедилась в этом множество раз, когда сначала случайно (а потом — намеренно) напарывалась на лезвия мечей, алебард, топоров и прочего колюще-режущего оружия. Так что все их потуги меня убить выглядели откровенно смешными, и потому я с любопытством следила, как каждый из членов отряда по очереди пытается проткнуть меня собственной остро заточенной железкой. Результат — нулевой, но ведь весело! Впрочем, смешно было не только мне. Торин наблюдал за действиями своих людей с не меньшим интересом, и, если я правильно слышала из-за поднявшегося шума, даже успел заключить пари с полуросликом. Такое поведение… интриговало. Когда гномы вознамерились пойти на третий круг, я остановила аттракцион невиданной щедрости. — Господа, господа! Хватит! Быть может, вы уступите право продырявить меня своему предводителю? — Отличная идея! — устало согласился Бофур, спиной привалившись к обломку колонны. — Да-да, хорошая мысль! — поддержали его Кили и Фили, пытаясь отодрать одну из моих чешуек. В качестве сувенира на память, не иначе. — Ну, если вы настаиваете, — усмехнулся Торин, вытаскивая Оркрист из ножен. Клинок блеснул, подобно молнии, и… Королю удалось оцарапать меня. Честно, я удивилась. Даже рот открыла, собираясь попросить его повторить сие действо, дабы проверить чистоту эксперимента. Вот только в следующее мгновение с открытыми ртами оказались все господа приключенцы, собравшиеся в моем скромном жилище. Очевидно, не каждый день им доводилось видеть, как огромный дракон оборачивается хрупкой девушкой. Хрупкой и полностью обнаженной девушкой, попрошу заметить! Гномы во все глаза уставились на меня, в то время как я сама уставилась куда-то в сторону. От столь пристального внимания мне было слегка не по себе. А еще я с тоской размышляла о том, что зря, совершенно зря так и не озаботилась нахождением одежды-обуви… А потом на плечи мне опустился теплый плащ, пропахший солью, костром и своим хозяином, и Подгорный король поинтересовался, не торопясь убирать руки с моих плеч: — И как же тебя зовут, незнакомка? — Злата, — представилась я, и, наткнувшись на недоуменный взгляд пронзительно-синих глаз, зачем-то добавила: — Имя такое.