Индивидуальность

      Доктор как угорелый вертелся вокруг приборной панели ТАРДИС. Машина времени в очередной раз решила показать свой характер. На сей раз полетел один из генераторов, и теперь определить точное местоположение являлось крайне затруднительной задачей.       Пытаясь стабилизировать положение в пространственно-временном континууме, Доктор одновременно переключал переключатели. Со стороны это могло показаться беспорядочными действиями, отчасти, так оно и было. Всё бы ничего, да постоянная тряска и искры от стоявших повсюду приборов крайне затрудняли процесс ремонта.       Похоже, не стоило вчера делать замечание ТАРДИС, давно уже пора починить эту штуковину, вечно подправляющую дату и точку отправления по своему вкусу.       Новый толчок оказался сильнее предыдущих, отбросив Доктора к стене под дружный писк гравитационных приборов. Свет мигнул ещё пару раз и стабилизировался. Всё прекратилось. ТАРДИС явно где-то приземлилась, осталось только выяснить, где собственно находится это где-то, а дальше дело за малым — в спокойной обстановке починить зловредную машину и отправиться навстречу очередным приключениям.       По крайней мере, Доктор надеялся, что так всё и будет.       Выйдя из ТАРДИС и оглядевшись хорошенько по сторонам, Доктор сделал вывод, что находится на Земле две тысяча пятидесятых-шестидесятых годах. Иными словами, в самое время технического развития и моды на кибертела. Похоже, его занесло на автопарковку, а именно, на «21 этаж», как гласила блеклая табличка на одной из колонн.       Доктор уже хотел было скрыться внутри ТАРДИС, как сзади его окликнул детский голос:       — Э-эй, погодите! Как вы здесь очутились?       Доктор обернулся на голос, ожидая увидеть ребенка лет пяти. Но на пустой автостоянке не было ни одной живой души, только машины, и одна из них стремительно приближалась к Доктору, размахивая своей клешнёй. Наученный горьким опытом, Доктор моментально выхватил из пиджака звуковую отвёртку, направив её на стремительно приближавшегося робота-танкеку.       — Не приближайся.       — Ай, не надо, — паукообразный робот сделал нечто похожее на защитный жест. — Я просто хотел познакомиться.       — Правда? — Доктор удивлённо приподнял бровь.       — Так точно! — отдал честь робот. — Вот, к примеру, я — Татикома. А вас как зовут?       — Доктор, — не теряя бдительности ответил тот.       — Ура! — Татикома подпрыгнул на месте. — Контакт состоялся, я так рад.       — У роботов нет эмоций, — с холодом заметил Доктор.       — Что? Как это нет? Но я же чувствую!       Признаться, Доктор понятия не имел, что делать. Робот вроде и не представлял угрозы, но чрезмерная гиперактивность машины весившей три тонны, (а то и больше), как минимум пугала. Особенно, когда она начинала махать клешнями и трястись (именно всё это и делала машина, махая клешнями в опасной близости от лица Доктора). Иными словами, странное изобретение, утверждающее, что может чувствовать, продолжала изображать из себя человека.       — Нет, это всего лишь программа в твоём головном устройстве расшифровывает поступающие сигналы и, перерабатывая, ретранслирует их в аналоговом виде.       — Вы действительно так считаете? — Татикома сделал шаг к Доктору, одним движением сократив расстояние на полметра . — А что это у вас? — робот заинтересовался маленьким предметом в руках человека. — Можно посмотреть?       Не дожидаясь ответа, хитрый робот ловко выхватил звуковую отвёртку из рук Доктора и крепко зажав её в клешне принялся вертеть, изучая новый предмет со всех сторон. Доктор с облегчением вспомнил, что его звуковая отвёртка имеет множество режимов и сотню свойств кроме одного — она не оружие.       — Ой, как интересно…       — Может хватит? Машина не может радоваться, грустить, пугаться или быть заинтересованной в чём-либо. Единственное, что вы можете, так это подчиняться программе, набору механизмов, определяющих вашу суть.       — Неправда!       — Почему это?       Вместо ответа робот сложил клешни вместе и постукивая ими друг об друга на манер волнующегося человека наконец успокоился.       — У нас есть индивидуальность, — покачиваясь взад вперёд, после небольшой паузы выдал Татикома.       — Индивидуальность? — Доктор прекратил безуспешные попытки вырвать отвёртку из цепких и вечно уворачивающихся клешней.       — Да! Знаете, у меня были проблемы с понятием существования Бога. Теперь я начал в этом разбираться. Возможно, это понятие нужно затем же, зачем и ноль в математике, то есть Бог — это символ, который отрицает отсутствие значения, обусловленного выводом одной системы из другой. В цифровой системе это ноль, в аналоговой — Бог. Что вы об этом думаете?       Доктор не знал, как реагировать на подобное заявление. Конечно, люди часто задумывались о понятии Бога. Да что там, они создали это понятие, пытаясь объяснить проблемы мира. Но чтобы машины рассуждали о таком понятии как «Бог», был из ряда вон выходящим. Даже для Доктора. Все дроиды, киборги созданные людьми, пусть и с самообучающейся программой, всегда исполняли приказы человека — своего создателя. Разумеется, бывали случаи, когда обработав тонны информации, машина приходила к единственно возможному выводу, небезосновательному можно заметить. Человечество — единственный и самый опасный враг для самого себя. И это была правда, применимая абсолютно ко всем высоко (и не очень) цивилизованным расам.       Киборги пошли дальше — они превратили создавшую их расу в себе подобных. Считая себя высшим творением эволюции, они сами себя и лишили этой эволюции, загнав свой развитие в тупик. К этим размышлениям можно отнести и Далеков, но Доктор быстро отмёл эту мысль, всё же они являлись биологическими объектами.       — Не знаю, весьма интересная теория.       — Правда? — машина взмахнула обоими клешнями в опасной близости от головы Доктора. — Кстати, мы же цифровые устройства? Значит, сколько бы данных мы ни собрали, призрак у нас не появится. Но люди, такие как вы, Доктор — аналоговые устройства, не важно, сколько цифровых компонентов вы добавите себе при киберизации. Ваш призрак не пострадает, в даже можете умереть, ведь у вас есть призрак. Как вам повезло! Скажите, а каково это, когда у вас есть призрак?       — Каково это? — Доктор задумался. Подобные метафизические вопросы никогда не интересовали его — представителя высокоразвитой технологичной культуры. Помнится, на Галифрее не верили в Бога. Зачем верить в то, чего никогда не увидишь? — Наверное, я чувствую себя живым и осознаю, что я — это я.       — Но я же тоже чувствую себя живым. Я — это я, я осознаю себя как личность. Я ведь уже говорил, что несмотря на постоянную синхронизацию, у нас есть индивидуальность. И остальные это видят. Мы даже различаем друг друга.       Ни о каком сервере и ни о каких других, Доктор естественно, не имел никакого понятия, но паукообразная машина с таким остервенением размахивала телом из стороны в сторону, что казалось ещё чуть-чуть и она развалится на части. Но крепкие шарниры надёжно удерживали детали корпуса в одно целое.       — Люди хотят, чтобы сделанные ими машины вели себя как машины, — успокоившись изрёк Татикома.       Сенсорные датчики уставились на Доктора, словно желая услышать опровержение своей догадки.       — И в этом есть доля правды.       — Вы тоже так считаете?       В очередной раз за этот час Доктор был поставлен в тупик. Сознание повелителя времени оказывалось сопоставлять увиденное с личным опытом. Внутри происходил некий конфликт. Он всегда относился к машине как… к машине? Программа, внедрённая в железо; механизм, который должен выполнять отведённые ему функции. В иных же ситуациях, когда машина начинала «думать», выходя за рамки дозволенного, всё кончалось не самым лучшим образом. В первую очередь, для её создателя. Даже к свое любимой ТАРДИС он относился всегда как к машине, весьма своенравной, но всё же, машине. К машине, которая не задумывалась о понятии Бога. К машине, которая может прекратить функционировать, но которая не боится умереть по одной простой причине — это невозможно. А сейчас перед ним стоял разумный колёсно-шагающий робот-танкетка с поведением гиперактивного ребёнка.       — Да, я тоже так считаю. Человек должен оставаться человеком, а машина — машиной.       — Но почему Я не понимаю, — Татикомой завладела новая волна возмущения, все его движения и интонация буквально кричали об этом. — Ведь сейчас почти не осталось людей, не подвергшихс киберизации. Даже тело майора полностью состоит из доспехов, но у неё есть призрак, ведь у неё есть мозг, — робот поднял вверх клешню на манер человека, поднимающего указательный палец. — Люди больше любя тех, кто похож на них, правда?       — Скорее да, чем нет. Скорее, если сделать вас похожими на людей внешне, то люди начнут сопереживать вам.       — А! Я понял! Получается, люди сделали нас специально не похожими на себя, ведь если наши физические тела будут схожи с ними, то потеряется абсолютно любое понимание отличия роботов от людей.       — Именно что-то вроде этого я и хотел…       Доктора проигнорировали, продолжая развивать свою мысль:       — Таким образом, люди идентифицируют себя. Делая доспехи похожими или не похожими внешне они отличают от тех, у кого есть призрак, и у кого его нет. Интересный способ.       Татикома утих, продолжая вертеть «глазами» и поигрывая звуковой отвёрткой.       — Ой, это же ваше, — робот протянул отвёртку доктору. — Простите.       Доктор коротко кивнул, принимая обратно свою отвёртку.       — Знаете, мне уже пора идти, — робот отъехал, махая на прощание левой клешнёй. — Было очень приятно пообщаться! Пока!       Сегодня они оба узнали много чего интересного. Получили информацию, которую обязательно необходимо подвергнуть тщательной переработке. Либо, в случае Татикомы, синхронизировать данные.