***
На часах было уже без десяти восемь, а значит ровно через пятнадцать минут приедет музыка и далеко не самая знаменитая певица Розы. Осталось надеяться на то, что никто не опоздает и по каким-то непонятным причинам не испортит предстоящее торжество. В этот раз командор Смит все-таки уделил не такое уж и малое количество финансовых средств, что значительно порадовало Джагера. Парень настолько нервничал и тщательно готовился, что потратил последние деньги на ткань, из которой позже Микаса пошила не такой уж и плохой костюм. Эрен почему-то и не сомневался в том, что она сделает все, что он попросит. С одной стороны это было выгодно, а с другой лишь повышало ее превосходство и немного понижало собственный авторитет. Не мужское это дело — шить. — Да где же эти чертовы штаны... — носясь по комнате, Джагер перерыл каждый угол в поисках нужной части костюма. Слава Богу они оказались выглаженными и лежащими на стуле, уж очень Эрен не хотел показаться неопрятным, особенно капралу. Интересно, а как он будет выглядеть? Парень на минуту представил, как Ривай выглядел в своем дорогом и неотразимом черном костюме, который уже с давних пор привлекал внимание Джагера. Не сказать, что он любил парады или подобные мероприятия так сильно, но после того, как впервые Эрен увидел Ривая, он почувствовал свой нескрываемый фетиш на элегантную одежду. Казалось, будто одев нечто дорогое, Ривай выглядел еще совершенней прежнего. Поэтому желание найти повод для такого наряда возникало с еще большим упоением и силой. Наконец закончив с переодеванием, Эрен посмотрел на себя в зеркало. Легкие, немного обтягивающие белые брюки, с красивым черным кожаным поясом великолепно смотрелись на стройных ногах парня, придавая ему еще больше обаяния, простой, но не менее подходящий и строгий белый пиджак, рубашка, аккуратно выглаженная и бережно заправленная за пояс, обтягивала торс Эрена. Это уже не была та простая кофта, которая подобно балахонке могла скрыть еле накачанное, но не менее сильное, тело. А новые туфли немного большего размера, которые достались еще старым подарком от отца, впервые были использованы после долгого хранения в ящике с кучей прочего одеяния. Эрен про себя усмехнулся, заметив, как мило и красиво смотрелся в парадном костюме, в отличии от солдатской униформы. На самом деле он хотел ни столько сильно понравится окружающим, сколько Риваю. Возможно, он хотел, чтобы тот его уважал и считал вполне самостоятельным и аккуратным, ведь наш чистоплюй так пекся о сохранности порядка и чистоты, возможно по другим причинам. Оставался последний и самый мучительный штрих — укладка волос. О боже, Джагер был готов оторвать себе руку, только бы пригладить эти торчащие пряди и не портить свой внешний вид этой деталью. Но, как назло, даже гель не мог помочь справиться с этой проблемой, поэтому плюнув на это дело, Эрен вовсе не стал завидовать Смиту с его-то талантом безукоризненно справляться со своими волосами, или париком.***
— Я тебе говорила, нужно было его позвать в зал раньше! — не унималась Аккерман, серьезно наблюдая за Армином и отчитывая его за то, что они пошли на праздник без Эрена. Вид у нее был не менее привлекательный, и, как заметил Жан, строгое и неотразимое красное платье, с легким вырезом сбоку, смотрелось очень мило. В таких нарядах она была более женственной, такой, какой ее не видели никогда. А ведь Микасе хотелось, но она вечно разрывалась между необходимостью и своими желаниями. Конечно, если бы не само присутствие Эрена на торжестве, она вряд ли бы решилась на такой откровенный шаг. — Да не волнуйся ты, Микаса, он не ребенок, хватит уже, и не станет он обижаться на то, что пошли мы раньше, — Армин и сам был не прочь сходить за Эреном, однако другу он доверял и надеялся, чтобы тот не опоздал и пришел как можно раньше. Парень же выглядел немного проще, чем все остальные разведчики. Ему, в отличии от своих друзей, не было перед кем красоваться и нужды тратить уйму сбережений на наряд он не видел. Поэтому приятный и любимый свитер с брюками были для него именно той одеждой, в которой он чувствовал себя уютно и не привлекал внимания. — Ребята! — окликнул спускающийся с лестницы Эрен своих товарищей, которые о чем-то бурно спорили, даже не заметив его. Эрен дружелюбно улыбнулся, впервые за такое долгое время, и остановился на лестнице. — Боже... — Еп твою мать... — даже Армин, который казалось бы никогда и не произносил подобного, открыл рот от удивления, не в силах даже поднять свою челюсть с пола. Эрен выглядел неотразим настолько, что Армин даже на минуту усомнился в том, правильно ли он оделся и действительно бы не хотел понравится своему другу. Микаса тем временем почувствовала, как у нее почти встало то, чего не было. — Никогда бы не подумал, что Джагер может выглядеть нормально, — язвительно ухмыльнулся Жан парню, выходя из зала и стоя упершись о стену. — Ты даже сегодня не можешь без подколов обойтись? — шикнул немного смущенный Эрен, который совсем не привык к подобному вниманию к своей персоне. Хотя... в свете последних событий он впервые почувствовал что-то кроме ненависти к себе со стороны других людей. Засунув руку в карман, он подошел к своим друзьям. — Микаса, ты тоже отлично выглядишь, — мягко сказал парень, заставляя девушку покраснеть. — С-спасибо...— прикрыв ладонью лицо, она ликовала. — Я думаю нам пора в зал, — заметил Армин, как только заиграла музыка, наполняя помещение приятной и довольно зажигательной мелодией, вызывая радостные возгласы у публики. Войдя в помещение, Эрен увидел то, что хотел все это время — улыбки. Его товарищи сейчас явно забыли то, что их мучило такой долгий срок, возможно, у них больше не осталось слов. Джагер был благодарен за то, что предложил эту идею. Парень всегда считал, что нет ничего прекраснее, чем смотреть как люди улыбаются благодаря тебе. Кажется, этот вечер выйдет лучше сотни прожитых ранее. Саша, которая находилась в самом центре, что-то восторженно рассказывала Конни, весело и немного неуклюже махая руками, Жан, без сомнения начал крутиться возле Микасы, делая ей разного рода комплименты, а Армин, как ни странно, сейчас что-то бурно обсуждал с Кристой, стоя в самом углу помещения. Эрен еще раз обвел взглядом помещение, в поисках той нужной фигуры, для которой вообще сюда пришел. Может его вовсе не будет? На мгновение, Эрен понял что праздник выйдет не таким уж и веселым без капрала. И даже мысленно разделив всех разведчиков на пары, Эрен подумал как будет обидно, если его хитрые планы обломаются в один миг, и он останется один. Было бы глупо не воспользоваться таким вечером и упустить возможность привлечь к себе хоть какое-то внимание. В этот день он хотел сделать того самого человека, который его спас, самым счастливым. Да, та странная мечта Джагера увидеть улыбку на таком хмуром и задумчивом лице, переросла в маленькую одержимость и влечение. Как никому другому, Эрену хотелось хоть попытаться подарить Риваю счастье, протянуть руку помощи, о которой он стал забывать после множества смертей и многих лет одиночества. — Привет, Эренусик, — Ханджи, подошедшая сзади, потрепала парня за плечо, заставляя того обратить внимание на нее, — Ооо, ты выглядишь просто замечательно! Я даже завидую капралу и твоим друзьям! — Простите, капралу? — Ну, он же часто тебя видит и является твоим личным надзирателем, повезло ему! — увидев смятение на лице Джагера, она мило хихикнула, отводя взгляд на Эрвина, появившегося в зале, — Ой, прости, мне пора... Говорят, когда вспоминаешь человека, он тут же чувствует это, но это всего лишь приметы, которые иногда, по случайности, совпадали. Уж если бы это было правдой, Эрен мужчине и покоя бы не дал. Наверное, не очень приятно всегда понимать, что о тебе думают. В случае Ривая, его бы это ощущение преследовало постоянно. И в этот раз будто почувствовав, что Эрен ждет его, Ривай появился в дверном проеме. Парадная дверь распахнулась, пропуская в зал невысокого брюнета в черном костюме с белоснежным, как лист бумаги, жабо, которое стало отличительной изюминкой во внешнем виде Аккермана. От великолепных, начищенных до блеска, туфель, и заканчивая аккуратно и бережно уложенными волосами — идеальным казалось все. — Ох... — все, что мог выдать Эрен, не в силах отвести взгляд от стальных глаз Ривая. Подумать только, еще полчаса назад Джагер мог с ним спокойно говорить, не задумываясь о том, что чувствует. Этот человек был настолько идеальным, что Эрен хотел подойти и прикоснуться, словно к дорогому тонкому фарфору, или даже драгоценному камню, цену которому он не мог бы никогда дать. Возможно на Эрена так подействовало хорошее настроение, но он забыл о всем и всех, кто находился в этом зале, кто смотрел на Джагера, говорил и обращался к нему. За всю жизнь юноша не видел ничего привлекательнее, даже свобода была не столь завораживающей. В груди что-то болезненно сжалось, когда Эрвин по-дружески похлопал брюнета по плечу, приветствуя. В этот момент хотелось подойти, сбросить командорскую руку с плеча, и громко надрывисто крикнуть "Мое", зажимая в руках. — Боже, эти безмозглые кадеты совсем не умеют танцевать, — обратился Ривай к майору, оглядывая присутствующих в зале и взглядом оценивая их внешний вид. Нельзя было сказать, что капралу что-то не нравилось, просто он чувствовал, что не ощущает этой радости от музыки и победы. Чего-то не хватало. Что-то было не так... — Да ладно тебе, хватит бузить хоть под такой вечер! — Зоэ легко пихнула мужчину в бок, тем самым вызывая недовольное фырканье. Кажется, она знала, чем можно было бы помочь Риваю, — Посмотри лучше как солдаты старались для погибших, такие наряды пошили. Это все таки уважение, как никак. Особенно Эрен, глянь. Она кивком и взглядом указала на стоящую фигуру парня, который отвел взгляд. — Будто наряды это самое ва... — Аккерман запнулся, глядя на внешний вид Джагера. Казалось бы это обычное и давно привычное дело, искать парня среди всех разведчиков взглядом, наблюдать. Но в этот раз он не смог найти. Он не узнал. Не узнал того мальчишку, упертого и всегда находящегося в компании своих дружков. Юношу, который изводил себя тренировками, забывая поесть или переодеться. В этой фигуре лишь яркие малахитовые глаза, полные восхищения и искренности, которую нельзя портить, выдавали его. Костюм... неужели дело в нем? Разве может какая-то тряпка так идеально сидеть, вызывать некое восхищение и сделать человека настолько обаятельным? Их взгляды встретились, заставляя Эрена неловко засмущаться, когда он понял, что они смотрели на друг друга непрерывных двадцать две секунды. Ему даже показалось на секунду, что Ривай ждал приветствия, ждал, пока Джагер наконец-таки проявит уважение и поздоровается со своим капралом. Ханджи еле заметно улыбнулась, тепло наблюдая за тем, насколько эти двое напоминали ей два крыла нарисованных на ее эмблеме на куртке. Даже цвета их костюмов будто хотели подтвердить ее маленькое сравнение. Поэтому она не стала прерывать их зрительный контакт. — Ривай, завтра утром принесешь мне отсчет о потраченных финансах, — обратился Эрвин, заставляя мужчину все таки разорвать переглядку. Ханджи тем временем хлопнула себя ладошкой по лицу, — Эрвин... — Ага, — кинул мужчина, отходя от своих коллег и направляясь совсем в другую сторону от Джагера. Неужели он стесняется? А главное кого. Того мальчишку, который до предела блистал преданностью и энтузиазмом. Щенка, который иногда его раздражал настолько, что Ривай готов был прижать его к стенке и жестоко ... наказать. За этот взгляд, проникающий куда-то далеко, затрагивая сознание. За обещания. За свою помощь и верность. За такую схожесть с ним самим. За то, что заставлял останавливать на себе взгляд, интересоваться, думать, раздражать, переживать, за то, что заставил лед внутри Ривая оттаять. За то, что заставил чувствовать себя живым. "Опять я все испортил...". Цокнув, Эрен огорченно выдохнул от досады. А ведь все так хорошо начиналось...***
Когда праздник подходил к концу, Эрен, все так же сидящий одиноко за столом и не желающий танцевать, набрался смелости поговорить с Риваем. Как только он встал со стола, музыка вдруг прекратилась, заставляя толпу в прекратить скакать и смеяться, кажется, что-то намечается. — Наш вечер подходит к концу, — обратился женский голос певицы со сцены, заставляющий аудиторию огорченно вздохнуть, — Поэтому мы хотим на прощание сделать подарок от нас. Я прошу разведчиков разойтись по парам, так как начнется... вальс! Она мило улыбнулась, и Эрен заметил, как большинство парней помрачнели. А девушки, в отличии от них, весело захлопали, радостно улыбаясь, и искренне надеясь на приглашение, разошлись по обе стороны от зала.( Рекомендую читать под Lana Del Rey – Born to Die Eurielle – Song of Durin)
Микаса, взглянувшая на расстроенного Эрена, уже дважды отказалась от предложения незнакомцев с ней потанцевать. Эрен не мог не догадаться, что она ждала именно его приглашения, поэтому отказывала всяческий раз. Как ни странно, первым в центр зала вышел командор Эрвин, видимо, подававший пример юным кадетам в своей смелости и решительности. Блондин уверенно подошел в шатенке в очках, элегантно наклоняясь и протягивая ей руку. — Ханджи, не позволите ли Вы оказать мне честь, потанцевав со мной? — улыбнувшись, Смит взглянул женщине в глаза. На мгновение ученая растерялась, и даже было засмущалась, удивляя присутствующих еще больше. Ривай вообще не помнил, когда последний раз видел в ее глазах что-то, кроме одержимости, азарта или грусти. — Конечно, — взаимно улыбнувшись, женщина подала свою ладонь, выходя в центр зала. После выхода на сцену этой пары, последовали и следующие. Девушка, чье имя Эрен не знал, вышла танцевать с молодым блондином, которого Эрен видел во время прошлой вылазки. Потом, как ни странно, вышел Конни, приглашая радостную Сашу. Эрен искренне улыбнулся за них, вспоминая что никогда не видел, чтобы эта парочка хоть раз ссорилась. Заметив, как Кирштайн не менее целеустремленно, серьезно настроившись, направился с Микасе, Эрен вздрогнул. Нет, он вовсе не ревновал свою сестру, был даже рад, но почему Жан?! Брюнетка, последний раз грустно взглянувшая на Джагера, приняла приглашение, так и не дождавшись желаемого. Да и сама она была удивлена тому, что Кирштайн больше не мялся, и совершенно без стеснения, с напором и уверенностью в голосе, пригласил ее. До этого она действительно думала, что откажет. Эрен никогда не видел парня таким счастливым. Может Жан — это далеко не худший вариант? А последним, наверняка набиравшимся смелости и решительности, вышел Армин, приглашая улыбающуюся Хисторию. Эрен понимал, что ни один, ни другой не испытывали симпатию, ведь их объединяла одна маленькая проблема, жившая в сердцах обоих — неизвестность о любимых. Ни Имир, ни Энни так и не появятся на балу. Никто из них обоих не был рядом, и их судьба была не известна. Если бы не Армин, наверное, Хистория бы плакала. Сейчас все товарищи танцевали под медленную и мелодичную песню, наслаждаясь этим вечером. В жизни разведчиков всегда не хватало искренности и теплоты. Только голод и страх окутывал их ночью, заставляя просыпаться в холодном поту и дрожать. И возможно, это последний раз, когда Эрен видел их улыбки. Танцевали все, кроме Эрена и одиноко стоящего Ривая в конце другой улицы. Почувствовав на себе чужой взгляд, Ривай встретился взглядом с зеленоглазым мальчишкой, который настырно смотрел на мужчину, вызывая легкую дрожь по телу. Ривай сложил руки замком, веря в то, что он сегодня не останется без пары и почувствует долгожданное тепло. Как же он хотел подойти, прижать к этому чертовому столу, но нет, публика, мать ее, посторонние. Эрен уже было шагнул, но все таки что-то его останавливало, наверное, опасение плевка или отказа. Но почему то хотелось верить.. в то, что это всего лишь уважение, и все, что он чувствует — ложь. А главное, что у мужчины не вызовет отвращение обычный танец, просто хотелось верить. Джагер чувствовал, как кровь в его жилах закипает, а температура, и без того высокая от титанической силы, поднимается. Он чувствовал, как его сердце ломало ребра от ударов и напряжения, и отдавалось по всему телу. Даже сквозь музыку он слышал его биение. Он пошел, направился навстречу неизвестности и желанию. Прямо, не выдавая своего волнения и улыбаясь мужчине, прошел пятнадцать метров, которые казалось, были больше километра. — Капрал, я прошу Вас... — Я согласен, — даже не дав договорить, Ривай взял Эрена за руку, зажимая его ладонь дольше нужного и шагая в зал. Эрен толком даже не успел понять, что произошло. Он правда ждал его? Согласился так легко? На душе вдруг стало так легко и светло, словно камень сбросили с души и отстегнули те треклятые наручники, которые сковывали бледные запястья парня долгий и мучительный месяц. Эрен чувствовал, как бабочка в нем вдруг ожила и взлетела в небо. И в доказательство этому была теплая ладонь, нежно прижимающая его талию и дыхание, которое словно огонь обжигало шею юноши, заставляя подрагивать. Ривай мягко, так как никогда до этого не делал, взял в ладонь руку Эрена, вытягивая руку как нужно для того, чтобы танцевать вальс. Эрен чувствовал, как билось сердце мужчины, и что было самое главное, оно ломало хрупкие ребра точно так же, как и его собственное. Он был счастлив. Взглянув в стальные глаза, парень больше не увидел той строгости, того равнодушия, которым награждал мужчина каждого, кто пытался находится рядом с ним. И наверное, Эрен больше не видел эти глаза холодными. Они казались ему безумно красивыми, наполненными жизненных страданий и заботой. Той заботой, которую скрывал мужчина долгих тридцать лет. Подумать только, какой-то мальчишка смог найти ключ от клетки, которую заперли еще при жизни трущобах. Мужчина никогда не сомневался в том, что глаза Эрена — одно из самых красивых зрелищ, которые ему когда-то приходилось видеть. Это было лучше ветра, красивее и свежее скошенной травы, чей запах был безумно приятен. И он сам больше не видел той наивности, непонимания и потерянности. Они заменились настойчивостью и стремлением, пропитанным болью и горечью. Он видел парня, который морально стал мужчиной. Аудитория не могла не заметить, что этим вечером Сильнейший и Надежда танцевали красивее всех, утонченней. В их танце было то, что не обрела ни одна пара в зале — доверие. Микаса больше не ревновала, она видела уважение, ей так казалось. Армин посмотрел на своего друга и гордился им. И только одна Ханджи улыбалась. Легко, еле заметно. Эрен не смеет наступить на ноги, да и не печется об этом, Ривай не смеет ослабить хватку. Они оба не смеют отвести взгляд, но не улыбаются. Их улыбки должны видеть только они, это слишком ценная вещь — искренность. — Капрал, вы великолепны, — говорит еле слышно Эрен, в голосе которого отдавались еле подрагивающие ноты и счастье. — В танце? — вопросительно отвечает Ривай, опуская взгляд на покусанные губы паренька. Но резко одергивает свое желание, и смотрит на Джагера. — И в танце тоже, — без вранья и лести отвечает Эрен, ритмично следуя музыке, наслаждаясь танцем. На самом деле парень ранее танцевал, но он никогда не думал, что сможет или имеет какой либо талант в подобном. Все эти плавные движения, ничего особенного, лишь чувство ритма, которое они не замечали. Ни Эрен, ни Ривай даже близко не старались думать о том, что они были слишком близко, для подчиненного и его капрала, что они не отрывали от друг друга взгляд, что на них смотрела вся разведка, — Вас кто-нибудь учил, капрал?— тихо прошептал Эрен на ухо мужчине, когда они повернулись спиной к зрителям и танцующим. — В подземельях я всегда хотел быть похожим на богатых счастливых ублюдков, один раз мне сказали, что они устраивают подобные балы, я мечтал попробовать, — кажется, Эрен заметил искренность мужчины. Он говорил спокойно, хотя рассказывал очень личные, никому ранее не известные, вещи. В прошлом, когда разведка была все еще соринкой в глазах граждан, молчание было самым честным, что приходилось слушать коллегам и друзьям, никто не смел заикаться о проблемах, когда они находились поглощенные сражениями, борьбой и проблемами. А после смерти личного отряда Аккерман потерял последних слушателей. Последних,кто мог молчать. Не кричать, не возмущаться или спорить, просто понимать. Не всегда слова могли дать то, что давал простой взгляд, принесенный чай, или улыбка, просто люди перестали ценить это, — бедные всегда ценят музыку, Эрен. — Это... прекрасно, — это была одна из немногих фраз, которые мог сказать влюбленный человек, который был просто заворожен не столько внешностью, сколько голосом. Эрен вовсе и не замечал музыки,которая лилась подобно воде. Он слышал только бархатный, немного грубый и уставший голос своего командира. Каждая фраза, реплика, слово, звучали вновь, и снова, Эрен прокручивал услышанное такое множество раз, что можно было создать целый фильм, только без актеров. Ривай шептал что-то страстно и невнятно, так казалось. Хотя на самом деле он произносил совершенно обычные вещи, все к ним привыкли. Но сейчас, в этот момент мужчина был близко, почти вплотную вжимался в юное тело, наклоняясь над самой мочкой уха, для того, чтобы его партнер услышал его сквозь музыку, ведь Ривай не любил кричать. Касаясь губами, легко, почти невесомо и неосознанно, он начинал быстро и в то же время медленно растягивать слова, рассказывая о чем-то пошлом, как сам вжимал Эрена в стену, выцеловывая каждый миллиметр его ключиц и тонкую кожу на шее. Но увы, Эрена вынял из своих фантазий голос мужчины, заботливо повторивший сказанное вновь: —...рен, что прекрасное? Жизнь в подземельях? — сейчас мужчина был немного серьезнее, но он вовсе не был зол или напряжен. Возможно, парень был просто на эмоциях, это можно простить. В это время голос певицы прозвучал выше, чем ранее,и Ривай сделал легкий выпад, заставляя Эрена изогнуть спину назад и слегка наклониться. А прядка с волос брюнета, ранее убранная за ухо, сейчас легко щекотала слегка покрасневшую щеку Джагера, заставляя его отводить взгляд от такой близости и тесноты. Но кажется в этой позе Ривая не смущала даже его нога, удобно находившаяся между ног Эрена, которая придерживала его таз, чтобы не упасть. Если бы не талант мужчины сдерживаться, губы Эрена были бы давно покусаны до крови и пухли от страстных или нежных поцелуев. Вновь став в привычное положение для вальса, танец продолжился, а за ним и разговор: — Нет, прекрасна Ваша надежда, — Эрен мило улыбнулся, не сдерживая счастья и накопившихся эмоций, — Я думаю Вы никогда не были жестоки или грубы. Всем людям свойственно надеяться. — Сейчас мало людей, Эрен. Ими тяжело здесь остаться, — краем глаза мужчина заметил, как маленькая прядка каштановых волос упала на лицо мальчишки, щекоча его покрасневшую щеку. Появилось некое желание ее убрать за ухо, но увы, Ривай не хотел прерывать танец, да и не стоило забывать, что в помещении они далеко не одни, их танец и взгляды давно привлекали мужское и женское внимание, но многие ссылались на то, что это всего лишь нужда или вынужденная ситуация. Не стоит забывать, что Эрен пригласил всего лишь оставшегося без пары партнера. — Мы сегодня празднуем победу, но завтра нас могут лишить всего этого, — возможно последняя сказанная Риваем фраза была для того, чтобы не дать увидеть Эрену ту самую усталость или доверие, которая возникла между ними. Война продолжалась, а значит они не могли полностью и без капли наслаждаться чем-то в полную силу, не думая о последствиях или следующем часе. Когда песня закончилась, после нее началось пятнадцати секундное молчание и тишина. Видимо, девушка на сцене решалась на что-то. Возможно они выбирали следующую композицию, и , чтобы удивить присутствующих, в зале погасили свет. Помещение погрузилось в темноту вечера, но не надолго. Свет на сцене стал ярче, давая танцующим большую видимость для танцев. Эрен мог бы с точностью сказать, что такой поворот мог вполне понравится каждому гостю, только тихое шипение Саши, судя по всему, Конни наступил ей на ногу, было чем-то недовольным. Эрен вдруг понял, что в темноте больше никто не может видеть точно, что они с Риваем делают во время танца. Теперь каждый взгляд, почти не заметная волнительная дрожь, смущение и перешептывания видны только им двоим. Теперь они могут посвятить себе этот вечер точно так же, как и любая другая пара. Что? А пара ли вообще, ведь это всего лишь танец, хоть полный искренности и доверия. Ведь может быть и пара союзников или птиц. Из привычных рассуждений Эрена вывели руки Ривая, которые медленно сползали с талии чуть ниже. Джагер мог вполне отойти, откинуть руки мужчины или оттолкнуть его, но взамен он благодарно обвил шею Ривая руками, прикрывая глаза от усталости, и со всей тяжестью парень положил на плечо капрала свою голову, продолжая медленно, уже следуя новой, более спокойной и романтичной ,мелодии. '' Ведь может быть пара между капралом и подчиненным, ведь так?'' Возможно, парень бы никогда не решился на подобное, не потому, что не хватало смелости, не потому, что не было времени. Обоим казалось что та самая ниточка доверия и поддержки может разорваться, если подойти ближе вытянутой руки. И это вовсе не странно, ведь большинство мужчин, особенно в армии, даже из-за недостатка женщин не могут принять однополые отношения, а тем более связи. Хотя на Хисторию и Имир всем было немного насрать. Но ведь девушки не мужчины, ведь так? Любовь не имеет пола, но нормы и стереотипы, привитые к нам с детства, говорят совсем иное. Эрен был настолько спокоен, впервые за столь долгое время, что теперь даже не нервничал, прижимаясь к теплому и сильному телу мужчины, который так же ответно и спокойно поглаживал бедра парня. — Вы остались человеком, капрал, — на выдохе сказал Эрен, чудом не понимая, как Ривай вообще его услышал сквозь музыку и посторонние звуки, — Вы остались моей надеждой... Искренность была не только в словах, со стороны мужчины, который не мог даже на пару секунд обратить свое внимание на что-то другое, она отражалась в действиях. Ведь после стольких лет молчания появилось ощущение, что слова были лишние всегда. Сейчас, во время сражений, перед экспедицией, после нее. Неужели бы тот самый пацан, такой настойчивый, эмоциональный и целеустремленный, мог стать таким же, как и Ривай? "Он пацан еще, Ривай. Таким как он нужна поддержка и тепло. И помоги ты ему сейчас, и себя спасешь" — слова Зоэ, сказанные еще до авантюры с Рейсами, уже близко недели не хотели покидать голову мужчины. — Это на тебя так музыка влияет? — слегка приподняв бровь от честности парня, Ривай глянул на Эрена, удобно пристроившегося на мужчине. Уж больно хотелось что-то съязвить, но, оказав уважение к партнеру, Ривай воздержался. Только подумать, он действительно стал спокойнее и терпеливее. Сжав ладонь парня чуть сильнее, другой рукой придерживая бедра и заставляя его краснеть, мужчина дернул парня к себе. Ривай окончательно взял инициативу в танце на себя. Развернувшись собственной спиной к остальным парам, он и не заметил, как сам начал приближаться к центру зала, — ты стал таким взрослым, Джагер. — Микаса, Армин, все они. Жестокость многому научит, — парировал Эрен, неловко улыбаясь. А ведь он вовсе не был тем человеком, который мог дарить улыбки первому встречному. Он редко смеялся над шутками, он не понимал их. Не смысла, а повода. Не мог улыбаться из-за толерантности, ведь искренность эмоций была важнее. И да, парень заметил, что от его улыбки рука на талии немного расслабилась, а капрал сглотнул. Немного оттолкнувшись от Ривая, так, чтобы ладони правой руки оставались сцепленными, парень сделал плавное движение бедрами, двигаясь волной, через мгновение вновь становясь в исходное положение, — Вы научили терпеть её. Ривай, нервно вздрогнув и плотно сжав губы, резко развернул парня задом к себе, не убирая рук с талии и придвигая парня ближе. Даже сквозь пелену музыки мужчина мог услышать, как сердце Джагера ломало ему ребра от волнения и смятения. Руки расслабленно скользнули вниз, на бедра, и снова вверх, заставляя обоих напрячься. Эрен редко смущался, не было ни поводов, ни того, кто мог бы его заставить дрожать. Однако чувствовать, как бедра мужчины упираются в его зад, как теплые руки, уверенно держащие его за собственную талию, как голос, уверенный и грубый, с бархатными нотками и низким басом, касающийся его слуха, буквально все заставляло цепенеть. Чёрные прядки волос коснулись щеки парня, легко щекоча её. Ривай явно любил лукавить, и кажется ему это жутко нравилось. Почему Эрен? Он не знал, но кажется он не один жаждал встречи. — Ты мой самый лучший ученик, — касаясь прохладными губами мальчишеского уха, капрал прикрыл глаза, продолжая двигаться с легка приоткрытым ртом, обжигая щеку Эрена горячим дыханием. — А Вы мой учитель. Вы думаете сейчас мы говорим это на эмоциях? — страстно дыша и подрагивая, парень накрыл мужские руки своими, благодаря отсутствию света в сотый раз. Капрал с удовольствием отметил, насколько сексуален голос Джагера, когда тот смущен. В голове заиграли картины, которые не может нарисовать даже самый талантливый художник. Красок не хватит. Раньше, когда не было и надежды, парень не мог даже сознаться себе в том, что был влюблен. Ведь уважение, в коем-то веке восхищение от навыков и силы, перекрывали запретное ощущение. Но сколько помнил Джагер Ривая, он никогда бы не мог назвать этого человека тем, кто велся на поводу у своих чувств. — Нет, я думаю мы просто только сейчас примирились со своими желаниями. Да, Эрен? — неужели не по фамилии? Мужчина вдруг вспомнил, что Джагер никогда не называл его по имени. Никогда. А ведь тот хотел, эти чины невероятно бесили, раздражали до такой степени, что хотелось плюнуть на уважение. Какой же голос он злой? Когда расстроен? Когда счастлив? Какой он, когда возбужден? — Мы можем завтра умереть... — неудачно попытался перевести тему шатен, однако Ривай не собирался отставать и вовсе. — Мы можем сегодня жить, — поцеловав парня за ушком, Ривай немного отстранился. Эрен, осторожно и трепетно развернувшись, почувствовал, как немного грубые, но уверенные ладони мужчины прижали его к себе, заставляя посмотреть в полуприкрытые глаза. Ривай был сильным и целеустремленным, но что-то внутри отказывалось идти на поводу своих чувств, если они были не взаимны. Сейчас, когда их лица почти соприкасались, мужчина мог разглядеть каждую ресничку, пряди, небрежно падающие на смущенное лицо, глаза с расширенными зрачками, за которыми почти что скрывалась зеленая радужка. Глаза Эрена всегда полны наивности и доверия, и это нельзя портить. Но почувствовав мягкие и нежные ладони на своем лице, мужчина наконец-таки убедился в том, что на самом деле хотел Эрен. Жадно, почти без сожалений и стеснения, оба впились губами в губы напротив, чувствуя желания друг друга и совершенно не замечая, что музыка давно закончилась. Сердце буквально разрывалось от волнения, а руки бессовестно гуляли по спине и бедрам. Удивительно, но Эрен бы никогда не подумал, что губы мужчины могут быть настолько сладкие и мягкие. Вечно этот хмурый, строгий, с поджатыми губами мужчина, никогда раньше не показывал себя настолько желанным и любящим. А еще, Эрен никогда бы и не сказал, что капрал мог быть таким осторожным и страстным одновременно. Ведь он так заметно и не скрывая мимолетно отрывался от губ своего мальчишки, чтобы вновь поцеловать каждый миллиметр его губ, делая это со всей благодарностью и доверием. Обводить контур этих розоватых и слегка опухших губ приносило невероятное эстетическое наслаждение, завязывая его тугим узлом где-то внизу, в области паха и оставляя отпечаток в сердце. Эрен не отставал, и все так же уверенно, но безуспешно пытался перехватить инициативу, настойчиво и ласково скользя собственными губами по нижней мужчины. Как только воздух окончательно иссяк, парень еле-еле отстранился для одышки. Ривай, воспользовавшись моментом, прижал Эрена к губам, углубляя поцелуй. — Никогда не знал, что мне настолько понравится танцевать, — мужчина издал тихий смешок, больше похожий на насмешку, как только они отстранились друг от друга. Внезапное понимание того, что он только что сделал, привело Ривая в легкий ступор. Он влюбился в своего подчиненного, того, которого должен был убить в случае предательства. Опустив руки с талии парня, он дал ему полную волю действий, — Если хочешь — забудь. Ривай направился в сторону выхода, оставляя парня одного. Чувство вины, внезапно укрывшее его, заставило сбежать от обязательств. Но, Джагер не стал ждать того момента, когда все разрушится. "Сейчас, или никогда" — схватив мужчину за руку, Эрен мягко, но быстро поцеловал Ривая в губы, отходя в сторону. — Зачем мне забывать один из самых прекрасных вечеров? — улыбнувшись, тихо произносит Джагер, все также крепко держа мужчину за ладонь.***
Этот вечер был необычен многим. Надеждой, доверием или простой верой в победу, которая умирала с каждыми, до этого дня, сутками в штабе разведывательного легиона. Кому-то он запомнился, как вечер долгожданной отдачи, кому-то великолепным небом и просто счастливым вечером, кто-то мог вспоминать его как вечер, когда девушка наконец-таки дала шанс на счастливую жизнь и семью. Может кто-то и помнил его, как победу, когда все почувствовали себя живыми, а Эрену Джагеру, последней надежде человечества, он запомнился как вечер, когда он впервые увидел теплую и искреннюю улыбку капрала, которая умрет теперь только в его памяти. Только с ним.