Занавес

Полководец стоял на вершине горы и пустым взглядом смотрел на горящий внизу Аден. Едкий дым заволок город навис над озером Нарсилл. Запах гари доходил даже сюда на вершину одной самых высоких гор Элморадена. Языки пламени беспощадно лизали некогда белые несокрушимые стены великого города. Дым вился не только над Аденом. Со всех сторон можно было заметить похожие густые темно-серые облака пепла. Горело все. Другие города, леса, поля. Не было ни одного кусочка земли, который не затронула бы война. Стоны и крики побежденных врагов и невинных жертв, казалось, не затихали в ушах человека ни на минуту. Он стоял и безучастно смотрел на рухнувший у его ног мир. За спиной послышался тихий шорох. Полководец обернулся и взглянул на подошедшего офицера его армии. Тот остановился в двух шагах, прижал руку к груди и с поклоном сказал: - Мой командир, только что пал последний оплот сопротивления – Годдард. Город захвачен нашими войсками. - Хорошо, - глухо откликнулся полководец и сделал жест приказывающий офицеру удалиться. Тот повиновался, еще раз поклонился и бесшумно исчез. Человек повернулся в тут сторону, где как он знал, находился Годдард. Он был уверен, что падение города было неизбежно. Слишком мало сил оставалось у осажденных защитников. Решив, что его присутствие в последней битве не требуется и, предоставив своим командирам поставить финальную точку, он покинул армию и поднялся на вершину этой горы. Он стоял и смотрел с высоты птичьего полета на поверженный мир. К удивлению чувства радости от победы в его душе не было. Были лишь пустота, усталость и разочарование. Не этого он ждал. Полководец подошел к краю горы, и устало опустился на землю. Мир принадлежал ему весь без остатка. Все города области и земли Элморадена были теперь под его властью, властью единоличного и беспощадного правителя. Но нужен ли был ему такой мир, разрушенный стонущий от боли страданий и насилия? Сожженные разграбленные города поля, превращенные в выжженную пустыню и леса в которых еще десятилетия не появятся животные. Мир, наполненный монстрами и теми, кто ненавидит и проклинает его. Человек сидел молча. Ветер шевелил его волосы, которые время беспощадно украсило седыми прядями, и смотрел вниз на горящий Элмораден. Думал ли он десятки лет назад, что от прекрасного красочного некогда мира останутся лишь обуглившиеся руины. Он попытался вспомнить, как все начиналось. Попытался понять, почему мир сейчас корчится в агонии у его ног. Он вспомнил маленькую хрупкую бездыханную фигурку сына на своих руках. Вспомнил слезы, градом катящиеся по щекам и рыдания перехватившие горло. Вспомнил бессилие боль отчаяние и жажду мести, которые охватили его в тот миг, когда он поднял с земли своего мертвого ребенка. Вспомнил клятву, произнесенную над его одинокой могилой. Но враги уже давно были повержены, убийцы сына были мертвы, а он пошел дальше как дикий зверь, который почувствовал вкус крови и уже не смог остановиться. Сейчас в его омертвевшей душе уже ничего не шевельнулось при далеких воспоминаниях. Сердце не дрогнуло от боли при мысли о потерянном сыне. Не дрогнуло оно и при воспоминаниях о том, как годы спустя его покинула та, кто все время была рядом, поддерживала, успокаивала, придавала сил. Его жена мать его сына прекрасная и гордая представительница лесного народа. Эльфийка, чьей красоте завидовали как друзья, так и враги оставила его в полном одиночестве. Ее сердце не смогло простить ему того чудовища в которого он превратился ослепленный ненавистью и жаждой власти. Она была его силой его, надеждой, его любовью, его мудростью и человечностью. Была для него всем с того самого мгновения когда ее рука оказалась впервые в его руке. Но даже ее любящее сердце не смогло понять, простить, принять его жестокость и беспощадность ко всем кто вставал у него на пути. В тот день, когда он одержал свою первую кровавую победу, она прошла по залитым кровью улицам Гирана, в ужасе смотря на изуродованные тела детей женщин и стариков. Тихо вошла в зал, где праздновали победу ее муж и союзники, сняла с пальца подаренное в день свадьбы кольцо, положила на залитый вином стол и произнесла лишь три слова: - Я ухожу. Прощай,- затем развернулась и медленно пошла к выходу. Он минуту ошалело смотрел на кольцо. Потом вскочил, стукнул кулаком по столу, крикнул: - Куда ты собралась? Ты не можешь уйти так просто! Ты принадлежишь мне! Эльфийка услышав его крик, остановилась лишь на секунду, потом уверенно продолжила свой путь и исчезла за дверями зала. Злость и бессилие охватили его в тот миг. Он завыл, как раненый зверь скинул одним махом приборы со стола, вынул из ножен короткий меч, хотел кинуться за ней, но его удержали друзья. Друзья… А были ли они? Были. Очень давно. Тогда, когда он пришел к ним после похорон сына сказал, что хочет создать великий клан способный противостоять любой силе они были. Они пошли за ним, поддерживали, помогали, верили. Он вспомнил ту боль, которая сжала его сердце, когда его самый верный и преданный друг умирал у него на руках. Рана была настолько смертельной, что помочь ему не мог уже никто. Вражеская стрела пробила его сердце. Стрела, предназначенная не ему, другому тому, кто держал его сейчас на руках. А дальше были другие, один за другим они уходили, умирали, все так же веря. Воспоминания не трогали сердце человека, сидящего на горе. Они были лишь картинками прошлой жизни потерянной и давно забытой. Годы один за другим пролетели у него перед глазами. Там было все. Победы и поражения. Потери и находки. Радости и огорчения. Минуты затишья и часы сражений. Все то, что предшествовало его теперешнему триумфу. Весь мир лежал у его ног поверженный уничтоженный покоренный и… ненужный. Полководец оторвался от дум и поднял голову. Посмотрел на залитое багровым светом закатное небо. Казалось, оно впитало в себя всю кровь, пролитую на земле одиноким человеком, сидящим на вершине. Ветер донес снизу запах гари и истошный полный горя и отчаяния крик женщины. Так могла кричать только мать, потерявшая своего ребенка. Человек тяжело вздохнул и вновь опустил голову. Ночная мгла медленно опускалась над Элмораденом, укрывая от глаз его искореженные останки. Но даже она не смогла приглушить крики боли разносящиеся над ним. Наоборот они стали более явственными, громкими, пугающими. На вершине горы погруженной во мрак неожиданно раздался шорох. Как будто огромная птица взмахнула крыльями и взлетела. На небе выглянула луна. Ее тусклый мертвый свет с трудом пробрался сквозь густую пелену облаков и дыма, завис над догорающим Аденом, метнулся в сторону разрушенного Колизея, прополз над озером Нарсилл, в котором плавали горы трупов, медленно поднялся от подножья горы вверх и осветил холодные пустые камни на вершине.