Не верьте, детки, сказкам

Чем крупнее неприятность, тем сильнее вероятность

POV Алесса - Идите в зад! Я в отключке! - Да уже полвторого! Сколько можно дрыхнуть?! - У меня была бессонная ночь! - Да-а-а? - Да! Мне снился твой труп в сосновой коробке, с табличкой сверху «Продезинфицировано. Грязными руками не трогать» . И знаешь, мне что-то подсказывает, что скоро он воплотится в реальность… Все, отбой! Я кинула мобильник на линолеум, сопя в подушку. Первая, да и не только, пара была безнадежно проспана, отдельное мерси друзьям, запихавшим меня на очередную сходку особой части нашего юрфака. Голова отказывалась варить, и это при том, что на «сходке» я выпила всего два раза по пол. Подозреваю, что так чудесно я чувствовала себя отнюдь не из-за тех невинных капелек алкоголя, а из-за последующей вынужденной роли буксира, которую мне пришлось примерить, таща одну личность (не будем разглашаться, все и так знают, что это была Эля) домой на своих двоих. Кошелек, а следовательно, и деньги я тогда оставила в квартире, скорее всего, где-то рядом с вечно включенным ноутбуком, а у моей временной подопечной таковых не оказалось. В общем, прошатавшись с ней по городу до двух ночи и скинув однокурсницу на попечение родителям, которые не могли дозвониться на ее разряженный мобильный, я с чувством выполненного долга доплутала обратно до своей квартирки и завалилась спать. К сожалению, места нашего проживания находились в разных концах города, и моя голова коснулась подушки только в три часа ночи. Своеобразный будильник имени еще одной моей однокурсницы Валерии оказался последним звонком. До этого на сотовый звонили еще раз пять, но трубку я не брала. Народ благоразумно смекнул, что пока трогать меня не стоит, а желающих стать добровольными камикадзе пока не находилось. Но, увы и ах, я была разбужена, а значит единственное, что я сейчас могла сделать, это начать крушить все подряд, взрывая планету по частям, или же просто пойти и выпить кружку кофе. Разносить планету было лень, так что выбрала второе. Окно, оставленное на ночь открытым, оставило о себе яркое напоминание в виде заложенного носа. Поднявшись с кровати, я с радостью обнаружила, что спать легла прямо так, в одежде. Я вообще смутно помнила, как добралась до комнаты, так что одеваться заново не пришлось. Незнайка-стайл. Разогрев воду в микроволновке и засыпав получившуюся горячую водичку самым обычным растворимым кофе «три в одном», я выпила полкружки, умудрившись обжечь и небо, и язык. Оставшись очень довольной собой, положила ее в раковину до лучших времен, мыть сразу не хотелось. Кофе утром – обычная история. Проснуться без этого чудесного зарядника, давно ставшего легальным наркотиком, было очень сложно. Ужасно захотелось шоколада. Молочного, с орешками, и в голове тут же вспыхнул рекламный ролик «Alpen gold». Вообще, такие резкие желания появляются у меня крайне редко, и я сама была немного удивлена проснувшейся потребности, но спорить с не совсем проснувшимся подсознанием не стала. Накинув короткую куртку на длинную толстовку, вышла из квартиры, бросив ключи в карман куртки. Магазин, недавно построенный «Продуктовый», обжился совсем рядом от моей скромной бледно-голубой многоэтажкой. Конечно, многоэтажка мне не принадлежала, в ней я снимала однокомнатную квартирку на последнем этаже у одного дедушки заоблачных лет, который в первую нашу встречу страшно закатывал глаза и как-то загадочно-пугающе вздыхал. Что привлекло меня в этой однушке, пахнущей кошками и перегоревшей проводкой? Конечно же цена, приемлемая для скромной студентки в чужом городе. Я добралась до магазина и уже поднималась по крыльцу, когда вспомнила, что деньги так и остались лежать на столе. На автопилоте дошла до конца ступенек, потопталась около двери под ядовито-зеленой вывеской, выдыхая «горынычей», занесла ногу для того, чтобы начать спускаться обратно по лестнице. За спиной прозвучал звук, которому я так и не дала определения. Кажется, я даже не успела повернуть голову, когда мое лицо начало стремительно приближаться к ребристой поверхности скользких ступенек… *** (Восемнадцатый день месяца Диамаль, Лайтера, тюрьма Нейт, 13:02) Сыро. Это я определила сразу. А еще – холодно. Очень. Тело ныло, отдавало какой-то тупой болью в мозг, колени замерзли. Я была и одновременно не была, и вообще такое размытое понятие, как «я» стерлось где-то на задворках памяти. Затхлый запах витал рядом, от чего хотелось вообще не дышать, а просто уснуть и больше не просыпаться… Острая вспышка в мозге, и перед глазами – образ замороженных ступенек перед магазином. Похоже, здорово я об лестницу тогда приложилась, что даже память на время отшибло… Перевернувшись на бок, я тихо ойкнула – ребра казались одним сплошным ушибом. Я вздохнула и наконец открыла глаза. Прямо скажу, то, что я увидела, мне не очень понравилось, или даже так: совсем не понравилось. Я полусидела-полулежала где-то в уголке темной, с низким потолком, комнатке. В другом уголке – охапка свалявшегося сена. Стены, пол холодные до жути. Никаких следов пребывания чего-то живого, никаких звуков. Вообще ничего. Ни живого, ни мертвого (к какой категории отнести себя, я так и не определилась). Медленно поджав ноги к груди и с радостью поняв, что боль в теле начала потихоньку отступать, продолжила обводить взглядом беспросветную комнату. Взгляд наткнулся на пространство передо мной. Странно, что я не посмотрела туда сразу, ведь это было прямо напротив. Стена из близко посаженных друг к другу стальных прутьев, образующих непреодолимую решетку. Я сидела в тюремной камере. Наверное, каждый адекватный человек сразу бы заорал. Все же оказаться в таком положении не слишком приятно, но я не виновата, что не адекватная. Так что я просто начала глупо улыбаться решетке, потому что она была дико смешной. Нет, серьезно… Действительно смешной. Потом начался смех, правда, вместо смеха из горла вылетал хрип, так что, думаю, каждый, кто услышал бы его, подумал, что кого-то душат, причем самыми изощренными методами. Я уже хотела еще раз стукнуться головой, только уже об стенку, надеясь, что все это сразу же закончится, если не прекращением галлюцинации, то моей последующей отключкой, но мне помешали. По коридору пронеслась сетка алых паутин, воздух на мгновение прорезал резкий звук, какой бывает, когда лопается струна. Не начавшаяся до конца истерика резко заткнулась, уступив место здравому смыслу. Неплохо знакомая с охранными системами, я предположила, что сработала сигнализация (странный звук быстро затих, так что я списала его на мое не слишком нормальное состояние). Это значит, что кучка крепко сложенных ребят в униформе в скором времени появятся и здесь, если, конечно, у этого заведения все в порядке с набором кадров. Скорее всего, я попала сюда по случайности\стечению обстоятельств (нужное подчеркнуть). Следовательно, увидев меня в не предназначенном мне месте, меня вызволят. Мысль была настолько приятной, а в камере было настолько холодно, что я нетерпеливо встала с места, сделала пару неуверенных шажков на месте, а затем начала нарезать круги по помещению максимум три на три квадратных метра. Какое-то беспокойство терзало меня изнутри, но я предпочла запихнуть его куда подальше, стараясь оставаться оптимистом. В любом случае, ничего плохого же со мной не случится, да?.. Интересно, как я тут вообще очутилась? Я, студентка юридического, в будущем длань закона, и в камере для отбывания наказания? Бред какой-то. Да еще и сено в углу, запах, как будто десять метров под землей, и ощущения как в морозильной камере. Я невольно поежилась, обняв себя за плечи и увеличивая темп ходьбы, мысленно успокаивая себя и свое «я». «Спокойно, все будет хорошо, просто отлично, замечательно, и не из таких передряг вылезали, и не такое с нами было… С такими темпами, правда, можно и коньки отбросить, но мы же живучие… Вот выйдем отсюда, вот сходим в магазинчик за двустволочкой огнестрельной, за пулеметом дальнострельным… Всех поубиваю!» Рассуждая на тему «куды прятать трупы», я придумала как минимум дюжину способов покончить со своими «заточителями», хотя даже не знала, кто они такие. Начиная с массового повешения и расстрела и заканчивая купанием в озерце с серной кислотой. Нужно только правильно, творчески подойти к делу, а убить и тапком можно. Так, думая о столь интересных вещах, которые меня, без сомненья, грели, я запоздало услышала топот приближающихся ног, звучали они совсем близко. По моим расчетам, камера, в которой я пребывала, находилась в конце коридора, а могучая кучка торопливо шествовала по его середине, топча ножками и бурно обсуждая сработавшую сигналку. Если честно, пребывание такого большого количества народа (судя по звукам шагов, человек было, как минимум, десять) несколько охладило мой пыл. Что говорить и как оправдываться я не знала, да и не думала… Стоп. Это Я должна оправдываться?! Да с какого, спрашивается? Я решила сразу идти в лоб, и предъявить обвинения прежде, чем их предъявят мне. Набрала в грудь побольше воздуха, одернула куртку, отряхнула штаны и шагнула вперед, к прутьям решетки. И тут пришел он. Незаметно подкравшийся писец. Передо мной стояло семь человек, в легкой защите, вооруженных до зубов… средневековыми шестами с лезвиями на концах. На тот момент я забыла, как они назывались, да и не знаю, знала ли. Меня волновал лишь тот факт, что, если я упаду в обморок, то посадка будет жесткой. Кажется, на меня пялились точно так же, как пялилась я. Я моргнула. Потом еще раз, и еще, но картинка не сменялась. Я отступила на шаг, пытаясь не запутаться в собственных ногах, когда один из стражников вскрикнул, указывая на меня. Двое воителей направили свои копья вперед. Концы, параллельные земле, смотрели мне в грудь. Недвусмысленный такой намек. Я попятилась еще дальше, теперь камера казалась мне единственным безопасным местом, а решетка – тем обстоятельством, которое спасет меня от скоропостижной смерти. Мое отступление восприняли как начало к бою. Те двое так и остались стоять с вытянутыми копьями, один что-то крикнул, побежав обратно по коридору. Еще один шарил в карманах, двое побросали оружие, вытягивая что-то из ножен, которые я не заметила раньше. Это оказались широкие мечи с утолщенным лезвием. Вряд ли они использовались для нарезки колбасы. Последнего, седьмого, я не смогла разглядеть, его закрывали остальные, а коридор был узким. Да и разглядывать сейчас мне не хотелось никого. Я девушка с предрассудками, и мне не нравится, когда у меня перед носом размахивают холодным оружием. Я начала метаться по камере, не обращая внимания на пришедших по мою душу. В том, что душа будет именно моя, я не сомневалась, камера была одиночной, класса «люкс», и других смертников не наблюдалось. Вопросами «Почему?», «Зачем?», и « За что?» я как-то не задалась, быстро смекнув, что на рассуждения у меня просто нет времени. Я обсмотрела углы камеры, но в них не появилось ни пистолета, ни даже самого тупого ножа-выкидушки. Посетовав на горькую судьбинушку и непредприимчивость бывших заключенных, я принялась разгребать единственный необследованный угол с сеном. За спиной кричали и, кажется, ругались. Это я поняла по интонациям, язык был мне совершенно не знаком, так что вслушиваться я перестала, посвятив всю себя на поиски чего-то. Я угробила полминуты на то, что бы найти вилку, согнутую пополам. Рассердившись, я хотела бросить ее о стену, но вместо этого просто сунула в карман куртки, поднимаясь с колен и оборачиваясь назад. Ключ, который искал один из стражников, провернулся в скважине. Дверца со скрипом открылась. На меня двинулись двое, те, что с мечами. Как ни странно, они не пытались ими махать, наверное, считая, что я сдамся просто так, хотя держали железки перед собой. И чего это они боятся? Что у меня за пазухой ядерная боеголовка в миниатюре? Третий, который отыскал заветный ключик, вышел вперед, протянув ко мне свои огромные лапищи, по размеру сравнимые разве что с медвежьими. Вся тройка явно намеревалась взять меня в клещи. И вот тут я не выдержала и закричала во всю глотку. Пораженный такой бурной реакцией, «медведь» на мгновение замер, чем я, собственно, и воспользовалась. Никакой спецподготовки у меня не было, так что мне пришлось импровизировать. Запрещенный удар ниже пояса заставил стражника согнуться пополам с изумленным лицом, видимо, такого подвоха он не ожидал. Я возликовала, но, как оказалось, слишком рано. Чья-то рука вдавила меня в стену, заставляя охнуть от боли. Это оказался один из «мечников». Затем меня потянули куда-то вперед, продолжая сжимать плечо. Я сползла по стене, кривя лицо. Ребра снова отозвались жуткой болью. Хватку немного ослабили, и я, стиснув зубы, выдохнула. Сейчас не было времени жалеть себя. Я подалась вперед, намереваясь боднуть обидчика в живот, но немного промахнулась. Ну, как сказать: вместо живота это оказалась грудь. Лоб со всего размаха ударился по нагруднику, меня отбросило в противоположную от стражника сторону. Я приложилась к стене, голова кружилась и гудела, воздух в легких как будто сжали, вдохнуть заветные молекулы кислорода отчаянно не получалось. К счастью, через пару секунд я наконец смогла это сделать, и чернота перед глазами развеялась. Проверяя, осталось ли в шее хоть немного целых позвонков, я покрутила головой. Я даже разочаровалась: а где же разноцветные птички? Где летающие слоники? Периферийным зрением я заметила, как второй мечник ломанулся ко мне, но он немного опоздал: я завалилась куда-то в бок, невероятной случайностью спасая упомянутую выше шею в частности и голову в общем. Серого вещества там, может, и немного, но все равно жалко. На ногах я все еще стояла, благо стены здесь всегда под рукой, есть, что подпирать. Кто-то легко скользнул в камеру. Неопознанный объект двигался слишком быстро и бесшумно. Расфокусированный зрачок улавливал колыхания серебристых волн, сквозь которые внезапно мелькнула стальная молния узкого клинка. Я снова рванула вперед, пытаясь если не приблизиться к заветному выходу, то хотя бы обогнуть новоприбывшего. Только нырнув под локоть, я поняла, что ничего хорошего не выйдет, и я никак не успеваю. Сталь резанула по скуле, теплую дорожку крови на щеке и подбородке я не почувствовала, полностью отдав последние силы на предстоящий бой за свою жизнь. И откуда только они взялись? Все было как в тумане: крики, смазывающиеся картинки происходящего. Кажется, меня быстро схватили, я кого-то укусила, меня на миг выпустили из рук. Потом сгребли снова, я опять попыталась укусить; ногти, которые я собиралась подстричь только сегодня, царапнули по чьей-то коже, а потом меня вырубили точным ударом по голове… Темнота. *** Ощущение было такое, будто в меня вылили бочку свинца, предварительно удалив все внутренние органы. Тело вообще было за гранью понимания, и у меня закралось подозрение, что недавние события отмотали и собираются прокрутить по-новому. Но, в отличие от моего первого пробуждения, это не сопровождалось зловонным запахом подземелья, да и холод здесь почти не ощущался. На мгновение в мозг закралась скорбная мысль о пребывании моего бездыханного тела в уютном гробике, но в этом случае свет, пробивающийся сквозь веки, мог быть лишь плодом еще не до конца умершего сознания. Желая, наконец, определиться, я открыла глаза. Темные, холодные стены исчезли. Я лежала на широкой кровати, взглядом уткнувшись в белый потолок. Подо мной ощущалась мягкая ткань, из чего я поняла, что моя любимая толстовка, драные джинсы и укороченная куртка канули в бездну. А еще поняла, что не помню, как переодевалась. Выходит, меня раздели, одели и кинули сюда. Я мысленно помянула того, кто решился на такой отчаянный и мало совместимый с жизнью шаг. Будь это хоть покои местного царька, кто вообще разрешал меня касаться?! Еще и одежду сперли… Вот свиньи! Я озверела и вскочила с кровати. Точнее, попыталась вскочить, с грохотом падая на пол. Взметнулись крылья моего одеяния - это оказалась длинная, до лодыжек, пижамка из воздушной ткани на подобии туники. В «крыльях» этой туники я как раз и запуталась, со стороны напоминая неудачное рождение бабочки. Собрав остатки самообладания, я сделала попытку подтянуться обратно на руках, тогда как ноги запутались в балахоне, но не преуспела. Мне только удалось стянуть одеяло с кровати и поймать лицом одну из лежащих на ней подушек. Тихо матерясь, я поползла куда-то вперед, пока не стукнулась лбом обо что-то твердое. Послышался громкий звон падающего и разбивающегося предмета. Я затихла, прикидывая, чем могло быть то, что я свернула, и что мне за это может быть. Но потом плюнула, мысленно подсчитывая собственный моральный ущерб. Ползти еще куда-то было проблематично, так что я просто перевернулась с боку на спину, параллельно думая о том, где я вообще и как сюда попала. Этот вопрос преследовал меня с самой тюремной камеры, но сейчас он все больше вырисовывался в сознании четким вопросительным знаком. Я подумала, что сначала неплохо было бы освободиться и осмотреть комнату. Может, и одежка моя обнаружится. Я вздохнула, скинула с лица подушку, и стала энергично распутывать кокон, состоящий в основном из моих ног. Мне почему-то казалось, что их там было как минимум десять. Во всяком случае, мне постоянно что-то мешало, и мучилась я долго, сочувствуя всем гусеницам и бабочкам на планете. Но сочувствовать мне пришлось не долго. Дверь без всякого стука и даже намека на него открылась. Я услышала только звук уже закрывшейся двери, занятая освобождением своих нижних парных конечностей, и не сразу повернула голову на вошедшего. А когда подняла и увидела, то поняла, что разуму моему пришел творческий конец. Около двери, изучая меня, стоял самый настоящий эльф. Плащ почти до пола, белая рубашка, штаны, чем-то смахивающие на черные джинсы, сапоги до колен. Бессмертник стоял непринужденно, но в теле эльфа, казалось, замерла сама грация. Светлые волосы спускались чуть ли не до пятой точки, заплетенные от виска к затылку косички идеально подчеркивали черты лица. Не зря в книжках-фентези их описывали как писаных красавцев: прямой ровный нос, чуть выдвинутый вперед подбородок, тонкие, но не слишком, губы. Раскосые глаза очень светлого зеленого цвета смотрели на меня с легким удивлением и интересом. Видевшая эту волшебную расу лишь в американских фильмах, я чуть не рассталась с нижней челюстью. После того, как меня изучили вдоволь, эльф, видимо, заметивший мою реакцию на его появление, жестко усмехнулся, взгляд переменился. Сейчас на меня смотрели так, как обычно смотрят на засохшую грязь, прилипшую к ботинку. Надо ли говорить, что после того минутного восхищения во мне начал клокотать вулкан? Я, конечно, попыталась сдержаться, и молча ответила незнакомцу таким же взглядом с моей фирменной улыбкой серийного убийцы, но тут я неожиданно вспомнила, что я, как бы, сижу на полу в одной ночной тунике. Кажется, эльф это тоже заметил, потому что его взгляд начал медленно опускаться ниже лица… Дрожа от гнева, я сжала руки в кулак. Пялиться, да еще так откровенно – это какую наглость надо иметь?! Пальцы цепко ухватили единственный предмет, который оказался рядом, как мне показалось, это должна была быть подушка, но, к несчастью для зеленоглазого, это оказалось что-то поувесистей. В следующую секунду предмет прицельно полетел в лоб бессмертнику, со свистом рассекая воздух. Лицо эльфа отразило неподдельное изумление, перед тем как он, уклоняясь, прыгнул к стенке. Но мне было не до любования физиономией сомнительных личностей. Я ломанулась к выходу, оттолкнув светловолосого на шкаф, проявляя ловкость газели и быстроту гепарда, совершенно позабыв о длинных полах «пижамки». Навалившись плечом на дверь, я вылетела в коридор, слушая падение всего бьющегося вперемешку с ругательствами эльфа, и захлопнула ее за собой. Бежать! Я дернулась влево, затем вправо. В голове была сплошная каша, щеки пылали, как два костра, по горлу прокатывался сухой ком. Выбрав лево, я побежала по плитам длинного коридора, спотыкаясь, но не переставая двигать ногами. Концом коридора оказалось большое витражное окно и лестница, ведущая вниз. Я, слыша звук шагов сзади, недолго думая, припустила по ней. Ступеньки мелькали чудовищно быстро, два пролета – и я на этаже ниже. Не разбирая, кинулась вправо. В ушах звенело, сердце бешено стучало в груди. Я никогда не была поклонником бега, хотя бегала довольно хорошо. В школе прогуливала физкультуру, отсиживаясь в забытых кабинетах начальной школы или прячась в библиотеке. Сейчас я чуть ли не задыхалась, но бежать не переставала. Голые ноги скользили по блестящему покрытию пола, в голове билась лишь одна мысль, заглушая все остальные: только бы пронесло. Я добежала до середины, не сворачивая ни на какие лестницы и подъемы, и прислонилась к стене. Горячие щеки обдало желанной прохладой, я тяжело дышала, словно загнанная лошадь. Куда дальше, я понятия не имела, но понимала, что, если прекращу бежать, меня поймают. Отлепившись от стены, я повернула голову влево, как вдруг звук, похожий на тот, что был в камере, заполнил коридор. Голоса я услышала после, уже не зажимая уши ладонями. Они были слишком близко, а бежать, не зная куда, уже не вариант. Сейчас была важна не скорость, а направление. Я забежала за угол, ведущий в ответвление коридора и, пробежав пару метров, сползла по стене. Мне было плохо. Я раскинула руки в стороны, прижимаясь спиной к холодному камню. Не может быть так плохо просто из-за непродолжительного бега. Неужели последствия жалкой простуды? Я прикрыла глаза, провела ладонью по лбу. Горячий, а вот ладонь ледяная. К сожалению, ничего, что могло бы мне помочь в данный момент, рядом не было. Неожиданно близко прозвучали шаги, и краем глаза я увидела, как в коридоре мелькнули длинные светлые волосы. Я прижала руку ко рту и задержала дыхание. Когда десяток человек в легкой кольчуге пробежали мимо моего укрытия, я разжала руку, вдыхая благословенный кислород. Думать было сложно, совершенно не хотелось. И двигаться тоже. Я медузааа… Я встала, чувствуя, что после трехминутного перерыва стало немного легче. Кажется, искать выход из самого здания бесполезно. Я прикинула и решила, что это не такой уж и высокий этаж, так что нужно только найти окно. Вышла в большой коридор, где только что пробежали бравые ребята, и начала наугад дергать двери. Или все были закрыты, или у меня просто не хватало сил, но вскоре я запаниковала, разозлилась и толкнула последнюю из них от себя. Я влетела в комнату, врезавшись во что-то и отлетев обратно на дверь. Только я не вылетела обратно, осознав одну ужасную истину: эта дверь открывалась только вовнутрь. Вдыхая носом воздух, я смотрела на то, во что я врезалась. Точнее, на того. Он оказался выше меня, хотя этому я не удивилась. Рост у меня самый, что называется, средний, и на роль фотомодели я никогда не претендовала. Одет точно так же, как и зеленоглазый, разве что плаща за спиной не было. У этого глаза, кстати, были светло-серые, почти прозрачные. В них я различила осторожность и напряженность. Кажется, меня считали орудием массового уничтожения. Скулы у бессмертника были острые, высокие. Волосы такие же светлые, но если первый был льняным блондином, то у этого волосы были почти белые, и, в отличие от первого субъекта, у него они были короче, до лопаток, и пребывали в хаотичном состоянии, которое вроде как порядком не назовешь, но и беспорядком тоже… и только сейчас я заметила рассеченную бровь, губу и подбородок. Форма царапин, так напоминающая форму моих собственных ногтей, моментально придушила все возможности дипломатии. А я просто медузаааа… Сероглазый молча сделал шаг назад, к письменному столу, в руке сверкнуло знакомое узкое лезвие. Интересно, у них тут такой прикол – ножичками махать, или я особенная? Кажется, вид мой был все же средний между воинственной амазонкой, вставшей в понедельник не с той ноги, и растрепанной поджаренной курицей. Лично я ощущала себя поджаренной гриль, но мой новый знакомый, кажется, думал иначе. Не выпуская противника из поля зрения, я стала бочком продвигаться по краю комнаты, ощупывая стенку сзади руками, уже увидев спасительно распахнутое окно. Проделывая все эти манипуляции, я следила за движениями эльфа, еще не потеряв надежду на освобождение, ибо в моем изощренном мозге уже начали возникать образы собственного заточения, один краше и насыщеннее другого. Я была уже около окна и даже чувствовала легкое дуновение ветерка, когда меня прижали к стене в один стремительный прыжок. Лицо эльфа уже не было таким спокойным, как мне показалось сначала. В глазах бушевали яростные огни, и я по-настоящему испугалась. Его взгляд давил, резал, серые глаза были холодными, словно лед. Я хотела закричать, просто, на автомате, но крик застрял где-то в горле, превратившись в жалкий хрип. Мне казалось, меня сейчас убьют. Как назло, в голове вместо серьезных вещей и планов о том, как бы выбраться из стальной хватки, проплывали мысли о шоколадке, которую так и не удалось купить. А потом мне стало как-то все равно, и я безразлично посмотрела в глаза эльфу, чувствуя, как холодные ладони становятся скользкими. Сознание начало уплывать, маша на прощание белым платочком. Ноги подгибаются, становясь ватными, закрываются глаза, и ослабевает хватка остроухого бессмертника…