Еда и цветы

Соседи по комнате Йоджи не нравились совсем. Нет, они были неплохими ребятами, в чем-то даже милыми, но он, привычный к вольготному одинокому существованию, категорически не вписывался в коллектив и никак не мог определить, кого больше боится: мрачного молчаливого Широнумы Тецуо или шумного и, кажется, не вполне адекватного Окинагу Зенью. Чего стоила хотя бы эта его ящерица. Мита Макото по сравнению с другими казался чуть более вменяемым, но его любезность Йоджи настораживала. На Зенью Макото то кричал, то шипел похлеще какого-нибудь земноводного; на Тецуо огрызался и чуть ли в драку не лез. А вот с Йоджи, напротив, был очень мил. Это выглядело странно. Хотя, наверное, Йоджи следовало привыкнуть. Вот Тецуо и Зенья явно привыкли. Первый отвечал на нападки Макото неизменным покерфейсом и никогда не вступал в драку, как бы Макото его ни провоцировал. Второй в ответ на полуистеричные вопли идиотски хихикал, а иногда даже лез обниматься. Видимо, земноводные, чьему шипению Макото подражал в общении с Зеньей, последнему действительно нравились. Среди всей этой пестрой ватаги Йоджи чувствовал себя не на своем месте. Он бы предпочел, как раньше, учиться на дому, но сестра так хотела, чтобы он поступил именно в эту элитную старшую школу… Йоджи попросту не мог ей отказать. Школа была закрытой: ученики жили в пристройке рядом с ней. За высокую стену, которая окружала школу, их выпускали только на выходные — бытовало мнение, что, шляясь где попало после занятий, ученики становятся невнимательными и про домашние задания забывают напрочь. Йоджи был вынужден признать, что рациональное зерно в этой идее имелось. Но недостатков тоже хватало. Например, Макото регулярно опустошал школьную столовую — у него были проблемы с неумеренным аппетитом. Если бы он мог выходить за пределы школы, то покупал бы себе еду в магазине, а так от его прожорливости страдали все другие учащиеся. Все, кроме Йоджи, естественно. У него проблемы с аппетитом были строго противоположные. — Тебя легче убить, чем прокормить, Мако-тян, — иногда, насвистывая, глубокомысленно изрекал Зенья. — Никогда не возьму тебя в жены. Макото тут же принимался шипеть на него, и все были счастливы. Зенье, между прочим, было грех жаловаться, как и Тецуо. Притаскивая в их комнату горы добытой с боем еды, Макото щедро с ними делился. Главное было съесть все до того, как он успеет справиться со своей порцией. Еще одним источником еды были посылки из дома, которые учащиеся иногда получали. Например, Зенье приходили банки с тягучей пастой. Он до сих пор не научился их открывать, так что банки доставались Макото. Самому Макото посылки тоже приходили, но, если в них и было что-то съестное, никто не успевал это «что-то» даже разглядеть. В том числе и сам Макото. Йоджи еду никогда не присылали — он сам на этом настоял, не желая вовлекать сестру в ненужные траты. Так что она просто звонила едва ли не каждый вечер, проверяя, как он питается. Йоджи отвечал максимально честно. Он бы сам давно забил на нелегкий вопрос еды, но для Эрики — так звали его сестру — это было почему-то важно. Приходили ли посылки Тецуо, было тайной, покрытой мраком. Но еда у этого необщительного типа водилась всегда, хотя в столовой он никогда не устраивал за нее баталий. Йоджи подозревал, что именно за это, то есть за непереводящуюся еду, Макото так Тецуо и не любил. Кстати, это была одна из возможных причин симпатии Макото к самому Йоджи. Тот ведь почти ничего не ел. А еще соседи Йоджи по комнате иногда говорили об очень странных вещах. Удивительно, но, стоило кому-то затронуть тему, на которую нормальные парни едва ли стали бы рассуждать, все обиды забывались как по волшебству, Зенья казался почти адекватным, и даже Тецуо иногда ронял весомые фразы. А иногда порол полную чушь. Этим вечером речь зашла о цветах. — Все любят цветы, — сказал Макото, — даже твоя Кристи. Кристи звали ящерицу Зеньи, следовательно, эта реплика изначально именно Зенье и была адресована. Но ответил на нее почему-то Тецуо: — Есть люди, как цветы. От них исходит сладкий запах. И посмотрел на Йоджи, который как раз пытался заниматься. В этот день Йоджи не ходил на занятия, ему нездоровилось. Он старался не пропускать уроки, как бы плохо ему ни было, и прогуливал только тогда, когда решительно ничего не соображал от боли. Под взглядом Тецуо Йоджи, которому только-только удалось сконцентрироваться, едва не выронил учебник. Это был далеко не первый такой взгляд. Тецуо никогда не обращался к Йоджи первым, никогда не обращался к нему вообще, но смотреть — смотрел. Достаточно веская причина, чтобы его бояться; Йоджи совершенно не понимал, на что это Тецуо намекает такими взглядами. — Хотел бы я посмотреть, — эдак задумчиво сказал Зенья, — на Йоджи с цветком в волосах. Я думаю, ему бы пошло. Йоджи все-таки уронил книгу. Непонятные фразы Зеньи, который исключительно Йоджи называл просто по имени, без неизменной приставки «-тян», тревожили ничуть не меньше, чем взгляды Тецуо. Йоджи казалось, что говорят они об одном и том же и друг друга прекрасно понимают, а вот он… он не вписывался. Никоим образом. — А ну, заткнись! — рявкнул Макото. Обращался он опять-таки к Зенье, предпочитая игнорировать Тецуо. — Думаю, тебе бы цветок тоже подошел, Мако-тян, — заметил Зенья вполне миролюбиво. — Только не Крис. Она бы его съела. — Я вообще-то не о том, — едва уловимо краснея, перебил Макото. Йоджи не особенно его слушал. Он смотрел на пол, где лежал выроненный учебник, и думал, как бы его так подобрать, чтобы при этом не привлечь всеобщее внимание. — Я считаю, что цветы любят де-ву-шки! Девушки! Если ты когда-нибудь хочешь, чтобы у тебя была девушка, ты должен разбираться в цветах! — Зачем девушкам цветы? — протянул Зенья. — Они их тоже едят? Знаешь, Мако-тян, я подумал… тебе бы не подошел цветок. Ты бы тоже его очень быстро съел. Как девушка. — Девушки не едят цветы! — возмутился Макото. — И я тоже… наверное, — в его голосе звучало явственное сомнение. — Но ты же говорил, что цветы едят все, — заметил Зенья. — Я говорил, что их все любят! Макото и Зенья продолжали спорить о любви и цветах, а на пол перед Йоджи легла чужая тень. Не веря собственным глазам, он наблюдал, как Тецуо поднимает его учебник. — Твое? — на обложке протянутой книги красовалась надпись «Химия», и в химии, стыдно представить, Йоджи не понимал ничегошеньки. Он не глядя взял учебник: — Спасибо. Тецуо кивнул и вернулся на свое место, а Йоджи впервые за месяц, проведенный в этой школе, подумал: кажется, его соседи по комнате не так уж и плохи. Вполне возможно, он сумеет найти с ними общий язык…