В Шторме

Беспокойный, рваный сон Люка был окончательно прерван пониманием того, кто находится рядом. Он провел ночь в камере, в которую накануне его притащил Вейдер - после того, как Люк попытался сбежать из медицинского блока второй раз, спустя лишь день после первого. К моменту прибытия Вейдера он уже был вынужден остановиться - окруженный со всех сторон штурмовиками. Но на сей раз Люк прошел намного глубже внутрь корабля. Все еще тяжело дышащий, медленный и слабый, но полностью в сознании и ясном уме, чтобы суметь запомнить и выяснить, где точно он находился и куда ему нужно добраться, и самое важное – как. В следующий раз. Люк стоял, прислонившись к стене и беспомощно наблюдая, как к нему идет Вейдер. Кипятясь, тот схватил его за руку, развернулся и рванул за собой по коридору. А у пленника уже не было никаких сил для хоть какого-то маломальского сопротивления: ни чтобы вырваться, ни чтобы выкрикнуть - пока Вейдер, держа его мертвой хваткой, полутащил, полувел через корабль. И к тому же, судя по звукам ботинок позади, их сопровождало весьма немалое количество штурмовиков. Вся энергия Люка уходила на то, чтобы просто удержаться на ногах. По-прежнему босой, в одних белых больничных брюках, он буквально был брошен в маленькую пустую камеру, чьей единственной достойной внимания особенностью являлся находящийся в центре здоровый толстый столб, идущий от пола до потолка. Люк рухнул на пол рядом с ним, почти теряя сознание от изнурения после принудительного марша. С затуманенным взором и тяжело вздымавшейся грудью, он смутно ощутил завозившихся рядом техников-дроидов и тщетно попытался найти силы, чтобы подняться. - Если ты ведешь себя, как заключенный, тогда тебя и будут рассматривать, как заключенного, - наконец резко обвинил его Вейдер, в расстройстве и раздражении. Люк мысленно задался вопросом: а что Вейдер, интересно, думал о его положении здесь? Он был солдатом мятежного Альянса, пленником, удерживающимся Империей, и это естественно, что он воспользуется любой предоставленной возможностью, чтобы сбежать или по крайней мере нанести какой-нибудь ущерб. Жалящая боль притянула взгляд Люка к лодыжкам; техдроиды с помощью некого переносного устройства запечатывали вокруг них тонкие металлические кольца, скрепленные длинным кабелем со столбом в центре. - Их невозможно сломать, - сказал Вейдер - хотя это было понятно и без пояснений. - Ты можешь, конечно, с помощью Силы разрушить столб, но так как на нем держится потолок, я бы этого не советовал. Затем он долго смотрел в тишине на Люка - и Люк не мог понять, чего тот от него ждет. Не имея сил, чтобы даже говорить, тяжело дыша, он просто смотрел в ответ, с откровенной враждебностью в глазах. Наконец Вейдер развернулся и вышел. Массивная дверь закрылась за ним, шипя герметичными замками в сопровождении звуков второй внешней двери, делающей то же самое с тяжелой, неоспоримой окончательностью. Вейдер – и только; ничего большего, никакой связи между ними, это не его… Люк по-прежнему не мог даже начать думать о нем тем термином, и было гораздо легче просто игнорировать это. Он знал, кем был Вейдер, каков он был. И он точно знал отношение Вейдера к нему - отношение к вражескому солдату, отношение имперца к мятежнику. И он не хотел, не видел необходимости изменять это восприятие. Таким образом, сейчас, когда Люк неохотно признал знакомое ощущение того, кто приближался к камере, он лишь слегка приоткрыл глаза, не делая больше никаких движений - оставаясь лежать спиной к двери на твердом полу, где проспал всю ночь. Послышался скрежет внешней двери. За ним, через несколько секунд, последовал скрежет внутренней. Звуки тяжелых шагов приблизились и замерли. Тишина. Стискивая челюсть, Люк вынудил себя ровно и размеренно дышать. - Я знаю, что ты не спишь, - произнес в конце концов Вейдер тихим и спокойным голосом, не потерявшим при этом своей твердости и прямолинейности. - Оставь меня, - ответил Люк, не поворачиваясь. - Я хочу говорить с тобой, - пророкотал Вейдер, словно одно его желание было достаточной причиной для согласия Люка. - А я не хочу говорить с тобой. - Тогда ты будешь слушать, - коротко ответил Вейдер. Имея фактически небольшой выбор, Люк мучительным рывком заставил себя встать, опершись плечом на толстый столб. Кабели скрутились вокруг лодыжек. - Прекрасно, начинай, - уничтожающе язвительная ярость, с которой он произнес эти слова, удивила его самого. И он получил мгновенное вознаграждение при виде пришедшего в замешательство Вейдера –засомневавшегося, как вести себя дальше. - Начинай, - процедил Люк вновь сквозь зубы. - Ты хотел, чтобы я слушал - я слушаю. - Ты не слушаешь, - произнес Вейдер, слегка помотав головой. - Ты не собираешься слушать ничего из того, что я скажу. - Ты закончил? Вейдер не ответил, только посмотрел на мальчика. - Отлично. Теперь оставь меня. - Ты судишь меня, не зная фактов. - Нет, я сужу тебя по фактам, - отрезал Люк. - Я нахожусь в камере, взятый против моего желания к Имперскому Центру. Человек, который поместил меня сюда, причинил вред моим друзьям - лишь по одной причине: привлечь мое внимание, и теперь он собирается предоставить и меня, и их человеку, который определенно убьет нас всех, когда я не соглашусь делать то, что он хочет. Человек, который поместил меня сюда, знает это точно так же, как и я, и всё же та дверь остается запертой. Вот человек, которого я сужу. - Ты настолько упрям, - сказал Вейдер, качая головой - больше от расстройства, чем от несогласия. - А ты слеп, - гневно обвинил Люк. – Причем сознательно. Поскольку я не верю в твою неспособность видеть то, что случится. - Выбор того, что случится, принадлежит тебе. - Я сделал свой выбор. Я сделал его несколько лет назад. Ничто из всего того… - даже сейчас он не мог заставить себя произнести это вслух. - Не изменит его. - Твой выбор был сделан без необходимых знаний. Люк только отвел взгляд, несогласно качая головой. - Я знал то, что имело значение. - Только для тех, кто лгал тебе. - И я предполагаю, что ты будешь говорить мне правду? - голос был полон сарказма. - Почему ты веришь, что я менее способен к этому, чем Оби-Ван? - Потому что я здесь, - ответил Люк недоверчиво, поражаясь, как Вейдер мог даже спрашивать такое. - В этой камере. Потому что мои друзья здесь… - Тебе будет лучше, если ты забудешь о них. Они - ненужная слабость, - Вейдер тут же понял, что не стоило говорить этого мальчику, несмотря на правдивость данных слов. Люк впился в него возмущенным взглядом. - Император будет использовать их, чтобы управлять тобой. Именно поэтому они здесь. - Тогда позволь им уйти, - это было частично просьбой, частично вызовом. Это был первый раз, когда он обращался к глазам своего отца. - Я не могу. Люк отвернулся, не удивленный. - Ты делаешь все, что он говорит тебе? - Ты не знаешь его, - тон голоса Вейдера раскрывал немного, но на короткий миг – лишь на миг - взгляд Люка смягчился, отразив нечто похожее на сострадание. Затем он моргнул и вновь отвернулся, устало потирая виски. - Что ж, скоро это изменится, - произнес он опустошенно, сквозя разочарованием и расстройством через недвусмысленность своих слов. - Это необязательно. Предложение, которое я сделал тебе на Беспине, остается в силе – оно всегда будет в силе. Я могу обучить тебя, открыть тебе мощь, которая сделает тебя неуязвимым. У тебя есть сила уничтожить его, Люк. - Откуда ты можешь знать это? - ответил Люк уставшим и пренебрежительным тоном. - Я знаю, кто ты. Я знаю, кем ты являешься - правду. Тебе показали только часть того, на что ты способен - по их личному выбору. Я знаю твои способности… твои возможности. Твои учителя могли преподавать тебе только ремесло - потому что это все, что они знают. Я могу показать тебе мастерство. - Для чего? Чтобы реализовать твои амбиции? – вызывающе бросил Люк. - Чтобы реализовать свой потенциал, - возразил Вейдер. - Потому что это соответствует твоим желаниям. Вейдер снова затих. Если бы мальчик смягчился, хоть немного - если бы он только допустил мысль, что Кеноби мог ошибаться, а Вейдер был прав. Как это объяснить, как заставить мальчика понять это? - Люк, ты не похож на них. Мы не похожи на них. - Мальчик оставался неподвижным, упрямо отвернув лицо. - Я хочу, чтобы ты понял, кем являешься, узнал то, к чему способен, свое происхождение, свое наследие. Я могу дать тебе эти знания, раскрыть твои врожденный потенциал. - Зачем? Это одно слово, сказанное так спокойно, без всякого оттенка враждебности, поставило Вейдера в тупик: - Разве ты не хочешь знать, кто ты? - спросил он недоверчиво, в искреннем замешательстве. Конечно же, это было то, что мальчик должен был хотеть знать. Сталкиваясь с проблесками правды после стольких лет лжи, как он мог не стремиться узнать ее? Всю правду, что скрывали от него - каждый факт. Но мальчик тряхнул головой в добровольном отказе. - Я так долго жил без твоей правды. В любом случае я скоро буду мертв. Какая разница. Люк был утомлен и искренен в своем намерении прекратить обсуждение вопроса; гнев спал и заменился пустой горечью и принятием того, что он никогда не узнает настоящей правды - не тогда, когда им хотели управлять через нее. И, как бы там ни было, правда была слишком тяжелой, слишком убийственной для него. Особенно сейчас, от этого источника. Он не хотел больше ничего знать - не мог принять и справиться с большим. Слишком уставший и разбитый для этого, как физически, так и душевно. Однако Вейдер продолжал давить – словно он предлагал Люку некий подарок, не обрекая его при этом на Тьму. - Ты должен знать, кто ты. Твое наследие – это твое неотъемлемое право. Вейдер выдержал проницательный и пристальный взгляд повернувшегося к нему сына. Голубые глаза, так сильно похожие на его собственные. Обеспокоенные, потерянные и глубоко удрученные. Такие же, как его собственные… Это было ценою мощи? Истинным наследием Скайуокеров? Неужели они все были прокляты – приговорены к жизни, полной страдания и горя? - Я в самом деле не хочу этого, - прошептал Люк тихим, уничтожающим надежду голосом, более осуждающим, чем любой предыдущий гнев. - Пожалуйста, оставь меня. И против этого - против решительного и твердого отказа - что еще можно было сказать? Вейдер направился к массивной двери камеры. Прежде чем выйти, он обернулся и опустил к своим ногам маленький, размером с ладонь, голопроектор, шумно покатившийся по твердому полу. Ни один из них не взглянул на него. - Твоя мать, - сказал Вейдер просто. Затем отвернулся и вышел без дальнейших разъяснений. *** Оставшись один, Люк уставился на маленькое устройство, лежащее в стороне на полу. Секунды переросли в минуты. А он только пристально смотрел на него. Темный цвет проектора на фоне белых стен отпечатался в сознании так, что его изображение оставалось даже тогда, когда Люк закрывал глаза. От главного пульта наблюдения опс-комнаты Вейдер наблюдал за камерой и за безмолвно смотрящим на проектор Люком в течение долгого, долгого времени. Так сильно желая, чтобы он поднял устройство… Наконец Люк протянул левую руку, и проектор мгновенно пронесся через свободное пространство камеры, аккуратно приземляясь к нему в ладонь. Снова он смотрел на него в течение долгих, бесконечных секунд, борясь со своими внутренними демонами: желанием, необходимостью, тягой “знать”, несмотря на недавно сказанные слова и с негодованием и горечью, заставляющими его отклонять даже это. Вейдер ощущал путаницу противоречивых эмоций мальчика – разрывающих душу в разные стороны. Верность его друзьям и его убеждениям. Страх, что его скрытое прошлое станет слабостью - средством управления. Отчаянное желание увидеть лицо матери… Хотя бы раз… Люк пристально смотрел на устройство в своей руке - понимая, что за ним наблюдают, но нисколько не волнуясь об этом; значимость момента была слишком большой, чтобы пренебрегать им. Его мать. Его прошлое. Двадцать один год жизни, в которые он был оставлен и покинут, сжимались в этот один момент… целая жизнь надежды, тоски и поиска любой родственной связи, неважно насколько слабой… И теперь – наконец – правда предлагалась ему. По цене… ее принятия. Принятия того, кем он был… того, кем он мог стать. Глубоко вздыхая, он хватался за эту возможность - возможность увидеть ее – лишь каких-то несколько секунд… Но только цена была слишком высока. Он повернул устройство набок - так, чтобы три тонкие трубки, проецирующие образ, попали под большой палец. Без видимых эмоций он отломал каждую из них - делая проектор бесполезным… и затем, раскрыв ладонь, уронил его на пол. *** Люк знал. Прежде чем открылись обе двери, он знал. Даже при том, что камера была звуконепроницаемой, он знал о волнении, происходящим снаружи… Послышался скрежет внутренней двери. - …вашу мать!! - провопил Хан, когда его швырнули внутрь. - Хан! - Люк! Малыш!! - Хан выкрикнул его имя, поворачиваясь и часто мигая, словно пытаясь сфокусироваться на окружающем мире. Он прошел вперед с широко разведенными руками, встречая и обнимая Люка. Резко вздохнув, Люк вздрогнул - Хан задел шрамы на спине; но ничто не могло испортить этот драгоценный момент. Они чуть отстранились друг от друга, и Люк получил возможность рассмотреть Хана. Тот выглядел уставшим и изможденным, со свежим рассечением над левым глазом и длинной открытой раной на темном от кровоподтека подбородке. Люк улыбнулся: - Смотрю, ты довольно недурно выглядишь. Хан усмехнулся: - А!... Ты, наверное, смотришь на другого парня. - Да ну! И на кого же он похож? - засмеялся Люк. - Понятия не имею – я ничего не вижу, проклятье! – бойко ответил Хан, но за его словами Люк ощутил скрытую панику. - Ничего не видишь? - Ну, я могу видеть светлые и темные… неясные очертания. Он прищурился в сторону Люка, склонив голову, словно это могло помочь: - Но ты выглядишь просто… как очень большой палец. - Знаешь, мне это уже говорили раньше, - слегка кивая, согласился Люк. Даже сейчас они шутили; что еще им оставалось? - Где остальные? - спросил Хан. - Они в порядке, - торопливо заверил Люк. - Я думаю, они находятся на несколько уровней выше нас. И явно с другой стороны корабля. Ближе к носу. - Почему вы не вместе? - нахмурился Хан. Люк пожал плечами: - Думаю, имперцы знают, что мы не уйдем друг без друга. А значит, если мы с тобой каким-то образом выберемся отсюда, нам все еще придется пробиваться через весь корабль – прежде чем думать о побеге. Довольно много времени, чтобы остановить нас. - Ух, как они постарались. Неплохо. - Наверняка это придумал Вейдер. - Ага, мы уже успели встретиться сегодня – когда меня размораживали. Он схватил меня за шиворот и предупредил, что вывернет мне лицо наизнанку, если я причиню какие-то проблемы. Полагаю, он точно не ранняя пташка - судя по его настроению. Хан наклонился к Люку с широкими открытыми глазами: - Знаешь, ты фактически похож на большой палец с двумя черными глазами. Похоже, ты уже доставил ему парочку неприятностей, да?! Хан усмехнулся. Почувствовав неудобство, Люк отвел взгляд: - Думаю, мы оба постарались. Хан на мгновение стал серьезным: - Слушай, спасибо, что прилетел за нами. - Много пользы это принесло. Хан продолжал держать оптимистичный тон: - Зато мы теперь вместе. И можем начать планировать, как свалить отсюда. Нам нужно успеть добраться до Чуи и принцессы раньше, чем они доберутся до нас. Люку оставалось лишь улыбнуться самоуверенности своего друга – только теперь понимая, как сильно ему ее не хватало. - Слушай, а тот другой парень с ними, это кто? Такой темнокожий, в хорошей одежде? - Ландо здесь!? - ощетинился Хан, услышав новость. - Он тот, кто втянул нас всех в это. Он сдал нас Вейдеру. Люк нахмурился: - Ну, он не работал на Вейдера, когда я его видел. И сейчас он в камере, вместе с остальными. - Угу. Наверняка клеится к Лее, - прорычал Хан. - Что с вами произошло? - спросил Люк, с запозданием понимая, что ничего об этом не знает. - А-а... нам нужно было приземлиться на Беспин для ремонта - мы ковыляли туда от Хота несколько недель. Там нас встретил вечно безмятежный Ландо и пообещал полностью восстановить Сокол - дескать, только подождите, когда придут запчасти. Ну, мы и ждали там еще несколько недель. Жили в роскоши, по правде говоря. А Ландо постоянно оправдывался, что детали прибудут со следующим транспортом. Потом её высочество не выдержала и начала биться в истерике – решив в конце концов связаться с Акбаром, чтобы попросить поставку у него; ну и почти сразу же после этого появился Вейдер. Нас отправили по камерам; меня сначала привязали к стойке допроса, а потом запихнули в карбонитовую заморозку. Не лучший был день. Внезапно, кое-что вспомнив, Хан поднял голову: - Я думал, он пришел за принцессой, но Ландо сказал, что он искал тебя, а мы были только приманкой. Какого дьявола он хочет от тебя? Не желая обсуждать это сейчас, Люк со вздохом вернулся к столбу и осторожно сел рядом, стараясь не задеть швы. - Я скажу тебе попозже, - уклонился он, скрывая свою реакцию встречным вопросом: - Что полетело у Сокола на этот раз? - Гипердвигатель. Мы даже не дотянули до общего места сбора. Напрочь застряли в системе Хот. Плюс у нас на хвосте была половина Имперского флота… Другая мысль пришла Хану в голову, разрешая наконец загадку: - Так они думали, что ты у нас на борту! - Разрушитель снес гипердвигатель? - Не-е-т, Хот сделал это. Мы попробовали замкнуть провода для запуска и только разорвали всю систему коммуникации дальнего действия. Ты знаешь, нет ни одной проклятой вещи на той планете, которую бы я полюбил, - Хан шлепнулся на жесткую койку. Люк пожал плечами: - Она держала Империю подальше от нас. - Ну да, это великолепно удалось, - бесстрастно ответил Хан, внимательно озираясь вокруг. - Где, черт возьми, мы находимся? - На суперзвездном разрушителе. На линкоре Вейдера, я думаю. - Восхитительно. То есть за Чуи и Леей придется бежать в два раза дольше, - произнес Хан с сухим сарказмом. - Сколько ты уже здесь? - Мы в камере, в гиперпространстве. Откуда мне знать? - Сколько раз кормили? - рассуждал Хан. - Едва ли достаточно. По моим ощущениям - норма одного дня. Значит, я здесь… дня три. Плюс два дня в другом месте. Но перед тем я был без сознания - и понятия не имею, сколько времени. Хан вопросительно нахмурился. - Я был в медблоке. Меня определили сюда, когда я попытался прогуляться. - В медблоке? Что случилось? Люк пожал плечами: - Вейдер. Хан не мог не отметить дискомфорт в голосе малыша: - Ты в порядке? - Жить буду, - успокаивающе заверил Люк. Но было что-то еще – что-то еще в его голосе… Продолжая хмуриться, Хан расстроено наклонился ближе к ссутулившейся на полу фигуре малыша, сидящей у здорового, доминирующего в пространстве маленькой камеры столба. - Люк? Он сумел рассмотреть, как малыш поднял голову, расплывчатую и неясную, и как тихо протянул свою руку. Хан прищурился; белая повязка на фоне белых стен, мешающих видеть точно, что… Воздух оставил его в порыве сострадания. Он покачал головой и отвел взгляд, не зная, что сказать. - Это не настолько плохо, - произнес Люк спокойно. - Уже не болит так сильно. - Как это произошло, черт возьми? - Вейдер, - повторился Люк странно нейтральным голосом. - Почему? Люк пожал плечами: - Я… зацепил его лайтсейбером. Хан был тих в течение долгих секунд: - Ты ударил его… лайтсейбером? - Да. Ясно, что малыш не хотел вдаваться в подробности. И довольно долго Соло осмысливал услышанное, прежде чем наконец кивнуть и спокойно произнести: - Я впечатлен. Странно, но малыш не ответил; только тихо отвел взгляд. Медленно, в течение нескольких следующих часов, перемежающихся продолжительными и сдержанными паузами, Хан добился от Люка тщательно им отредактированных основных моментов случившегося: борьба, падение, луч захвата, медблок. И ничего больше; сознательно. Люк понимал, что он должен будет сказать больше - ведь Хан понимал, что кое-что он скрывает, но не мог. По крайней мере, пока. Некоторые вещи были по-прежнему слишком тяжелы, чтобы не только говорить о них, но даже думать. Он взглянул на перевязанный обрубок, который был его рукой - некоторые раны по-прежнему продолжали кровоточить. *** - Думаю, я стал видеть лучше, - заявил Хан, лежа на койке и махая рукой перед своим носом. Он находился там уже два приема пищи, которые определенно равнялись двум очень долгим дням, заставляющим его живот рычать. Люк взглянул с того места, где он обычно сидел - прислонившись к столбу, в центре камеры. - Сколько пальцев я держу? Хан посмотрел, сощурился: - …Я… хочу сказать… три…? - Вообще-то, у меня нет руки, - невозмутимо сообщил Люк. - О, это низко, - ответил Хан сухо. - Ты не готов, - с легкостью сказал Люк, перемещаясь и неловко задевая шрам на спине - возможно, он не был готов тоже. - Да, но если мы пойдем сейчас… - Если мы пойдем сейчас, мало того, что я буду тащить тебя, пытаясь стрелять из бластера одной рукой и останавливаясь каждый раз, чтобы сказать: «Один шаг туда, другой шаг сюда…». Так еще, после того, как ты будешь без конца ворчать - убеждая меня, насколько лучше ты теперь видишь - и я дам в итоге тебе бластер, ты, вероятно, выстрелишь мне в спину, - добродушно рассуждал Люк. - Эй, я знаю, как выбирать свою цель! - Сколько пальцев я держу? – вновь повторился Люк. - Парень, ты хуже Чуи, - проворчал Хан. Люк устало улыбнулся: - Мы пойдем, как только у нас будет шанс. В любое время. - Это все, что я хотел услышать, - усмехнулся Хан. Тишина… - И ты не так плох, как Чуи. - Спасибо. - И ты летаешь лучше, чем он. Только не говори ему это. - Спасибо. - И ты не воняешь, как тонтон, когда мокрый - что точно делает Чуи. - Всегда приятно знать. - За исключением того раза, когда я укрывал тебя в кишках тонтона. - Да, спасибо за это, - невозмутимо ответил Люк; улыбка коснулась уголков губ. - Эй, ты не жаловался тогда, приятель. Это я должен был провести ночь в крохотной снежной землянке, лежа рядом. - Месть сладка. - Да ладно, это не было настолько плохо. Попытайся застрять в маленьком фрахтовике с влажным вуки. Тишина… Малыш был ужасно тих в эти дни. - Слушай, на таком расстоянии я могу видеть, сколько пальцев я поднимаю, - заявил Хан, взмахивая перед собой рукой. - Я надеюсь, что так – это твоя рука, - мягко указал Люк. - Давай. Ставлю пятьсот кредитов, что смогу сказать тебе на этот раз. - Ты уже дважды должен мне «Сокола», - вздохнул Люк, но тем не менее поднялся, устало прислонившись к столбу для поддержки. - Хочешь удвоить? - У тебя есть четыре «Сокола»? – с сухим сарказмом поинтересовался Люк. - Эй, есть только один «Сокол». И мы возьмем его с собой, когда будем выбираться отсюда. Наклонившись к нему поближе, Люк протянул руку. Хану все время казалось, что тому неловко стоять - когда он подходил к центру комнаты со своей по-прежнему прижатой к груди перевязанной рукой. -Сколько? - спросил Люк. - Два! - Поздравляю. Ты можешь видеть, - ровно проговорил Люк. - Теперь мы можем идти? - нетерпеливо спросил Хан, словно его зрение было единственной преградой. - Безусловно. Ты открываешь дверь, и мы выходим отсюда, - согласился Люк, поворачиваясь, чтобы вернуться на свое место. - Ты…, - Хан наклонился вперед, подозрительно наблюдая за Люком. - Ты привязан к этому столбу? - Слегка, - признал Люк сухо. - А ты не думал сказать об этом раньше? - спросил Хан, вставая. Подойдя к нему, он неуклюже захватил металлический тонкий кабель и поднял его в свое ограниченное поле зрения. - Из всех проблем, что мы обсуждали, я думал, эта была наименьшей. Ты не прекратил бы натягивать эту штуку? Я привязан к другому концу! - Люк дернул назад своей лодыжкой и скатился вниз по столбу, усаживаясь вновь на пол. - Вау, они реально хотят, чтобы ты остался здесь, не так ли? – Хан невозмутимо присел на корточки перед Люком, изучая кабель, - Военный... высшего качества. Довольно мощный материал, четырьмя такими штуками можно поднять «Сокол», - он посмотрел на Люка взглядом большого брата, совмещающим упрек и беспокойство одновременно. Тон его был частично покровительственным, частично шутливым - приносящим Люку неудобство: - Что ты сделал на этот раз? Люк вздохнул - понимая, что у него не было абсолютно никакой идеи того, как сообщить кому-либо новости о своем обучении; особенно Хану. Он подозревал, что из всех циничный контрабандист примет это с наименьшим восторгом. Но он должен привыкнуть к таким объяснениям - многие люди просто не верили, что джедаи когда-то существовали. Империя приложила массу усилий, чтобы превратить их в обманщиков и оппортунистов, поглощенных политической властью. Некоторые купились на эту ложь, некоторые нет. А некоторые никогда не верили в них изначально - эта мысль вернула Люка к Хану. Он поднял голову и в очень серьезной манере взглянул своему другу в глаза. - Ты слышал все эти... разговоры о Силе, в которую ты не веришь? – Люк должен был признать, что вступление удалось не самое лучшее… - Да, слышал… - медленно проговорил Хан, понимая, к чему тот ведет. - Пожалуйста, только не говори мне, что ты забил голову всей этой чепухой, о которой разглагольствовал старик, и поверил, что это реально. - Это реально. - Послушай, это не… - Хан… - прервал его Люк. Хан не собирался останавливаться: - Нет, послушай: люди, говорящие, что это реально и носящие лайтсейберы, заставляют других людей делать тебе вот это, - он поднял кабель, наглядно демонстрируя свою мысль. Казалось, что Люк слегка как-то сгорбился вниз - в тех очертаниях, что видел Хан. - Хан… - Люк, Кеноби был просто… - он смущался продолжать, зная, как малыш поклонялся старику, но верил, что сказать это важно, - он был просто одним сумасшедшим… - Хан, посмотри вниз. Хан нахмурился и быстро взглянул вниз. - Хо!! Эй!! Оу!!! Оставаясь сидеть на корточках, он мягко планировал приблизительно в футе от пола, не касаясь его ногами. Он быстро наклонился вперед, вытягивая руки, чтобы удержать себя… но не упал. - Какого черта!? - Когда ты сопротивляешься, очень трудно держать тебя ровно, - мягко сказал Люк. - Серьезно?… Это делаешь ты!?… Серьезно?? – лепетал Хан, разводя и поднимая руки в стороны, словно он сам теперь удерживал равновесие. – Как, черт возьми… - Это все реально, Хан, - спокойно произнес Люк. - Опусти меня тогда! Медленно освобождая Хана, чтобы тот принял обратно свой собственный вес, Люк мягко опустил его на пол. Уставившись на Люка, тот долго сидел в полной тишине. Наконец, когда Люк больше не мог молчать и открыл рот, ему навстречу поднялся направленный в лицо указательный палец - заставляя его молчать. - Окей, предположим - только предположим - что я признаю, что это реально, на минуту… - Хан многозначительно поднял брови на последнем слове. – То есть я не говорю сейчас о том, что вообще признаю это… Ты можешь делать что-нибудь еще? Люк скромно пожал плечами: - Я могу ускорить свои реакции, ускорить исцеление, увеличить физические способности, прочитать намерения, видеть… Хан откинулся назад, сдернул с ноги ботинок и поставил его на пол: - Подними его. - Хан, я только что поднял тебя. Какой… - Я хочу видеть, что ты делаешь это с чем-то еще. С чем-то, что я называю. Вздыхая, Люк поднял ботинок Силой и плавно повернул его в воздухе на уровне глаз. Даже от этого маленького усилия он чувствовал себя хорошо; он так давно не предпринимал ничего большего, чем пассивный контакт с Силой - с тех пор как прибыл сюда - испытывая неудобство делать это в такой близости к Вейдеру. Зная, что тот ощутит любое его взаимодействие с Силой. Необъяснимо, но у Хана возникла потребность проверить пространство вокруг ботинка, проводя там рукой. Что именно Люк мог бы изобрести и использовать в этой имперской тюремной камере по мнению Хана, Люк не представлял. - Это не трюк, - сказал он, давая своему другу время, чтобы согласиться с этим - пока тот подозрительно проверял ботинок. Авантюристу, каким был Хан, времени потребовалось не слишком много. - Ты можешь открыть дверь? - Нет. Я могу открыть нормальную дверь нормальной камеры - просто вышибая ее. Но здесь все по-другому. Я проверял дверь Силой много раз - в ней нет никаких механических замков, только автоматизированный стержневой механизм, чтобы открыть дверь, когда нет препятствия для ее движения. Я думаю, что между двумя дверями находится вакуум, он полностью окружает всю эту камеру. Скорее всего, мы находимся в комнате внутри комнаты. Поэтому здесь две двери - вакуум запечатывает их, втягивая внутрь; одну дверь тянет от коридора, другую от этой камеры. В принципе, я уверен, что смог бы взломать дверь - но полагаю, это приведет нас к вакууму. Вероятно, эта камера специально разработана для заключения джедаев. Для заключения джедаев… - Именно поэтому ты им и нужен, так? Люк медленно кивнул. - Именно поэтому за тобой послали Вейдера. - У Вейдера есть и собственные причины, - уклончиво ответил Люк, заставляя Хана хмуро взглянуть на малыша. Так или иначе, он стал другим - с тех самых пор, как Хан прибыл сюда. Он списывал это на их меньше-чем-благоприятные обстоятельства, но теперь… Хан присмотрелся ближе – малыш казался старше, производя более внушительное впечатление, чем раньше... Люк собирался сказать что-то еще, когда его лицо внезапно изменилось, сменяясь настороженной маской и поворачиваясь в сторону. - Вейдер, - прошептал он. Хан в замешательстве взглянул на глухую стену, на которую уставился малыш: - Что? Послышалось приглушенное шипение впускаемого воздуха, сопровождаемого тяжелым скрежетом внешней двери. Хан рывком вскочил на ноги, и Люк поднялся за ним вслед, когда внутренняя дверь отворилась и Вейдер широкими шагами прошествовал внутрь, направляясь прямиком к Люку; не удостоив Хана ни единым взглядом. В дверях толпились штурмовики. - Что ты делал? - прорычал Вейдер без всякого вступления. Малыша невероятно охраняли теперь, но он был до странности не напуган этим, даже больше - антагонистичен. Хан мог видеть это весьма отчетливо. - С какой стати я должен отчитываться? - бросил Люк вызов. Даже его голос был другим теперь, нетипично острым и резким. Вейдер ступил на шаг ближе и поднял руку, предупреждающе указывая пальцем: - Не играй со мной в игры. Что ты делал? Тем не менее Люк не собирался отступать. Хан взглянул на солдат у вновь закрытой двери. Малыш что, был склонен к суициду!? - Почему бы тебе не проверить записи безопасности? Или спросить у своих солдат в комнате наблюдения. Это их работа, чтобы следить за нами, не так ли? Хан посмотрел вокруг, косясь и ища камеры безопасности, несмотря на то, что ничего не мог рассмотреть так далеко. - Я спрашиваю тебя, - рявкнул Вейдер, не отрицая ни одного из обвинений Люка. Люк молчал, воздух между ними буквально гудел от напряжения. Хан никогда не видел малыша таким прежде - он был практически неузнаваем. - Проверьте ограничения, - приказал Вейдер. Немедленно подчиняясь, солдаты помчались вперед, чтобы осмотреть кабели, связывающие Люка с толстым центральным столбом. - Они в порядке, лорд Вейдер. Никаких повреждений, - прибыл приглушенный ответ. - Дверь, - не отводя взгляда, сказал Вейдер. Солдаты двинулись мимо Хана, отталкивая его в сторону. - Эй, поосторожней! - Чисто, сэр. Вейдер поднял голову, изучая столб, к которому был привязан Люк, затем медленно осмотрел всю комнату перед возвращением взгляда к Люку. Тот по-прежнему был тих, натянут и явно кипел враждебностью, стоя с чуть прикрытыми глазами. - Если ты сделаешь что-нибудь, что угодно - пострадает он, - прорычал Вейдер, указывая на Хана. - Так же, как и другие. Они все могут быть пущены в расход. Помни об этом. Он повернулся к выходу, плащ взметнулся волной вслед. Когда Вейдер был почти у двери, Люк ответил низким натянутым голосом: - Я буду помнить. Было кое-что в этом - кое-что, звучащее гораздо больше как угроза, чем согласие. Хан напрягся, смотря на Вейдера. Тот остановился, медленно повернулся назад и пристально смотрел на Люка в течение долгого-долгого времени. Хан почувствовал, как напружинились мускулы – он фактически был уверен, что Вейдер накинется на Люка, а малыш набросится в ответ, при малейшем движении первого; и сомневался, что тогда делать ему: схватить и держать своего друга или наоборот помочь ему. И тогда Вейдер просто развернулся и вышел... дверь закрылась за ним, издавая шипящий звук герметизации - единственный звук в течение долгих секунд. - Парень, ты верно знаешь, как выбирать себе врагов, - прохрипел Хан, высвобождая слова в длинном хриплом вздохе. Люк в ответ лишь начал медленно расслабляться, успокаивая дыхание и постепенно скидывая напряжение с мышц. Однако еще долго он смотрел на дверной проем с таким бурлящим накалом в глазах, какого Хан у него никогда прежде не видел. В конечном счете Люк сел и, сгорбившись, тихо замер, потерянный в своих мыслях, и Хан не смел его спрашивать, что, черт возьми, только что произошло. *** Никто не входил в камеру в течение следующих трех дней. Еда прибывала раз от разу через узкий люк, открывающийся в стене, и Люк всегда знал об этом приблизительно за минуту - пристально глядя на стену, как будто это было окно; он также объявлял о прибытии новых охранников или о смене существующих, о любых изменениях в их рутине. Хан не спрашивал малыша, откуда он знает это, но начинал признавать, что тот точно мог делать такие штуки - независимо от того, как неудобно Хан себя при этом чувствовал. Люк был всегда прав о времени, когда приносили еду, минута в минуту фактически. Они также долго изучали стены, пытаясь понять, какой величины была комната, которая их окружала; основываясь на кратких взглядах в глубину пищевого люка, они пытались решить, насколько большое пространство заполнял вакуум и могли бы их легкие выдержать декомпрессию, если бы Люк взломал дверь. Хан хотел сделать это, рискнуть, но малыш разумно замечал, что если они и решатся на такое, потеря сознания вряд ли будет тем, что им необходимо. Хан вынужденно признавал, что да, это будет явной оплошностью, но все же, вспоминая их невозможный успех на «Звезде Смерти», желал попробовать. Изрядное количество времени также было потрачено на попытки определить, сколько времени оставалось до их прибытия в Имперский Центр. После горячего спора относительно того, сколько дней требуется, чтобы добраться от Беспина до Корусканта по Кореллианскому Торговому пути, Люк выиграл спор по умолчанию, указав на тот факт, что они оба были без сознания в начале их пути – и это определенно мешало понять, как долго им еще предстоит лететь; и это предполагая, что они не делали остановок и шли на постоянной пятой сверхсветовой скорости - и то, и другое было довольно значащими допущениями. Слишком много переменных и недостаточно информации; а времени оставалось все меньше. *** Звук циркулирующего давления, опережающий открытие внешней двери, вытянул Хана из сна. Он чувствовал себя пьяным - похоже, была середина ночи; хотя им никогда не выключали свет здесь. Однако в своей жизни он слишком много раз вынужден был быстро просыпаться, чтобы это обеспокоило его сейчас - поэтому к тому времени, когда проскрежетала внутренняя дверь, он уже вполне очнулся от сна и принял вертикальное положение. Внутрь камеры начали вливаться штурмовики - слишком много, чтобы их можно было сосчитать. Периферийно Хан заметил, что Люк уже бодрствовал, стоя перед столбом, к которому он был привязан. Но тем не менее он не разбудил Хана. Когда в голову пришел вопрос о причине этого, один из солдат уже толкал Хана назад, поднимая к его лицу бластер. - Эй, полегче, приятель, - сказал Хан, ощущая всплеск адреналина в крови. Еще какое-то время продолжалось беспокойное движение; несколько солдат выстроились в линию на пути к малышу, направляя на него оружие. Люк не сводил с них пристального взгляда. Когда он заговорил, голос его был спокоен и бесчувственен. - Сделайте это, - просто сказал он. Хан тревожно нахмурился... Три солдата, стоящие в непосредственной близости от малыша, выстрелили. От неожиданности Хан закричал. Выстрелы отбросили малыша в столб, и затем он всем своим весом рухнул на пол. - Люк!!! Много рук грубо потянули Хана назад; в живот ткнули стволом бластера, заставив задохнуться и взглянуть вниз. - Он не поставлен на ошеломление, - подчеркнуто предупредил солдат.