Подарок

У Волшебника была присказка. Он говорил "мне нравится, маленькая, ломать тебя и залечивать". Велик был Волшебник и слишком наивен. Ничего никогда не залечивал. В Ведьме жизни было на девять с лишком. Она поклонялась ему бездумно. Принимая любую прихоть за часть и смысл своей любви. - Они говорили мне, что ненавидят, - пел он, лицо лаская в своих ладонях. В пальцах сжимая волосы и заставляя сильнее выгнуться. Ведьма улыбалась легко и открыто: безумные, как могли они его не любить? Тогда не знала она, что будет день, когда выкрикнет "ненавижу". И все существо согнется от боли немого крика: ненавидеть она захочет, но не сумеет. Пока же счастье было простым и зыбким. Счастье заснуть у него на коленях и проснуться с ним же, знать, что он еще не ушел. Счастье отсчитывать время, отданное для нее. Счастье, уже омраченное словами "приду, как только попросишь". Ведьма не умела просить. Но выучилась. Слова обжигали губы, язык и небо. Сжигали что-то с каждым разом внутри нее. Но жизней было на девять с лишним. Он приходил, она еще вздрагивала, привыкая заново, и вновь отдавала все. Слов было много. Что все "удобные", а она одна. Что все другие, а она "его". За право коснуться так, чтобы сердце рванулось в глотку, ей он мог бесконечно петь. Она готовила завтраки. Смотрела, как он снимает майки, под его взглядом натягивала их на себя. И ему же скользить позволяла под ткань ладонями. Выгибаясь и рвано хватая губами воздух, так что Волшебник вздрагивал рядом, повторяя, что он живой. Она пела песни. Украдкой, когда удавалось, заснуть чуть позже него, прижимала голову его к груди. Ведьма, жестокая, злая Ведьма баюкала, как ребенка, мужчину. Чтобы наутро он был магическим по уши для других. Слезы случались чаще, слова давались с трудом. Когда от его касаний все начало болеть, она еще не пыталась спастись. Думала так и нужно. "Больно, значит жива", - пел ей безумный маг, сам давно позабыв смысл своих же слов. Ведьма жила под крышей, в комнате с круглым окном. Ведьма пекла ему черничные кексы и каждый раз красила стены в немыслимые цвета. Ведьма топила в нежности - пальцами в волосах. По сухим худощавым ребрам - ладонями наспех. И поцелуи гасить в плечо. На простое "за что ты меня разлюбил" ответ был жесток настолько, что Ведьма смотрела долго, кивнула коротко и решила, что ей плевать. На всех живущих в мире под всеми солнцами и небесами. Ведьме не будет больно, даже если сгорит амвон. Солнце вставало прежнее. Из-за линии на востоке. Небо сияло синее - с облаками, в разрыв и в клочья. Синий кругляш средь прочих - бусина на цепочке, одна из многих. Гладила Ведьма подарок пальцами и смотрела в глаза любимого. Ты не вернешься, счастье. Ты не вернешься, милый. Гордый, непримиримый - ты не приучен ползать? Просят лишь у тебя? Ведьма еще не знала. Не было ничего. Крепко обняв за шею, она целовала жадно. - Мой, - в устах ее власть и сила. Еще рано, не знает Ведьма, что станет обычной женщиной. Что из власти ее и силы, останется только сердце, скрытое от других, да дрожь от чужих касаний. - Мой, - губами вслепую касаясь виска и скулы. Счастье кружило голову, от счастья дрожали пальцы, как не дрогнуть им никогда. - За что мне это? - спросит однажды женщина. - С ней я чувствовал себя живым, - ответит беспечно маг. Синюю бусину будут другие ловить и дергать, насмешничать и не ведать.