Лечебница

-Подъем!Не залёживаемся , выходим! Проверка комнат! Так начинается каждое утро в психиатрической больнице №3 им.св.Игнатия. Обычно сестра Мария проходит по палатам и осматривает личные вещи пациентов , не появилось ли чего нового. Чаще всего находят припрятанный про запас хлеб , ну или колюще-режущие предметы. -Мэдисон , что у тебя в наволочке делает огурец? - строгим голосом спрашивает сестра Мария у молодой наркоманки. -Лежит, не видно что ли? Да , я его стащила , но не потому что голодна.. - Мэдисон хищно сверкает глазами и медленно облизывает нижнюю губу. -Деймон!Отведи-ка в комнату гидротерапии эту мелкую шлюшку , пускай остынет. К Мэдисон подошёл крепкий санитар , надел на неё смирительную рубашку и потащил в соседнее крыло , где стояли ванны с холодной водой. -Так , остальные свободны. А , нет. Оливер , подойди ко мне , надо поговорить. Оливеру Леманну 24 года , он имеет короткие каштановые волосы , по форме укладки напоминающие шлем , большие печальные карие глаза , идеальной формы брови , светлую кожу и нежно-розовые пухлые губы.Сестра Мария отошла за угол дежурной палаты и поманила Оливера за собой. - У тебя новый сосед, приедет примерно через час. Прибери соседнюю кровать и освободи половину тумбочки, хорошо? Оливер отвёл в сторону свои печальные карие глаза, и тихо согласился с ней. - Я могу идти? -Да, конечно. Оли быстро прибрался в палате, но тут его взгляд зацепился за фотографию в рамке, стоящую на тумбочке. На этой фотографии сидела среди ромашек и пышной зелёной травы рыжеволосая, зеленоглазая девчушка в белом платьице, на вид лет шести. Девчонка ярко улыбалась, и в глазах её блистал огонёк непорочной детской чистоты... Это была дочь Оливера, Харриет. Его покойная дочь. Маленькую Харриет задушила её пьяная мать, Джулия, якобы за «испачканную рубашку, которую только что купили». После того, как она лишила жизни невинное существо, Джулия отрезала ей уши, а труп утопила в колодце. Джулия, воспользовавшись подставным паспортом, быстро уехала в Швецию, а убийство повесили на её мужа, после чего его признали невменяемым. Оливер взял в руки фотографию, и нежно погладил изображение своей дочери. По его щеке пробежала скупая мужская слезинка. …В этот момент в комнату зашёл Деймон. - Все давным-давно ушли на завтрак, ты чего сидишь? Оли потупил взгляд, и нервно ответил: - Я должен был прибраться в комнате, скоро приедет новый сосед. - Прибрался? Иди в столовую! * * * На завтрак давали овсяную кашу и тосты с вишнёвым джемом. День не так уж и плох. В столовой стояло ровно четыре стола, по количеству групп. В каждой группе были свои правила и обычаи. Первую группу называли «бизонами». «Бизоны» были очень сильными, смелыми, упрямыми, не рекомендовалось вставать у них на пути. Если обидишь одного «бизона» - за тобой придут трое. Вторая группа - «шакалы». Они были самыми неадекватными и яркими во всей психбольнице. Все «шакалы» красили волосы в необычные цвета и делали со своими рубашками что-то неописуемое. Задеть «шакала» очень легко, но после этого ты непременно поймаешь горлом бритву. Ну, или спиной нож. Третьих называли «птицы». Это были свободолюбивые безобидные мечтатели, многие из них сочиняли стихи и писали небольшие рассказы. Практически все «птицы» были молодыми ребятами, чаще всего не достигшими тридцати лет. Четвёртые – «опоссумы». Полностью деградировавшие личности, со вшами и въевшимся запахом испражнений. Все «опоссумы» были дряхлыми, практически неходячими стариками, умеющими только жрать и срать соседям в тапки. В буквальном смысле этого слова. Оливер был «птицей».