Be Somebody

It was lost in the corners of my mind behind a box of reasons why I never doubted it was there Just took a little time to find..

Мне снова не спится. Конечно же, это стало совершенно обыденным явлением. Вздохнув, я сажусь в кресло перед камином и не отрываясь смотрю на огонь. Нервно грызу ногти. Что-то не так. Я чувствую. После возвращения в Двенадцатый Дистрикт мы с Китнисс редко встречаемся. Да и что бы мы сказали друг другу? Теперь она напоминает мне Хеймитча. Правда он заглушает боль алкоголем, а она? Ничего. Я часто замечаю, как она сидит при свете и смотрит в пустоту. Хочу ли я помочь ей? Да. Я-то уже привык не получать помощи от кого-либо другого. По рукам проходит дрожь. Холодно? Нет, тут жарко как в печке. Что-то нервное. Я не могу объяснить что это, однако прекрасно знаю, что следует за этим. Воспоминания. Голова кружится. В глазах темнеет. Чувствую, как отнимаются руки. Опять. Снова. Я привык. Ко всему со временем привыкаешь. Порой я даже думаю, что это: наказание или благословление. И даже задумываюсь, приносит ли мне данный "ритуал" удовольствие. Обычно воспоминания идут по кругу. И они все время одни и те же. Пока вдруг не вспомню хоть что-то из них. Тогда круг не прерывается, нет, просто тот момент отправляется в другую часть мозга, и как будто бы именно это я помнил всегда. Тогда на его место приходит что-то новое. Звучит очень даже неплохо, верно? Но есть одно "но". Все это сопровождается дикой болью, как физической, так и духовной. Только сегодня этот круговорот немного изменен. Первое - папа показывает как нужно печь хлеб. Второе - я собираю травы на Луговине. Зачем? Для кого? Третье - прошу Китнисс не идти за лекарством. Все размыто, но суть ясна лишь потому, что я слышу свой же голос. Четвертое - я вызываюсь добровольцем. Это я вспомнил совсем недавно, буквально вчера. Пятое воспоминание как будто проткнуло меня ножом. Яд ос-убийц. Никогда из памяти не сотрется. Со мной всегда будет чувство страха, связанное не только с теми пытками. Шестое - разговор с Гейлом в подвале с мехами. Седьмое, последнее - стрела Китнисс вонзается в Койн. Странно. Часть этих воспоминаний я прекрасно знал, а часть только силился вспомнить. Закрыл лицо руками. Надо подождать. Все пройдет, нужно лишь потерпеть... Через какое-то время поднимаю глаза и смотрю на часы. 3:25. Забавно. Мне нечем дышать. Открываю окно и вдыхаю холодный воздух. Как будто бы стало легче. Будто бы "голова проветрилась" и мысли, воспоминания улетучились. Нет. Совсем нет. Я понимаю это в тот момент, когда прекращается поток чистого воздуха в дом. Хватаю куртку и выхожу за дверь. Три ночи, а я торчу на улице. Свет не горит нигде. Даже у Китнисс. Я просто иду. Иду, куда глаза глядят. Прохожу мимо пекарни, и сердце слегка сжимается. Уже только слегка. Как часто проходил я здесь. Боль затупляется. Даже сердце к этому привыкает. Следующая остановка - бывший дом мэра. Следующая - чья-то сгоревшая до тла хижина. Затем передо мной предстает лес. Начинает рассветать, и я вижу мельчайшие детали всего, что окружает меня. Пусть это и деревья с голыми ветками. Тоскливо, даже очень. Я не слышу ни единого шороха. Я один. Возвращаюсь обратно в деревню. Не знаю, сколько сейчас времени, да и, честно говоря, это не особо меня беспокоит. Солнце только поднялось, а люди еще не выползли из своих нор. Надо быстрее сматываться, пока они не проснулись. Как бы не было, мне не всегда хочется находится в человеческом обществе. Как и каждому порой. Прохожу мимо дома Китнисс и слышу крики. Кажется, показалось. Громкий протяжный всхлип. Крик. Нет, не показалось. Даже толстые стены не могут скрыть его. Я стою перед дверью, поколебавшись держась за ручку. Войти или не войти? Что с ней? Кошмар? Беда? Все может быть. Могу ли я войти? Смею ли? Решительно открываю дверь. Она не заперта. Снова крик. Широким шагом прохожу в гостиную. Китнисс лежит на полу, по лицу текут слезы, рот открыт в беззвучном крике, глаза закрыты, тело извивается так, будто бы она пытается освободиться от оков. Не могу же я бросить ее в таком состоянии. Не могу же я её бросить. Слегка бью девушку по щекам. Не помогает. Крепко сжимаю запястья и громко зову ее по имени. Отзывается, открывает заплаканные глаза. Вижу некоторое удивление во взгляде, но длится оно пару мгновений. Она понимает, кто перед ней, и снова безучастно смотрит за мое плечо. - Китнисс? - спрашиваю я. Она молчит. Я поднимаю ее и бережно сажаю на диван. Беру её руку, холодную, как лед. Не реагирует. Ей всё равно. Тем временем у меня появляется возможность осмотреть девушку. Она исхудала еще больше, кажется, что об скулы можно порезаться. Вижу каждую косточку, которую не скрывает одежда. Кожа отдает желтизной. Будто скелет, обтянутый кожей. Тело, которое забыли похоронить. - Я не позволю тебе остаться такой, - едва слышно шепчу я. Она лишь поднимает голову, пытаясь заглянуть мне в глаза. И больше ничего. Аккуратно, беру ее на руки так, что голова Китнисс оказывается на моем плече. Будто бы в моих руках хрусталь, будто бы я держу новорожденного ребенка. Одна ошибка - и все вдребезги. Медленно поднимаюсь на второй этаж в ее комнату. Оставляю "ценный груз" на кровати, открываю дверь в ванную и включаю воду. Собираюсь было идти за ней, но, оборачиваясь, слышу тихий хриплый голос: - Я сама. Проходит полчаса. Час. К ней в дом заходит Сальная Сэй, но я прошу ее уйти. Я все жду. Чего? Я и сам понять не мог. Через два часа я действительно начал беспокоиться. Не успев постучать в дверь, раздается приглушенный шепот с ноткой усмешки: - Не бойся, я жива. - Хочешь, чтоб я помог тебе? - Не нужно, - немного погодя отвечает она. - Я справлюсь. Она выходит в халате через пару минут. Я провожаю ее до кровати, и слежу за ней глазами, не отрываясь. Знаю, что она не покончит с собой, иначе это давно бы произошло. Я знаю, что она хотела бы умереть. Я тоже мечтал об этом не так давно. Голова начинает болеть от мыслей. Вслух лишь замечаю: -Тебе нужно поспать. Попробуешь? - она снова молчит. Вздыхаю, и повернувшись к двери собираюсь уже прощаться, как вновь до меня долетает её речь: - Пит? - Да? - я оборачиваюсь. - Прошу... Останься. Останься со мной. Я не могу отказать и подвигаю к кровати стул, стоящий рядом с зеркалом, но Китнисс вторит: - Нет, пожалуйста, не так. - даже слышу слезливые нотки. - Ты помнишь? Я знаю, ты все помнишь. Я снимаю куртку, кладу рядом на этот же стул, облокачиваюсь на кровать. Китнисс уже протягивает ко мне руки и нервно всхлипывает. Без раздумий обнимаю ее, голова девушки утыкается мне в плечо. Я не пытаюсь успокоить ее. Это бесполезно. Пусть проплачется. *** Прошло пару недель, а может и месяцев. Сказывалось впечатление, что я прочно поселился в доме Китнисс, ведь большую часть времени я проводил у нее. Девушка поправлялась. Я спал вместе с ней, и пусть это сложно было назвать сном. Заставлял есть, и только-только она начала снова набирать вес. Говорил с ней, успокаивал, пытался помочь. Она снова начала ходить на охоту, возвращаясь к прежней жизни. Конечно, я сам прекрасно понимал, что к прежней жизни никто из нас не вернется, но мы пытались. Пытались забыть то, что никогда не забудется. Пытались смириться с тем, что исправить никто уже не мог. Той ночью я смог поспать, и Китнисс тоже не увидела ничего плохого. Проснувшись, я обнаружил, что она не спит. Ясные зеленые глаза осматривали меня в рассвете. Я обнял девушку покрепче и прижал к себе, наслаждаясь теплом наших тел. С ее стороны услышал некий вздох облечения, почувствовал, как голова припадает к моей груди. Как будто так и должно быть. Внутри разливается необычайное чувство, мне не хочется, чтобы это мгновение когда-либо заканчивалось. Я целую ее в макушку, и, немного подумав, спрашиваю: - Китнисс? - Да? - Ты меня любишь. Правда или ложь? - Правда.