Клуб

- Милосердие в незнании. Оно - и утешение и спасение. Данил, почему Вы постоянно стремитесь взять ответственность на себя, вместо того, чтобы довериться Жизни?! Она мудрее, лишь ей ведома картина в целом, а не только тот кусочек мозаики, который виден сейчас Вам... Жнец с интересом смотрел на Даню. - Сотни людей на Вашем месте просто положились бы на провидение, сказали бы - будь как будет... А Вы опять пытаетесь решать все сами... Они стояли в полутьме подвала. Жнец, Данил и Менеджер. В соседней камере, отделенной толстым стеклом, - обнаженные пленники с закрытыми лицами. - Этим троим осталось жить от силы четверть часа. Но как им погибнуть... Отдайте выбор случаю, не мучайте этим себя! Зачем Вам знать, кто есть кто? Просто заберите три Жизни - и дело с концом... Данил колебался. Вот почему в его жизни все так сложно?! Действительно, сказать бы - будь что будет... Но он так не может. И если изменить уже ничего нельзя и сейчас вместе с остальными принесут в жертву тех, кто был ему дорог, так пусть они хотя бы погибнут по-человечески. - Я хочу знать, кто есть кто! В тишине подвала слова прозвучали очень громко, забившись гулким эхом под сводами помещения, в котором за целые столетия редко кто отваживался идти против Правил. Менеджер и Жнец переглянулись. - Хорошо, выбор сделан, - нахмурился старик. - Я заботился о Вас, Данил, но Вы, как обычно, выбрали самый сложный путь. Что ж... Идите туда и выполните свой долг. Слуги распахнули дверь. Нужно идти. Даня в эту минуту ничего не чувствовал. Совсем ничего. Такое всегда происходило с ним в критических ситуациях - мозг словно пускал по венам чудовищную дозу обезболивающего. После которого нет ни чувств, ни эмоций, ни мыслей... Словно это не ты переставляешь ноги и заходишь сейчас в камеру смертников, а лишь твоя пустая оболочка, которой неведомы ни страх, ни жалость, ни раскаяние. Слуги зажгли факелы, и камера озарилась отблесками пламени. Странно - откуда здесь взяться сквозняку? Но огонь горел не ровно - пламя бушевало, словно радуясь, что его сейчас накормят, отдав ему эти Жизни. - В камере враг, друг и неизвестный. Смерть одного из них будет страшной, другого - сладкой, третьего - мгновенной. Выбор за Вами. Заберите же первую Жизнь, Господин, - провозгласил Тень, сдергивая капюшон с ближайшего пленника. Тот закрутил головой, пытаясь привыкнуть к свету после долгого пребывания в темноте и понять, где он находится. Владимир Филатов, Фил! Человек, который причинил ему столько боли, сделал столько зла, изнасиловал, в конце концов. Даня стащил с себя маску, и красивое лицо пленника перекосилось от злобы. - Ты?! - Да, я... Ненависти не было, только отвращение. - Что, узнал? Я тоже никогда тебя не забуду. Ты сейчас умрешь, Фил. И твоя смерть будет страшной. Я всегда держу слово и всегда возвращаю долги. Долг тебе я верну прямо сейчас. - Я сделал выбор, - это уже Тени, - пусть его настигнет страшная смерть. - Слово сказано, - отозвалась фигура в серой мантии. Трое слуг подошли, чтобы снять прикованное тело со стены, еще двое откручивали тяжеленную крышку люка, расположенного в углу камеры. Фил попытался что-то выкрикнуть, но слуги заткнули ему рот кляпом. Камеру напомнил запах сырости и нечистот - это открыли колодец. Пленник пытался упираться, но несколько рук равнодушно толкали его к отверстию в полу. Оттуда послышался шорох и писк. Крысы!!! Нижняя камера полна крыс, которые этажом ниже сбегались, предчувствуя, что их сейчас будут кормить. - Подождите! Данил движением руки остановил слуг, уже готовых столкнуть жертву вниз. За стеклом Менеджер и Альфа заволновались - неужели Данил остановит и эту казнь? - Этого мало! Бросьте его! Я должен сделать еще кое-что! Фил рухнул на пол. Он не шевелился, лишь дрожал всем телом. Даня со всей силы пнул его ногой. - Подними задницу! Задницу подними, сука! Парень неуклюже приподнял попу. Данил расстегнул ширинку на джинсах. Потом, чуть подумав, разделся полностью. Хотелось всем телом почувствовать страх своего врага. Его боль, его унижение. Лег сверху, накрыв роскошное мускулистое тело своим, вдавив его в пол. Прижался, схватил Фила за волосы, впечатывая холеное лицо в холодные камни. Данил был сильно возбужден, но член не вставал - из-за нервного напряжения и из-за холода. - Дилдо сюда - и побольше! Тень, неслышно выскочив из камеры, вернулся с огромным резиновым фаллосом. Даня привстал, раскрыл сжатые ягодицы парня и жестко воткнул дилдо между них. Фаллоимитатор не проходил, его пришлось заталкивать. Фил рыдал, но не смел ни противиться, ни даже пошевелиться. Дилдо задвигался свободнее, смазанный кровью пленника. По щекам Данила потекли слезы - к нему возвращались чувства. До этой секунды он почти не помнил подробностей той женевской истории из прошлого - ни самого изнасилования, ни событий нескольких дней после него, когда болело не только тело - от унижения разрывалось все внутри. Мозг вытеснил эти воспоминания, спрятал в глубинах памяти. Даня сам так хотел - чтобы стало легче, чтобы жить дальше. И лишь сейчас, заново прожив все случившееся, он наконец-то освободился. И перестал быть жертвой. Да, для этого пришлось отомстить. Да, для этого нужно было поступить так же грязно и жестоко, как с ним самим поступил Фил. Но вместе со слезами уходила и боль, которая мучила его все это время. Резкий взмах руки - довольно, кончайте с ним! Владимир только сейчас понял, что казнь - это не попытка его запугать, это по-настоящему. Вскочил, нелепо раскорячив ноги (Даня так и не вынул загнанный по самую рукоятку дилдо). Его подхватили Слуги, кисти обвила веревка. Данил закрыл глаза. Видеть дальнейшее ему не хотелось. Хватило звука падения и дикого крика Фила, заглушенного визгом сотен крыс.