Порченый дракон

Порченый дракон Автор: Тенже Бета: sacurada13 Сказка – драконы, сокол, разбойники... Написано по заявке №6 конкурса ЛЕТО. Последняя майская неделя была жаркой и душной. Раскаленный ветер нещадно трепал ветви деревьев, молодая листва стремительно теряла глянец, трава жухла, а цветы выгорали, являя миру сухие лепестки вместо буйства красок. А в первый же день календарного лета на земли лорда Роберта Ар-Шайна обрушилась гроза, щедро расцветившая небо росчерками молний и заставившая людей и драконов вздрагивать от оглушительных раскатов грома. Буйство стихии длилось полдня и полночи. К утру дождь стих, но промозглый туман и низкие пепельные тучи не позволяли усомниться в том, что это временная передышка. За завтраком, на который все семейство традиционно явилось в человеческом облике, разговоры вертелись вокруг грозы. Леди Нивелла, маленькими глоточками отпивавшая какао из чашки, жаловалась домочадцам на служанку, не проверившую щеколды на окнах: — И, право же, Роберт, я не знаю, что теперь делать с курительным салоном... Потоп... Мебель безнадежно испорчена! — Меня больше беспокоит протекающая кровля, — парировал супруг. — Без курительного салона можно прожить неделю-другую. А если сегодня не поставят заплаты, нам придется расставлять тазы и корыта по второму этажу. Шейс! Старший сын лорда, увлеченно поглощавший яичницу с ветчиной, неохотно оторвался от тарелки. — Шейс, после завтрака перекинься и облети владения. Осмотри деревни, если увидишь разрушения, спустись, поговори с крестьянами. Скажи, что я помогу тем, кто лишился жилья. Кароли, а тебя я отправлю к бургомистру Блэкстоуна. Передашь ему мое послание... — Я сегодня не смогу превратиться, отец, — стиснувшая вилку рука заметно задрожала. — Простите, но я не знал, что понадоблюсь, и провел ночь в драконьем облике. Я не мог заснуть и... — Кароли, надеюсь, ты не летал среди молний? — строго спросила леди Нивелла. — Мальчик мой, ты же знаешь, как это опасно! — Нет, мама. Я просто лежал во дворе замка и смотрел на небо. — Размышлял, не является ли гроза карой за отказ лорду Джакобу? — ехидно спросил старший брат. — Женишок-то твой отставной вроде бы погодой управлять умеет... — Заткнись, Шейс! — приказал лорд Роберт. — И запомни раз и навсегда. Лорду Джакобу отказал я. Мой младший сын не породистая лошадь, чтобы я продал его за две деревеньки на болоте. — Если я вам больше не нужен... — вилка брякнула, неловко ударившись о край тарелки. — Иди, полежи, — мягко велела мать. — И проживи этот день человеком! Потом обдумаем, как вернуть тебя к прежнему графику обращений. Иди, дорогой. Отдохни. Кароли поспешно покинул столовую, проклиная собственную немочь и злословие брата. В отличие от других драконов он не мог проводить в выбранном облике столько времени, сколько пожелает душа или потребуют обстоятельства. Его возможности были ограничены: днем – дракон, ночью – человек. Или наоборот. Можно было закрепить форму амулетами или магическими оковами и пробыть в ней дольше двенадцати часов, но тогда Кароли начинал стремительно терять силы и болеть. Поговаривали, что его странный недуг — результат проклятия молодой драконихи, воспылавшей страстью к лорду Роберту и пытавшейся извести его законную супругу, которая носила в чреве дитя. Так ли это было на самом деле, Кароли не знал. Тема считалась в их семье запретной, а расспрашивать заезжих гостей значило терять лицо и напрашиваться на неприятности. Отец, как истинный хозяин Кэр-Шайна, прекрасно знал обо всех разговорах, ведущихся в замке, и младший сын не горел желанием испытать на себе его гнев из-за нарушения приличий. Лет до десяти Кароли не понимал шаткости и уязвимости своего положения. Он искренне радовался тому, что научился менять форму, летал, охотился на овец из деревенского стада, бегал, прыгал, учился верховой езде и фехтованию и ночевал то в своей комнате, то под огромным навесом во дворе замка, смотря, в каком виде его сморил сон. Годам к двенадцати он уяснил истину. Ущербному дракону нет места в Совете Лордов, он не может служить в королевской армии и за него не отдадут дочь даже из самого захудалого рода — чтобы не испортить кровь. Это и многое другое ему рассказал ухмыляющийся старший брат, а потом подтвердила прячущая глаза мать. Судьба уготовила ему два пути — послушничество в монастыре Осеняющего Крылом или династический брак с другим драконом мужского пола, во избежание появления нечистокровного потомства. В принципе, можно было отказаться от обоих вариантов и прожить жизнь, прячась в Кэр-Шайне. Но зная отношение к себе наследующего титул и замок Шейса... Лорд Роберт пока помалкивал и никаких распоряжений относительно участи младшего сына не отдавал. К монастырским братьям он относился прохладно, влияние рода считал достаточным и был занят предстоящей помолвкой Шейса с Аллианой из Радужных Крыл. Появление лорда Джакоба, без церемоний заявившего, что он согласен взять в супруги порченого щенка, и даже даст за него выкуп в два селения, Роберта сильно возмутило. Джакоба выставили из замка практически со скандалом, а притихший Кароли провел ночь без сна, раздумывая, как поступит отец, если с предложением явится кто-то более богатый и учтивый? Отдаст порченого щенка, не спрашивая его согласия? Или все-таки позволит сделать выбор между супружеством и монастырем? — Я даже не знаю, что хуже... — пробормотал Кароли, прижимаясь лбом к прохладному окну в своей спальне. — Заживо хоронить себя в монастыре страшно. Влачить существование, повинуясь звону ритуального колокола, менять форму для служб и изнурять себя постами... Брр... Но как угадать, что за жизнь будет в доме супруга? Если отец выберет кого-то вроде Джакоба... Ему вспомнился жадный, раздевающий донага взгляд, узкий раздвоенный язык, облизывающий пухлые губы... — Нет! — Молодой господин что-то желает? — растерянно спросил заглянувший в комнату паж. — Распорядись, пусть оседлают Мотылька. Я прогуляюсь, — буркнул Кароли, которому захотелось вырваться из душных стен замка. * * * За воротами его тоже не ждали с распростертыми объятьями. В человеческих селеньях к нему относились настороженно — он же дракон. В драконьих поместьях принимали холодно, на грани учтивости, удерживаясь от прямых оскорблений только из-за влияния отца. Поневоле начнешь прятаться в лесу и часами лежать на траве, вслушиваясь в пение птиц и наблюдая за плывущими по небу облаками. — К озеру! Слышишь? Сворачивай к озеру, Мотылек! Конь недовольно всхрапнул, косясь на раскисшую глинистую тропу, но все же повиновался приказу хозяина. В лесу последствия грозы были более заметны. Тропку устилали сломанные градом ветки и листья, на одной из полян распростерлась береза, не устоявшая перед ураганным ветром. Кароли тихо вздыхал, глядя на свои поруганные владения, и ежился от попадавших за шиворот ледяных капель — деревья еще не успели просохнуть после дождя. Оказавшись на берегу озера, он обрадовано присвистнул. Заветный уголок почти не пострадал. Немного листвы на водной глади, взъерошенные бурей кусты... — Все хорошо... — сообщил он Мотыльку и спешился. — Все замечательно! Я боялся, что упадет вот тот старый дуб... На другой стороне, видишь? Конь дернулся, как от удара и тревожно заржал. — Прекрати, — рассеянно проговорил Кароли и подошел к воде. Озерное зеркало послушно отразило его второй облик. Еще одна примета порченой крови. Будь он сейчас драконом, в воде был бы виден силуэт худощавого парня с копной длинных светлых волос. Кароли присел, опустил руку в озеро, разбивая отражение и всматриваясь в тянущуюся к нему драконью лапу. За спиной затрещали ветки, раздался короткий хрип и Мотылек повалился на мокрую траву. Кароли попытался обратиться в дракона, но нападавшие успели накинуть на него магическую сеть, а потом закрепили успех, спеленав арканами. — Что вам надо? Кто вы такие? Один из разбойников приподнял зеленую полумаску и мирно спросил: — Кароли Ар-Шайн? — Вы хотите получить выкуп? Мой отец заплатит... — Нет, малыш. Я просто хотел убедиться, нужная ли птичка попалась в мои сети. Нахальная усмешка преследовала Кароли еще долго. Бандиты накинули ему на голову мешок и куда-то понесли, время от времени передавая с рук на руки. Как мешок или похищенную наложницу из гарема. Затем его усадили на лошадь, заставив скрипнуть зубами от злости — вспомнился упавший на берегу озера Мотылек. «Сволочи! Такого коня загубили... Он тех двух деревень, которые за меня предлагали, стоил! А они... Минутку! А ведь это странный поступок. Коня можно забрать себе или продать... Какой смысл убивать дорогостоящий товар?». Мысли путались. Тряска, неудобно стянутые руки, чьи-то ладони, крепко придерживающие его за талию, мешали сосредоточиться и обдумать скверную ситуацию. Сколько длилось конное путешествие с мешком на голове, Кароли понять не мог. Как и определить, в какую сторону они едут. Из леса вроде бы не выезжали: под копытами лошадей мерно чавкала грязь... Как и все плохое, пытка неизвестностью все-таки закончилась. Раздались приветственные выкрики, и сорванный с головы мешок позволил ему рассмотреть заказчика, который желал заполучить именно Кароли Ар-Шайна. Это был лорд Джакоб, покинувший их замок вчера, накануне грозы. Две деревни Джакоб сэкономил. Предводитель разбойников, улыбаясь, получил мешочек с пятью сотнями золотых и подтолкнул связанного Кароли к лорду: — Мы в расчете. Тот кивнул, неторопливо разделся, спрятал одежду в седельную сумку и хлопнул коня по крупу, отправляя домой. Через мгновение на поляне возник толстый неповоротливый дракон. Черный, с отливом в синеву, как человеческая шевелюра Джакоба. Лорд взлетел, сделал круг над поляной, небрежно подхватил когтистыми лапами окаменевшего Кароли и начал стремительно набирать высоту. Перелет был недолгим: лорд Джакоб жил не так уж далеко от Кэр-Шайна. По драконьим меркам, разумеется... Они приземлились во дворе усадьбы, перед чистеньким домом с выбеленными колоннами. Кароли, которого бесцеремонно бросили на вымощенную булыжником площадку, пытался отдышаться от удара, а обратившийся лорд Джакоб, кутаясь в поданный халат, вслушивался в сбивчивую речь управляющего: — И второго гонца присылали, сегодня утром... Лорд Тарот велел передать, что если вы будете игнорировать заседания, вас исключат из клуба. И вы потеряете привилегии... — Все, я понял! — прорычал Джакоб. — Хватит болтать. Приготовь парадную одежду, навьючишь мне на спину. Я вылечу через полчаса. А этого щенка запри в подвале. Сеть и арканы не снимать, в камеру не заходить. — Слушаюсь, господин! — А ты посиди и подумай... — ухмыльнулся лорд, обращаясь к Кароли. — Лучше быть сговорчивым, проводить ночи в моей спальне и иметь возможность полетать днем, чем чахнуть в сыром подземелье. И подземелье не отменяет ночей в спальне, ты понял? Тебе решать, будешь ты приходить ко мне добровольно, или слуги притащат тебя связанным. Я все равно получу свое удовольствие. Немедленного ответа Джакоб, похоже, не ждал и Кароли закрыл глаза, малодушно уверяя себя, что все это страшный сон. Он заснул под раскаты грома во дворе отцовского замка и ему снится кошмар, который вот-вот закончится. Как хочется в это верить... Но... «В кошмарах не может быть столько боли и запахов. У меня затекли руки, ноет ушибленное о камень колено, я чувствую перегар — слуги отлично отдохнули в отсутствие хозяина... В камере воняет болотом и гнилой соломой. Нет, это не сон. Неужели Джакоб считает, что меня не будут разыскивать? Не страшится гнева отца, кары Совета Лордов? Я ведь все-таки дракон, а не крепостной из забытого богами села...». Валяясь на прелом тюфяке, он обдумал ситуацию и, в конце концов, пришел к печальному выводу. Междоусобной войны из-за его скромной персоны отец не развяжет. И жалобу в Совет Лордов не подаст. Согласится на брак с Джакобом, чтобы избавиться от опозоренного наследника — теперь-то ни другого жениха найти, ни в монастырь отдать... Может быть, даже выделит какое-то приданое. А потом изгонит из рода, заявив, что возлагает всю ответственность за судьбу Кароли на супруга. И овцы целы, и драконы сыты... От размышлений его отвлек хриплый клекот. В зарешеченное оконце под потолком протиснулся изящный белый сокол с золотым колечком на лапе. — Ух, ты! — обрадовался Кароли. — Ты чей? Неужели Джакоба? Иди сюда! Иди, не обижу! А красавец какой... Летал, да? Эх, я бы тоже сейчас полетал... А сюда ты как попал? Заблудился? Сокол тихонько, но очень презрительно вскрикнул, всем своим видом намекая, что заблудиться он не может, и всегда прилетает туда, куда ему надо. — Ну, не сердись! Иди сюда... Поговорим. Если б ты знал, как мне паршиво... Птица важно кивнула. То ли согласилась на разговор, то ли посочувствовала угнетенному состоянию молодого дракона. А потом перелетела на койку и начала теребить узлы сыромятных арканов. Затянутая кожа поддавалась неохотно, клюв то и дело соскальзывал, заставляя Кароли морщиться от ощутимых ударов. Поначалу казалось, что усилия птицы бесполезны. Но потом сокол расправился с первым ремнем, и в душе дракона забрезжила надежда на освобождение. — Мой хороший... Не знаю, кто тебя прислал... Отодвинься чуть-чуть, я попробую разорвать... О! Получилось! Теперь вот этот узел, пожалуйста! Моля всех богов, чтобы слуги не нарушили хозяйский приказ не заходить в камеру, Кароли постепенно избавился от пут. Сокол помог ему сбросить с плеч магическую сеть и победно закричал, хваля себя за проделанную работу. Дракон осторожно погладил белое крыло и предложил: — Улетай со мной! Я не буду запирать тебя в клетку. Просто... поживи в отцовском замке. Может быть, я сумею тебя отблагодарить? Я не знаю, что ты любишь, но... Птица недовольно мотнула головой и перебралась парню на руку, намекая, чтобы он отнес ее к решетке и помог выбраться наружу. Пришлось повиноваться — не удерживать же в камере своего спасителя? Проследив за исчезающим белым пятном, Кароли вздохнул. Мотылек погиб, сокол не захотел с ним остаться... И горем поделиться будет не с кем: ни один из его знакомых драконов не заводил любимцев-животных. Зачем привязываться к тому, кто может послужить пищей? Следующий вздох не был проявлением душевной слабости. Человеческое тело начало перестраиваться, готовясь к переходу в другую форму. На пол полетела разорванная одежда, и ударившийся о низкий каменный свод ящер с ревом бросился к окну, выламывая ненавистную решетку. Если бы Кароли был чуть крупнее, стены сдавили бы его насмерть. Но, к счастью, лорд Джакоб выделил для пленника довольно просторную камеру. Разбивая голову и неуклюже действуя лапами, разъяренный дракон расширил проем и, ценой подранной шкуры и растянутого крыла, вырвался на свободу. Перепуганные слуги разбежались, не собираясь препятствовать побегу, и Кароли взмыл в небо, оставляя позади дом, едва не ставший его пожизненной тюрьмой. В Кэр-Шайн он летел медленно. Поврежденное крыло пронизывало болью при каждом взмахе, а взгляд бесцельно блуждал по затянутому тучами вечернему небу: не сокол ли это мелькнул? А вдруг передумал? Но избавитель так и не появился. Видимо, улетел по своим делам. Кароли припомнил странную гравировку на кольце и решил порыться в отцовской библиотеке. Если найти хозяина птицы, может быть, удастся договориться о покупке? Не для того, чтобы сделать своей собственностью. Наоборот, отплатить свободой за свободу... На площадку перед замком измученный полетом дракон практически рухнул. Заполз под навес, обратился в человека и закутался в валявшуюся на лавке попону. Двери Кэр-Шайна тут же распахнулись и на ступени, в сопровождении служанок выбежала встревоженная мать. — Что случилось, сынок? Отец уже собирался тебя разыскивать! Твой конь вернулся без седока и мы... — Мотылек жив? Как хорошо... — прошептал Кароли и провалился в глубокий обморок — побег и беспорядочная смена форм лишили его последних сил. * * * Следующую неделю Кароли провел под домашним арестом. Отец, узнав о выходке Джакоба, нахмурился, помрачнел и категорически запретил младшему сыну покидать пределы замка. Тот наивно считал, что Роберт Ар-Шайн таким образом заботится о его безопасности, пока не подслушал обрывок неприятного разговора. — И что с ним теперь прикажешь делать? — спросил отец у вышивавшей в кресле матери. Кароли, подошедший к дверям будуара, затаил дыхание и прислушался. — Поговори с отцом Патриком, — задумчиво ответила леди Нивелла. — Монастырским братьям достаточно взглянуть на нашего сына, чтобы убедиться в его чистоте и невинности. Они не будут верить слухам, которые распускает Джакоб. И охотно примут его к себе. — Но я рассчитывал, что им заинтересуется лорд Эйприл! Ты же знаешь, похоронив жену, он перестал скрывать свое пристрастие к хорошеньким мальчикам и... — Эйприл тоже не дурак, — дернула плечом мать. — Если он увлечется Кароли, то найдет способ выяснить истину. Прекрати пороть горячку. Можно подумать, нам надо сбыть его с рук в течение недели! Подождем. Волна слухов утихнет. Джакобу надоест бахвалиться, тем более что дальше разговоров о лесных свиданиях он зайти не посмел. И позволь мальчику выезжать на конные прогулки! Ты же не хочешь, чтобы он зачах в библиотеке? Услышав короткое: «Позволю», Кароли бесшумно исчез из коридора. Планы отца перестали быть секретом. Лорд Эйприл... Красивый сухощавый брюнет, с выбеленными сединой висками и потускневшей от времени чешуей. Нельзя сказать, что его вид внушал отвращение. О, нет! Лорд Эйприл был вполне мил, но... Молодого дракона он просто не привлекал. Как не привлекали встреченные на жизненном пути другие мужчины-самцы и женщины-самки, ни в той, ни в другой форме. Не было мелькнувшей между телами искры, трепета, желания обладать или, наоборот, подчиниться. Только желание отстраниться, пробормотать извинение и укрыться в каком-нибудь уголке, дожидаясь, пока внимание соплеменника пойдет на спад и его оставят в покое. Разрешение на конные прогулки он получил на следующее утро, за завтраком. И немедленно велел слугам оседлать застоявшегося в конюшне Мотылька. Никаких повреждений при встрече с бандитами конь не получил. Похоже, его усыпили магией, и он очень удачно упал — чудом не переломав себе ноги. — К озеру! — буркнул Кароли, выбравшись на тракт. — Да, да, к озеру! Я не позволю плохим воспоминаниям испортить свой любимый уголок. В притороченной к седлу сумке лежали завернутые в холстину бутерброды и книга о клеймах: он по-прежнему пытался отыскать рисунок, который видел на кольце сокола. Жаркое июньское солнце припекало, и молодой дракон собирался провести день в летней беспечности. Почитать, искупаться, может быть, облететь лес, на пару часов обратившись в другую форму... Вдоволь наплескавшись в озере, он растянулся на траве и принялся изучать книгу. Но заковыристые значки быстро поплыли перед глазами, и Кароли незаметно задремал, уткнувшись носом в пожелтевшую страницу. Разбудило его ржание Мотылька и прикосновение магической сети к полуобнаженному телу. — Ты уж прости... — улыбнулся предводитель разбойников. — Но за тебя так хорошо платят! — Послушайте! — взвился Кароли, безуспешно вырываясь из удерживавших его рук. — Отец вам заплатит больше! Назло Джакобу. — А тебя не Джакоб заказал! — сообщил разбойник и натянул ему на голову мешок. Судя по едва уловимому рыбному запаху, тот же самый, что в прошлое похищение. На этот раз они ехали очень долго. День сменился вечером, солнце перестало пригревать и лишенный рубашки дракон начал зябнуть. Он неосознанно прижался спиной ко второму седоку, ища защиты от промозглого ветра. Обнимавший его похититель заметил дрожь и мурашки, и заботливо закутал Кароли в какую-то пропахшую дымом и травами тряпку. А на привале с него даже сняли мешок и позволили глотнуть разбавленного вина. К очередному заказчику они добрались под утро. Предводитель шайки получил аж семь сотен золотых — седобородые гномы, вооруженные внушительными секирами расплатились без лишних слов. Связанного дракона погрузили в лодку, и маленькая флотилия пустилась в путь. Без мешка на голове путешествовать было веселее, но лодки быстро нырнули в подземное русло реки и Кароли пришлось бездумно пялиться на темный потолок и гадать, кто из кряжистых старцев воспылал к нему столь страстным желанием, что не пожалел кругленькой суммы. Заблуждение рассеялось в замке подгорного короля. Один из стражников сорвал с него магическую сеть и хрупкий юноша, воспользовавшись случаем, превратился в покрытого чешуей ящера, способного ударом хвоста разметать собравшихся во дворе воинов. От поспешной смены формы у него закружилась голова, и он не смог увернуться от странной огненной петли, которую кто-то из гномов набросил на гибкую драконью шею. Петля оказалась магическим ошейником. Кароли едва не задохнулся от пронзающих чар, попытался обратиться в человека, чтобы снять удавку руками и не смог... Его приковали к стене возле входа в сокровищницу. Принесли баранью тушу, бочку воды и оставили в покое. Дракон немедленно попробовал разорвать цепь, но вплетенная в металл магия строго наказала ослушника. Ошейник сжался и раскалился, перекрывая доступ кислорода в легкие и расплавляя чешую. Кароли взвыл и тут же захлебнулся собственным ревом. «Это конец. Превратиться я не смогу, а через пару дней потеряю силы и подохну на цепи, как дворовая шавка. Подгорный король, конечно, обеднеет на семьсот золотых и начнет рвать бороду от злости, но я-то этого уже не увижу...». Он с трудом доплелся до бочки и долго и жадно пил воду, чтобы хоть чуть-чуть охладить воспаленное горло. А потом свернулся клубком на теплых скалах и задремал. Ему снилось заветное озеро, отражающиеся в воде облака и кувыркающийся в воздухе белый сокол. Щекочущая ребра трава, чьи-то осторожные пальцы, прикасающиеся к его телу с нежностью и благоговением, поблескивающее на мизинце кольцо со знакомой гравировкой и обещание: «Я тебе его подарю...». Соколу эти слова не понравились, и он негодующе закричал. Крик вырвал Кароли из уютных объятий сна и заставил оглядеться по сторонам. Цепи, ошейник, скалы. Белая птица, взмахивающая крыльями и обжигающая дракона презрительным взглядом. «Да, я опять влип, — подумал Кароли. — И даже поговорить с тобой не могу. А так хочется пожаловаться...». Сокол вспорхнул, устроился у него на голове и, судя по всему, начал расклевывать ошейник. «Ничего не получится... Птице это не под силу». Мерные удары клюва нагоняли тоску. Дракон равнодушно смотрел на закатное солнце и старался не шевелиться, чтобы не тревожить своего крылатого товарища. Упорства соколу было не занимать. К середине ночи Кароли повел шеей и понял, что удавка ослабла. Он попробовал потянуть цепь — а вдруг порвется? — но птица визгом и несколькими болезненными клевками по ноздрям заставила его лежать смирно. «А ведь это не простой сокол... — понял молодой дракон. — Или хозяин накладывает на него какие-то чары, что над птицей не властна магия, или... Вариантов много. Это может быть закрепленная заклинанием иллюзия, одушевленный труп, крылатый оборотень... Говорил же мой учитель, что в Древние Века драконы были не единственными в мире созданиями, умеющими менять форму». От учителя и библиотечных томов с описаниями вымерших оборотней мысли перекинулись к дому. Нестерпимо захотелось вернуться в Кэр-Шайн. И пусть семья считает его подпорченным товаром, который надо продать с максимальной выгодой. Пока они заботятся о здоровье и благополучии товара, можно жить, теша себя призрачными надеждами. А вдруг он почувствует притяжение к другому дракону, добьется взаимности и поднимется в воздух для обрядового полета, выражая свое счастье победным криком и «мертвой петлей»? И родня отступится, отпуская его на свободу, и начнется другая жизнь, с новыми радостями и горестями, но уже разделенными на двоих. «Вот это я размечтался...». Ошейник распался на рассвете. Сокол перелетел на выступ скалы и внимательно осмотрел обнаженного Кароли, который с трудом удерживался на человеческих ногах. — Спасибо. Спасибо тебе... Я попробую уйти. Надеюсь, твои труды не пропадут даром. Даже если меня сейчас схватят... Я же не буду обращаться в дракона... Они меня где-нибудь запрут, я отдохну, а потом попытаюсь бежать. Если я вырвусь отсюда, давай где-нибудь встретимся? Просто полетаем, поговорим. Возле отцовского замка есть озеро... Объяснить птице, где находится озеро, дракон не успел. Накатившая волна дурноты — слишком сильным было воздействие гномской магии — утянула его в темную бездну беспамятства. Возвращение к свету было мучительным. Тряска, отдававшаяся болью во всем теле, вырвала у него стон. — Тихо! — прошептали ему в ухо и, явно не надеясь на выполнение приказа, зажали ладонью рот. Кароли шевельнулся, понял, что сидит — нет, не сидит, а едва не падает с лошади, облокачиваясь на второго седока. Ситуация напоминала похищение. Знакомые надежные руки, не позволявшие ему соскользнуть на землю, травяной запах холстины... — Тихо! — повторил второй всадник. Навьюченные лошади с обмотанными тряпьем копытами бесшумно ступали по утоптанной лесной тропе. Слева, над хмурыми сумрачными елями виднелась гномская сторожевая вышка с двумя караульными. Бородатые стражники были увлечены беседой и не смотрели по сторонам. Маленький караван благополучно миновал опасную зону. Всадник убрал ладонь и Кароли тут же задал волнующий его вопрос: — Куда вы меня везете? Спрашивать: «Кто вы?» он не стал. Улыбка предводителя разбойничьей шайки и так знакома до боли, а ждать, что мужчина назовет свое имя, было глупо. — Если ты беспокоишься, что тебя опять заказали, то я тебя разочарую. Я просто подумал, что никому не понравится валяться на скале возле заветренной туши барана, и прихватил тебя с собой. Ты не пленник. Можешь уходить хоть сейчас. — А вы...? — А мы поспешно покидаем владения подгорного короля. Представляешь, подошли к его сокровищнице, а охраняющего вход дракона не увидели! Кое-что позаимствовали — зачем гному столько золота и бриллиантов? — и вот... — Вы ограбили сокровищницу! — Да. — Вы знали, что я порченый дракон и специально продали меня гномам, чтобы получить свободный путь к богатствам! Это... Кароли задохнулся от возмущения и ухватил разбойника за руку. На мизинце поблескивало знакомое кольцо с гравировкой. — Это твой сокол? Отвечай! — Нечего истерику закатывать... — А пошел ты... — огрызнулся дракон и неловко спрыгнул на землю. Он с трудом, но все же обратился в крылатую форму, и выдохнул угрожающий язык пламени в сторону каравана. Лошади заржали и ринулись врассыпную. Кароли презрительно фыркнул и взмыл в небо. До Кэр-Шайна было лететь не час и не два, и он не собирался терять ни одной лишней минуты. «Домой! Домой, под защиту надежных стен, в прохладную тишину библиотеки... И больше никаких конных прогулок!». * * * — Ты — никчемное жалкое создание! — орал отец. — Роберт, право же... — Молчи, Нивелла! Он не дракон, а пустышка! Не почувствовать опасности, дважды позволить спеленать себя магической сетью... Кароли опустил голову и сжал кулаки. — А может быть, жалоба короля Питера обоснованна и ты состоишь в сговоре с этими разбойниками? — Роберт! — укоризненно проговорила мать. — Не перегибай палку! — Что я должен думать? Отец Патрик сказал, что он что-то скрывает! — Я не обязан выворачивать душу перед священником, отец, — тихо, но твердо заявил Кароли. — Ты... — Роберт Ар-Шайн побагровел от злости. — Ты... Убирайся в свою комнату и не смей показываться мне на глаза! — Мне нужно обратиться и полетать. Я уже третьи сутки нахожусь в человеческой форме. Эликсир отца Патрика мне не помогает. Позвольте мне... — Лети. Лети, куда хочешь. Но больше в замок не возвращайся. Ты меня понял? — Да, отец. — Роберт! Ответ и возмущенный возглас матери прозвучали одновременно. Кароли развернулся и вышел из гостиной. В своей комнате он уложил в заплечный мешок немного одежды, горсть золотых монет и кинжал в дорогих ножнах. «Умолять: «Позвольте остаться!» не буду. Сколько можно вытирать об меня ноги? Да, я умолчал о соколе. И о кольце с загадочной гравировкой. Может быть и зря... Но сначала как-то к слову не пришлось, а потом появился отец Патрик со своими намеками «И ежели тебя обольстили порочными словесами и блудливыми касаниями...». Тьфу!». Обращение прошло безукоризненно. Когтистые лапы подхватили мешок со скудными пожитками, крылья со свистом разрезали воздух. Кароли облетел шпиль и помчался прочь от замка. «Жаль, что Мотылек пропал. Я бы не постеснялся увести его из конюшни. Но...». Белый конь так и не вернулся домой после второго похищения. Забрали его разбойники, сожрали дикие звери, или он попался конокрадам — как знать? Но потеря единственного друга расстроила Кароли гораздо больше, чем жалоба подгорного короля, обвинившего его в ограблении сокровищницы. Вспомнив о Мотыльке, дракон решил еще раз осмотреть близлежащий лес. А вдруг конь просто запутался поводьями и сейчас тоскует на какой-нибудь глухой поляне, ожидая, что хозяин выручит его из беды? Но среди расстилавшегося перед ним моря зеленой листвы не мелькало ни единого белого пятнышка. К озеру Кароли спустился скорее по привычке, чем по необходимости. Пить ему не хотелось, рассчитывать, что на поляне отыщутся какие-то следы, было глупо. «А почему бы и не спуститься? Я никуда не тороплюсь...». Ломать прибрежную растительность стало жалко. Он снизился, бросил мешок на траву и принял человеческую форму, с головой уходя под воду. Озерцо, питаемое подземными ключами, было ледяным, и округу огласил недовольный вопль. Выбравшись на берег, Кароли отжал волосы, отряхнулся и замер, нежась в солнечных лучах и глядя на постепенно успокаивающуюся поверхность воды. За спиной раздался шорох сминаемых веток. Молодой дракон обернулся, увидел зеленую полумаску и холодно спросил: — Опять? Кому я понадобился на этот раз? — Я уже не выполняю заказы. Бриллиантов Питера хватило на то, чтобы купить виллу на берегу южного моря и обзавестись солидным банковским счетом. Я теперь добропорядочный гражданин. Соседи считают меня бывшим наемником, и они недалеки от истины... Ах, да! Я не представился. Меня зовут Акос. Акос Фалконарра. — Что тебе от меня нужно? — Ты приглашал меня полетать. И поговорить. Сильные руки обхватили Кароли за плечи и заставили развернуться к озеру. Двойное отражение выглядело забавно: на шее песчаного дракона, с трудом удерживая равновесие, сидел белый сокол. — Ты?! — Я бы не позволил причинить тебе вред, клянусь. Заказ Джакоба мне не понравился сразу. Но если бы я ему отказал... В Блэкстоуне полно желающих заработать пятьсот золотых. — А желающих заработать семьсот так и подавно! — пробурчал Кароли и отстранился от разбойника, застыдившись своей наготы. — Я не мог упустить такой шанс! Это был мой билет в счастливую жизнь. Я рискнул и выиграл! — А я чуть не сдох в этом ошейнике! И ты не был уверен, что сможешь его снять, ведь так? — Я отлично справляюсь с магическими запорами и оковами! В любой форме! Я зарабатывал себе этим на жизнь десять лет! Что мне этот ошейник? И вообще, о чем мы спорим? Ты жив, ты на свободе... Кароли криво усмехнулся. — Мы полетаем? — Нет. Я тороплюсь. Я задержался только потому, что искал Мотылька. Скажи, вы его... Если вы его кому-то продали... Кто его купил? — Я предлагаю обмен информацией, — прищурился Акос. — Ты расскажешь мне, куда и почему торопишься, а я скажу, у кого сейчас находится твой конь. — Я должен покинуть владения отца, пока он не спохватился и не вернул меня в замок. — Вы поссорились? Из-за ограбления? Я знаю, что ты меня не выдал. Я тебе очень благодарен. — Да, мы поссорились. — И ты бежишь, куда глаза глядят, захватив с собой мешок со сменой одежды? — Не твое дело, что я захватил! — И где ты будешь жить? Послушай, та вилла на берегу моря, она огромная... — Нет! — Но почему? — в голосе Акоса смешались обида и возмущение. — Нет! — стараясь не растерять твердость, повторил Кароли. — А Мотылек по тебе скучает... * * * Через три года Кароли, выходивший из ювелирного салона, наткнулся на Шейса, который прилетел на морской курорт вместе со своей супругой Аллианой из клана Радужных Крыл. Брат смерил его удивленным взглядом, оценил массивное обручальное кольцо с затейливой гравировкой и спросил: — Ты женился? Совершил обрядовый полет? — Да и нет, — буркнул Кароли и отвел глаза. — Ты выбрал человека? Женщину, мужчину? — Он выбрал мужчину, — прошипел возникший у Шейса за спиной Акос. — Кэр, ты купил запонки? — Я заказал. Там нет ничего подходящего. Две супружеские пары помолчали, а потом решительно раскланялись и разошлись в разные стороны. Шейс с Аллианой в гостиницу, а Кароли с Акосом — домой. — У меня язык не повернулся ему сказать, что я поднялся в небо с соколом... — Можешь не извиняться. Я знаю, что я слишком мелкий, ни капли не чешуйчатый и не умею обиженно плеваться огнем. — Акос... Сопровождавший имя вздох не мог отразить всей бури эмоций, бушевавшей в душе молодого дракона. Боязнь насмешек — Шейс всегда был остер на язык, страх перед драконьей инквизицией, которая могла счесть сокола не угрозой, но лакомым объектом для исследований, неуверенность в собственных силах — если мужа оскорбит кто-то из соплеменников, Кароли будет вынужден вылететь на поединок, а вот сможет ли победить... — Перестань, не расстраивайся, — мягко сказал Акос. — Или... Ты все-таки пожалел, что со мной связался? — Что за глупости? Я сделал свой выбор и счастлив. — Тогда поспешим, — усмехнулся муж. — Время близится к обеду. Тебе надо обратиться и полетать, если ты не хочешь всю ночь бродить по саду, поджигая деревья и заглядывая в окно спальни... — Угу. Не хочу бродить... А ты со мной полетаешь? — Конечно, полетаю. Я не намерен оставлять тебя без присмотра. Особенно сейчас, когда на курорте начали появляться толстые крылатые ящеры. А вдруг тебя кто-нибудь уведет? — Я не дамся, — фыркнул дракон и потерся носом о щеку Акоса. Волнение, вызванное неожиданной встречей, начало утихать. И Кароли Фалконарра, умевший быстро забывать о неприятностях, обеспокоился важным, прямо-таки животрепещущим вопросом: а что же повар сегодня приготовил на обед?