По праву

Солнце село час назад, но перед синими глазами проносится вечность, длиною в жизнь. Всего лишь пять часов назад у него отняли самое дорогое, которое имел смелость называть своим. Теперь Артур – чей-то. Не его. Да и не был никогда. Он всегда принадлежал той, «прекрасной», и она оказалась совсем рядом. Ближе, чем Мерлин. Он треплет свою челку, словно она и так недостаточно неряшливо выглядит, и стягивает куртку, лениво швыряя ее на ступени. У Артура сегодня сверхважный день. Только на этот раз Мерлин не будет сидеть у дверей в тревожном ожидании, готовый прийти на помощь. Потому что это первая брачная ночь Артура. И поцелуи сегодня достанутся не Мерлину. Он сплевывает и поджимает губы. А не устроить ли небольшой обвал? Артур переполошится, и ночь будет сорвана. Только вот этого Мерлин все равно не сделает, потому что… Он-то любит по-настоящему, в отличие от Его Величества. Небо из розового окрашивается в густо-фиолетовый цвет, а истерзанные от нескрываемой ревности губы – в алый. Идея с обвалом гениальна, но вызвать Килгарру было бы куда веселее. А сесть ящеру на шею – так и вовсе вызывает у мага бурю смеха. Истеричного, глухого хохота. Идеи сыплются одна за другой, и каждую Мерлин обдумывает, словно пробует конфету – поначалу сладкую, но с безнадежно горькой начинкой внутри. Густо-фиолетовый сменяется темно-синим, а щеки, раскрасневшиеся от внутренней борьбы, медленно теряют свой цвет. Глаза на секунду полыхают золотым, и лениво сброшенная куртка так же лениво остается лежать на отвратительно холодном и равнодушном камне. Весь замок, бывший когда-то родным домом и священной крепостью, стал одним большим, равнодушным стариком с облупившейся кожей на восточной стороне фасада. Мерлину не верится, что он раскис настолько, что магия перестает ему повиноваться. С непривычной досадой он вскакивает, и, поддев куртку ногой, пытается схватить ее на лету. И у него, конечно же, не выходит. Не получается даже сохранить равновесие. Зато приходит понимание того, что он сильно устал. Мерлин на секунду отвлекается от горького щемящего чувства в груди, целиком упиваясь болью в копчике и в голове. Прикрыв от блаженства глаза, вцепившись в края ступеней почти так же, как цеплялся в плечи Артура пару ночей назад. Сегодня ночью синяки на коже Артура будут меньше, а царапины глубже. Когти Гвен острее и длиннее. Настолько, что у нее получилось удержать в них сердце Артура, предварительно выцарапав на них слово «предательство». У нее хватило ума, чтобы лихо перечеркнуть то, что продолжало кровоточить и выцарапать ниже корявое «люблю». Мерлин продолжает растворяться в том, что он понимает под словом «люблю» и не слышит шагов. - За что ты так свою куртку? Артур нагибается и поднимает ее. Как-то по-отечески набрасывает на плечи Мерлину. По-отечески… Срывал он ее совсем с иными чувствами... - Почему ты здесь? Артур отводит глаза в сторону, ладони его ищут убежища в карманах, которых, увы, нет. Руки бессильно повисают вдоль тела. - А ты почему здесь? Мерлин изумлен, и, впервые, подсознательно доволен грустным видом Артура. - Я первый спросил. Мерлин старается скрыть заинтересованность, умоляя богов о том, чтобы его слова не остались висеть в предрассветных сумерках риторическим вопросом. - Я не смог. Не получилось. Признание Артуру далось с большим трудом, поэтому глуповатый смешок Мерлина взбесил его ровно настолько, что безвольные руки внезапно сомкнулись ледяной хваткой на тонком запястье. - Ты увидел в этом что-то забавное? - Нет, вовсе нет, Ваше Величество! Артур отпускает Мерлина, но его ноздри продолжают гневно раздуваться. Челюсти крепко сжаты, четко очерчивая линию скул. - Ты продолжаешь улыбаться, своооолочь. Артур сжимает кулаки, а Мерлин быстро проводит ладонью по губам, словно кто-то чужой неумело нарисовал ухмылку на его лице. Сам бы он изобразил улыбку шире раза в три. Насколько это вообще возможно. - В том, что произошло, нет вашей вины. Такое случается сплошь и ря… Мерлин не договаривает, уворачиваясь от королевских рук, заходясь хохотом. - Стой, стой!!! Ты, смеешь говорить мне такое! Стой!!! - Вашему другу сегодня просто не хочется вставать. Он устал прошлой ночью. Мерлин вбегает на небольшую площадку, но по всем законам своего неуклюжего существования, спотыкается на последней ступени и падает. Артур догоняет, нависает, широко расставив ноги над худым телом, и довольно неловко опускается на колени, задевая задом живот Мерлина. - Ты…Ты…Тыыыы… Артур рычит, хватает парнишку за грудки, тянет, несмотря на то, что ткань предупреждающе трещит по швам. - Да, я. Я, Ваше Высочество. Я! Мерлин извивается под ним, но явно не с той целью, чтобы сбежать. - Ты просидишь весь день…всю неделю в темнице, понял? Артур срывает платок, и невольно задерживает взгляд на бледной коже. Не смуглой, от которой ему вдруг захотелось сбежать в ночную прохладу к луне. Он уже не контролирует собственные пальцы, скользящие по плечам Мерлина. - А вдруг вы захотите посидеть со мной? В отличие от ее Величества, мне-то удалось поднять… Поднять вам настроение. Мерлин хитро улыбается. Палец Артура плавно обводит его скулы, вторая рука прохаживается по груди, ладони Мерлина ложатся ему на бедра. Скользнув по подбородку, Артур обводит пальцем его улыбку, осторожно оттягивает нижнюю губу и проводит по зубам, пока другая ладонь скользит под ремень штанов. Мерлин довольно выдыхает, когда прохладная, но неприятно сухая ладонь обволакивает его не в меру возбудившийся член. Заполучив кратковременный доступ, Артур двумя пальцами проникает в полуоткрытый рот Мерлина и чувствует, как тот касается их языком. Увлажненные пальцы Артура стремятся вниз и теперь легко и свободно скользят по любимой плоти. Получая удовольствие от хриплых вздохов, он чувствует, как теплая ладонь Мерлина добирается до него, поигрывая, терзая, издеваясь. Улыбка не сходит с лица, глаза серебрятся от лучей восходящего солнца, которые оставляют на стенах причудливое переплетение теней. - Тебе нужно было жениться на мне, – говорит Мерлин, замедляя темп, чтобы продлить тянущую истому. - Ты не сможешь родить мне наследника, – отвечает Артур, от нетерпения невольно ускоряясь, словно надеясь, что Мерлин последует его примеру. - Значит Гвен всего лишь решение политической проблемы? Артур смотрит ошарашено, хотя, может быть, глаза его округлились по другой причине, которая сейчас стекала по пальцам Мерлина. - Может быть, – отвечает Артур чуть позже, когда удается восстановить дыхание. - Но, мне кажется, что вы забыли о еще одном важном королевском деле. Артур прищуривается, глядя в эти умопомрачительно любимые глаза. - Что еще? Он удовлетворен, он счастлив. Мерлин тоже. Почти… - Вы не позаботились о своем подданном должным образом. Мерлин опускает глаза вниз, легонько толкаясь бедрами и Артур с поздним раскаянием понимает, что отвлекся… Темно-бордовый сменился нежно-оранжевым. Гвен разочарованно смотрела в окно на небо, не подозревая о том, что пара голубых глаз неподалеку наблюдала за рассветом с восторгом, который по правилам должен был принадлежать ей. Но не по праву.