Согрейте меня

— Возьмите мантию, — ответил Снейп, не оборачиваясь. — Холодно. — Ну так согрейте меня, профессор, — прошептала девушка и вышла из кабинета. Директор опустился в кресло и закрыл голову руками. — Тогда вам следует остаться. . Близился март, но зима не торопилась покидать территорию Школы, как и холод, сковавший замок и его обитателей. Луна давно уже перестала следить за жизнью в замке, хотя и жизнью это сложно было назвать, скорее выживанием или жестокой разновидностью пряток. Стыдно, но Луна, как и все остальные, пряталась. Пряталась от Кэрроу, от слизиренцев, от пронзительного взгляда чёрных глаз. Последнее было сложнее всего. Как можно было избежать его, если каждый день приходилось спускаться в Большой Зал и пытаться что-нибудь съесть в гнетущем напряжении, хотя кусок в горло не лез. Как можно было пытаться не попасться ему на глаза, если он снова вёл Зельеварение у старшекурсников. Как скрыться от него, если все наказания она теперь отбывала в его кабинете. Ещё сложнее было отвести взгляд. В такие моменты директор вопросительно поднимал бровь, но контакта не разрывал, только насмешка в чёрных глазах становилась явственнее. Луна чертыхалась про себя и отворачивалась, и поэтому никогда не видела, как чуть дрожат уголки губ у мужчины, сидящего напротив неё, из-за попыток скрыть улыбку. Время, отведённое на наказание, заканчивалось, и Луна снова набиралась смелости, чтобы взглянуть в глаза директору. Профессор молча указывал на стол, где стоял пузырёк то с успокаивающим зельем, то с заживляющим раны, затем кивал на дверь. В первый раз Луна удивлённо замерла перед столом, не решаясь задать вопрос, и простояла до тех пор, пока Снейп раздражённо не велел ей взять зелье и убраться прочь из его кабинета. Тогда она даже поблагодарить его забыла. Теперь же каждый раз перед тем как уйти, девушка на мгновение замирала у дверей, чтобы собрав всю смелость, выдавить из себя: — До свидания, профессор Снейп, — и чуть-чуть замявшись, добавить, — спасибо. . — Мисс Лавгуд, вам так нравится проводить время в моём обществе, что вы специально нарываетесь на наказания? — в голосе директора столько яда, что Луне, которая давно уже перестала его бояться, становится не по себе. — Профессор, вы же знаете, Кэрроу… — Довольно, мисс Лавгуд, мы уже обсуждали с вами этот вопрос, но видимо, у вас не хватает мозгов даже на то, чтобы элементарно избегать опасности. Сколько ещё идиотов из вашего дурацкого сообщества должно пострадать, чтобы вы поняли, что воюете с ветряными мельницами? — Профессор, мы… — Забирайте своё зелье и убирайтесь из моего кабинета, — директор равнодушно отворачивается к окну. . — Вы вообще спите, мисс Лавгуд? — Луна удивлённо замирает перед шкафом, переполненным старинными фолиантами. — Простите? — У вас такие круги под глазами, как будто про сон вы только слышали в детстве из сказок. — Нет, всё в порядке, я сплю нормально, — не рассказывать же, что каждую ночь боишься закрыть глаза, потому что холод, сковывающий сердце, во снах обретает телесную оболочку. — Хорошо, можете быть свободны. Вечером уже знакомая сова принесла пузырёк с зельем для снов без сновидений. Луна даже не пыталась скрыть улыбку. . — Сколько раз вам нужно повторить, чтобы вы запомнили, что это небезопасно находиться за пределами гостиной факультета в столь поздний час, мисс Лавгуд? — устало произнёс мужчина, усаживаясь в кресло. — Когда вы уже начнёте думать головой? Луна молчала. —Вы вообще понимаете, в какой ситуации вы оказались, какой опасности себя подвергаете? И вы снова без мантии. Луна удивлённо вскидывает голову. — Как же я от вас всех устал, — Северус поднимается и подходит к окну.— Возвращайтесь в свою гостиную, мисс Лавгуд, и больше не попадайтесь мне. Луна кивнула, словно он мог её видеть, и направилась к выходу. Холод металлической ручки обжёг кожу. Дежавю. — Профессор. — Возьмите мантию, — ответил Снейп, не оборачиваясь. — Холодно. — Так, согрейте меня, профессор. — Тогда вам придётся остаться, мисс Лавгуд, — Луне послышалась в голосе улыбка. Дверь бесшумно закрылась.