Моцарт.

Лезвие фамильного кинжала блеснуло в тусклом свете близ стоящей свечи и стремительно скользнуло к запястью, при этом больно раня. Кровь спешно высвобождалась из измученного тела и теперь уже тоненькой струйкой стекала по руке. Пара капель упала на пол, разбившись о него. Но цель не была достигнута. Не кровь была важна, а боль, которую Герр Сальери так и не почувствовал, даже после того, как принял эту рану. Послышался стон, и снова таки, не из-за телесной боли, а от бессилия, которое терзало композитора намного больнее, нежели любые телесные раны. Вот так, стоя на коленях на холодном полу, держа в одной руке кинжал, и глядя на то, как истекает кровью вторая рука, он проклинал себя и тот день, когда впервые услышал те божественные звуки. А ведь поначалу все казалось так просто. Он бы просто раскритиковал юного гения и забыл даже о его имени, которое, к слову, так и не узнал. Но нет же, нет! Он попал под чары Ангела, как юнец, впервые испытавший любовь. Как мальчишка… Но ведь все не может так продолжаться! И эта Симфония…. Антонио подорвался с залитого кровью пола и бросился к своему столу, где в беспорядке были разбросаны эскизы будущего шедевра, но нет…нет. Все это не стоит и малой части того, что творит Моцарт, когда его перо скользит по бумаге, а из под него будто сами льются ноты, превращаясь в поистине- шедевр. А музыка Сальери- она фальшива. Насквозь пронизана сухими чувствами, в то время как его- переполнена эмоциями и чем-то большим, что так легко и яростно трогает сердце, проникая в него и цепляясь за самую чуткую его часть, привязывая. Навсегда. И что дальше? Вот он. Такой жалкий и опустошенный. Его трясущиеся руки и ноты в крови, кинжал уже давно отброшен в сторону, а губы трясутся, не в силах промолвить ни слова. Он зажмуривает глаза и видит лишь Его образ. Пытается прислушаться к шуму в голове, но слышит лишь Его музыку. И когда чувства окончательно сковывают его тело, противиться невозможно…И вопреки всему: душевным мучениям, что невыносимы. Боли, что так сильно овладела сердцем. Слезам, которые катятся по щекам и обжигают кожу. Слаб, ничтожен… и лишь он гениален. -Моцарт.