Стайлз Стилински не любит Рождество

Стайлз Стилински не любит Рождество. Не любит мишуру и елочные игрушки. Не любит яркие витрины магазинов и подарки. Не любит запах хвои и глупые рождественские передачи. Почему? Его бесит этот праздник, он не видит в нем смысла. Ты ждешь его целый год для того, чтобы посидеть один вечер с людьми, которых видишь каждый день. Ты делаешь вид, что тебе весело, твоя напускная улыбка настолько сильно прикипает к лицу, что начинают болеть скулы. Но иначе нельзя. Это Рождество, всё должно быть идеально, все должны быть счастливы. Ведь так? Но Стайлз отнюдь не был счастлив в Рождество. Стайлза это бесило. Каждый год одно и то же. И вот сейчас он, после того, как Скотт битый час уговаривал друга, приходит на вечеринку, организованную его друзьями в лофте Дерека. Он нацепляет шапочку Санта-Клауса на голову и улыбку "да-мне-весело-отъебитесь" на лицо. И все, чего он сейчас хочет, это поскорее свалить отсюда. Или выпить. Так как Стайлз пообещал МакКоллу, что останется здесь и будет веселиться, остаётся последний вариант. Пробираясь через толпу к импровизированной барной стойке (сто процентов Дерек был против всего этого), Стайлз натыкается на уже подвыпившую Лидию. Она улыбается, говорит: - О, Стайлз, ты все-таки пришел! Надеюсь, тебе не будет скучно и ты перестанешь хмуриться. Говорит: - С Рождеством, дорогой! И обнимает Стилински, который по привычке вдыхает запах ее волос и по привычке думает, что это лучший запах в мире. Он тоже поздравляет ее, отшучиваясь на тему ее первой реплики. По привычке делает ей комплимент, потому что это Лидия, она всегда для него идеальна. По привычке провожает Мартин взглядом, пока ее рыжая макушка не растворяется в толпе, а затем идет к бару, думая о том, что любовь к Лидии - что-то настолько въевшееся в кровь, что уничтожить можно только если уничтожить самого Стайлза. Стилински заказывает себе первый попавшийся в меню коктейль. Он вообще ничего не смыслит во всем этом. Он вообще хочет напиться, пожалуй, второй раз в своей жизни. Первый раз был со Скоттом, и тогда он довольно долго отходил. Но сейчас Стайлзу все равно, он хочет хоть как-то разнообразить этот праздник. Может, ему станет весело. Может, он будет танцевать и смеяться, как все остальные вокруг него. Может быть, кто знает. После двух "Лонг-Айлендов" Стайлз почувствовал, что ему нужно выйти проветриться. Музыка стала громче, она гудела набатом в ушах, и это жутко раздражало. Когда Стайлз встал на ноги, мир качнулся, и Стилински качнулся вместе с ним, поэтому пришлось опереться о чье-то плечо, чтобы не упасть. Да, Стайлзу определенно стало веселее. Он еле добрался до какой-то комнаты, в которой музыки почти не было слышно. Стилински прислонился затылком к холодной стене и с облегчением вздохнул. - Бля, больше никогда не буду пить… - протянул он. - Стайлз? Ты что здесь делаешь? Вздрагивает, поворачивает голову в сторону небольшого окна и видит четко очерченный силуэт Дерека Хейла, стоящего в своей, как заметил Стайлз, излюбленной позе, сложив руки на груди. Усмехается, говорит: - Не люблю вечеринки, волчара. И пить не люблю. Но, тем не менее, я… бухой. Сейчас. Погоди, а ты что здесь делаешь? - Я здесь живу. - Оу, ясно. Вообще, если ты думаешь, что я сейчас уйду отсюда, то ты ни хрена не прав, потому что я не свалю. Надеюсь, я никак не помешаю твоему… уединению. Кстати, а что ты вообще здесь делаешь один? Стайлз понимает, что Дерек имеет полное право игнорировать все то, что сейчас несет Стилински. Стайлз понимает, что Дерек, скорее всего, сейчас просто развернется и уйдет. Но Стайлз, и всему виной алкоголь, не мог контролировать поток бессвязной речи. Гребаный "Лонг-Айленд". Но Дерек отвечает. - Не люблю вечеринки. Стайлз шумно вдыхает и откидывает голову назад, не сильно ударяясь затылком об стену. - Правда? Типа, ты слишком крутой для них? Или ты просто не любишь веселиться? Как по мне, так на вечеринках слишком много притворства. Все эти люди приходят только чтобы отвлечься от своих проблем, они тупо игнорируют их какое-то время, делая вид, что счастливы. Полный тупизм, вообще-то… черт, волчара, я напился. Не слушай того бреда, что я несу, о'кей? Дерек не отвечает. Минуту они стоят в полной тишине, а затем Хейл двигается в сторону двери. Но Стайлз не хотел оставаться здесь один. Слишком много больных мыслей лезет в голову. Слишком не хочется слушать этот настойчивый гудеж в голове. И именно поэтому в тот момент, когда Дерек проходил мимо него, Стайлз протянул руку и схватил Хейла за локоть. Оба замерли. Стилински никогда не прикасался к Дереку, они вообще старались поменьше пересекаться. Подросток вздрогнул, почувствовав, как резко напрягся Хейл и отдернул руку. Выдавил: - Извини. Но… правда, Дерек, мне неохота оставаться здесь одному. Хейл повернул голову и сверкнул глазами. - И что? Ладонь жгло от прикосновения к Дереку, в мыслях творился полный кавардак. Потому что хотелось прикоснуться еще раз. - Чувак, я… останься тут. Я не буду мешать твоему волчьему уединению и вообще заткнусь, если захочешь, просто... Стайлз умолк, поймав прожигающий взгляд Хейловских глаз. Черт, почему он раньше не замечал, насколько красив этот волчара? Тусклый свет падал так, что на лице четко выделялись скулы и глаза. Губы были сжаты в тонкую линию. Стайлзу хотелось дотронуться до Хейла еще раз. Он ненавидит "Лонг-Айленд". Он бухой. Плевать. - Послушай, Дерек, можно я кое-что сделаю? Я просто… "Стайлз, ты ёбнулся," - шепчет сознание. "Да похуй, Стайлз," - шепчет "Лонг-Айленд", избивая сознание до полуобморочного состояния и заталкивая того ногой в дальний угол. Дерек перехватывает взгляд Стайлза и произносит с зарождающимся в груди рычанием: - Стайлз, нет. Только попробуй, и я разорву тебе глотку. - Дерек, извини, я просто… Он поднял руку и провел пальцами по губам Дерека. И ниже, по подбородку, по шее. И снова по губам. Он не понимал, что на него нашло. В голове творилась полная несуразица. Он думал о том, что Дерек самый красивый человек, которого он когда-либо встречал. Он думал о том, что ему хочется прикасаться к нему не только пальцами. - Прости, Дерек, я просто… мне нужно… - бормотал Стайлз, наклонившись к шее Хейла и прикоснувшись к ней губами. Дерек заметно напрягся. Руки дрогнули, будто он хотел оттолкнуть Стайлза, но передумал. Стилински провел языком, оставив влажный след на шее Хейла. И еще. И еще. Он целовал его подбородок, чувствовав, как колется щетина. Он прикоснулся к губам Дерека. Обхватил нижнюю губу, гадая, почему Дерек еще не оттолкнул его. Будь Стайлз на его месте, уже давно бы убил глупого мальчишку, совершенно внезапно сошедшего с ума. Стайлз сам не знал, что на него нашло. Если это все алкоголь, хорошо. Возможно завтра он, если доживет до завтрашнего дня, не будет чувствовать того, что чувствует сейчас. Возможно. Может быть. А сейчас ему нереально нравилось стоять так близко к Дереку Хейлу, грозному хмуроволку, и чувствовать его вкус на своих губах. Пожалуй, сейчас для него это было лучшим ощущением в мире. Дерек схватил Стайлза за плечи и сжал их пальцами. "Вот и конец, наигрался, Стайлз," - подумал Стилински. "Ох, блять," - подумал Стилински, когда Дерек притянул подростка к себе, впиваясь в податливые губы. По всему телу прошла дрожь, когда язык Хейла проник в его рот. Стилински зарылся пальцами в волосы оборотня, прижимаясь к тому и чувствуя тепло его тела. Чувствуя, как оборотень гладит руками его спину, чуть царапая ногтями ткань футболки. У Дерека вкус кофе с корицей и сигарет. У Дерека нереально мягкие волосы. Стайлз почувствовал, что у него стоит на Хейла, когда тот оторвался от губ подростка и начал почти по-звериному вылизывать его шею, чуть прикусывая кожу. Стайлз прижался к нему сильнее, откидывая голову назад и подставляясь под ласки оборотня. Стайлз понял, что у него сейчас нахрен поедет крыша, потому что все это казалось ужасно нереальным. Он целуется с Дереком Хейлом,с оборотнем, который почти никого к себе не подпускает. С оборотнем, который уж точно не подпустил бы к себе Стайлза Стилински, гиперактивного подростка, который, к тому же, пьяный в стельку. Дерек слегка толкнулся к Стайлзу бедрами, особенно сильно прикусив какую-то волшебную часть его шеи. Стайлз выгнулся, простонав: - Ох, Дерек... И, черт, голос Стилински, кажется, отрезвил Дерека. Он резко отстранился от Стайлза, взъерошенный и… злой. Стилински вздрогнул. Его будто ударили молотком по башке. Он вдруг осознал, что здесь только что было, и кто это спровоцировал. Алкоголь будто выветрился из головы. Дерек Хейл - неплохой отрезвитель. Вот только сейчас он был, мягко говоря, злой. - Уходи, - прорычал он. Хейл старался не смотреть в сторону Стайлза. Он тяжело дышал, будто после долгого бега. - Дерек, извини, правда, это все... Оборотень шумно вдохнул и выдохнул. - Повторяю. Последний. Раз. Уходи. И Стайлз ушел. Вообще, это было странно, потому что в обычном состоянии он бы высказал Дереку все, что у него сейчас творилось в голове. Он бы наорал на него и обвинил его во всех бедах, потому что Стайлз не должен чувствовать того, что чувствует сейчас. А именно. Непреодолимой тяги к Дереку Хейлу. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь стукнул Стайлза чем-нибудь тяжелым по голове. Может, тогда мозги Стилински встанут на место, а желание продолжить это с Дереком пропадет. Чертов "Лонг-Айленд". Чертов Хейл. Стайлз добрался до дома на такси, потому что вести джип в таком состоянии - нет, он не настолько чокнутый. Отца дома не было. На записке, прикрепленной магнитом к холодильнику, размашистым отцовским почерком было написано: "По срочному вызову. Кажется, на всю ночь. Извини, ребенок." Супер. Рождество без отца. Гребаный праздник. Хотя, может так и лучше. Не очень хотелось бы, чтобы отец увидел сына в таком состоянии. Стайлз и так вечно во что-то влипал, не хотелось заставлять его в очередной раз разочаровываться в сыне. Стайлзу было необходимо отвлечься. Голова гудела, ему казалось, что она вот-вот взорвется ко всем чертям. Мысли перемешались, но в основном в них фигурировал Хейл. И это пугало. Подросток нашел какой-то салат в холодильнике, посмотрел очередную рождественскую хрень по телевизору, заедая ее салатом. Просто глупо пялясь в экран и думая о своем. Стайлз решил, что пора ложиться спать, когда осознал, что уже два часа ночи, и что он три часа залипал на какой-то праздничный фильм. Он зашел к себе в комнату, думая о том, что этот день можно занести в список самых-ебанутых-дней-из-жизни-Стайлза-Стилински, подошел к окну, чтобы задернуть занавески и тут услышал за своей спиной голос, от которого мурашки пробежали по всему телу: - Стайлз. Черт. Стилински резко развернулся. - Блять, Дерек, предупреждать надо! Хейл стоял в дверном проеме и молча сверлил подростка глазами. Стайлза начало потряхивать. - Нахрена ты пришел? - Ты знаешь. Стайлз вздрогнул. Минуту они стояли и смотрели друг на друга, а в следующую секунду… А в следующую секунду Стайлз уже был прижат мощным телом к стене и впивался в губы Дерека так, будто это было последним, что он успеет сделать в своей долбанутой жизни. Хейл вылизывал его рот, прикусывая губы. Его руки блуждали по телу Стайлза, забираясь под футболку и слегка царапая кожу. Стилински тихо поскуливал, чувствуя прикосновение чужих рук. Он стянул с Дерека футболку, отбрасывая ее в сторону, охреневая от того, насколько идеальное тело у этого хмуроволка. - Дерек, блин, я схожу с ума, блин, о Боже, что ты... - выдохнул подросток прямо в губы оборотню, когда тот начал ритмично втрахиваться в ширинку Стайлза, втянув губами кожу на его шее. Стайлз впился ногтями в его лопатки, выгибаясь, подаваясь навстречу. Дерек сжал руками его бедра, ускорив темп. - Блять, Дерек… я сейчас кончу… - простонал Стайлз. - Знаю. Боже, Стайлз… Стилински млел от этого голоса. Он пробормотал что-то про кровать и про то, что если сейчас Дерек его не трахнет, он умрет прямо здесь и это будет вина его, Хейла. Он удивленно вскрикнул, оказавшись опрокинутым на постель и прижатым к ней оборотнем. Дерек наклонился к Стайлзу, вовлекая того в долгий поцелуй. Стилински провел руками по его животу, чувствуя как напрягается его пресс. Дрожащие пальцы пытались справиться с пряжкой ремня, когда Дерек стянул с подростка футболку и начал стягивать джинсы. - Дерек, это охуительно… еще… - пробормотал Стайлз, чувствуя как Хейл обхватил губами его член, беря глубже. Он закрыл глаза, подаваясь бедрами навстречу ласкам оборотня, услышав как тот довольно зарычал. Темп ускорился. Стайлз сжал пальцами простынь, выгнув спину и широко раскрывая глаза, когда Дерек взял особенно глубоко. Он кончил, чувствуя, как по жилам карамелью растекается удовольствие, простонав какой-то бред о том, что это самое прекрасное, что когда-либо с ним случалось. И тут же был заткнут языком Дерека, который с напором вторгся в его рот. Стайлзу хотелось еще. - Дерек… трахни меня… - промычал он, на секунду отрываясь от губ Хейла и целуя угол его рта. У оборотня был совершенно затуманенный взгляд, в глазах можно было разглядеть зверя, который вот-вот сорвется с цепи. Он уткнулся Стайлзу в плечо, тот почувствовал его дыхание где-то в районе ключиц. Пробормотал: - Стайлз, ты сводишь меня с ума. Это взаимно, Дерек. Хейл чуть приподнялся на локтях и провел губами по мочке уха Стайлза, оттягивая. - Перевернись, - прошептал он прямо в ухо. От этого голоса у Стайлза встал дыбом каждый волосок на теле. Подросток послушно перевернулся на живот, вскидывая бедра и думая о том, что это конец. Если бы этим утром ему сказали, что он будет заниматься сексом с Дереком Хейлом, он бы рассмеялся этому человеку в лицо и еще бы похвалил за удачную шутку. Если бы этим утром ему сказали, что он будет млеть, как девчонка, от одного звука голоса Дерека Хейла, ему бы пришлось схватиться за что-нибудь, чтобы не упасть от смеха. Ибо это нереально. Но вот она, правда. Когда Дерек облизывает свои пальцы и осторожно вводит их в задний проход подростка, наклоняясь к тому и прихватывая кожу на его спине губами. Когда он входит в Стайлза и на пробу толкается, чувствуя как тот замирает и жмурится от боли. Когда Стилински мычит: "Ну же еще, Дерек" и насаживается на член, не сдерживая стонов. Когда Хейл ускоряет темп, прикусывая загривок подростка, пока тот что-то сдавленно мычит, уткнувшись носом в подушку. Когда он кончает следом за Стайлзом, изливаясь в него, слыша как подросток выкрикивает его имя и понимая, что ему нереально нравится этот голос. Стайлз Стилински не любит Рождество. Но сейчас, лежа в кровати и прижимаясь спиной к хмуроволку, чувствуя, как по всему телу растекается сладкая истома, Стайлз понимает, что это, пожалуй, лучшее Рождество в его жизни. И, может быть, он начинает любить этот праздник. Совсем чуть-чуть. Самую малость.