Дракон и Пасмурное Небо

POV Абель.       Мое первое детское воспоминание — улыбка мамы.       Она лежала в своей огромной постели, укрытая по грудь светло-кремовым легким одеялом. Ее глаза чуть прикрыты, над верхней губой и на лбу выступили капельки пота, рука, которую я держал своими маленькими ручками, мелко дрожала.       Я не помню, были ли руки моей мамы теплыми или холодными, но помню ощущение, когда она забилась в предсмертной судороге. Это был последний раз, когда меня кто-либо касался, не причиняя боли. Как только ее рука безвольно обмякла, мой старший из единокровных братьев, Таллев, резко схватил меня, до боли сжимая одной рукой под ребрами, и унес из комнаты.       А сейчас сам Принц Дариэль, безнадежно совершенный в своей мрачной красоте, более десяти лет спустя прикасается к моим рукам со всей нежностью и, кажется, заботой. От этого я будто в самом деле задыхаюсь, жду своей предсмертной дрожи. И я ее дождался — принц коснулся губами моих пальцев.       Но спустя мгновение я понял, что все же остался жив. — Раздевайся, — тихо сказал Принц. — М-милорд? — Его голос все еще был спокойным, поэтому я подумал, что ослышался. Но… — Сними с себя всю одежду, Абель, — по интонации было совсем не понятно, просьба это или приказ. Принц встал с кресла, и теперь я ничего не видел, кроме его черной рубахи, отсвечивающей темно-красными бликами от свечей. Он продолжал держать мои руки в своих, которые теперь были на уровне моего лица и его… груди. Я поднял взгляд, но, встретившись с черными глазами, отвернулся. А мгновение спустя понял, что поступил неслыханно дерзко — если даже мои братья наказывали меня за то, что ворочу, по их словам, от них свою мерзкую физиономию, то теперь меня точно оставят без еды на несколько дней, а может, еще и выпорют.       Я закрыл глаза и стал ждать наказания. А Принц легко сжал мой подбородок и развернул мое лицо к себе. Он дал мне шанс исправиться. — Милорд, я знаю, что многие принимают меня за девушку из-за малого роста и худобы, но… но я мужчина, — я открыл глаза и увидел, как он быстро скользнул языком по своим губам, и они медленно расплылись в полуулыбке. — Я знаю, Абель, знаю, — эти слова он прошептал мне прямо в рот, который приоткрылся, когда принц надавил мне на подбородок большим пальцем. Его дыхание обожгло меня вином, которое, смешавшись с его собственным запахом, туманило сознание, заставляя дышать глубже. — Так уж и быть, я помогу тебе. Так даже интересней, — последние слова он шептал, чуть касаясь моих все еще приоткрытых губ своими.       Это был еще не поцелуй, но почему же так горячо?       Он убрал руку от моего лица, и я уже почти расслабился, но Принц тыльной стороной ладони коснулся моей щеки, ногтем указательного пальца очертил линию нижней губы. И я вновь закрыл глаза, но уже не посмел отвернуться. По спине пробежали мурашки, когда та же рука продолжила свой путь вниз по шее. И уже внутренняя сторона ладони дошла до груди и там задержалась, поглаживая сосок через легкую ткань моих одежд, а затем его ущипнули и начали поглаживать уже набухшую чувствительную горошину. Уверен, ее теперь видно и через зеленую тунику, но проверить это я не решился. Рука скользнула еще ниже, задержалась на боку, на талии и ощутимо несколько раз его смяла, вырывая из меня вздох.       А когда эта самая рука добралась до моего тканевого пояса и начала развязывать на нем узел, я не выдержал и захныкал. — Прошу вас, милорд, не надо, — я вцепился руками в его предплечья и, сжав рукава рубахи, посмотрел в глаза Принцу. Если мой лорд-отец узнает, он точно меня накажет! Может, даже бросит в казармы к солдатам, как сделал это с Вигдис, когда узнал, что она спала с Южным Королем, который гостил у нас год назад. И это несмотря на то, что она была одной из его любимиц. — Я умоляю вас! — Успокойся, малыш, — прошептал он мне на ухо и в этот же момент дернул пояс, который теперь лежал у наших ног. — Сегодня нам будет хорошо, — принц начал покрывать мою шею поцелуями и расстегивать пуговицы на тунике. — И никто об этом не узнает.       И вот он расправился с последней пуговкой. Горячие руки скользнули под мою одежду. Одна гладила живот и ребра, вторая — оголяла плечо, которое сразу покрыли нежными поцелуями. Шелк не смог долго держаться только на одном плече, и туника упала на пол к поясу, оставив меня в одних просторных кальсонах.       Я закрыл глаза, и в тот же момент мои щеки обожгло слезами.       Сон, бред и туман — все смешалось, и комната поплыла перед глазами. Пришел в себя, только когда спину и бедра окутал холод шелковых тканей постельного белья. Я уже без единой тряпки на бьющем нервной дрожью теле, а Принц Дариэль… Господи, когда же он успел? Мужчина в одних только черных кожаных бриджах сидел на коленях между моих ног и неотрывно смотрел мне в глаза, будто ждал моей реакции, когда я полностью рассмотрю его идеальный торс, широкие плечи и сильные руки. Словно гончая — сложен только из костей и мышц.       Поймал себя на мысли, что бесстыдно его рассматриваю. Медленно поднял глаза на его лицо и встретился с двумя черными пожирающими огнями. Он улыбнулся, а я закрыл лицо, вновь поддавшись истерике. Его руки сжались на моей талии, и вдруг я почувствовал, как он губами коснулся меня чуть выше впадинки пупка, затем и вовсе ее лизнул. Я втянул живот, лишив легкие воздуха. Он начал подниматься поцелуями вверх по моему телу, задержался на сосках, а когда добрался до шеи, убрал мои руки от лица и переместил их на свои плечи.       Он потерся носом о мою щеку, поцеловал уголок рта, и на этом невинные ласки закончились. Его язык оказался у меня во рту. Принц ласкал и будто исследовал каждую клеточку внутри, и, несмотря на то, что я не отвечал, продолжал нежно мять мои губы и посасывать мой язык. Он прервал поцелуй и прошептал мне в ухо, касаясь его губами: — Мандарины. Как я и думал. — Я почувствовал его улыбку.       Принц Дариэль оторвался от меня и потянулся куда-то в бок. Я проследил за его движением и увидел в его руках маленькую бутылочку, прозрачная жидкость которой отражала огоньки свечей. — Это поможет нам сполна насладиться друг другом, — он открутил пробку и вылил немного масла мне на член, отчего я дернулся, но его рука сжала мое бедро, прекращая мои попытки отстранится. — Это смазка из цветков дикой синей лилии. На западе это растение считается сильнейшим афродизиаком. Уверен, нам понравится, — после этих слов Принц провел по моему испачканному члену рукой, а я громко промычал сквозь сжатые зубы, пытаясь не стонать как шлюха.       Его руки были везде — мяли бока и бедра, ласкали соски и член, перекатывали пальцами яички. Иногда пальцы проскальзывали между ягодиц и гладили дырочку. Масло попало внутрь, и я испугался своих мыслей — я ждал, когда его палец окажется внутри. Принц не врал, говоря, что это сильный афродизиак, или любовное масло, как его называют у нас на Востоке. Везде, где он им смазал, сладко тянуло и горело. — Я больше не могу ждать, Мандаринка, — томно шептал он, языком водя по моим раскрытым губам. — Теперь тебе надо немного потерпеть.       И его палец скользнул внутрь. Странное сочетание боли и удовольствия прошлось по всему телу, но вскрикнул я больше от наслаждения.       Я потерялся во тьме его длинных черных волос и постыдном удовольствии. Минута, и я сам насаживаюсь на его палец. Еще минута, и уже два его пальца во мне. Третий палец входит с трудом и тупой болью. Но вернувшееся было ясное сознание уходит от меня, утонув в моем пошлом стоне, когда я выгнулся, хрустя позвонками от сводящих с ума разрядов удовольствия, распространившихся из одной точки по всему телу. Я испугался, а Принц еще раз провел пальцами по внутренним стеночкам, повторяя угол и глубину прошлого движения. Его пальцы покинули мой вход, и пустота внутри была почти болезненной.       Одной рукой он держал мою ногу под коленкой, которая его стараниями находилась на уровне моей груди, а второй держал свой член и кончиком растирал масло по сжатому колечку мышц. Его головка вошла внутрь, и это оказалось даже больнее трех пальцев. Вместо стонов я хрипел, а Принц целовал, кусал и лизал мою шею, отвлекая от неприятных ощущений.       Я понял, что он вошел полностью, когда его мошонка шлепнула о мои мокрые ягодицы, а его рука начала ласкать мой слегка опавший член. Принц вильнул бедрами, будто пробуя меня изнутри, и, не переставая двигать большим пальцем по головке моего члена, вышел меньше, чем на пол длины, снова толкнулся вглубь, меняя угол. С третьей попытки он нашел ту самую точку и начал давить на нее головкой и тереться стволом. — Назови меня по имени, — снова не пойму, приказ это или просьба. — Принц… Принц Дариэль, — задыхаясь, выстонал я. — Нет, Мандаринка, не так. Давай без титулов родословной, — он подавил свой стон, а я почему-то мысленно отметил, что он далеко не первый. — Просто Дариэль.       И я назвал его по имени. А он словно сорвал с себя цепи и перестал сдерживаться. Медленно выходил, оставляя внутри меня только головку, резко входил, вдалбливая в уже горячий и мокрый от пота шелк. Закидывал мои ноги себе на плечи, прижимал колени к моей груди, давал обнять ими себя вокруг талии. Быстро менял позы, переворачивая на живот и ставя на колени, снова поворачивал меня лицом к себе. Поднимал мое безвольное тело и усаживал на колени. Сминал бедра, ягодицы, бока. Щипал и гладил соски. И целовал, целовал губы, щеки, нос, глаза, шею. Что-то шептал, стонал и рычал.       А я все выкрикивал и стонал его имя, царапал его плечи и спину, кусал язык и губы. Я уже не просил его остановиться и не плакал. С каждым его толчком я умирал. С каждым его поцелуем я возвращался в реальность. А встретившись с ним взглядом, осознал, что это глаза настоящего дракона.       И в голове была лишь одна мысль, отдающая в голове словно мантра, бред — «Он дракон. Он и вправду дракон».