Go Your Own Way

Что-то тяжелое давило ему на грудь. Что-то теплое, мягкое и успокаивающее, но, в то же время, не дающее ему дышать. Блейн открыл глаза, щурясь от лучей утреннего солнца, проникающих сквозь занавески. Он был намерен избавиться от непонятного груза, который затруднял попадание кислорода в его легкие. А еще было что-то тяжелое и коричневое, что щекотало ему лицо каждый раз, когда непонятный объект начинал ерзать на его груди. Странно. Логическая часть мозга Андерсона уже успела сформировать объяснение: волосы. Его лицо щекотали каштановые волосы, которые слегка пахли ванилью и жасмином. Что-то теплое снова заерзало и, скользнув с груди брюнета, уткнулось ему в бок. Курт. Легкое дыхание шатена защекотало грудь Блейна, когда Курт устраивал свою голову в местечке, где шея переходит в плечо. Хаммел обнял парня своей бледно-фарфоровой рукой, нежно скользнув пальцами по груди брюнета. Блейн вздрогнул от этого мягкого прикосновения, нервно сглотнув. Он начал спать с парнями два года назад, но до этого момента даже не подозревал, что его тело было таким чувствительным. Он решил, что это было действительно приятно, вновь ощущая дыхание Курта на своей груди. Все, что касалось Курта, было приятным. И это было именно то, что беспокоило Блейна. Все это было совершенно новым и непривычным для него, словно пустынная неизведанная территория. То, как путались мысли в его голове, и трепетало сердце, когда Курт находился поблизости, абсолютно точно не было нормальным. Он не понимал, что все это значит и, почему он вообще начал чувствовать себя таким образом. Но Блейн точно знал, что чувствует что-то к Курту, и одна мысль об этом приводила его в ужас. Пару лет назад, когда дела обстояли так, что из него выбивали всё дерьмо два или три раза в неделю, он поклялся, что не ввяжется в эту чушь. Он поклялся себе в то время, когда, приходя со школы, находил пьяного отца на диване, мачеху, притворявшуюся, будто бы всё было просто идеально, и маленькую сестренку, смотревшую на него непонимающим невинным взглядом, потому что происходящее в доме всегда сбивало её с толку. Черт, он не позволял себе чувствовать что-либо после того, как умерла его мама, а отец больше не смог смотреть на него, потому что сын напоминал ему жену с идентичной улыбкой, темными кудрями и любовью к игре на фортепиано. Нахмурившись, он попытался прогнать эти мысли из своей головы. Господи, он не вспоминал об этом так давно. Он пытался забыть всё это с того самого мая, когда его бросили в этой ничтожной «квартирке». У него больше не было семьи, даже Лили. Он изо всех сил старался забыть, что у него была младшая сестра, которую он не имел права навещать когда-либо в этой жизни. Курт снова пошевелился рядом с ним, а затем отвернул голову к окну, крепко обнимая подушку. Это всё из-за Курта. Это он заставлял его снова что-то чувствовать и вспоминать прошлое. Курт был словно электрическая волна, бегающая по его коже и проникающая глубоко в вены. Только она не исчезала, а с каждой минутой напоминала о себе всё больше и больше, доставая наружу те части Блейна, о которых он понятия не имел. Мурашки пробежали по спине Блейна от потери контакта с теплой кожей Курта. Но Андерсон не скучал по этому теплу. Нет. Он не мог позволить себе нуждаться в чем-то столь банальном. Это был запретный плод, который приносил ему удовольствие только потому, что Блейн нуждался в разрядке. Всё очень просто, это всего лишь сексуальное напряжение, ничего больше. Он встряхнулся, подавляя желание обнять спящего рядом парня. Свесив ноги с кровати, он поморщился, заметив свои рваные боксеры. Он даже не мог позволить себе купить новые. Он снял их и бросил в небольшую мусорную корзину в углу комнаты. Эта корзина была последним обновлением в комнате Блейна. Ему стало скучно на выходных, и он пошел копаться в мусорных баках за торговым центром. Там он нашел рабочий мобильный телефон, но пока не собирался его настраивать. Он быстро взглянул на часы, убедившись, что у них есть еще два часа до школы. Он походил по холодной комнате и ударом пятки включил обогреватель, а затем достал из своего чемодана пару первых попавшихся вещей, отмечая, что вещи там теперь лежали совершенно по-другому. Вспомнив о том, что это Курт навел там свои порядки, Блейн едва не растянул губы в нежной улыбке, но вовремя остановил себя. Он не мог привязываться. Чувства к другим парням только ранят. Но это не меняло одну важно вещь: Курт был его. Он принадлежал ему, и никто другой не мог получить шатена. Он пометил этого красивого парня, и никто не сможет его у него отнять. *** Курт проснулся от тянущей боли в шее и от холодного потока воздуха, бродившего по его коже. Ему понадобилось пару минут, чтобы осознать, что он лежал в кровати, которая совершенно точно не являлась его собственной, и лежал он в ней, надо сказать, почти полностью голый. Он испытывал невероятное смущение и ужасную неловкость, когда принимал сидячее положение и пытался дотянуться до простыней, сбившихся в ногах, чтобы прикрыться ими от любопытных взглядов. Но комната — комната Блейна — была пуста. Он взглянул на часы на прикроватной тумбочке — еще полтора часа до школы. Боже, на его голове наверняка творился самый настоящий ужас, а лицо, вероятно, распухло и покрылось веснушками, так как он не использовал ни один крем для лица. Что-то зашумело за стеной, ведущей в ванную. Через мгновение Курт понял, что это был шум текущей воды. Должно быть, Блейн был в душе. Образ происходящего сразу вспыхнул в сознании Курта, отчего он немедленно покраснел. Неловко посидев на кровати еще пару минут, Курт обернул простынь вокруг талии и принялся подбирать с пола свою одежду, морщась при мысли о том, что ему придется надевать её снова. Если он поторопится, у него останется время на быстрый душ у себя дома и на подборку нового чистого наряда. Потому что он ни за что на свете не позволит себе появиться в школе в одной и той же одежде второй день подряд. Его друзья заметят, хотя он мог бы просто списать всё на ситуацию, происходившую в его жизни. Он встряхнул одеяло и вынул из-под него пижамные штаны с принтом Бэтмена и свои боксеры. Одна мысль о его нижнем белье в штанах Блейна заставила его щеки пылать. Пару мгновений спустя он натянул на себя свою одежду и услышал, как стих шум воды за стеной. Он практически поддался внезапному порыву схватить свои вещи и сбежать, но, казалось, что его ноги приросли к полу. Почему он был так смущен? Господи, ему понравилась каждая секунда вчерашней ночи. Поведение Блейна было всё таким же резким и грубоватым, но нотки нежности, то и дело проскальзывающие в его движениях, всё ещё заставляли бабочек в животе Курта разлетаться во все стороны. Дверь ванной комнаты со скрипом открылась, вырывая Курта из его мыслей и предоставляя ему вид на Блейна с зубной щеткой во рту. Капельки воды, стекающие с влажных волос Блейна, оставляли влажный след на шее и груди брюнета, а затем стекали по его животу, исчезая в дорожке волос, уходившей под его боксеры. Курт никогда не думал о том, что волосы на груди или животе парней будут его привлекать, но сейчас он, правда, не мог оторвать свой взгляд от тела брюнета. Он смотрел на темную дорожку волос внизу живота Блейна, думая, продолжит ли эта дорожка свой «путь на север» через несколько лет. Курт надеялся на это, как и на то, что у него все еще будет шанс проверить это и ощутить на вкус. Их взгляды, наконец, встретились, и в помещении повисла неловкая тишина. Часть Курта просто хотела кинуться в объятия Блейна, поцеловать его, пожелать доброго утра и притвориться, что всё было так просто и идеально. Но он знал, что они были очень далеки от таких отношений. Они нравились друг другу, — занимались вещами, которыми Курт думал, будет заниматься лишь в устоявшихся отношениях, —, но никто из них не был в состоянии признать это. — Ванная свободна, — пробормотал Блейн с зубной щеткой во рту, из-за чего капелька зубной пасты упала ему на подбородок. Курт улыбнулся, несмотря на ситуацию. Только он видел Блейна, к которому он определенно начинал что-то испытывать, таким утренним и раскрывающимся, словно цветок в ранние часы. Он влюблялся… и влюблялся безнадежно, с головой окунаясь в эту глубину чувств и ожидая наткнуться на твердую стену, обещающую разбить его сердце на миллион осколков. Боже, если всё, что казалось ему важным в его отношениях с Блейном, не было таковым для Андерсона, ему будет очень больно. Если окажется, что он всего лишь придумал это в своей голове, он может не выдержать этой боли. Он поднял руку и вытер зубную пасту с подбородка Блейна, не в силах сдержать расползающуюся на его лице улыбку. Блейн покраснел, почти немедленно отводя взгляд, и это было самой очаровательной вещью, которую Курт когда-либо видел. И Курт знал, что за этим стальным сердцем, покрытым льдом, скрывается нечто большее, потому что не упустил из виду искорку счастья, промелькнувшую в этих каре-зеленых глазах. Что-то удивительное пряталось глубоко в душе Блейна, и только ждало подходящего момента, чтобы всплыть наружу. Курту просто нужно было набраться терпения. — Я просто почищу зубы, а затем поеду домой, чтобы принять душ и переодеться, — быстро проговорил Курт, обходя Блейна и шагая к ванной комнате, — Ты…Хочешь поехать со мной? — Зависит от того, как далеко находится твой дом, — ответил Блейн и потряс своей ногой в воздухе, словно собака. Электронный монитор на его ноге немного зазвенел, а взгляд Курта нашел глаза Блейна. В голове шатена было столько вопросов, на которые он отчаянно хотел получить ответы, но у них не было на это времени. К тому же, он не думал, что Блейн расскажет ему хоть что-то прямо сейчас. Он уже получил довольно много информации только за вчерашнюю ночь. Он быстро почистил зубы, а затем уставился на зубную щетку, не зная, оставить ли ее тут на будущее или забрать с собой. Немного поколебавшись, он вышел из ванной с пустыми руками. Блейн был полностью одет, его рюкзак был перекинут через плечо. Сам же брюнет был занят передвиганием чемодана обратно к окну. Они быстро покинули помещение, забрались в Навигатор Курта и выехали на Томас Стрит, минуя всё ещё пустую парковку МакКинли и направляясь севернее, в более престижные районы города. Взгляд Блейна был прикован к монитору на его ноге, где цифры отсчитывали удаленность от точки, где должен был находиться Блейн. Курт знал, что он ждет, того момента, когда они пересекут дозволенный радиус перемещения. Но Блейн не остановил Курта, когда тот свернул на Лендинг Драйв и припарковался на левой стороне подъездной дорожки. Сглотнув комок в горле, образовавшийся от вида Мустанга его отца, Курт заглушил двигатель и вылез из машины. Блейн молча последовал за ним, оглядывая окрестности, пока Курт открывал дверь и закидывал свою сумку внутрь. Блейн ударом ноги захлопнул за ними дверь, и Курт чуть не закричал в ответ на это действие, но ему не хотелось ругать его за оставленные грязные следы на двери. Он не мог заставить себя сделать это. Сейчас он был в своем доме, мог ощущать присутствие своего отца во всех окружающих вещах, но не мог вымолвить ни слова. Пять дней. Впервые за пять дней он находился дома. Он не был тут с того момента, как у его отца случился сердечный приступ. Возможно, отец больше никогда не сможет наказать его за долгое отсутствие или за то, что он привел Блейна домой, за то, что он вообще с ним общается, или за любую другую мелочь. Он отрыл дверь в свою «подвальную» комнату и начал спускаться по лестнице, спиной ощущая плетущегося сзади Блейна. Брюнет плюхнулся на его кровать, пока Курт выбирал, во что переодеться. Он почти начал снимать одежду, но потемневшие глаза Блейна, следящие за каждым его движением, заставили его остановиться. — Не нужно так стесняться, детка. Твой член был у меня во рту, помнишь? Конечно, он помнил. Воспоминания об этом всё ещё заставляли его кожу гореть огнем, а пальцы ног поджиматься. Он снял рубашку и пиджак, бросив их в корзину для грязного белья, затем стащил с себя ботинки и носки и направился в личную ванную, когда услышал веселый голос Блейна, эхом раздавшийся по комнате. — Не дразни меня! Курт быстро принял душ, выполнил необходимый уход за кожей и ещё минут пятнадцать потратил на укладку волос. Только после всего этого он заметил множество красующихся на его шее засосов. Очевидно, ни один шарф не скроет их все. Курт достал из ящика тональный крем и замаскировал все, что мог, после чего вернулся обратно в комнату. Точнее, попытался вернуться, так как Блейн перекрыл ему выход своим телом. — Блейн, подвинься. Мы опоздаем… Взгляд Блейна был прикован к его шее, и в нем отражались несогласие и злость, которые Курту были не совсем понятны. Он схватил шатена за бедра и прижал к себе. В его темных глазах бушевали столько эмоций, что Курт едва успел различить пару из них. Блейну не нравилось, что Курт скрыл засосы на своей шее. — Я оставил эти отметины не случайно, Хаммел, — он провел пальцем по самому большому красному пятнышку, стирая крем и открывая обзор на него, — И это было не для того, чтобы ты опробовал свой тональный крем. — Тогда з-з-зачем ты это сделал? — выдохнул Курт, когда Блейн захватил губами открывшуюся ему отметину и прижал шатена к стене. Боже, Курт просто надеялся, что в тональном креме не содержась ничего токсичного. — Я хочу, чтобы все знали. Хочу, чтобы все видели, что ты носишь их с гордостью и не стыдишься, — прошептал Блейн, кусая мягкую кожу на шее Курта и быстро зализывая эти местечки, чтобы смягчить боль, — Я хочу, чтобы все видели и понимали, что мои губы оставили эти отметины. Блейн оставил мягкий поцелуй на месте укуса, пока его рука опустилась на бедро Курта и надавила на синяк, оставленный им там прошлой ночью. — А вот этот только для тебя, чтобы ты помнил, что ты мой и ничей больше. И когда ты будешь прикасаться к себе ночью, думая обо мне, твои пальцы найдут это место, и ты вспомнишь, как хорошо тебе было, когда мой язык был здесь, — губы Блейна прижались к его подбородку, и Курт захныкал, — Видно, ты очень хочешь, чтобы мой рот исследовал каждую частичку тебя. Курт вздрогнул, когда Блейн сильнее надавил большим пальцем на синяк, и принял быстрое решение. Они точно опоздают сегодня на занятия — если вообще доберутся до школы. Он резко притянул голову Блейна к себе, втягивая его в настойчивый поцелуй. Когда руки Блейна обхватили его лицо, он выдохнул ему в губы и позволил языку брюнета проникнуть в его рот. Курту было настолько хорошо в руках Блейна, что его не волновало всё происходящее вокруг. Тем более его не волновал глухой звук шагов, отдававшийся эхом с лестницы. — Курт, ты здесь? … Курт! Боже, я так… Они с Блейном оторвались друг от друга и отошли от стены, но рука Андерсона скользнула на талию Курта, крепко прижимая к себе и выводя небольшие круги на его пояснице. Кэрол остановилась на последней ступеньке, шокировано за ними наблюдая. — …эм волновалась, — закончила она неловко. С порозовевшими щеками она изумленно смотрела на их прижатые друг к другу тела. Она была очень удивлена присутствием Блейна. Смущенный Курт вырвался из хватки Блейна и обнял себя руками. Он совершенно забыл позвонить Кэрол и сказать, что не останется у нее дома на ночь. Или, что он не поедет в больницу. Или сказать ей что-нибудь вообще. — Кэрол, я прошу прощения. Я просто… Прошлой ночью я бы не смог сидеть там, и я… мы работали над проектом у Блейна дома и просто… В следующую секунду Кэрол уже стояла рядом, мягко нажимая на его плечи, таким образом заставляя Курта взглянуть на нее. — Все в порядке, милый. Я знаю, как тебе тяжело. В следующий раз просто позвони мне, когда не соберешься оставаться у меня на ночь. Просто скажи мне, где ты и с кем. Она перевела взгляд за плечо Курта — на Блейна. Если отбросить тот факт, что минуту назад язык Блейна изучал рот Курта, то Хаммел совершенно забыл о том, что брюнет всё ещё находился в этой комнате. Кэрол выжидающе посмотрела на него, но Курт расслабился, увидев веселые искорки в глазах женщины. Он развернулся и притянул к себе за руку сопротивляющегося Блейна. — Кэрол, это Блейн. Он… — он замялся, больше неуверенный в том, кем они приходились друг другу. Блейн хотел заявить свои права на него, но даже не мог признать, что Курт ему нравится. Боже, он больше не знает, кто они друг другу. — Мы… — Мы друзья с привилегиями. Секс по дружбе, знаете. — О Господи. Это не так! — злобно сказал Курт, не в силах унять пожар на щеках, что разгорелся при виде Кэрол, которая не могла произнести ни слова. — Да ладно? — игриво проговорил Блейн, толкая его в плечо, — Тогда, я полагаю, у тебя есть лучшее объяснение тому, что мой желудок всё ещё переваривает твою сперму. Засранец вернулся. Курт свирепо уставился на него, но не мог ничего сказать в ответ, потому что это была чертова правда. Он уже скучал по простоте общения с милым Блейном. Утешало лишь то, что Блейн всё ещё оставался Блейном. Он не поменялся полностью, а, может, не поменялся совсем. Возможно, эта мягкость всегда жила в нем, просто понадобилось присутствие Курта, чтобы достать её наружу. По крайней мере, она была, когда они оставались одни. — Блейн, это было очень грубо, — сказала Кэрол, переключившись в режим мамы, и вопросительно посмотрела на Курта. Дерзкая ухмылка больше походила на волчий оскал, когда Блейн проследил взглядом тело Курта. — Прошлой ночью мы сделали много грубых вещей, от которых он кричал. Как же он выбешивал. Складывалось ощущение, что он сам не знает, хочет ли удержать Курта или оттолкнуть его навсегда. Курт бы с удовольствием дернул его за губу и обернул бы её вокруг головы брюнета, чтобы тот задохнулся. Но было слишком рано пытаться понять, почему Блейн ведет себя как последний ублюдок, поэтому Курт просто со злостью начал подниматься вверх по лестнице, игнорируя просьбы Кэрол остановиться. Его нога едва коснулась верхней ступеньки, как чужая рука проскользнула в его собственную, а сам он был развернут и прижат к теплому сильному телу. — Отстань от меня, Блейн, — огрызнулся он. Но Блейн как всегда не слушал. Он притянул его ближе, прижимаясь лбом ко лбу Курта и устраивая свои ладони на его бедрах. Его дыхание было неровным, будто он буквально перепрыгивал через ступеньки, чтобы догнать Курта. Эта мысль развеяла частички злости. — Я… черт, слушай… П-прости, ладно? — его руки поднялись по бокам Курта к его шее, останавливаясь на его лице и большими пальцами выводя небольшие круги на щеках шатена. Этот жест был невероятно интимным для Блейна, и Курт хотел, чтобы такое случалось чаще. Он также не упустил из внимания, насколько легче далось Блейну это извинение. — Почему ты всегда говоришь такие глупые вещи? — отчаянно спросил Курт, — Разве ты не понимаешь, что… что мне неприятно? — Я…черт, я не знаю. Я просто говорю и всё, — пробормотал Блейн, запуская пальцы в волосы на затылке Курта. Курт знал, что брюнет лгал. Он понял это по тому, как беспокойно переминался Блейн рядом с ним. Блейн точно знал, почему говорит грубости. Просто он не доверял Курту настолько, чтобы рассказать причину. Возможно, он вообще никому полностью не доверял. Курт не мог винить его, учитывая малую долю информации, которую он знал о жизни брюнета. Почему каждый раз, когда он узнавал что-то о Блейне, складывалось ощущение, что он не узнал вообще ничего? Стоило ему раскрыть один секрет Блейна, как выяснялось, что тот прилагает к себе ещё сотню таких же. — Я бы хотел, чтобы ты не делал этого хотя бы потому, что мы не одни, — тихо проговорил Курт. Он ненавидел то, как легко Блейн мог вывести его из себя одним простым комментарием. Он утонет в этом парне, если всё это продолжится в таком духе. Он уже поднимал подбородок к небу, чтобы почувствовать, как золотой солнечный свет согревает его лицо на протяжении ещё одного момента перед тем, как погрузиться на дно. Он знал, что ему понадобится терпение, чтобы преодолеть все те щиты и барьеры, что возвел вокруг себя Блейн. Но хватит ли ему сил, чтобы это пережить, Курт ещё не был готов узнать. — Я бы сказал, что не буду, но не думаю, что это обещание, которое я смогу сдержать, — прошептал Блейн ему в губы, и Курт растаял, несмотря на свою сдержанность. Их губы мягко встретились. Всего лишь легкое прикосновение, больше похожее на трепет крылышек бабочки. И Курт знал: Блейн стоил всех тех усилий и боли до тех пор, пока он заставляет Курта чувствовать себя особенным в его присутствии. Курт услышал резкий кашель и быстро оторвался от Блейна, разворачиваясь и устанавливая свой взгляд на Кэрол, любопытно наблюдавшей за ними. — Мальчики, вы опоздаете, если не поторопитесь, — мягко сказала она, не скрывая улыбку, игравшую в её глазах при виде их взаимодействия. Курт непроизвольно улыбнулся, а Блейн убрал выбившуюся прядь волос со лба. Он поплелся к коридору и подобрал с пола сумку, Блейн и Кэрол последовали за ним. Они почти вышли за дверь, но Кэрол остановила их. — Еще кое-что, — сказала она, придерживая Блейна за локоть. Он сразу отдернул руку, возмущаясь тем, что она вообще дотронулась до него. — Блейн, я хочу знать твой номер телефона и домашний адрес, на случай, если Курт снова останется у тебя. Блейн лишь удивленно вскинул брови, всё ещё шокированный аккуратным прикосновением руки Кэрол. Блейн молчал, поэтому Курт ответил за него: — Томас Стрит 317, квартира 5С, — после этого он остановился. Курт не думал, что у Блейна был телефон. Более того, он был уверен, что единственным способом контакта с Андерсоном был непосредственный визит к нему. — А телефон? — спросила Кэрол, когда записала себе в телефон адрес Блейна. — У меня его нет, — просто ответил Блейн, закидывая рюкзак на плечо и открывая входную дверь. Кэрол была удивлена его словами. — У тебя нет… Но твои родители наверняка хотят… Курт знал, что она подняла запретную тему. Когда Блейн снова заговорил, его голос был таким резким, что им можно было разрезать бриллиант. — Их у меня тоже нет. Курт бросил извиняющийся взгляд в сторону Кэрол, когда Блейн вылетел из дома, и пообещал объяснить всё позже. До школы они ехали в абсолютной тишине. Курт был несколько удивлен тем, что Блейн сказал Кэрол правду, и не совсем понимал, почему он это сделал. Вряд бы он вообще рассказал это самому Курту, если бы тот не спросил напрямую. Пытался ли он отпугнуть Кэрол? Потому что Курт знал её: как только он всё ей расскажет, она, вероятней всего, начнет ездить к Блейну каждый день с домашним рагу, а ещё привезет ему сумку со старой одеждой Финна и попытается задушить брюнета в объятиях. Курт едва представлял Блейна, распадающегося в объятиях Кэрол. Вероятнее, Блейн оказался бы в такой ситуации с Куртом. Даже не так. Курт был на сто процентов уверен, что если кто-то и пробьет стену Блейна, то это будет именно он. Время в школе пролетело слишком быстро. Курт едва помнил, как сидел на английском и на лекции по французскому языку, постоянно уклоняясь от бумажных шариков от Азимио. Время бежало впереди него, когда он торопливо выполнял лабораторную работу по химии, пока в другом конце класса Блейн «случайно» поджег рабочий халат какого-то футболиста. Курт знал, что это был один из банды Карофски, и тот факт, что Блейн дал им почувствовать себя на его месте, сделал его день немного лучше. Когда прозвенел звонок с уроков, Курт не задержался в школе. Он боялся поездки в больницу, но ненавидел себя за то, что так давно не видел отца. Это было одно из самых странных чувств, которые он когда-либо испытывал: как только он въехал на парковку больницы, ему тут же захотелось развернуться обратно и уехать. Кэрол только закончила свою смену, когда он приехал, и следующие три часа они провели, сидя в обнимку на маленькой кушетке, которая стала постоянным атрибутом в палате Бёрта. Курт рассказал ей все. Рассказал, что Блейн жил один, что его родители погибли. Он рассказал о своем предположении о том, что дедушка Блейна помогает ему платить за крошечную квартирку, которая больше походит на номер в дешевом мотеле. Он рассказал, что даже если бы хотел, то все равно не смог бы прервать общение с Блейном. Под его бессердечными и грубыми словами скрывался чуткий, заботливый парень. Парень, с которым никто не общался настолько долго, чтобы понять, что тот отчаянно нуждался в том, чтобы кто-то просто был рядом. И Курт решил, что будет рядом с Блейном до тех пор, пока тот хотел и нуждался в этом. Он будет рядом, пока не разгадает все загадки брюнета, и пока тот не раскроет ему своё сердце, с готовностью принимая его собственное. Он будет рядом, будет терпеливо ждать, даже если придется ждать вечность. Потому что даже вечность с Блейном не казалась ему достаточно долгой.