Забудь.

Этот день Коичи обвел в календаре красным цветом. Сегодня должна была решиться его судьба, как он считал. И он абсолютно не был уверен, что ему повезет, просто устал бегать от своих страхов. Пора было посмотреть им в лицо, а там... будь что будет. Как бы он не старался, свое волнение скрыть не выходило, поэтому и доводилось во время репетиции ловить на себе вопросительные взгляды. Всех, только не того, кого надо, что заставляло волноваться еще сильнее. Он весь краснел, потел, до крови искусывал губы, сбивался периодически, вынуждая всех начинать заново. И все это оставалось без внимания того человека, которому Коичи позволил распоряжаться своим будущим, завещав свое тело и душу, ради которого был готов отказаться от всего, только бы лишнюю минутку полюбоваться его профилем. Но он не мог позволить себе такую наглость, как рассчитывать на взаимность. Он знал, что ее не было, тем ни менее, решился на этот отчаянный шаг, то ли наивно веря в чудо, то ли просто желая расставить все точки над «i» и уничтожить в себе эту малую надежду, которая донимала его все последнее время. «Я не струшу, я сделаю это, я признаюсь ему. Сегодня», - вновь и вновь мысленно повторял парень, сидя и наблюдая за тем, как их вокалист собирает свои вещи, чтобы через минуту покинуть репетиционную и исчезнуть из жизни одногруппников на два долгих выходных. Нереальный срок для того, кому и две секунды без этого человека кажутся вечностью. Но что-то мешало ему встать с места и воплотить в жизнь задуманное. То ли страх перед неизвестностью, то ли, наоборот, заведомо известный ответ, который так не хотелось услышать из любимых уст. Но так глубоко Коичи капать не решился, ссылаясь на просто-напросто неподходящий момент. Его якобы смущало наличие в помещении коллег, которым не стоило слушать грядущий разговор. - Всем хороших выходных, - с улыбкой кинул Тсузуку, прежде чем развернуться и направиться к выходу. Сегодня он пребывал в непривычно хорошем расположении духа, весь день витая в облаках, не замечая ничего вокруг и, подобно басисту, будучи не в состоянии сосредоточиться. Только разница заключалась в том, что Коичи был напряжен, как натянутая струна, а вокалист выглядел полностью расслабленным, слишком расслабленным, чтобы заниматься серьезным делом. Такое поведение было несвойственно их вечно хмурому согруппнику, и вроде бы Коичи должен был радоваться хорошему самочувствию дорогого человека, однако не мог, потому что догадывался о причинах его происхождения. «Прекрати отсиживаться, трус. Сейчас он выйдет на улицу, там никого не будет, нам никто не помешает, можно будет спокойно поговорить. Поднимай свою жопу и вперед!» - дал себе команду Коичи, начиная злиться на собственную трусость. Злость ему импонировала куда больше, нежели чувство тоски и одиночества, от которых уже начинало тошнить. Собравшись с духом, юноша с розовыми волосами все-таки поднялся с кресла и направился следом за только что ушедшим вокалистом, не замечая на себе заинтересованных взглядов коллег. Однако удача, как и следовало ожидать, не сопутствовала Коичи этим вечером. Он понял это, едва оказался в шаге до выхода из здания. Нет, удача не просто оставила его, она еще и подослала на смену себе сестру свою – неудачу. - Тсу… - только и успел произнести юноша, замирая в дверном проеме. Слова его не достигли слуха вокалиста, растворившись в воздухе. А возможно, тот и при благоприятных условиях не услышал бы их из нежелания. Может, он не был слеп все это время, может, уже давно заметил, как смотрит на него басист, как краснеет от случайных прикосновений и как язык проглатывает, стоит Тсузуку с ним заговорить. Может, он знал все это, поэтому и игнорировал, находя подобное поведение наиболее удобным для себя решением ситуации. Только вот ситуация все никак не решалась, чувства Коичи никуда не девались. Хотя было ли какое дело до них парню, слишком увлеченному своей собственной влюбленностью? А влюбленность была, чего больше всего и опасался басист. Привязанность к другому человеку, абсолютно непохожему на Коичи человеку. И в ее наличии розововолосый убедился в тот самый решающий момент его жизни, когда пустился вдогонку вокалисту. То, что он увидел за пределами здания, казалось, не забудется никогда и будет сниться парню каждую ночь в качестве кошмара. Каждую одинокую ночь, которую Коичи предстоит провести обнимая максимум подушку, пока где-то на другом конце города кто-то другой будет обнимать дорого его сердцу человека. И другим этим являлся никто иной как Рёга, вокалист группы, с которой Mejibray уже неоднократно доводилось сотрудничать. Нет, он был не просто коллегой, он был близким другом Тсузуку, с которым они дружили уже не один год, к которому Тсузуку лип при каждой встрече, которого Тсузуку так часто обнимал при всех. И чем больше они контактировали, тем пуще разрасталась ненависть Коичи к этому чужаку, явившемуся неизвестно откуда и потревожившему покой их маленького, и без того не особо дружного коллектива. И теперь этот наглец посмел испортить басисту чужой группы такой важный вечер, явившись у их студии, встретив их вокалиста, заключив его в свои объятия и нагло целуя прямо посреди лестницы. «А ты разве не этого желал? Разве не хотел усмирить свою надежду, показав ей, что тут тебе ничего не светит? Ну так прошу! Любуйся!» - и он во все глаза уставился на нежно целующего Рёгу и льнущего к нему Тсузуку, разглядывал их довольные лица, их напряженные пальцы, сжимающие друг друга мертвецкой хваткой. И боль его разрасталась прямо пропорционально радости, излучаемой этой сладкой парочкой. -…зуку, - зачем-то закончил он наполовину произнесенное вначале имя, когда те двое отлипли друг от друга и Коичи вновь смог дышать. Вокалисты обменялись короткими фразами, содержания которых басист не услышал и, взявшись за руки, мирно зашагали по тротуару, не замечая пристально глядящего на них юношу. Хотя сам юноша был уверен, что его тяжелый взгляд они ощущают едва ли не физически. - Ненавижу, - процедил сквозь зубы розововолосый, порываясь плюнуть вслед уходящим, пока подсознание нашептывало, что не следует так бурно реагировать на то, что знал заранее. - Забудь, - неожиданно послышалось за спиной, отчего Коичи вздрогнул и из-за внезапности даже не сразу понял, кому принадлежит голос. А когда он обернулся, он увидел Миа, как ни в чем ни бывало застегивающего свое пальто и глядящего куда-то вглубь коридора. «Да тебе же плевать, какого лезешь?!» - разъяренно подумал басист, однако удержался, чтобы произнести эти грубые слова вслух, и, демонстративно развернувшись, наконец перешагнул порог. Улица встретила юношу прохладным вечерним ветерком, завывающим со всех сторон, и Коичи, никогда особо не отличавшийся романтической натурой, сравнил это природное явление с происходящим внутри него. Пустота, которую нечем заполнить, сквозняк от пробитой в сердце дыры. Рука практически на автомате потянулась в карман куртки, в котором лежала пачка сигарет. Парень крепко сжал ее, но в последний миг передумав, отпустил и, склонив низко голову, побрел вперед. К его несчастью, им с Тсузуку и Рёгой оказалось в одну сторону, поэтому разбитому басисту невольно пришлось еще какое-то время созерцать неприятную картину. Парочка, как назло, еще и плелась со скоростью черепахи, о чем-то переговариваясь и глуповато размахивая сцепленными руками в воздухе. «Они пытаются втоптать меня в грязь, но простите, я не намерен вас развлекать. У меня тоже есть гордость», - фыркнул про себя Коичи, переводя хмурый взгляд с одного затылка на другой. И в тот миг вокалисту Born неожиданно вздумалось обернуться. Наверное, его одолело любопытство, поскольку за все это время было просто невозможно не заметить, что позади кто-то идет, как бы сильно эти парни ни были увлечены друг другом. Рёга глядел прямо в глаза басисту с розовыми волосами, и взгляд его был отнюдь не дружелюбным. Он смотрел с угрозой и с подозрением, с недоверием и настороженностью, он смотрел так, как смотрят хищники на тех, кто покушается на их добычу. Он всем своим видом давал понять, что не позволит никому притронуться к его сокровищу, что за Тсузуку он порвет любого. Коичи же смотрел как запуганный щенок, пытающийся оскалиться на огромного пса, с которым ему ни за что не справиться. Он смотрел затравленно, но ненависти он источал в разы больше, нежели Рёга угрозы. Тогда чужак, неизвестно о чем подумавший, презрительно усмехнулся и, отвернувшись, нагло расположил свою руку на ягодицах вокалиста Mejibray. Тот на это лишь хохотнул и, застыв на месте, перехватил идущего рядом за воротник, притягивая к себе и кокетливо впиваясь своими соблазнительными губами в чужие пухлые губы. Коичи не взялся определить, что именно в тот миг подступило к горлу: рвота или ком, предвещавший истерику. Упрямо сглотнув, он прибавил шагу и поспешил пройти мимо целующейся пары. Тому, что Рёга в тот миг окинул его победным взглядом, он вовсе не удивился. Тело его отреагировало быстрее разума, и уже через секунду он показывал наглецу средний палец своей левой руки. На реакцию юноши смотреть не было никакого желания, хотелось просто поскорее скрыться из их виду и ответно не видеть их. Хотелось, чтобы сердцебиение пришло в норму и прекратился этот раздражающий стук в висках. А еще сильно захотелось курить, и Коичи уже увереннее, чем несколькими минутами ранее, схватил спрятанную в кармане пачку и рывком ее вытащил. Только свернув за угол, он смог вздохнуть свободно, не ощущая больше на своей спине чужих взглядов. Нервно распечатав пачку, что вышло у него не сразу, он вытянул из нее одну сигарету, сжал ее в руке и засунул коробочку обратно в куртку. Затем он принялся лихорадочно шарить по карманам в поисках зажигалки. Но найти ее так и не удалось. «Этот мир настроен против меня. Чего я такого сделал, за что меня наказывают?» - басист вскинул голову, обращаясь к небесам, и, не рассчитав расстояние, ударился затылком о стену здания. Закусив губу, чтобы не вскрикнуть, он обессилено сполз вниз по стене. Это был та стадия, когда злоба, ненависть и обида еще не отступили, но сознание потихоньку начинало окутывать безразличие ко всему происходящему. Коичи не желал, чтобы произошедшее повлекло за собой затяжную депрессию, что повлияло бы не только на его жизнь, а и на деятельность группы. Однако взять себя в руки так быстро было непросто, практически невозможно. Первое время ему просто необходимо было остаться наедине со своими проблемами и переживаниями, попытаться перешагнуть через них или же научиться с ними жить, дабы не причинять окружающим дискомфорта. В первую очередь, чтобы самому не испытывать постоянный дискомфорт и не уступать внезапным желаниям учинить что-либо сумасшедшее и влекущее за собой неблагоприятные последствия. «А справлюсь ли я на этот раз?» - задал он себе наиболее волнующий его вопрос. Если раньше справиться с унынием ему помогали мысли о том, что у него еще есть шанс, что он не может наверняка предугадать результат их с Тсузуку разговора, который планировался с незапамятных времен, то теперь он получил окончательный ответ, ему нечем было себя утешить. Он бы позволить своей слепой наивной вере спасти его еще раз, сложись ситуация немного иначе. Будь вокалист не так искренне счастлив, встречаясь со своим якобы возлюбленным. Не улыбайся он так довольно и радостно в чужих объятиях, это означало бы, что он не нашел еще нужного человека и не исключено, что, приложив определенные усилия, им однажды станет басист той же группы. Но теперь сердце Тсузуку определенно оказалось занято. «Прекрати цепляться за все эти хрупкие надежды и искать утешенья. Разве не ты сегодня решил: все или ничего. Либо он твой, либо ты прекращаешь строить воздушные замки и искореняешь эту дурацкую привязанность? Итак, ты проиграл. Так почему же не выполняешь данное себе обещание?» - он все пытался собраться, начать мыслить здраво, не дать себе раскиснуть, но послевкусие отказа оказалось куда более горьким и едким, чем представлялось вначале. Как ни пытайся сохранять спокойствие, это выходит только внешне, а внутри мысли носились, как ураганом гонимые, еще и одна краше другой. – «А как давно они вместе? Интересно, мог бы я еще успеть опередить Рёгу, находился бы я тогда в объятиях Тсузуку? И тогда я бы насмехался над этим наглецом и его пародией на чувства к моему вокалисту…» Коичи нервно хмыкнул, после чего сразу же застыл на месте. Очередная мысль поразила его, словно молния. А откуда Рёга вообще знает о его чувствах? Неужели Тсузуку не только намеренно игнорировал коллегу, разбивая его сердце, так еще и высмеивал их в компании своей пассии? Втаптывая хрупкие осколки в грязь… «А справлюсь ли я на этот раз?» - вновь спросил себя розововолосый парень, сдерживая порыв то ли истерического смеха, то ли внезапно выступившие слезы, то ли все разом. Но на этот раз тот же вопрос подразумевал под собой совсем другое и являлся, скорее, риторическим. «А хочу ли я справляться?» - вот о чем он думал, понимая, что слишком измотан даже для того, чтобы пытаться. – «Почему я должен справиться? Чтобы не создавать проблем другим, чтобы не страдала группа. Но ведь им всем нужны только мои музыкальные способности, а не я сам. Я не хочу жить исключительно ради людей, которым на меня наплевать». Коичи тяжело вздохнул, и изо рта его пошел пар. Стремительно холодало, только парень этого не замечал. Он уже давно привык к холоду. Зажав сигарету между тонкими аккуратными губами, он задрал рукав на своей левой руке и внимательно осмотрел запястье. Затем он осторожно коснулся тонкой молочно-белой кожи подушечкой большого пальца левой руки, плавно провел по запястью и в определенном месте сильно надавил на него длинным ногтем. Настолько сильно, что одна из алых страз, приклеенных к нему, отвалилась и упала на пыльную землю. «Как капелька», - моментально в голове Коичи возникла ассоциация, и он посчитал это знаком. Сигналом к началу действий. Надо было только встать и как можно скорее отправиться домой… - Ноготки переломаешь, - раздалось над самой головой. Так же неожиданно и все тем же голосом, каким обращались к басисту на выходе из здания. Миа. И Коичи из вредности продолжил играть свою роль безучастной вредины, отвернув голову в сторону от прохода и прижав оголенную руку к груди. Он запоздало подумал о том, что стоило бы ее прикрыть, дабы не вызывать лишних подозрений, но едва взялся за это, его тут же перехватили. Миа сжал оголенное запястье со всей силы и дернул на себя, вынуждая розововолосого обернуться. - Ты жалкий. Только последний эгоист будет так убиваться, видя дорогого сердцу человека счастливым. Пусть и с другим, - безэмоционально произнес гитарист, осматривая тонкую руку. Коичи захотелось выкрикнуть что-то в духе «Да откуда тебе знать?» и, плюнув в лицо, убежать. Но он благоразумно сдержался, придержав свою маску, и лишь резко вырвал руку, скрипя зубами за плотно сжатыми губами. Он смотрел Миа прямо в глаза своим убийственным взглядом, пытаясь показать, что ему нет никакого дела до его слов и подобные нравоучения не имеют на него никакого влияния, лишь бесят. - Поверь, куда тяжелее видеть, как страдает тот, к кому ты испытываешь возвышенные чувства. Из-за другого, - Коичи посмотрел в затуманившиеся на мгновение глаза с неким непониманием и пренебрежением, подумывая фыркнуть, развернуться и уйти, оставляя Миа наедине со своими непонятными мыслями. В общем-то, все его раздумья сводились к построению плана побега. Или красивого ухода – как сложится. – А ты тем временем не можешь ничем помочь. Просто потому, что ты не тот человек. - И после твоих слов мне должно полегчать? – не удержавшись, язвительно поинтересовался Коичи. То, что Миа давно заметил симпатию одногруппника к вокалисту, розововолосого не удивило – гитарист частенько приглядывался к коллегам, предпочитая молчать, наблюдать и делать выводы. Обычно таких людей считают самыми загадочными и непредсказуемыми, ведь одному богу известно, что творится у них в голове. Тем ни менее, на жалость со стороны Миа Коичи никак не рассчитывал, ему казалось, он слишком серьезен и холоден для такого чувства. Потому и удивился так его внезапному появлению. Только вот то, с какой целью тот явился, все же оставалось загадкой. Не похоже было, что он попытается помочь товарищу. А если и пытается, то как-то неэффективно, что в лишний раз доказывало, что скрытный парень в таких делах не подкован. - Нет. Просто хочу тебя образумить, - вполне серьезно ответил гитарист и одним ловким прыжком преградил дорогу закатившему глаза и дернувшемуся в сторону Коичи. – Ты не должен этого делать. Басист замер на месте, сжимая кулаки и прикрывая на секунду глаза. Он пытался успокоится, взять себя в руки. Чем меньше он будет грубить Миа – тем быстрее закончится этот нелепый диалог, и тем скорее его оставят в покое. Но молчать так трудно… Особенно, когда ты доведен до точки кипения. - Да мне осточертело, что другие люди все время решают за меня, что я должен делать, а что не должен. Такое чувство, что живу я тоже исключительно из долга перед неизвестно кем. Не по собственному желанию, понимаешь? Но все равно почему-то живу. - Не пори горячку. Это все эмоции. Не стоит в их порыве совершать глупые, необдуманные поступки, - взялся разубеждать коллегу Миа, однако когда тот в очередной раз лишь раздраженно закатил глаза, попытался заговорить помягче. - Нельзя, Коичи, нельзя. Однако басист и слушать подобное не желал, ему было плевать, строго или сочувственно к нему обращаются, если суть слов от этого не менялась. Им вновь пытались манипулировать, намекая на собственную самостоятельность и незначительность. - Да почему же нельзя? Тсузуку, значит, можно, а мне нельзя? Я чем-то хуже? Чем я хуже его? Чем я хуже Рёги? Я ведь хуже, потому и не достоин… Миа вздохнул, но долго думать над ответом не стали выдал все так, как думал. Он слишком долго и тщательно наблюдал за одногруппниками и переменами в их жизни, чтобы быть уверенным в своих словах. - Ты ведь знаешь, в чем заключается различие между вами. У него есть человек, который его спасет, и это не ты… Ты ни разу не пришел к нему, когда ему было плохо, ожидая, пока он сам сделает первый шаг. А Рёга не ждал, ему не было необходимо получать внимание Тсузуку, ему было достаточно возможности дарить его нашему вокалисту. Вот в чем разница между вами. И я не удивлен, что так все обернулось… А ты теперь оказался на месте Тсузуку, на месте Тсузуку прежнего, у которого не было человека, который о нем позаботился бы, хотя он в нем так нуждался. Наступила тишина. Коичи опустил повлажневшие глаза и невидящим взглядом уставился в чужую грудь, пытаясь переварить услышанное. Слова Миа были неоспоримы, это была чистая правда. Но розововолосый только сейчас задумался о том, что слишком мало внимания уделял человеку, который ему нравился, собственноручно все испортив. И, конечно, не мог он поспорить и с характеристикой ситуации, в которой он оказался. Только сейчас Коичи понял, насколько одиноким раньше был Тсузуку и как он нуждался в чужом тепле. И это оправдывало его в глазах басиста. Обида за сегодняшнее происшествие тут же забылась, и парень даже почувствовал вину. Однако во всем этом он и не собирался рассказывать собеседнику, побаиваясь показывать свою слабость, уязвимость и, главное, понимание ситуации. Проще было продолжать вредничать, надеясь, что Миа сочтет свои попытки тщетными и оставит согруппника в покое, прекратит подталкивать его на поиски ответов, которые так хотелось найти, но которые на самом деле оказались весьма неприятными и совсем не утешающими, как от них ожидалось. - Ты достать меня сегодня решил? – буквально выплюнул он каждое слово, заламывая от волнения пальцы на руках. Однако Миа не растерялся и нисколько не огорчился подобным ответом. Что бы ни говорил Коичи, гитарист умудрялся сохранять невозмутимость. - Скорее, вытянуть. Из болота, в которое ты добровольно забрел и увяз, - пояснил он. - Да ты прям Мать Тереза. Знаешь, мне быстрее станет лучше, если мне не будут ежеминутно напоминать о том, что я не имеющий ничего неудачник, который потерял даже то, что ему не принадлежало, и все равно вынужден встать на ноги и идти дальше. Не потому что все еще верит в свое светлое будущее, а потому что так требуют другие, нуждающиеся во мне ради достижения собственных целей люди, - неожиданно выпалил Коичи, понимая, что нервы сдают окончательно. Он едва ли не кричал на собеседника, но казалось, чем громче он будет говорить, тем легче ему станет. А еще он запоздало заметил, что начал сильно дрожать. - Ты не прав. Я говорю это по абсолютно другой причине, - впервые за весь разговор Миа позволил себе произнести слова тише обычного и замяться, о чем-то задумавшись. - Не могу объяснить, просто не хочу, чтобы с тобой что-то произошло, - устало вздохнув, произнес он. Его рука дрогнула, словно он собирался потянуться к басисту и успокаивающе положить ладонь ему на плечо. Но слова, произнесенные Коичи следом, заставили его остановиться. - Вот только не говори, что в твоем холодном сердце проснулась жалось и сострадание к ближним. Нас и друзьями не назовешь, с чего бы тебе переживать за меня? И, кажется, подобным Коичи все же удалось сделать то, что вообще мало кому когда удавалось, – вывести одногруппника из равновесия. В его глазах блеснула тень обиды и разочарования. И розововолосому даже послышалось, будто он скрипнул зубами. Хотя это вряд ли, скорее всего, просто послышалось. Или, быть может, это были его собственные зубы? - Ты помешался на своем Тсузуку и мира вокруг не замечал. Ты понятия не имел, как выглядишь со стороны, и на меня уж подавно не обращал ни доли внимания. Так что тебе ли судить о том, какой я? – сохраняя остатки спокойствия, выдал Миа, отводя взгляд к почерневшим небесам и ища в них успокоения. Коичи очень хотелось огрызнуться, воскликнуть, что даже не будь он помешан на вокалисте, все равно не обратил бы внимания на такого малоприятного типа как Миа. Однако он не мог произнести этого вслух, так как с каждой секундой все яснее осознавал правдивость слов гитариста, понимал, что тот ни в чем не виноват и не заслуживает подобного обращения. Более того, он был единственным, кто явился к нему в такую трудную минуту с намереньями исправить все. И пусть Миа не бывать дипломатом, но ведь Коичи всегда учили, что главное – внимание, оказанное тебе человеком, а не его умение выражать свои мысли. И сейчас он поступал очень некрасиво по отношению к коллеге, наплевательски относясь к проявленному им вниманию. А ведь розововолосый не понаслышке знал, как это порою бывает неприятно. - Прости. Я действительно поехал с этой своей любовью к тому, кто изначально мне не был предназначен. И теперь я понятия не имею, что мне делать. Планировал же в случае отказа просто забыть обо всем и начать новую жизнь. Я не знал, что будет так больно… Боже, что я тебе сейчас наговорил… Что я хотел сделать… Я просто сопливый идиот. Вцепившись пальцами в розовые пряди, басист неловко отшатнулся. Он прокручивал в голове их непродолжительный диалог, обдумывал все сказанные им слова и запланированные поступки и не узнавал сам себя. Сознание прояснялось и становилось неописуемо стыдно за свою слабость. «Ведь он прав… Невозможность наших с Тсузуку отношений – не повод для таких ужасных поступков. Я должен быть рад за него, коль он счастлив. Лучше пусть будет счастлив с Рёгой, нежели несчастлив со мной… А я справлюсь. Всегда ведь стремился жить на полную и не желал так легко уступать свою жизнь. И в кого я превратился, влюбившись в человека, которому не нужен?..» - Пойдем. Я тебя одного сегодня не оставлю, - Миа аккуратнее, чем ранее, обхватил своей рукой запястье басиста и сделал несколько осторожных шагов назад, вынуждая Коичи оставить голову в покое и последовать за ним. Тот то ли был полностью поглощен своими размышлениями, то ли добровольно решил довериться Миа, но даже не спросил, куда его повели. Лишь пройдя в тишине минут двадцаит и отойдя достаточно далеко от студии, он вышел из ступора. Заметив торчащую из кармана куртки гитариста зажигалку, парень ловко выдернул ее и, вынув из собственных джинсов смятую сигарету, потянулся, чтобы прикурить. Все произошло настолько быстро и ловко, что Коичи сам себе удивился, ведь чувствовал себя рассеянным и разбитым. Тем ни менее, Миа тоже поспешил блеснуть отличной реакцией и буквально выбил ее из рук согруппника, прежде чем тот сделал первую затяжку. - Какого ты творишь? – розововолосый вопросительно уставился на идущего рядом юношу. - Не умрешь, если один раз не покуришь. - Но это успокаивает, а мне сейчас необходимо успокоиться, - не собирался отступаться басист, организм которого срочно требовал очередную дозу никотина. - Чтобы успокоиться, не обязательно курить. Тем более, мы уже почти пришли, - Коичи плохо ориентировался в темноте, однако место казалось ему смутно знакомым, поэтому он сделал вывод, что они направляются к Миа домой. Решив не разжигать очередную перепалку, он обиженно поджал губы и поплелся за неспешно шагающим парнем. Уже меньше чем через десять минут парни действительно поднялись в квартиру, расположенную на десятом этаже какой-то элитной многоэтажки. Сперва полностью черная широкая дверь без глазка, номерка и даже ручки насторожила Коичи, однако подобного было недостаточно, чтобы отказываться от приглашения войти. Внутри Миа сразу же клацнул по выключателю, и глаза резанул яркий холодно-белый свет. Внутри оказалось крайне неуютно: минимум мебели, черно-белый интерьер, всюду стеклянные поверхности и идеальная чистота. Тут было так же строго и уныло, как и в душе редко улыбающегося гитариста. По крайней мере, так считал Коичи, именно таким он видел своего коллегу и не мог не признать, что подобная обстановка подходит ему идеально. Коичи же любил яркие вещи и ценил домашний уют, в доме одногруппника он испытывал дискомфорт, однако рассудив, что сейчас это последнее, что должно его интересовать, послушно ступил в гостиную и присел на черный скрипучий диван, когда Миа велел ему располагаться и чувствовать себя как дома. - Желаешь выпить? – гостеприимно поинтересовался хозяин квартиры, выглянув из-за одной из немногочисленных дверей с кошачьим кормом в руках, и Коичи заметил, как в его ногах трется серый красивый кот. Розововолосый любил этих животных и невольно улыбнулся, глядя на то, как зверек ластится к своему хозяину, бросая жалобные взгляды на его руки. - Чего-нибудь покрепче… - ответил басист, когда Миа сдержанно хмыкнул, напоминая о своем присутствии. - Будет сделано, - кивнул гитарист и, переведя взгляд на кота, все же открыл упаковку с кормом и свернул обратно в комнату. Когда Коичи просил чего-то покрепче, он и подумать не мог, что через семь минут перед ним будет стоять огромная чашка с горячим крепким чаем. Принюхавшись к напитку, он перевел недоумевающий взгляд на хозяина квартиры и хотел было возмутиться, не задумываясь о том, что это невежливо, однако Миа смерил его строгим взглядом, давая понять, что на алкоголь басист сегодня может даже и не рассчитывать. Тогда ему ничего не оставалось, кроме как смириться и, аккуратно дуя на напиток, пить его маленькими глотками, дабы не обжечься. Это хотя бы помогало согреться после уличной прохлады. Да и вообще в доме Миа, несмотря на всю его хмурость и неуютность, было очень тепло, даже полы были горячими и приятно грели ступни. А диван оказался не таким уж скрипучим и вполне себе удобным. Настолько удобным, что уставшему после тяжелого рабочего дня Коичи не хотелось с него вставать. «Я что, останусь тут на ночь?» - мелькнул в голове очередной вопрос. Сперва басист подумал, что это далеко не самый худший вариант, однако тут же вспомнил, что в идеале планировал провести эту ночь совсем не так, совсем не с этим человеком и вовсе не в этой квартире... И пока он будет спать в чужом доме, находясь под присмотром, как нашкодивший ребенок, где-то на другом конце города кто-то другой будет ласкать дорогого ему человека. И как бы он не отдергивал себя, напоминая, что не стоит больше об этом думать, Тсузуку все никак не выходил из головы. А самым ужасным было не то, что Коичи еще долго придется жить с этими мыслями, воспоминаниями и остатками чувств. В разы хуже казалось то, что им еще не один год придется работать с Тсузуку вместе, впереди их ожидает еще много взглядов, слов и прикосновений, но что-то подсказывало, что все это басисту не очень понравится. Он не хотел знать, каким взглядом вокалист будет смотреть на него начиная со следующей недели… Насмешливым или холодным? В любом случае очень-очень неприятным… - И как мне теперь быть? Как работать с ним? Как смотреть ему в глаза… Мне придется уходить последним, чтобы не встречаться с Рёгой. Я не вынесу еще одной такой встречи. А как же совместные концерты?.. Что мне делать теперь? – вслух принялся рассуждать Коичи, облокотившись на спинку и грея руки о чашку. Он наблюдал за вздымающимся над посудиной паром, который быстро растворялся в воздухе. Это успокаивало, потому и говорил парень спокойно. Тихо и как-то обреченно… Миа сидел рядом с ним на диване, внимательно наблюдая за гостем, изучая все складочки на его хмуром лице, и думал о чем-то только ему известном. Может, размышлял над ответом, который поможет его коллеге, может, строил планы на следующий день или же обдумывал причины своих сегодняшних поступков. По его ничего не выражающим глазам нельзя было прочитать мысли, да Коичи и не пытался, продолжая сверлить взглядом постепенно остывающий напиток. А затем все произошло как-то слишком быстро, как на улице с сигаретами. Миа обхватил руками большую чашку и отставил ее на стеклянный столик. Увлеченный своими мыслями Коичи не сразу сообразил, что произошло, а когда он пришел в себя, чужие пухлые губы уже накрыли его собственные. Нежно, осторожно, едва ощутимо, преследуя одному гитаристу известные цели и непонятно какой реакции ожидая от согруппника. Миа целовал так осторожно, так бережно, словно впервые, хотя басист и понимал, что это не так. От хозяина квартиры ничем не пахло, даже запах его кожи было крайне трудно уловить, а у поцелуя не было вкуса как такового, и тем ни менее у Коичи закружилась голова и, дезориентировавшись, он не сразу сообразил, что следует оттолкнуть коллегу от себя. А когда все же поднял руки, было уже поздно. Миа отстранился и, взяв кружку парня с розовыми волосами, сделал несколько жадных глотков, надеясь усмирить свою возбужденность и как можно скорее придать лицу привычное невозмутимое выражение. - Что это было? – спустя минуту растерянно поинтересовался басист, не придумав более оригинального вопроса. Рука его невольно легла на сердце, которое до сих пор колотилось как бешенное. Отставив чай, Миа сделал глубокий вдох и выдох, откинулся на спинку и твердо произнес: - Забудь. Коичи показалось, что в тот момент внутри него что-то словно оборвалось, причинив резкую боль. Уже дважды за вечер. Неужели его опять использовали для удовлетворения собственных желаний? Да как у этих людей хватает совести потешаться над хрупким парнем с разбитым сердцем? «Никому нельзя доверять», - фыркнул розововолосый, тут же поднимаясь с места, и, не оборачиваясь, рванул в прихожую, сметая все на своем пути и едва сдержавшись, чтобы не пнуть жалобно мяукающего питомца Миа, которого тот наверняка очень любил. Ему хотелось причинить как можно больше боли окружающим, чтобы те осознали, насколько ему тяжело. Прихожая не скрывала Коичи от чужих глаз, так как плавно переходила в гостиную, в которой сейчас сидел хозяин квартиры. Поэтому басист твердо решил не оборачиваться. Ему не хотелось видеть никого и нечего. Он вновь вернулся в то состояние, с которым с трудом удалось распрощаться в переулке возле студии. Прежние мысли тоже не заставили себя ждать. И когда куртка была с остервенением натянута на плечи, а напряженные пальцы вцепились в бегунок молнии, голос Миа вновь коснулся слуха его гостя. - Забудь это или забудь его, - вкрадчиво молвил гитарист, опасаясь, что его слова растолкуют неверно. Коичи озадаченно застыл на месте, не веря своим ушам. То ли имел в виду юноша, что он сейчас подумал. «Так это была не издевка?» Зажмурив глаза, парень попытался собраться с силами, и на всякий случай подготовился к лучшему. Что Миа обратит сейчас это все в шутку или скажет что-то в духе: «Я не знал, как иначе отвлечь тебя от твоих хмурых мыслей о вокалисте». Хотя в том, что у него это вышло, сомнений не было. Этот внезапный поцелуй сбил Коичи с толку и напрочь выбил мысли о Тсузуку из его головы. Расплющив веки, басист еще несколько секунд мялся на месте, прежде чем обернуться, а когда сделал это, утратил доверие еще и к своим глазам. Посторонний человек не взялся бы сказать, что во взгляде Миа что-то переменилось, однако Коичи хоть и не был ему близким другом, уже достаточно хорошо научился различать его эмоции. Парень смотрел на него с надеждой, с надеждой на то, что тот примет правильное решение, и с непривычной нежностью, что давалось ему не так уж и просто. Но он хотел, чтобы Коичи понял нечто важное, чтобы заметил то, что способно изменить их жизни в лучшую сторону. «Забудь». «Поверь, куда тяжелее видеть, как страдает тот, к кому ты испытываешь возвышенные чувства. Из-за другого. А ты тем временем не можешь ничем помочь. Просто потому, что ты не тот человек». «А ты теперь оказался на месте Тсузуку, на месте Тсузуку прежнего, у которого не было человека, который о нем позаботился бы, хотя он в нем так нуждался». «Не могу объяснить, просто не хочу, чтобы с тобой что-то произошло». «Я тебя одного сегодня не оставлю». «Забудь». Все ключевые фразы из их сегодняшнего разговора поочередно всплыли в памяти Коичи. Изначально он не придал им особого значения, не оценил, насколько они на самом деле важны и сколько смысла в них вложено. Или просто не желал понимать, игнорируя Миа и отчаянно думая о другом. Неужели гитарист был воплощением его самого? А Коичи поступал так же, как Тсузуку с ним самим. Нет. Миа не был подобен басисту. Верно, они попали в схожие ситуации, но вели себя абсолютно по-разному. И если Коичи проиграл свою игру, то Миа принял стратегию победителя. «Ты ни разу не пришел к нему, когда ему было плохо, ожидая, пока он сам сделает первый шаг. А Рёга не ждал, ему не было необходимо получать внимание Тсузуку, ему было достаточно возможности дарить его нашему вокалисту. Вот в чем разница между вами». От выводов, к которым Коичи пришел, ему стало не по себе. Слишком много свалилось на него за один вечер. В случившееся трудно было поверить, но разве взволнованного долгим молчанием взгляда Миа, сидящего совсем рядом, было недостаточно, чтобы в полной мере ощутить реальность ситуации? Вспоминая то, каким счастливым был Тсузуку в объятьях человека, спасшего его, Коичи впервые ощутил не ревность, а зависть. Ему тоже хотелось, чтобы его так крепко обнимали и так жадно целовали, чтобы его берегли и стерегли, как зеницу ока. Да, он любил Тсузуку, но вокалист не мог дать ему всего того, в чем он так нуждался. Он уже нашел своего человека, что означало, что они с Коичи не пара и не были предназначены друг другу судьбой. Так может, Миа – тот самый? Ведь басист действительно слишком мало интересовался скрытным согруппником и вполне мог не разглядеть в нем нечто важное, то, чего не было даже в идеальном Тсузуку… «Забудь?» - неуверенно подумал он, а затем, сглотнув, уже более уверенно повторил, дал себе твердую установку, решая прекратить эти бессмысленные размышления, которые с каждой минутой вызывали все больше сомнений и могли повлиять на правильность решения. Прошлое надо оставить в прошлом и своевременно задуматься о будущем. Тем более, если тебе выпал такой потрясающий шанс попытать счастья. – «Забудь». Ему очень хотелось верить, что так будет правильнее. В любом случае, попробовать стоит. Ведь ему так хотелось совершить что-то сумасшедшее! Зачастую именно спонтанно принятые решения оборачиваются успехом, какими глупыми они ни казались бы, ведь наш любимый закон подлости просто не успевает среагировать и подготовить свой коварный план по разрушению надежд. Да и кто ведает, сколько сюрпризов таит в себе загадочный музыкант, которого Коичи только предстояло узнать. Может, все это время рядом с ним находился человек куда более интересный и привлекательный, чем Тсузуку, а басист и не знал. Хотя розововолосый тогда вряд ли догадывался, что главную тайну коллеги ему открыли именно этим вечером. Забыв стянуть куртку, он сделал шаг вперед – первый шаг в новую жизнь. И, может, ему еще не время упасть и разбиться, может, впереди его ждет большое странствие и уйма впечатлений. Главное, вовремя сбросить ненужный груз в виде болезненных воспоминаний и обесцененных чувств.