Сообщения.

- Эйдан, прекрати метаться. Все подумают, что у тебя несварение.  «Да что бы вы понимали!» уже почти огрызается Эйдан, но сер Иен смотрит на него так многозначительно, что приходится признать – он как раз понимает. И намного больше, чем говорит. Так что заткнись, Эйдан, и возьми себя в руки. Шути, обнимай Сару, фотографируйся. И улыбайся, улыбайся, пока скулы не сведет. Потому что вокруг столько жадных до любой сплетни глаз, что самый незначительный взгляд, самый мелкий жест, самое случайное слово тут же ухватят, переврут, оближут со всех сторон и уже назавтра покажут в самом отдаленном от правды варианте.  Эйдан на мгновение прикрывает глаза, глубоко вдыхает и вот перед всеми уже снова развеселый и неугомонный весельчак Тернер. Даже намека на грусть или беспокойство, даже глубоко в глазах. Хороший ты актер, парень. Иногда даже во вред себе.  Смотря ему в спину, сер Иен только устало вздыхает. Он слишком стар, чтобы разбираться с чужими проблемами, и слишком опытен, чтобы не видеть – сами эти двое вряд ли справятся. Они своими руками, долго и тщательно строили вокруг себя стены из недомолвок, предубеждений, гордости и глупости. А как все хорошо начиналось…  Во время съемок только ленивый не болтал, как хорошо и успешно сработались Дин О'Горман и Эйдан Тернер — ну совсем как братья, какое между ними особое взаимодействие, дружба, понимание с полуслова… Дружба, как же. Будто бы не видно, что между ними не то, что искра пробегала, а фейерверки взрывались каждую минуту. Уж кто-кто, но сер Иен на таких вещах не собаку – мамонта съел. Холодноватый, сдержанный по натуре Дин творил разные безумства,а у Эйдана вдруг появились всегда отсутствующие тормоза. Они сами не замечали того, как сильно вросли друг в друга — привычками, жестами, фразами. У Эйдана возникла тяга к клетчатым рубашкам — при чем, не всегда его размера, а Дин, когда задумывался, начал покусывать мизинец. И все было хорошо, все было, как надо, только вот... Все испортить намного проще, чем построить или сохранить. Что там между ними произошло, точно никто не знал, какая кошка пробежала между прежде неразлучными «братишками» - неизвестно. Просто в один день все прекратилось. Как стена между ними выросла — крепкая, холодная. Непонятная. Все недоумевали, но решили, что причиной тому — профессиональная обида. А что, почему бы и нет? Из-за девушки они поссориться не могли, а вот на рабочей почве — вполне. Всем же известно, насколько несдержан на язык Эйдан, и насколько обидчивым может быть Дин. Один проехался по актерским способностям другого, тот затаил зло или обиду — вот вам и ссора на века. Если бы. Сер Иен вздохнул бы с огромным облегчением, потому что тогда все исправить можно было бы намного проще. Нет, он соглашался, что дело было в дурости Эйдана, только работа тут ни при чем. Не настолько уж обидчив Дин, чтобы похерить такие важные для него отношения из-за неосторожной реплики друга насчет работы. А в том, что они для Дина были важны, сомневаться не стоило. Он растворялся в этих их непонятных отношениях без надрыва, без демонстративности... Без остатка. А распиздяй Эйдан не сумел это оценить. Когда съемки закончились, и они все разъехались по своим углам земного шара, оба попытались забыть то, что было. Каждый по своему. Тернер успевал быть везде, где звали и не звали. Вечеринки, светские мероприятия, спектакли, встречи с фанами. Разные события, разные люди, разные страны. Сегодня он в Лондоне, завтра в Бостоне, потом — в какой-то, прости Господи, Одессе. Круговорот событий, успевай только за свежими фото следить. Хотя...Что за ними следить, на каждом снимке — одно и то же: ослепительная улыбка и невозможная пустота в глазах. Понял, наверное, осознал. Только поздно, слишком поздно. В том, что Дин поступит с точностью до наоборот — даже сомнений не было. Чем больше всюду было Эйдана, тем меньше давал о себе знать Дин. Он закрылся, спрятался в своем мире, поднял все щиты, надел молчание, как броню. Если бы можно было сбежать еще дальше, чем на этот новозеландский край света — он бы так и сделал. Эйдан упорно всем доводил, что все круто и отлично, Дин упорно молчал. Но в том, что страдают оба, сер Иен был уверен. У него была надежда, что сегодня все наконец-то решится. Но О'Горман и тут себе не изменил — просто не приехал. И только совершенно погасшие глаза Тернера говорили, как сильно он все же надеялся. Мальчишки. Упрямые, взбалмошные мальчишки. Сер Иен опять вздыхает, хитровато щурится, и, быстро вытянув телефон, печатает сообщение. Стоит на минуту ослабить внимание, как глаза тут же слепит вспышка фотоаппарата, но мало ли у него есть снимков с идиотским лицом? Будет еще одним больше. *** Все бессмысленно. Сначала глубоко в душе еще трепыхалась слабая надежда, что он все же приедет, но... Надежды существуют, очевидно, чтобы пытать человека своей несбыточностью. Вечер премьеры проходит ярко, возвышено и немного грустно. Все понимают, что это последний аккорд, короткий эпилог истории, длиной в десяток — или в сотню? - лет. Сегодня весь каст прощается с миром Средиземья. А Эйдан Тернер прощается с невозможной целью - вернуть себе Дина О'Гормана. Острее всего колет мысль, что виноват во всем только он сам. Что, погнавшись за призрачной свободой, он потерял то, настоящее, что многие никогда не находят вообще. А он нашел. И потерял. Эйдан искренне надеялся, что со временем переболит, забудется, уйдет, Очевидно, прошло еще слишком мало времени, потому что болит очень сильно. И сегодня Дин вколотил последний гвоздь в крышку гроба его надежды. До сегодня он боролся, боролся яростно, потому что сама мысль, что надо сдаться казалась ересью. Он звонил, писал, один раз даже прилетел на этот гребанный край света — но все без толку. Если Тернер звонил со своего номера — Дин просто не снимал трубку, если с чужих — обрывал звонок после первой же фразы, на е-мейлы и сообщения в Фейсбуке он просто не отвечал, а прилетев, Эйдан его просто не застал дома. Дин закутался в свое молчание, как в кокон, так, что не достучаться, не докричаться. Сияли фотовспышки, искренне радовались друзья и фаны, пузырилось шампанское и горько, медленно, больно трескалось на кусочки совсем не каменное сердце Эйдана Тернера. *** Звук сообщения клюнул в полусонное сознание, и уже почти скользнул мимо, но рядом закопошился в поисках телефона Эйдан, и Сара сонно приоткрыла глаза. Они вернулись с премьеры поздно — ну, или рано, это как посмотреть, и она очень вымоталась, но за окном уже серел рассвет, и глупый организм решил, что наспался. - Что, опять на интервью? Ничего святого у них нет, пишут круглосуточно. Обычно в такую рань сообщения приходили разве что от настырных журналистов. И обычно Эйдан их просто удалял, и падал спать дальше. Но сейчас он как-то странно застыл, не отводя взгляда от экрана. Потом тряхнул головой, посмотрел на телефон еще раз, и лицо его расцвело невероятной, безумной улыбкой. - Эйдан, что там? - Сара беспокойно приподнялась. - Срань Господня, мне же не привиделось, нет? - и он вскочил с кровати, и заметался по номеру, одновременно одеваясь и бросая в сумку вещи. - Эйдан, да ответь ты, что случилось? Мы куда-то едем? Мне собираться? Он остановился и посмотрел на нее, будто только что заметил. - Да... Нет, все нормально. Я лечу в Лос-Анджелес, потом позвоню, - и выбежал за дверь прежде, чем она успела что-то сказать. - Что? Куда? В какой Лос-Анджелес, ты в своем уме? Телефон забыл... Да вернись же! Она быстро схватила телефон, замоталась в простыню и выскочила в коридор, но того уже и след простыл. Она несколько мгновений растеряно постояла, потом зябко передернула плечами, и вернулась в номер. Экран телефона уже погас, но она успела прочитать сообщение, пришедшее с незнакомого номера: «Завтра в 9 буду в LA. Остановлюсь там же, где всегда». Ничего не понятно. *** В это же время Томас, внештатный фотограф средненького пошиба издания «Звездный салат» сортирует фото, сделанные вчера на премьере «Хоббит. Битва пяти воинств». Есть много удачных, еще больше размытых, есть и толпа, и звездные гости. Вот Орландо Блум весело хохочет прямо в камеру, вот Люк Эванс что-то увлеченно рассказывает Ли Пейсу, а вот сер Иен Маккеллен что-то набирает в своем телефоне. Так, это он же, только крупным планом. О, и телефон хорошо видно. Таааак, если перевернуть, можно прочитать, что же он там так сосредоточенно клацает. Еще немного увеличить... Вот, есть: «... ючи прямой эфир, и посмотри. Ты этого добивался? Не кажется, что пора с этим что-то делать?». Вот все неймется старику, все что-то решает. Интересно, кому он это пишет. Наверное, агенту. Или... Да неважно, фото все равно неудачное — разве что в рубрику «Звездные и смешные» отправить, но сер Иен и так там постоянный гость. И снимок отправляется в «Корзину».