Из-за тебя, и ради, ещё жива.

В августе ночью неба простор велик. Я, пока матушка дремлет, сбежала на сеновал. Ты, привычно улыбаясь и чуть щуря глаза, уже ждал меня там. Господи, как я скучала! Через пару секунд я заприметила у тебя в руках венок из подсолнухов, который ты спешно надел мне на голову, а после, робко поцеловал в щёку. Я расхохоталась. Вроде уже офицер, а краснеешь, как маленький ребёнок! Ну как тебя не любить?! Сегодня ты приехал только на одну ночь, а я каждый день молю Бога,чтобы наша крайняя встреча не стала последней. Ты всё ещё стоишь слегка поодаль, словно чужой. Сдерживать слёзы уже невмоготу, да и тебе тоже. Я же вижу. Поэтому, расплакавшись, бросаюсь к тебе в объятия, без всяких прелюдий. Ты знаешь, матушка никогда не любила тебя, не признавала, считала легкомысленным, но теперь ты изменился. Война всё изменила. Тебя, меня, матушку, моё мировоззрение. Неизменной осталась только любовь к тебе. Пусть и тайная. Каждый четверг превратился для меня теперь в тайные убегания из дому и походы на почту, что в десяти верстах. Ты лежишь рядом, такой родной и любимый. Говорить не хочется, как и шевелиться. А хочется просто лежать и смотреть на тебя, запоминая каждую черту твоего слегка сурового лица. На чёрных как смоль волосах виднеются седые пряди. Это всё война. Ты смотришь мне прямо в глаза и я ничего не вижу кроме твоих и слышу только слабый гул журавлей. Ты берёшь меня за руку и я обмираю. Из-за тебя, и ради, ещё жива. Матушка благосклонно отпустила меня работать в госпиталь и я этому невероятно рада. Не видеть твоего имени в списках раненых – это уже большое счастие. За год работы в госпитале я сумела понять насколько отважные мужчины живут в России. Смелые и благочестивые, они готовы отдать свою жизнь на спасение родины. Им страшно, очень страшно. Я знаю, тебе тоже страшно, иногда даже до безумия, но я так горжусь тобой, так сопереживаю тебе, что можешь быть уверен, ты справишься. Когда мне становится грустно и ужасно тоскливо, тогда я достаю из-под кровати твой венок, который ты подарил мне тем августом, помнишь? Ты сплёл его из подсолнухов и это был лучший подарок, который ты мне делал за всю свою жизнь. Письма от тебя не приходят уже десятый месяц, но я жду, всё ещё жду, слышишь? Ждёт и наш сынишка. Тогда, в ту августовскую ночь ты шепнул мне на ушко, что очень хочешь, чтобы у нас с тобой был сын. Он ждёт тебя, возвращайся скорей, или хотя бы напиши... Дни летят быстро. Матушка настояла на собственном обучении и воспитании внука, поэтому дни твоего сына проходят в прилежном учении, чему я несказанно рада. Каждый месяц я плету венки из розмарина и ставлю в них твою фотографию. Война и не думает заканчиваться, однако Бог милостив, а потому нашего края она коснулась не так заметно. Я жду тебя, всё ещё жду. Жимолость в этом году зацвела рано, и букетик ароматных веток в конце мая уже украшал стол в гостиной, вперемешку с незабудками. Недавно пришла телеграмма, в которой говориться, что ты без вести пропал, но я чувствую, что ты жив и всё ещё жду. А сынок с каждым днём всё больше напоминает тебя. Соседские ребятишки кличут его угольком, потому что у него такие же чёрные волосы, как и у тебя, а ещё он такой же молчаливый и задумчивый. Война закончилась так же неожиданно, как и началась и об этом я узнала ближе к полудню. Август в этом году выдался знойным, душным и очень походил на август 1914 года. Я шла из аптеки, с лекарствами для матушки. Она часто болеет в последнее время. Ветер приятно обдувал лицо, играя с моими волосами и слегка приподнимая шляпку. Солнце пекло как никогда, потому я стремилась как можно скорее дойти до дома. Уже подойдя к калитке я услышала детский смех, раздающийся из усадьбы. В сенях лежал незнакомый мужской саквояж, а меня мучило любопытство: кого это к нам занесло? В кухне никого не было, поэтому, поставив лекарства. я направилась в гостиную. Дверь была распахнута. Я тихонько заглянула в комнату. Ко мне спиной сидел темноволосый мужчина с проседью и грубоватым голосом и что-то говорил моему сынишке. Я слегка кашлянула, давая знать о своём присутствии. Мужчина повернулся ко мне лицом, и я замерла. Это он. Он жив. Он вернулся. Слёзы потекли сами собой и ничего не получалось сказать. Он тоже плакал, шепча радостное : «Я вернулся, любимая. Помнишь, я обещал? Теперь всё будет хорошо. Я очень сильно люблю тебя». На столе лежал букет подсолнухов.