Возможно ли, что Ад покажется мне Раем?

Когда вы понимаете, что ваша жизнь полное дерьмо? Когда вы смотрите на все то, что вы совершили, что пережили и чего добились, и понимаете, что все эти испытания, все те усилия, что вы приложили, упорно добиваясь своей цели, все это стало просто ничем. Вы сможете почувствовать запах свободы и победы только тогда, когда доберетесь до конца. Вы можете почувствовать, что ваши старания были не напрасны. Вы улыбаетесь, вы получаете удовольствие, вы чувствуете счастье. Но что дальше? Что вы будете делать дальше, когда все ваши желания исполнены? Ради чего жить и сражаться дальше? Если же посмотреть с другой стороны, когда вы ничего не добились, когда все ваши попытки подняться были просто провалены, вы ощущаете грусть и отчаянье. Что делать, когда ваша мечта так и осталась мечтой, которую вы похоронили вместе с вашей надеждой и верой? Нет, это не жизнь похоронила ее, но мы же любим переводить стрелки на что-то, и это является для нас совершенно нормальным. Мы говорим, что нам не судьба быть теми, кем мы хотим быть и делать то, что мы всегда хотели делать. Мы все думаем, что судьба – это то, что нами руководит, и чему мы должны следовать. Но мы не можем до конца понять, что судьба – это то, что мы сами создаем. Не существует судьбы, не существует и того, что мы считаем невозможным. Существуем только мы, и мы являемся тем невозможным, что говорит нам, что мы беспомощны, и не в силах изменить свою жизнь, глупо полагаем, будто все за нас уже решили, а нам осталось лишь есть, дышать и просыпаться каждое утро. Я не верю ни в Бога, ни в Судьбу, я всегда считал, что мы можем всё, и мы те, кто может разрушить все то, что мы можем. Думаете, что вы полный неудачник, если не можете ничего достичь? Вы думаете, что у вас нет времени на то, чтобы стать тем, кем вы хотите стать? Быть может, вы думаете, что у вас его предостаточно? Я хочу познакомить вас с одним человеком, который тоже так считал. Хотя, он знал, что у него есть талант, и он может стать кем-то великим, но он похоронил его так же, как похоронил своих соседей сверху. Этот человек был вампиром всего прекрасного, он видел красоту во всем, даже самое паршивое, что окружающие люди считали отвратительным, казалось ему идеалом вдохновения. Единственный его недостаток был в том, что он не мог отличить свои фантазии от реальности. Он был так поражен и так болен творчеством, болен так, что не заметил, к какому идеалу стал стремиться, он перестал замечать что-либо вокруг себя. Он даже не заметил, как стал монстром, который убивает невинных людей, запугивает их и поступает с ними очень жестоко, но при этом он продолжал считать, что все еще создает искусство. Он считал человеческую жизнь самым красивым началом стихов, а смерть их самым прекрасным окончанием, человеческая кровь была для него самой лучшей краской для картин. Этот творец не заметил, что он потерял себя, пытаясь найти свое место в мире. Он хотел избавить мир от подлых и грязных людей, но стал избавлять мир ото всех людей, которые казались ему самыми красивыми. Что бы вы сделали, если были бы знакомы с этим человеком? А что, если этим человеком были бы вы? Хотели бы вы носить его шкуру. Нет? Но мне приходится носить. Мне нравилась моя работа, я думал, что иду к своей мечте, я думал, что еще немного, и я буду на высоте. Самое странное было то, что я не продавал свои работы, я просто создавал их и сжигал. Но ведь все великие творцы так делают? Я ждал, когда я создам что-то такое, что станет самым великим, самым сумасшедшим и затмит все мои работы, но настал тот день, когда мой разум, наконец, смог соединить все кусочки паззла воедино, и я понял, что мой рассудок был полностью затуманен. Передо мной предстала картина, которая сейчас снится мне в самых ужасных кошмарах. Я не мог поверить, что все, что я видел, создал я сам. Все это было моих рук дело. И я понял, что я не создавал что-то, к чему шёл, я разрушал это всё. Моя жизнь не была чем-то, что можно назвать «тернистой дорогой к цели», её можно было назвать «падением с вершины». Я просто был всё время с закрытыми глазами, я не творил, я лишь малевал вслепую, что нельзя было назвать искусством. Это можно было назвать ошибкой. Моя жизнь была полным дерьмом, и я был самым необычным неудачником. С того самого дня я понял, что я ничего не могу сделать. Я прожил свою молодость только ради того, чтобы понять, что я просто ничтожество. Это не было судьбой – это было то, что я сам создал. Это было провалом. Я понял, что я использовал людей и издевался над ними. Я думал, что я избавляю людей от их грехов, но я сам создавал себе грехи. Я не мог жить с этим чувством. Я был тем, кто безжалостно управлял жизнями людей. Я не мог этого позволить, я не мог быть тем, кем я не являлся. Мои грехи ничто не могло смыть, кроме собственной крови. Я был в полной депрессии, и тогда я осознал, что мне суждено умереть. Потому что я натворил столько всего, что моя дорога выстлана прямиком в ад. Я не хотел ждать, я желал собственной смерти именно сейчас. Но я не мог покончить с этим быстро, я хотел сделать это красиво. Поэтому мне нужен был тот, кто убил бы меня. Мне было плевать, кто сделал бы это, но у меня никого не было на примете, кроме одного единственного человека. — Подожди, я не ослышался, ты хочешь, чтобы я убил тебя? — Фрэнк Айеро сидел прямо передо мной в кресле, в котором я провёл последние три месяца, прокручивая в голове всю свою жизнь. Этот парень был единственным, кому я мог позвонить сейчас. Он не был моим другом, он даже не был мне хорошим знакомым, он был одним из тех людей, с которыми у меня взаимная ненависть. — Да! У нас был недолгий разговор, где я ничего не стал объяснять Фрэнку, потому что он знал, что я просто сумасшедший. Так что следующую неделю ко мне каждый день приходил Айеро. Он заходил ко мне в квартиру, не спрашивая разрешения. Я ждал момента, когда он будет готов покончить со мной, как с жалким кроликом, трясущимся от страха. Только я ничего не боялся. Я даже не ощущал то чувство, которое ощущают обычные люди перед смертью. Нет, я был рад, я был возбужден и я жаждал собственной смерти. Айеро сидел в конце комнаты, куда почти не попадал никакой свет, это место было самым тёмным в моей квартире. Он наблюдал за мной, он оценивал меня, пристально изучая каждое моё движение, пока я занимался своими делами. Иногда меня пугал его сосредоточенный взгляд, который будто пытался прожечь во мне дыру. Порой в моей голове возникала глупая мысль, и я, сексуально покачивая бедрами, проходил мимо него. Возможно, я пытался таким образом его соблазнить или же добиться хоть какой-то реакции, но он лишь усмехался и отводил свой холодный взгляд в сторону, а через несколько секунд снова косился на меня. Мне нравилось это, мне нравилось, как он вздыхал, как он мурлыкал разные мелодии себе под нос, покуривая сигарету, и рассматривая мои картины, которые висели на стене. Но он не вставал с кресла, лишь сидел час или два, а потом кидал мне напоследок пару слов, вроде «Ты так жалок», «Мне тебя жаль», «Жалкий трус», и уходил. Я не пытался с ним заговорить, он сам не говорил ни слова, пока находился в моей квартире. Я знал, что скоро он придет, и я запомню его лицо навсегда, потому что это будет последнее, что я увижу. Я не знал, сколько мне ещё оставалось дышать, но я начинал побаиваться его следующих приходов, потому что Фрэнк был совсем другой. В его взгляде уже была страсть, был огонь, но так же было разочарование и боль. Мне было не понятно, он боится сам или он ждет и дышит запахом свежей крови? Я не мог прочитать по его глазам то, о чем он думает, я видел только чёрную пелену, за которой он так тщательно скрывал свои чувства. Айеро в очередной раз пришёл ко мне, это была ночь, он пробрался в мою комнату и проскользнул ко мне под оделяло. В тот момент, когда я почувствовал прикосновение холодной кожи Фрэнка, мое сознание сразу же пробудилось, по телу расплылось приятное напряжение, от чего каждый миллиметр моего тела покрылся мурашками. Я затаил дыхание, боясь открыть глаза, а парень в это время легонько, будто боясь меня разбудить и потревожить, запустил свои руки под мою футболку и медленно, стараясь как можно незаметнее, прикасался подушечками пальцев к моей раскалённой коже. Сердце начало безумно биться о грудную клетку, пытаясь вырваться наружу, но тихий шепот над моим ухом заставил обезумевший орган пропускать удары, всё мое тело содрогалось от напряжения, из-за которого по моей спине пробежался холодок, а стая мурашек опустилась к пояснице. Такой тихий и бархатистый голос Фрэнка проникал в мое подсознание, заставляя меня вздрогнуть от собственного безрассудства. Мой мозг больше не считался с моими действиями. Я не мог осознать, почему сейчас лежу под телом Фрэнка Айеро, который пытается меня возбудить. Ведь я не хочу этого. Но в этот момент горячий язык парня проходит вдоль моей груди, будто неосознанно задевая соски. Не в силах больше сопротивляться, я открываю глаза, и передо мной предстаёт образ маленького дьяволёнка, жаждущего душу еще одной неспокойной жертвы. На его губах застыла довольная усмешка, сопровождаемая самодовольствием и властью. Но глаза. Когда я заглянул в глубину его карих глаз, когда я наблюдал за бликами, за светом, который игрался в них, я ощутил всю свободу и безграничный порыв своих мыслей. Его глаза смотрели прямо в мои, они читали мою душу, они задевали меня за живое, они переворачивали всю мою сумасбродную сущность, а вместе с этим и сумасшедшую жизнь. На его щеках так нежно лежала тень от его тонких и еле заметных ресниц, что придавало особую красоту и остроту. Я видел, как улыбка Фрэнка становился шире от того, что я так внимательно и заинтересовано смотрел на него. Я не мог осознать, почему я увидел эту красоту только сейчас, почему я не замечал её раньше? Мне хотелось его нарисовать. Именно сейчас. Вот так запечатлеть его на бумаге, чтобы потом любоваться этим произведением искусства целую вечность. Как можно быть таким адски красивым? Фрэнк наклонился ко мне так близко, что я почувствовал его сбившееся дыхание на своих губах. Оно согревало мое лицо от неожиданного холода, последовавшего после того, как парень погладил меня по щеке тыльной стороной ладони, которая была будто изо льда. Фрэнк следил за тенью на моем лице, а затем его губы нежно прикоснулись к моим. Я больше не мог задаваться вопросами, я просто закрыл глаза и отдался тому чувству, которое зарождалось в моей груди. Кончиком языка он мягко коснулся ямочки под моей нижней губой. Я приоткрыл рот, и тут же почувствовал, как Фрэнк проник туда и стал страстно ласкать мой язык. Он терзал мою нижнюю губу, прикусывая её до крови, после чего оттягивал её, и слизывал алую жидкость. Я старался отвечать на его поцелуй, утопая в чувстве блаженства, я ощущал бабочек в своем животе, которые пытались вырваться наружу. Я не смог удержаться и простонал прямо в его влажные губы, а он лишь искривил в ухмылке, взглянул прямо мне в глаза и принялся терзать мои губы еще более страстно. Я потянулся ему навстречу, специально поймал его язык и сильно прикусил. Почувствовав на своих губах металлический привкус крови, я облизнулся как ленивый кот и прищурил глаза, наблюдая за тем, как в тот момент Фрэнк зашипел и выругался себе под нос, испепеляя моё сознание сладко-дьявольской улыбкой. Мне снова хотелось прильнуть к его губам, но парень остановил меня, опаляя теплым дыханием мой подбородок. — Тшш, Джи, время пришло. Я нахмурился, пытаясь вернуться в реальность. Когда до моего сознания дошли его слова, я резко раскрыл глаза и уставился в темноту перед собой. На долю секунды мне показалось, что я спал, пока не поймал взглядом, мелькнувший перед своим лицом, нож. Меня бросило в дрожь, и я попытался резко вскочить, но у меня не получилось, так как Фрэнк прижал меня к кровати всем своим весом. Он был очень сильным, и я удивлялся, почему такой маленький парень имеет столько силы. Он схватил меня за руку, которой я пытался отмахнуться от него, и завёл её за спину. Я стал вырываться, в бешенстве бил ногами по кровати, я пытался врезать Айеро, пытался хоть что-то сделать, что поможет мне высвободиться. Но парень сел на мои ноги так, чтобы я не мог вообще ими шевелить. И у него получилось. Я был в ловушке, на грани собственной гибели, я уже чуял, что вот-вот больше не смогу вздохнуть, увижу самого Дьявола. И я понял, я понял то, что не хочу этого. Не хочу умирать, я не хочу переставать жить, чувствовать, страдать, дышать, испытывать все то, на что мы жалуемся. Единственное, чего я хотел – это выжить. Фрэнк закрыл мне рот своей рукой, в этот момент моё тело парализовал страх, который постепенно пробирался и к моему разуму. С каждой секундой я понимал, что у меня начинается паника, единственной чёткой целью было остаться в живых. Айеро начал смеяться, проводя острым лезвием ножа по моей щеке, от чего я зажмурился и попытался отвернуться. Он скорчил гримасу, когда увидел, как из моих глаз покатились слезы. На что способен человек, когда он нуждается в том, чтобы просто выжить? На многое? У меня было чувство, будто я уже смотрю своей смерти прямо в лицо, будто все, что я могу – это ждать, когда этот чертов нож вонзится в мое тело. Что я должен выбрать – ждать или действовать? Я выбрал второе, и когда Фрэнк подставил лезвие к моему горлу, я шумно сглотнул и, собрав всю смелось, которая у меня имелась, со всей силы уперся парню в грудь руками и, к собственному удивлению, сумел скинуть его с себя. После того, как я стал управлять своим телом, я вскочил с кровати и ринулся к двери. Перелетая из комнаты в комнату, я добрался до лестницы на второй этаж. Какова же была моя радость, когда я понял, что за мной не было погони, и я смог нормально спрятаться. Мое дыхание было сбито, мой мозг был взорван, а тело ныло, оно содрогалось в ужасе, который я испытал. Все, что я понял за эти секунды – это то, что как же человек хочет жить, как же он борется за свою, даже самую ничтожную, жизнь, за свою свободу. Вдруг я услышал, как Фрэнк поднимается по лестнице, нож, которым он собирается лишить меня жизни, царапал перила и при этом издавал столь пронзительный скрежет, из-за которого в моих жилах стыла кровь. Сердце в груди бешено колотилось, слух обострился, а глаза распахнулись так сильно, как только могли. До моего уха донеслись шаги, которые приближались прямиком к моему укрытию, и я понял, что мне не выжить. Я просто крыса, я просто тварь, которая бежит с тонущего корабля. Я жалок, я ничтожен. Я издевался над людьми, сам того не понимая, что значит пережить весь этот кошмар, и все это увидеть. Пока не настало время, когда я сам ощутил это все на собственной шкуре. Пока я не узнал, что значит быть на волосок от смерти. Что значит – хотеть жить и вдыхать воздух так глубоко, как только можно, потому что это то, что дает мне пока что ощущать биение своего бешеного сердца. Но мне оставались секунды жить и видеть свет, слышать и ощущать страх. Секунды до того, как Фрэнк найдет меня. Передо мной резко раскрывается дверь, и я вижу Айеро, который улыбается самой маньяческой улыбкой, которая только есть на белом свете, а в руках он крутит нож, который переливается самым гадким цветом, благодаря ночнику, который тускло освещает помещение. Я резко отхожу назад и прижимаюсь к стене, мотая головой из стороны в сторону, и в ужасе смотрю на парня. Из моих глаз льются слезы, я ощущаю, что из моего тела уходит душа, и остается лишь сосуд для всей ненависти и агрессии. Я не наблюдаю со стороны, теперь я сам являюсь искусством, которое создавал. Мои ноги подкашиваются, и я падаю на колени, прижимая их к груди, и начинаю умолять Айеро сжалиться. Это все, что мне остается. Но все знают, что я не заслужил жалости и прощения… Возможно ли, что Ад покажется мне Раем?