Разные пути

      Он ни разу не разменивался по мелочам, тем более, в те дни, когда победа виделась настолько близкой. У Ордена была идея и свои устоявшиеся, жестокие идеалы. Без лишних суждений его послелдователи отрезали семь раз отмеренное, не оборачиваясь назад. Ведь результат всегда выходил безупречым. Но продуманное, до мелочей разобранное — оно имело свою цену. Ужесточаться, идти уверенными, ровными шагами по головам, не спрашивая себя «правильно ли я поступил?» Так судил и Хэйтем — человек старой закалки и с умением отделять чувства от эгоистичных целей «верхушки». Несмотря на пятый десток лет, он до сих пор оставался одним из самых сильных и влиятельнейших людей, представлявших Орден Тамплиеров, скрестить с которым шпаги предпочел бы разве что глупец. Но увы, таковой человек нашелся.       Коннор Кенуэй, молодой воин с горячей головой «дышал в затылок» старому тамплиеру, что как величественный вожак, стремился держаться как можно выше и дальше от своего сына, чтобы показать ему свое превосходство. И то, как юноша поспевал за ним, обходя все кордоны сонных "томми" в своих новеньких алых нарядах, напоминало нелепое топтание волчонка за массивным и гордым волком.       Вот серп луны озарил силуэт Хэйтема на фоне крыш городской ратуши, с которых открывался величественный вид на спящий Бостон. Его темно-лиловые одежды, со временем вытершиеся и запыленные, засияли по-новому, словно выходной саван на древнем призраке; серебро луны отразилось на его снежных висках, коснулось темных, бронзовых щек, и потухло в жестоких глазах старика, которого Коннор уважал, ненавидел и при том, побаивался. — Почему все не может быть как раньше? – решился заговорить молодой индеец, устав стоять на карауле недвижными статуями, прячась за кирпичной кладкой закопченных труб. Сейчас, когда ночь накрыла город, парнишка еще больше опасался не так поставить ногу, оступиться и свалиться прямо на мощенную мостовую, переломав все кости. Этот глупый страх вызвало еще и внезапное появление отца в его жизни: человека, которого он должен будет убить. Человека, которого ему бы хотелось полюбить. — Ваша братия живет прошлым да пустыми мечтами, потому ассасины никогда не одержат над нами победу, - как всегда лаконично и коротко голосом, терпче, чем отличный пиратский ром, откликнулся Хэйтем, не спуская глаз с постовых у врат, ведущих к форту. — Глядел бы лучше в оба. — Да, но… — Помолчи и держись теневой стороны. Тебя могут заметить. На том их «славный» разговор и окончился. Всего лишь несколько мгновений, быстрые и рискованные задания, которые вели их отношения к одному и тому же: окончательной коалиции. При встрече в церкви Коннор был готов поклясться, что Хэйтем его убьет, но старый тамплиер передумал, а значит, у него внутри остались какие-никакие чувства к сыну.       Они ждали еще несколько мучительных минут, после чего, спустившись вниз и убрав охрану, мужчины быстро проникли за баррикады, осматриваясь внутри здания. Это было временным перемирием, и Коннор прекрасно понимал, что после устранения их общего врага, пути двух враждующих сторон разойдутся… но можно ли мечтать, что это случится нескоро? — В чем дело? Ты вновь расчувствовался? И этот человек, отстаивающий свою утопическую точку зрения, сумел стать капитаном судна? Право, я поражен теми, кто считает тебя новым вожаком ассасинов, - мягко произнес Хэйтем, прокрадываясь дальше вдоль иссиня-черной стены флота и высматривая потенциальную угрозу среди "томми". Коннору не хотелось отвечать: то, что происходило вокруг, стало частью его, идущего в никуда, плана по примирению двух сторон. Конечно же, он понимал, что и Хэйтем в какой-то мере верит, что мальчишка без твердых ориентиров быстрее перебежит на сторону более опытного и мудрого врага, но не собирался ему подыгрывать.       Они шли все дальше и дальше во тьму старых чертогов, пока из-за очередного пролета не вышел один из вояк со штыком, целящим прямо в грудь Хэйтема. Хотел он того или нет, а юный индеец первым выскочил навстречу и, сверкнув наручным клинком, вонзил острое лезвие в глотку генерала, хватая его обмякшее тело и оттаскивая в сторону. — Не стоило, - с королевскими нотками в голосе прокомментировал происходящее тамплиер, продолжая свой путь как ни в чем не бывало. — Я сделал это не ради тебя, - ощерился парень, будто степной койот. — О? Значит, ты хвастал своим мастерством? Как….. мило. «Он издевается!» - решил Коннор, в темпе вальса обгоняя тамплиера и подставляясь первым подо все атаки. Похоже, Хэйтем был вовсе не против выбора тщеславного мальчишки с «переразвитым» чувством справедливости: наоборот, он перешел на спокойный шаг, дожидаясь, пока их глупая коалиция подойдет к концу.       Но вот они миновали еще пару залов, как Коннор, идущий первым, почувствовал подвох. — Отчего так мало охраны, если он знали, что мы придем?.. – задался вопросом юный воин, строя из себя великого сыщика и понимая, что его риторический вопрос так и останется без внимания. Зоркий взгляд начал скакать с объекта на объект, пока парень не заметил едва различимый серый шнур, идущий вдоль каменной кладки по всему периметру форта. — Это засада! – воскликнул в ту же секунду Хэйтем, как их лица озарила ярко-рыжая вспышка сильного взрыва.       Они не смогли ничего предпринять: каменная крошка вперемежку с обломками бруса полетела во все стороны, нанося увечья. Краем глаза Коннор сумел разглядеть, как Хэйтем спрятался стальными вратами, но после его тело пронзила ужасная боль, а глаза словно залило вязкой красной эссенцией. Он падал навзничь, ощущал, как все вокруг горит и ранит его, но только потом, сквозь пылающее марево болящие глаза разглядели силуэт на фоне приключившегося апокалипсиса. — Хэ… Отец! Отец, помоги мне! Прошу! Папа! Он драл глотку, рыдал навзрыд, но именно этот крик был самым болезненным из всех увечий. Человек, которого он убьет. Человек, которого он ненавидит. Тот, родство с кем Коннор хотел бы перечеркнуть кроваво-красной полосой — сейчас — парень зовет чудовище на помощь, не зная, как язык повернулся выкрикнуть именно это.       Индеец не чувствовал ничего до того момента, как чьи-то сильные руки схватили его за шкирку, будто мелкого котенка, вытаскивая из-под груды камней. Коннор ощущал его прикосновения и улыбался глупо, странно, безумно. Ураган чувств стер все болевые ощущения: начиная ненавистью и заканчивая жалостью, что это случилось именно в этом месте и в это время. — Ты мог оставить меня…. умирать…- пробормотал окровавленными губами метис, чувствуя, как его несут на свежий воздух. Морщась оттого, как вода, набранная из фляги, льется на его лицо и шрамы; замечая эти до боли знакомые жестокие глаза и тошнотворно-аристократичные одежды прямо перед своим носом. — Я поклялся, что убью вас. Всех….тамплиеров. И тебя, отец. — Мое имя Хэйтем, - лишь ответил британец, замирая с влажной тряпицей у скулы молодого воина. — И если ты забыл это, то уже проиграл. — Но я не играю, - еле дыша, пробормотал индеец, с прищуром наблюдая, как горят обломки бывшего форта. — Жаль, мальчик. Потому, что твои воздушные замки давно рухнули. На этой ноте старик опустил руку, вставая с колен и уходя прочь, пока их двоих не нашли гвардейцы и люди Вашингтона. — Зачем ты это сделал?! Зачем ты спас меня, если ненавидишь?! – во все горло закричал Коннор, срывая опаленные связки и глядя вслед затуманенным взором. — Отец! ОТЕЦ! Его крик, как брошенный острый клинок, разрезал ночную тьму, но так и не настиг своей цели…