***
Немногие в столь ранний час решили посетить столовую, так что он с лёгкостью обнаружил Спока сражающимся с барахлящим репликатором. Благодаря феноменальной настойчивости вулканца, они явно имели неплохие шансы позавтракать именно тем, чем хотели. – Доброго утра, – пожелал Джим, приблизившись к нему и, воспользовавшись случаем, касаясь пальцами его руки. – Как успехи? Судя потому, как резко Спок нажимал на сенсорные кнопки, он был близок к применению грубой силы. Джим уставился в одну точку, пока писк, казалось, забивался в глубь его мозга. – Я уже внёс этот прибор в список запланированных улучшений, капитан, – не дождавшись ответа, вулканец перевёл взгляд на человека и встревоженно позвал: – Капитан? Джим? – А? – он моргнул и непринуждённо улыбнулся. – Прости, отвлёкся. Эти кнопки так раздражают, не находишь? Спок смерил его странным взглядом, в котором читалось желание немедленно оттащить капитана в лазарет. Дальнейший завтрак прошёл в уютном молчании, которое устраивало обоих; Джим, изловчившись, протянул ногу, касаясь партнёра под столом. – Па-а-берегись! – громогласно объявил Скотти, проходя мимо них с подносом, уставленным всевозможной едой. – Не хотел бы раздавить кого-нибудь этой штукой! – Раздавить. Почему простое слово вызвало спазм, заставляющий неосознанно прижать руку к груди? – Джим, – в который раз привлёк внимание Спок. – У тебя опять такое выражение лица. – Какое? Спок замялся, подыскивая подходящее слово. – Будто тебе причиняют боль. Я настоятельно рекомендую... – Я не пойду в лазарет, – произнёс капитан, для весомости хлопнув рукой по столу. – У меня всё в порядке. И хватит об этом. Пойдём, пора перепроверить состояние корабля.***
– Могу я узнать, Джим, – произнёс Спок, изучая протянутый джойстик, – как у тебя появилась столь раритетная игровая консоль? Они сидели в полумраке комнаты отдыха перед огромной голо-панелью, правдами и неправдами затащенной на корабль в начале их службы. – Я в неё с детства играю. Ты знаком с концепцией аркадной игры?.. По экрану под пиканье допотопной мелодии бегали нарисованные человечки, и Джим, к вящей радости, не думал уступать пальму первенства состредоточенному Споку. Опыт и годы тренировок в который раз надрали задницу логике и выверенным движениям. Впрочем, Джим не дал партнёру шанса отыграться, наглым образом опрокидывая того на мягкий ковёр. Не то, чтобы Спок думал сопротивляться.***
Джим хорошо помнил их первый поцелуй. Вокруг суетились люди, неистово мигали красные лампы тревоги, оглушающе выли сирены. Они бежали по коридору к транспортаторной, чтобы нанести удар напавшим клингонам с неожиданной позиции – изнутри их собственного корабля. Джим собирался перенестись одному, чтобы не привлекать внимания. Спок, естественно, отговаривал его делать это. Уже стоя в кругу транспортера, в очередной раз перепроверяя наличие фазера и коммуникатора, капитан окончательно осознал, что может не вернуться. Старпом по-прежнему стоял рядом, пытаясь донести до сумасбродного человека всю тщетность его подвига. – Спок, – Джим завладел вниманием вулканца и притянул к себе, вовлекая в глубокий поцелуй, на который Спок немного неумело, но с большой охотой ответил. Он позволил себе насладиться ощущениями, а потом решительно толкнул отвлёкшегося вулканца – уж чем-чем, а искусством поцелуев Джим владел мастерски – с края платформы, мгновением спустя исчезая в золотом вихре. Когда он, совершив невозможное, вернулся с корабля клингонов, то первым, что он увидел, было разъярённое лицо старшего помощника. Не то, чтобы это бросалось в глаза, но сжатая линия челюсти и складка на переносице говорили о многом сведущему человеку. Не обращая внимания на протестующие вопли МакКоя, Спок ухватил капитана за предплечье и на буксире протащил символически упирающегося Джима мимо оторопевших безопасников. Он ожидал чего угодно, начиная со сломанной шеи вплоть до часового бубнежа о недопустимости капитанского безрассудства. Но поцелуя не ждал уж точно. Так всё и началось. А вот того, как он согласился пожениться, Джим не помнил совсем. Смутно вспоминалось кафе, куда их занесла нелёгкая в первый день отпуска, и кассовый аппарат, выдающий премерзкие повторяющиеся звуки, пока Спок логично и рационально выкладывал веские причины сочетаться браком. Хотя, за мило позеленевшие скулы вулканца Джим готов был согласиться хоть пешком до Ориона дойти. На Вулкане их встречали гулкие удары в гонг, сопровождавшие будущих супругов всё церемонию. На Земле же, куда Джима заставила приехать – путём шантажа и уговоров – мама, от потоков тёплого ветра тонко звенели колокольчики, висевшие над дверью в их старый, но всё равно уютный дом в Айове. Конечно, ради такого события на Землю спустились все офицеры, за пять лет ставшие им не только хорошими друзьями, но и настоящей семьёй. – Словно гора с плеч, как представлю, что теперь он будет о тебе заботиться, – ухмылялся Боунз, хлопая Джима по плечу. Гора с плеч. А если гора падает на плечи?..***
"Пи-пи-пи" – Джим задавал время на таймере печи, готовясь к приходу детей. Подумать только, а ведь совсем недавно он так же грел им молоко перед школой. Скрипнула входная дверь, и в гостиную, по ощущениям, влетел ураган. Усмехнувшись, он вытер руки о полотенце и поспешил на помощь супругу. Навстречу ему бросилась небольшая молния с шапкой коричневых кудрей, стискивая в невероятно крепких для девушки столь трепетного возраста объятиях. Парой мгновений спустя Саавик уже являла собой воплощение истинно вулканской непоколебимости. В кресле, закинув ноги на столик, растянулся их сын, Дэвид, приветственно помахав ему рукой. Джим перехватил взгляд Спока, предназначавшийся для порывистой дочери. Будто ты сам не проявляешь эмоций, – мысленно подначил его Джим. Не столь явно. В ответ он швырнул в вулканца комком воспоминаний о подобных случаях и не сумел скрыть ухмылку, когда тот вспыхнул, отводя взгляд. Даже годы спустя они иногда становились такими подростками... Таймер печи напомнил о себе, рассыпавшись в гневных попискиваниях. Джим вздрогнул, впервые прислушиваясь к тому, что упорно отказывался слышать. Он помнил этот звук. Так пищали кнопки на панели подачи воды в душе и в репликаторе на корабле. Так пели колокольчики на их свадьбе и так же били гонги. Так сигналил будильник и играла старая мелодия на приставке. Так выли сирены. Так звучали приборы в медотсеке. Он упал на пол, когда его ноги подкосились. В ушах звучал приближающийся, нарастающий звук. Будто ревущая волна в океане, будто лавина на заснеженной горе, будто... оползень?***
Он открывает глаза и понимает, что не может дышать – в его горле застряла трубка. Он инстинктивно пытается вырвать её, но руки прижимают по обе стороны кровати, пока Боунз освобождает его горло. На сгибе его руки торчит игла, от тела ответвляются какие-то провода. Рядом мерно попискивают приборы. – Черти бы тебя побрали, идиот, – ругается друг, и Джим понимает, что худшее позади. – Ну ты и напугал всех! Помнишь, что случилось? – Оползень, – на него накатываются воспоминания: обычная исследовательская миссия на планете с повышенной вулканической активностью. Какого чёрта он полез на ту гору? – Сломанные рёбра, перфорация лёгкого, – методично, словно вколачивая гвозди в крышку гроба, перечисляет МакКой, – повреждение мозга – я тебя три минуты откачивал. Ты без сознания ночь провалялся. Остроухий торчал здесь безвылазно, пока я не выгнал его, пригрозив вообще запретить тут появляться. Я уверен, скоро явится. Спазм стискивает грудную клетку. Он прожил целую жизнь со Споком, помнил всё до последней детали, у него была семья! Как он посмотрит в глаза другу, не видя там того, с кем просыпался и засыпал каждый день? Что заставило его разум придумать столь изощрённую ловушку? До него доносится шипение двери, и Боунз страдальчески закатывает глаза: – Я же говорил. Жива твоя принцесса, – он поворачивается к застывшему вулканцу, но тот смотрит не на доктора. МакКой начинает суетиться и покидает комнату, что-то бурча себе под нос. Спок не говорит не слова, лишь садится рядом, неотрывно глядя на Джима, и касается его руки. Сквозь прикосновение он может чувствовать облегчение и спадающее волнение, а ещё жгучие волны сильнейшей в мире эмоции. Джим, не в силах сдерживать собственные чувства, плюёт на боль в рёбрах, рывком садясь в кровати и обнимая своего вулканца. Слов не нужно – они и так понимают друг друга, но Джим всё же шепчет, чтобы до конца поверить, чтобы услышал только Спок: – Всё у нас ещё будет, Спок. Всё ещё будет.