Красный рассвет. Часть 1
Воздух был настолько густой и влажный, что у Изабелл было ощущение, будто она плыла под водой, а не стояла на палубе «Раттлера». В течение многих дней было жарко и влажно, и даже ветерок, который медленно продвигал судно через почти гладкую поверхность моря, лишь немного охладил ее. Из-за слабых ветров это было долгое, утомительное путешествие назад в Матаваи. То, что должно было быть только трехдневным рейсом, превратилось в шестидневный. Остановка из-за потребности в дополнительных поставках сделала поездку домой еще более длительной и вызвала еще большее разочарование среди скучающей команды. Но Изабелл использовала это время, чтобы узнать больше о парусном спорте. При таких безмятежных условиях Дэвид и Маурири позволяли ей в значительной степени брать на себя любые обязанности, которые она хотела, включая положение у руля или управление парусами. Сейчас она наблюдала блестящий восход солнца с темно-красным отсветом. Яркий свет от красного солнца казался почти потерянным в тумане. Несмотря на то, что вид был живописный, это заставило ее почувствовать мурашки по коже. Что-то в этом было, это просто висело в воздухе, столь густом и практически гибком. Дэвид внезапно подошел к ней с подветренного борта, его пристальный взгляд тоже застыл на необычной картине позади них. - Красивый вид, – задумчиво проронила Изабелл. - Какое яркое красное небо этим утром. - Моряки внимают предостережению, - пробормотал Дэвид.[полный текст: Red Sky in Morning, Sailors Take Warning; Red Sky at Night, Sailors Delight. ] Она повернулась к нему: - Что? - Это старая поговорка. Высказывание моряка. - Не очень утешительная. Предостережение, о чем? - О том, что назревает шторм. Красное небо поутру, моряки внимают предостережению. Изабелл с облегчением выдохнула: - О, это, что все? Я думала, что это был конец света или что-то еще. Вы, моряки, умеете нагнать страху. Дэвид поднял голову к ней, позволяя легкой улыбке играть на губах: "Ты еще не была на море во время реального шторма. Подожди до тех пор, пока ты не поплывешь по волнам высотой пятнадцать футов и не помчишься вниз, а с другой стороны, позади тебя, стена воды, готовая сокрушить тебя под собой. Внезапно высказывание приобретет совершенно новое значение." Изабелл потерла руки, покрывшиеся гусиной кожей от слов Дэвида. Он, казалось, забыл, что она была на «Малахини» с Джимом Лоджем, когда судно тонуло в шторме. Вся команда была потеряна этой ужасной ночью за исключением ее и Лоджа. Она бросила пристальный взгляд назад на поднимающееся красное солнце: "Мы вернемся в Матаваи перед штормовыми ударами?" - Я верю в это. Даже с таким ничтожным бризом, мы не так далеко от дома. Кроме того, это может ничего не значить для нас. Если разовьется шторм, он может быть далеко отсюда. Точно нельзя утверждать. Солнце имеет обыкновение занимать много неба,- он позволил себе усмешку, - Не хватало мне еще волноваться! - Я не волнуюсь. Это касается только моих инвестиций. Я бы не хотела потерять «Раттлер». Ее взгляд перемещался вверх по груди Дэвида, чтобы остановиться в его глазах цвета морской волны. У Изабелл была склонность делать так из-за его непосредственной близости. Иногда это приводило ее в бешенство, потому что у нее, казалось, не было сил противостоять этому. Что-то лишь колебалось там, в его глазах, которые говорили о вещах, обратиться к которым ни у одного из них не было храбрости. Вещи, которые, она знала, были отражены в ее собственных глазах. Бывали времена, она ненавидела игры, в которые они играли. На днях она оказалась перед необходимостью заставить Дэвида заплатить или замолчать. Это произошло почти на Рождество и с другой стороны на пикнике, который отметил начало Великого поста несколько недель назад. Она сказала себе, что лишь взяла на себя ответственность за ситуацию; это только потому, что Дэвид был человеком, который не всегда должен решать, когда они могли поцеловаться. Но если бы она была честна с собой, то должна была бы признать, что те моменты связи раздражали ее. Она часто отчитывала себя в том, что уклонялась. Это была дурная привычка, которую она развила. В конце концов, она хотела быть с Дэвидом. И становилось очевиднее, что Дэвид чувствовал к ней то же самое. Вопрос: должны они были, или не должны? Что было бы настолько неправильным в том, чтобы сдаться? Вопрос, который она никогда не трудилась задать себе в прошлом. - Волнуешься насчет «Раттлера»? - подозрительно повторил Дэвид, - Право,- сказал он, медленно протянув последнее слово со скептицизмом. Она усмехнулась ему и затем, по обыкновению, подвернула язык в щеку, когда собиралась говорить то, что было у нее на уме. Вместо этого она рассмеялась и отделила свою влажную рубашку от кожи: "Ну, я была бы рада шторму, если он немного охладит воздух. Я чувствую себя так, словно постоянно сижу в бане." Дэвид попытался не смотреть вниз рубашки Изабелл, когда она оттянула ее далеко от кожи и позволила ему быстрый взгляд на то, что Дэвид мог назвать лишь Долиной Искушения. Она стояла босой на гладкой палубе; давно оставив тяжелые кожаные ботинки из-за высокой температуры. Он глубоко вздохнул и отвел взгляд: "Ты могла бы спуститься вниз. Там попрохладнее." - Но воздух более спертый. Если будет выбор - задохнуться или вспотеть, то я выберу последнее. - Поступай, как знаешь. - Всегда так и делаю. Он наклонил голову и скрыл хищную усмешку, когда возвращался к рулю. Ее нахальность и уверенность захватывали и возбуждали. «Не начинай что-то, что не собираешься заканчивать, Гриф», - сказал он себе. «Это не принесет ни одному из вас пользы.» На горизонте уже показались первые пики Матаваи. Они почти были дома, и из-за этого Дэвид чувствовал себя лучше. Пребывание на лодке с Изабелл всегда заставляло его мысли становиться чуть более бурными. На берегу ему казалось, что у него больше контроля, как в последнее Рождество. Он гордился этим и тут же проклинал свою трусость. Чтобы быть честным, он знал, чего хотел, но не был уверен, что это было бы хорошо. Он только что привел свою жизнь в порядок. К чему привели бы отношения с Изабелл? Он много думал об этом. Печально, он думал об этом несколько месяцев, и, тем не менее, не знал ответов. Вероятно, никогда бы не узнал. В течение часа они медленно скользили в небольшую гавань Матаваи. Изабелл стояла в изгибе «Раттлера» и наслаждалась тем, как гладко судно прорубало спокойную воду. Как только она услышала, что якорь с грохотом двинулся вниз к основанию бухты, то поднялась на перекладину. бросив усмешку Дэвиду, который пристально наблюдал за ней широкими глазами, она нырнула в бирюзовую воду. Она была теплой, но ощущения воды на перегретой плоти все еще были приятными. Она проплыла через область пузырей и соленого давления и вынырнула на поверхность. В то же время, как ее голова вырвалась наверх, раздался громкий всплеск, и на нее нахлынула волна. Снова пузыри защекотали кожу, и через колеблющееся изображение под водой Изабелл увидела гладкую фигуру Дэвида с голым торсом, скользнувшую мимо нее. Он схватил девушку за талию, когда вынырнул, и вытянул ее из воды. Тело Изабелл взлетело, когда он применил силу, чтобы бросить ее в сторону. Его смех прозвенел после ее, когда она снова упала под воду. Когда Изабелл открыла глаза, то смогла увидеть, что его ноги повисли выше ее. С быстротой стрелы ее рука схватила его лодыжку и дернула. Она сомневалась, что у нее были силы, чтобы опустить его, если бы он боролся, но он этого не сделал, и внезапно он был на одном уровне глаз с нею. Его усмешка была заразительной, и Дэвид потянулся, чтобы снова схватить ее за талию. Внезапно выдохнув в притворном страхе, она крутанулась прочь и порывисто рванулась на поверхность, оставляя полосу пузырей. Остатки взволнованного взрыва смеха сорвались с губ, как только ее голова поднялась выше воды. Дэвид появился прямо около нее, тоже смеясь. - Охладила что-нибудь? -Намекаешь, что я потратила все усилия? Я так не думаю,- она все еще усмехалась ему, когда пустила струю воды в его лицо. Внезапно море бурно вскипело, поскольку оба боролись за господство над маленьким кусочком моря. Маурири Лепау прислонился к рельсу и наблюдал, как энергично плескались два его друга. Он едва мог разглядеть кого-то из них в бурлящей воде, пока они оба играли. Это всегда поражало его, как они вели себя в высокой дневной температуре. Любой здравомыслящий островитянин сидел бы спокойно в тени, пока солнце не исчезнет. Но это были Изабелл и Дэвид, играющие прямо под полной силой солнца. Он тоже посмотрел на огромный шар, который сейчас терял свой красноватый цвет. Солнце уже практически вернулось к своему нормальному желтому цвету. Но Маурири заметил то, что оно пыталось сказать им. В этот день в воздухе ощущалось что-то странное. Тут он почувствовал, что лодка закачалась, потому что Дэвид помогал Изабелл вернуться на борт. Скоро они оба мокрые стояли на палубе. - Вы двое закончили? - спросил их Маурири. Дэвид пожал плечами: "Пока." Он все еще хихикал, запыхавшись. - Я победила, ты знаешь, - прокомментировала Изабелл, глядя на Дэвида и выжимая волосы. Избыток воды упал на палубу с довольно громким плеском. - Нет, - Дэвид встряхнулся, как медведь, и разбрызгал воду повсюду. Его загорелая кожа сияла на проясняющемся солнце, капельки соленой воды цеплялись за его тело и заставляли его блестеть. - Типично для тебя, не знать, когда ты побежден. Маурири вздохнул и пробормотал: "Хуже, чем дети." Он пошел в кормовую часть и начал связывать свернутые паруса с Та-Меем и Воробьем. Дэвид двинулся к носу лодки и с минуту наблюдал док и тихий город, глядя, изменилось ли что-нибудь в то время, пока их не было. Красота островов состояла в том, что мало менялась, даже по истечении месяцев. Для Дэвида это было одной из вещей, которая сохранила его нормальным по возвращении в Матаваи после его лишения свободы дьяволом, он смог приехать, приехать домой, и это было так, как будто ничего не изменилось. Жизнь ждала его. Дэвид глубоко вдохнул тяжелый воздух, и тот все еще ощущался освежающим. Жизнь не могла быть немного лучше, чем была прямо сейчас. Изабелл села около него с другой стороны, вытирая полотенцем волосы. -Даже после всего этого времени всегда хорошо чувствовать себя дома, - признался он ей. Она сделала паузу и смотрела на залив: "Я знаю, что ты имеешь в виду. Я бы никогда не подумала, что могу назвать место домом, но Матаваи близок к этому, с тех пор как я приехала." - Какое долго ты оставалась на одном месте? - внезапно спросил он, интересуясь ее прошлым. Она иногда намекала на это, и у Дэвида было отличное ощущение, что детство Изабелл было не самым добрым периодом в ее жизни. Было какое-то большое горе, иногда она говорила о нем. Время от времени это походило на него самого, он так предполагал, но все же были несколько моментов взросления, которые он действительно любил вспоминать. У нее они тоже должны были быть. Глядя на него теперь, Изабелл опустила полотенце, обдумывая свой ответ: "Здесь. Сейчас." - Ты имеешь в виду, что до Матаваи никогда не оставалась надолго в каком-либо месте? - это ошеломило и опечалило Дэвида. Изабелл всегда жила жизнью бродяги. Даже ребенком, ее семья всегда была в движении. Однажды ее брат ушел в море, а родители умерли, она кочевала от одного несоответствующего требованиям приемного родителя к следующему, пока не стала самостоятельной. К тому времени быть в движении было укоренившейся привычкой и вопросом выживания. Изабелл пожала плечами, не придавая этому значения: "Я лишь предполагаю." - Неудивительно, что у тебя немного друзей. Это вызвало раздражение Изабелл: "То есть, ты думаешь, что сильная дружба может вырасти только за длительные периоды? Как насчет Клэр? Мы знали друг друга только месяц, и я знала, что она будет лучшим другом, которого я когда-либо имела. Я дорожу ее дружбой больше любой другой." - Даже моей? - спросил Дэвид. Его зеленоватые глаза выдержали ее пристальный взгляд, как будто это был очень серьезный вопрос. Она колебалась, ощущая ловушку. Тогда она смягчила гнев улыбкой: "Абсолютно. Ты зовешь меня, только когда есть проблемы. Изо дня в день." Она встала и снова перебросила влажные волосы через спину. Дэвид издал циничное фырканье и пожал плечами: "Что ж противоположное тоже верно" Три часа спустя, после того, как «Раттлер» был вычищен начисто и блестел в туманном свете, команда отправилась на берег в гребной шлюпке. Маурири легко управлял веслами, сгибая и разгибая мускулы с опытной непринужденностью и точностью, и скоро они скользнули на песок. Воробей помог ему буксировать лодку на берег после того, как все выгрузились. - Я еще нужен вам? - спросил старик. Маурири покачал головой: «У тебя отпуск на несколько дней. Твоя плата за неделю будет у меня. Зайди в дом или таверну Лавинии, чтобы забрать ее.» Воробей пробормотал что-то и исчез в направлении причала. «Он был разнорабочим», - подумал Маурири. Он редко говорил что-либо и ни на что не жаловался, был прекрасным членом команды, но кроме этого Маурири ничего не знал о нем. Старик проводил большую часть своего времени в лачуге в горé или играя в покер у Лавинии. Он всегда играл на большие деньги, но никогда не жаловался, когда проигрывал много. Карты были просто брошены на стол, его кружка была осушена от остатков пива, и он уходил. Та-мей, с другой стороны, был хорошим другом, так же, как и хорошим членом команды. Маурири провел много времени с ним даже прежде, чем он был нанят на «Раттлер». Островитянин имел подход к нему, и от него всегда веяло спокойствием. Маурири был доволен Та-меем, он остался на лодке даже в то время, пока Маурири не было. Изабелл сказала Мо то, как она ценила готовность Та-мея передать ей знания, в то время как она помогала Дэвиду, и также что лояльность Та-мея дала Дэвиду больше силы, чем он был готов признать. За это Маурири навсегда был обязан ему. Скоро только Дэвид, Изабелл и он оставались на пляже. Они переглянулись, и, затем, без слов двинулись к Лавинии и прохладному освежающему пиву в тени. Внутри бар Лавинии был темным. Двери были закрыты, и заняло минуту, чтобы их глаза приспособились к тусклому свету. Однако окна были открыты, и угловые ставни впускали небольшой бриз, а не горячие лучи солнца. Дэвид проманеврировал к их любимому столу и почти упал на стул с довольным вздохом. Маурири развернул свой стул вокруг, прежде чем оседлать его и наклонить спину, его подбородок оперся на мускулистые предплечья. Двое мужчин просто сидели, впитывая более прохладный воздух. Изабелл нахмурилась, но пошла вперед, ища Лавинию, чтобы взять напитки. *** «Малахини» ползла по воде. У Джексона МакГоннигала были искренние сомнения, что они прибудут в порт сегодня, даже если смогут увидеть свою гавань на расстоянии зеленого пятнышка на горизонте. Но редкий ветерок не помогал им. Было проблемой разместить паруса так, чтобы они могли поймать каждое миниатюрное дуновение. Даже лучшие из команд становились скучающими и слабыми в таких условиях. Джек знал, что это имело место и, таким образом, удваивал усилие оставаться бдительным. Но погода отвлекала и его. Его пристальный взгляд перенесся к красному солнцу, поднимающемуся из моря, его ум, лишь в течение секунды блуждал в другом месте. Он был на другой палубе, это было давно. Он мог чувствовать запах шторма в воздухе. Начиная с того дня, Джек всегда мог предсказывать шторм. Это было что-то плохое, напоминающее о том, что светящаяся молния пробила себе путь к палубе грузового судна и разрушила его. Штормы являются частью жизни матросов. В это время года они были распространены повсеместно с октября по июль. Джек был начеку в течение штормового сезона как никогда. Он ненавидел штормы. Раздался крик, и Джек оглянулся, больше ощущая, чем видя падающую на него тень. Он отбросил себя назад, но недостаточно далеко. Падающее оснащение ударило его вскользь, но, тем не менее, погрузило его в темноту. Он проснулся ниже палубы со взволнованным Лани, следящим за ним. - Ты очнулся, - отметил островитянин. Голова Джека гудела как рой сердитых пчел, и острая боль пульсировала по шее. - Что-то упало, - пробормотал он, пытаясь собрать все по кусочкам. Джек был благодарен за тусклый свет в каюте. Он едва мог открыть глаза, чтобы вынести такую ограниченную яркость. - Удача, что это была не твоя голова,- Лани приблизился и грубо обхватил голову Джека широкими руками. Его толстые пальцы прижались к шишке на обратной стороне его черепа. Джек пытался не дергаться, несмотря на муки. "Хвост выскользнул, и я не смог предотвратить падение паруса. Моя ошибка". - Кто-нибудь еще пострадал? - Джек отодвинул здоровяка, поскольку его голова кружилась. - Нет. Больше никто, - он помахал пальцами перед Джеком, - Сколько ты видишь? Восприятие Джека плыло, и он мог поклясться, что видел шесть, но знал, что это было неправильно. Ни у кого не было шести пальцев на руках. Поэтому он предположил: "Четыре". Лани сильно и громко рассмеялся: "Ты точно получил тяжелый удар. Только два". Джек звучно простонал и был рад, что соврал. Он хотел подняться, но Лани этого не разрешил: "Лучше лги здесь. Хотя море сегодня спокойно, не потребуется многого, чтобы доставить тебя на землю". - Кто у руля? Лани усмехнулся и затем изобразил шок и страх: "О, нет! Это, как предполагается, я! Лучше я поднимусь и позабочусь об этом". Джек кивнул ему и затем пожалел об этом. - Просто отдыхай, капитан. Сейчас море стеклянное. Это потребует времени, но мы прибудем в порт". Тогда Джек вспомнил то, что отвлекло его сначала и свой связанный узлом живот: приближающийся шторм. Он должен был бы видеть Анри Серо в ту же минуту, как они прибудут. «Малахини» не должна оставаться в заливе, если то, чего боялся Джек, случится. Он был уверен. Начиная с той ночи, он мог предсказать плохой шторм и то, как болел его пищеварительный тракт, означало, что это была действительно мать всех плохих штормов. *** Ротанговый стул скрипнул, когда Маурири снова уселся и вытянул длинные ноги перед собой. - Поговаривают о наступлении ненастной погоды. - Я знаю, - Дэвид размышлял об их с Изабелл беседе, когда они наблюдали красное небо на востоке утром. Тогда он бойко рассуждал о штормах. Сейчас он не ощущал такой уверенности. Он искоса посмотрел на небо в оконный проем в другом конце бара. Оно заполнялось тучами, загораживая солнце и бросая тени на островитян, – Как думаешь – насколько все плохо? Маурири подержал последний глоток пива во рту и сказал: «Подождем прибытия «Грейс». Корабль идет с востока и должен опередить непогоду. Надо надеяться, у них будет что рассказать о серьезности опасности.» - Переместимся на «Раттлер»? - Пока нет. Подождем, когда прибудет «Грейс». Тогда мы будем знать больше. - Статистика такова, что каждый раз, когда мы находимся на корабле при отличных условиях, что-то происходит. - Уверен, мы выдержим это также, как выдерживаем все остальное, - Маурири посмотрел на друга, задаваясь вопросом: откуда взялось это беспокойство. Он все еще боролся со страхами? С тех пор как побывал у Дьявола, Дэвид стал пугливым даже в тех ситуациях, на которые Дьявол никак не влиял. - Я не переживаю, - спорил Дэвид, бросая взгляд на лицо друга, - Я только высказался. - Конечно, - мудро кивнул Маурири и допил остатки пива. Благородный рот Дэвида скривился в гримасе: «Пошли в гарнизон. Возможно у Морлейса есть информация поновее.» Маурири поднял брови и уставился на Дэвида. Недавний визит к Морлейсу был явно не тем, что Дэвид бы охотно сделал. Не с того дня в его офисе сразу после их возвращения из Тикаи. Морлейс сидел за письменным столом, поставив на него локти и барабаня пальцами. Его пристальный взгляд медленно переходил с Дэвида на Маурири и Колина, которые стояли с другой стороны стола. Джек со скрещенными руками прислонился к стене напротив двери. - Ты хочешь, чтобы я поверил, что вы подверглись нападению дюжины или более человек посреди ночи без причины? - Ну, конечно, мы хотим, чтобы ты в это поверил, - обиженно пробормотал Колин, - Мы рассказали тебе, что с нами произошло. - И вы думаете, я должен развесить официальное предупреждение для других лодок избегать остров ван Гулика? - Безусловно, - сказал Дэвид, глядя вниз на француза. - Двенадцать человек? – повторил Морлейс, - И нет даже ни одного синяка, ни сломанной кости между вами. Вы проявили свою обычную чертовскую удачу в этом бою, капитан. - Они были пьяны. - Ах, они были пьяны! Что ж, в это я верю. Я еще мог бы быть уверен, что это была драка. Однако годы вашей компании приводят меня к сомнениям, что это было неспровоцированное нападение. Я намекаю на то, господа, что вы должны все это знать по собственному опыту. В противном случае я поеду, чтобы выслушать версию этой истории ван Гулика. Это может все очень усложнить. Хорошего дня, господа! – Он собрал служебные бумаги. Все разошлись в разных степенях возмущения. Все, за исключением Джека, который ожидал, что Морлейс будет держать себя так, и был в очень хорошем настроении. Позже Колин спросил Дэвида, почему тот не развеет их подозрения о том, что было скрыто на острове. Дэвид угрюмо ответил, что не хотел слушать Морлейса, спрашивающего его о доказательствах, которых у них не было. Дэвид встал и посмотрел вниз на своего партнера. Он знал, о чем тот думал. Он двинул лицом и неохотно сказал: «Он должен обладать информацией, если ничего больше нет.» - Согласен. *** Каннибал Джек наблюдал, как последний из мужчин снял последний груз со своих плеч на складскую платформу. Несмотря на обширную головную боль, Джек все еще настаивал на том, чтобы наблюдать за разгрузкой. Он сидел в тени около причала с многочисленной группой других людей, которые тоже искали более прохладный воздух. Джек был благодарен вернуться в Матаваи, и это было редкостью, чтобы он мог так сказать. Но он мог чувствовать электрическое напряжение в воздухе. Это служило нехорошим предзнаменованием. Надвигался шторм, плохой шторм. Он подавил дрожь. Джек осторожно встал, чтобы поискать Жиля Брэдфорда или Анри Серо, чтобы увидеть то, что они потребуют сделать с «Малахини». Джек предпочитал быть далеко. Он ненавидел штормы, ненавидел катящиеся моря, темноту и холодную, липкую природу … плоти. Не впервые пришло ему в голову, что разумный человек нашел бы работу другого характера, далеко от штормов в море. Джек отбрыкнулся от воспоминаний и немного зашатался, когда головокружение волнами накрыло его. Он постоял в течение нескольких секунд, решил, что это пройдет. Это заняло намного дольше, чем должно было, и это раздражало его. Было похуже, чем похмелье той ночью, когда он напился на Рождество. Джек отправился назад через путь моряка, переносящего их грузы. Свежий воздух – вот чего он жаждал. Как только он оказался вне толпы людей, то глубоко вздохнул и вытер блеск пота с лица. Он знал, что должен подождать, пока не разразился шторм, прежде чем он мог получить глоток действительно свежего воздуха. Шепча проклятия, он искал в толпе Жиля. Мужчину легко было разыскать в его свежих белых льняных штанах и рубашке. Соломенная шляпа, взгроможденная на его голове под бойким углом, больше подходила для игрового стола, чем для причала, полного седых моряков. Обычно Жиль был человеком, который выбирал путь наименьшего сопротивления. Джек знал, что Том Брэдфорд настоял, чтобы его старший сын нашел себе продуктивное занятие. Так Жиль занялся торговой предпринимательской деятельностью со своим кузеном Анри Серо. Серо был прекрасным деловым партнером; он любил контролировать и, таким образом, делал всю работу. Это означало, что от Жиля мало ожидалось; он любил работать над судном, хотя он редко добровольно предлагал вычищать палубы. Для Жиля Брэдфорда, который никогда не задавался вопросом, откуда появлялась его следующая еда, жизнь в целом была чем-то вроде жаворонка. Это разочаровало Джека, поскольку ему нравился Жиль. Он надеялся, что Жиль будет развивать любовь к морю; глубокое чувство ответственности за судно. Но было очевидно, что Жиль никогда не будет находить море любопытным компаньоном. Нет, у мужчины были товарищеские отношения намного получше, чем темпераментное море. Джек боролся с угрюмым видом на лице болезненным способом. Он прикусил внутреннюю часть щеки в надеждах, что боль сокрушит его негодование по этому факту. Джек был рад, что Клэр сегодня не было на доках. Возникла непрошеная мысль об одном визите, который она нанесла в доки, почти последний. Снова в его груди нахлынуло негодование, когда он приблизился к Жилю. Мужчина иногда был дураком, независимо от того, называл ли его Джек боссом или нет. У Жиля было доброе сердце, по правде говоря, он не был плохим человеком, он легко отвлекался. Только одна или две вещи могли поддержать его внимание за один раз. Иногда он вообще не обращал внимания на Клэр, хотя, как поклонник, должен в любое время ставить ее во главу всего. Так или иначе. руки Джека были сжаты в кулаки, когда он подошел к Жилю Брэдфорду на причале. Жиль повернулся к нему с ярким юным приветствием, затем резко остановился и воскликнул: "Святые небеса, что с тобой произошло, матрос? Конечно, в такой прекрасный день не было проблем с судном?" Джек неловко переминался, зная, что его лицо было неестественного оттенка, а также рискуя шишкой размера части корабельного оснащения: "Немного. Оснащение сместилось. Моя ошибка все же. Я должен был проследить". Джек знал, что его слова прозвучали так, как будто его собственные руки вызвали несчастный случай, но Джеку было наплевать. "Ну, тебе лучше всего позаботиться об этом. Подойди к дому, и я уверен, что одна из леди поможет тебе". Одна из леди. Возможно, это означало Клэр. Джек тут же отклонил приглашение: "Нет, все в порядке. Лавиния делает хорошую работу по исправлению своенравных матросов". Он отклонил дальнейший аргумент, быстро задавая другой вопрос: "Я ищу мистера Серо". "Он может быть где угодно. Мы могли бы даже найти его обедающим с миссис Рассел. Она готовит самые восхитительные мясные пироги. Приходите, Джек". Он взял матроса за локоть: "Миссис Рассел не прогонит раненую душу, несмотря ни на что. И в то время пока она лечит тебя, возможно, ты сможешь поговорить с моим кузеном, если он там". Джек внутренне закипал. Он не хотел, чтобы с ним носились в доме Рассел. Он должен был только поговорить с Серо о приближающемся шторме. Он дернул свободным локтем чуть сильнее, чем хотелось, но его голова кружилась и отчаянно болела. Это было удивительно, как глупая болтовня Жиля смогла заставить его голову болеть еще хуже. "Нет необходимости. Если у мистера Серо есть причина спуститься к причалу, пожалуйста, скажите, чтобы он нашел меня. Я обеспокоен погодой". - Погодой? - хмурясь, воскликнул Жиль, - Действительно ли это было красное небо на восходе солнца? Это так красиво. Джек кивнул: " Надвигается шторм. Попомните мои слова". - Ну, остров выдерживал бури прежде, - с улыбкой сказал Жиль, - К большому раздражению моего отца я любил штормы, когда был мальчиком. Все, что он видел, было разрушением и все, что я видел, было волнение. Нет никаких причин для тревоги. Возможно, шторм пройдет мимо. - Это было бы неверно, сэр. Ненастье приближается и лучше всего составить планы до того, как оно наступит. Жиль посмотрел на него так, как будто голова Джека только что скатилась с плеч, поскольку казалось, что так и будет. Молодой человек действительно не мог понять, почему Джек был так обеспокоен. Откуда Джек мог знать, насколько, вероятно, шторм будет ужасен? Почему все переживают об этом, не зная наверняка, как это будет? Все же несмотря на свою мрачность Джек был полезным товарищем, чтобы прислушаться к нему. Пожав своими небольшими плечами, Жиль сказал: "Я передам Ваше беспокойство, когда увижу своего кузена". - Отлично. Спасибо, сэр, – с этими словами Джек направился к Лавинии. Яркое солнце и горячий неподвижный воздух сделали его самочувствие отвратительным. Ощущалось, как будто он все еще был на лодке и покачивался взад и вперед, даже при том, что паруса были в покое. Ощущение вращения было таким, будто шторм уже надвигался, и сам остров дрожал. - Серьезно, позаботьтесь о своей голове, МакГоннигал! - прокричал вслед ему Жиль. На мгновение Жиль наблюдал за ним, все больше хмуря брови. Мужчина на самом деле ужасно выглядел. Возможно, он должен был быть более настойчивым, чтобы Джек пошел с ним, и его голову осмотрели. Джек просто помахал рукой в воздухе, не потрудившись обернуться. Если бы он мог бы, то упал бы на песок из-за отсутствия равновесия. Он просто надеялся, что его врожденное умение ориентироваться принесет его к двери бара. Только Жиль собрался последовать за Джеком, как две молодых женщины прошли перед ним и сказали: "Доброго дня, мистер Брэдфорд". Жиль обернулся к ним с улыбкой. О Джеке было забыто. *** - Могу я предложить Вам что-нибудь выпить, сэр? - спросил Колин высокого светловолосого человека, стоящего в баре. Мужчина обратил на него острые голубые глаза и сурово сказал: «Еще только начало дня, чтобы пить. Я бы хотел чашку кофе, но не думаю, что Вы можете приготовить достойный кофе. Судя по голосу, Вы – англичанин». Это было больше обвинением, чем констатацией очевидного. - Я – да, сэр, - любезно ответил Колин, - Однако моя жена – полинезийка. Она делает превосходный кофе. Я принесу Вам чашку из кухни. Когда Колин возвратился с кофе, он поставил чашку на стойку перед джентльменом. Тот взял его, сделал здоровый глоток и улыбнулся: "Ты прав. Твоя жена делает превосходный кофе». Это было начало дня. В баре было немного клиентов. Колину нравились утра, подобные этому, когда у него было время, чтобы навестить покровителей. У мужчины были грубые манеры, но Колин был поощрен его улыбкой. Будучи уверенным, что фраза не звучит, как обвинение, он сказал: "Вы - американец". - Так сказать, - кивая, сказал мужчина. Он снова улыбнулся, как будто то, что он собирался сказать, было частной шуткой: "Я из Вирджинии. Провел последние двадцать лет в Калифорнии. Я - геолог". «Ты - одинокий человек», - любезно подумал Колин: "Это должно быть очень интересная работа". В течение следующих десяти минут Колин многое узнал о шахтах на всей территории западных Соединенных Штатов. Он также узнал, что человека звали Джон Говард. Он никогда не был женат; он обвинил свою работу, которая заставляла его перемещаться с места на место. - Что привело Вас на Таити? - спросил Колин, высушив стакан и поставив его на поднос. - Я на пути к Австралии. У меня есть друг, у которого есть опаловая шахта. Звучит интересно. Я подумал – поеду, взгляну, теперь, когда компания думает, что я слишком стар, чтобы быть им полезным, - с горечью сказал Говард, - Таити был на пути, и эти Тихоокеанские Острова интересны с геологической точки зрения. Не единственная интересная вещь. Пристальный взгляд старика проследовал за Лавинией, которая изящно двигалась среди столов. На ней был плотно обернутый саронг, который оставлял ее плечи голыми. - Довольно отвратительно видеть, что женщины разгуливают одетые где-то наполовину. - Моя жена сказала бы, что довольно отвратительно видеть мужчин или женщин, разгуливающих полностью одетыми в такую жару, - мягко сказал Колин. Лавиния заметила Джека в дверном проеме, цепляющегося за дверную ручку, как за собственную жизнь. Его серая кожа под загаром, нормальным для матроса, вызывала тревогу. Она поставила свой поднос и быстро подошла к нему. - Джек! Что с тобой случилось? – он осел напротив нее. - Ничего. Я в порядке. Все немного закружилось, - он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Когда он покинул док, то думал, что зайдет в бар что-нибудь поесть. Теперь он совсем не думал о еде. Она позвала Колина на помощь, тот немедленно извинился перед мистером Говардом и подошел: "О господи, Ты похож на призрака, моряк!" - Ну, все же несовсем, - язвительно заметил Джек. Он начинал сожалеть, что не пошел к своей хижине на пляже в противоположной стороне города, - Получил удар по голове сегодня. Это должно быть из-за жары так кружится голова. - Давай отведем его в дом, - предложил Колин. Джек повис между ними, но это привлекало мало внимания. Это было направо за пивной, и Джеку, возможно, там будет удобнее, в то время пока они осмотрят его. - Хорошая идея, - согласилась Лавиния, - Я подойду через несколько минут. - Не нужно создавать проблем. Я в порядке, - настаивал потрепанный матрос. - Тогда почему ты подпираешь мою стену? – Лавиния распознала ложную браваду, - Уверена, одна из девушек некоторое время сможет присмотреть за баром, пока мы позаботимся о тебе. Колин уже выводил его наружу и вокруг настила. «Я буду видеть его, пока ты не доберешься туда». В течение нескольких минут Колин усадил Джека на их диван и начал процесс исследования большой шишки на его черепе Лавиния вошла с подносом, на котором были бандажи и кое-какие ее местные лекарства. Пьяные моряки часто жаловались на головокружение, не то чтобы она думала, что Джек был пьян, хотя она вспоминала Сочельник, когда обезумевший Каннибал Джек купил бутылку пойла и исчез в ночи. - Я полагаю, у него сотрясение во всей красе. Кажется, эта падающая снасть подрезала его.У него на голове узел размером примерно с твой кулак. Лавиния сочувственно вздрогнула от такого описания: "Что ж неудивительно, что ты испытываешь головокружение". - Можешь остановить вращение, прежде чем я заболею? – спросил Джек с закрытыми глазами, хотя это мало помогало ослабить ощущения. Лавиния положил нежную руку на плечо моряка, отмечая его тонкость под тканью рубашки: «Думаю, я могу что-нибудь придумать. Но тебе какое-то время нужен покой, Джек.» - Да, полный покой – билет к выздоровлению, - отметил Колин. Он видел многих людей, выдержавших удар, как Джек. Только самые умные, кто отдыхал и не рисковал дальнейшей травмой, все еще были на ногах и не несли тарабарщину. - «Малахини…» - начал Джек. - Должна будет позаботиться о себе сама. У нее более чем достаточно владельцев или съемщиков независимо от того, что ты «в запасе», Жиль и его кузен должны позаботиться о ней. Знаешь, я также думаю, что Жиль должен взять на себя больше ответственности за корабль, чем сейчас. Он абсолютно способен к плаванию на корабле, особенно с таким помощником, как Лани, - голос Лавинии звучал непоколебимо. - Приближается шторм. Корабль должен быть перемещен! - Не тобой! - Лавиния взяла ткань и пропитала ее в зеленой мокрой смеси прежде, чем приложить ее к удару на голове Джека. Мужчина зашипел от вызванной боли. Лавиния не извинилась, но сохранила это право до тех пор, пока это принесет больше пользы. - Я не могу представить, что ты мог бы стоять на лодке в бурном море, - с беспокойством, омрачающим его голубые глаза, сказал Колин, глядя сверху вниз на своего друга, - Нет, если сейчас ты испытываешь головокружение. Джек хотел поспорить, но он знал, что они оба говорили правду. В таком состоянии он не мог быть полезным Серо или команде. Он чувствовал смятение, потому что ему больше не нужно было вести корабль в море по время шторма. Ох, и чертовски хорошим капитаном он стал! У него было почти суеверное предчувствие насчет этого шторма. Несколько часов спустя в дверь Лавинии раздался стук. Это был Анри Серо, ищущий Джека. Лавиния пригласила его войти и сопроводила в дальнюю спальню, объясняя состояние моряка. Она искренне надеялась, что Серо не настоит на том, что Джек должен будет управлять «Малахини». Немедленно, она поклялась высказать свое беспокойство. - Как невовремя!, - это было все, что сказал Серо, войдя в комнату, - Как невовремя. Джек сидел в постели, опираясь на спинку кровати. Он выпрямился, когда Лавиния показала его босса в комнате, затем ушла. Серо сел на стул рядом с кроватью. - Это была моя ошибка, конечно, - попытался объяснить Джек. Но Серо махнул рукой, отклоняя возражения: "Не имеет значения. Жиль сказал мне, что ты обеспокоен штормом". - Да, это будет плохо. Мы должны переместить «Малахини». Залив будет слишком переполнен маленькими лодками. Если удар будет действительно мощным, то их будет бросать по всему заливу и колотить о доки и скалы. Колин вошел и прислонился к дверному косяку: «Поговаривают о шторме в доках. Все смущаются.» Серо заворчал и посмотрел на Джека: «Ты уверен в этом?» - Имело бы значение, если нет? Лучше быть в безопасности, чем сожалеть! - Но ведь ты не ошибаешься, Джек? – спросил Колин. Он знал моряка достаточно долго, знал его причуды. Если на этом острове и был один человек, который знал о штормах, то это был Джек. Серо откинулся на стуле назад. Его темное лицо невозможно было прочесть. Наконец, он сказал: «Я надеялся на быстрый поворот в это время. Если мы заберем ее из гавани на время шторма, мы должны будем возвратить ее в гавань и загрузить. Это потерянное время. Потерянные деньги.» Джек не ответил. Он изложил свои доводы. Теперь дело было за Серо, чтобы принять окончательное решение по этому вопросу. Серо встал и надел свою соломенную шляпу: «Вам лучше всего быть правым насчет этого, МакГоннигал. Жиль утверждает, что лучшее место для судна - лагуна перед Брэдфордской Плантацией. С одной стороны, она была бы единственным судном там. Что Вы думаете?» - Хорошо, - медленно сказал Джек, рисуя бухту в уме. Это было симпатичное место, но маленькое для судна размера «Малахини». Это был хороший широкий песчаный пляж поэтому, если бы она действительно встала на мель, то это могло бы уменьшить повреждение, - Она сейчас пустая, таким образом, не потянет много. Вы выведете ее сейчас, прежде чем ветер установится, вы должны быть в порядке. Удостоверьтесь, что они закрепят ее в центре. - Звучит, как лучшее, что мы можем сделать в сложившейся ситуации, - сказал Серо таким тоном, как будто природа заварила этот шторм, только чтобы помешать его бизнесу. Джек расслабился явно впервые за это время: «Хорошо, хорошо». Серо сделал несколько шагов к двери и оглянулся к Джеку, спрашивая: «Вам нужно что-нибудь?» Джек слегка покачал головой: «Нет, спасибо». - У меня будет помощник, как там его имя…, Лани, и Жиль будет у судна. У тебя отдых. Чем раньше ты встанешь на ноги, тем раньше мы можем возвратиться к бизнесу. - Да, сэр. Серо остановился у двери и кивнул Колину: "Моя благодарность за заботу о моем человеке, его было бы трудно заменить". - Конечно, - сказал Колин, формально возвращая признательность мужчине. Он не мог ничего поделать, но сознавал, что хотя Серо проявил неподдельный интерес к состоянию Джека, это, казалось, больше было из-за полезности Джека, чем беспокойство о нем, как о человеке, - Помимо того, что это христианский долг, Джек – мой друг. Мы хорошо позаботимся о нем. Серо оставил их, и Джек откинулся назад, рукой накрывая глаза. Колин стоял в дверях и смотрел на Джека в течение нескольких минут. У него не было отговорок по поводу наличия медицинских знаний, но он знал, что удары по голове могут быть коварны. Джек выглядел ужасно: бледный под загорелой кожей и грубой бородой. Он лежал на кровати, как будто был брошен туда: одна нога на поверхности, другая – на полу, согнутая в колене. - Ты в порядке, Джек? - Да, - ответил тот, не открывая глаз. - Ты сделал правильную вещь, шторм или нет. Ты мог спасать жизни и инвестиции, - серьезно сказал Колин. - Я знаю, - Джек лишь хотел оказаться неправым, что то ужасное чувство страха было просто результатом удара по голове, - Колин? Колин обернулся. Джек напряженно уставился на него. - Держи, - нерешительно начал Джек, - Держи Лавинию рядом с собой. Она – все, что имеет значение в итоге. - Значит больше всего, да, но не все, - сказал Колин, повторно пересекая комнату, чтобы встать у кровати, - Наши друзья значат. Что это? - Это… - Джек начал качать головой и передумал. Он хмурился, стонал и попытался снова, - Это похоже на колющую боль… - Колющую боль в моих больших пальцах, когда происходит что-то злое [прим. пер.: строка взята из произведения Шекспира «Макбет»] – закончил Колин цитату за него, - Что бы мы делали без Барда, чтобы выразить наши мысли в словах?[прим.пер.: речь идет о Шекспире - the Bard of Avon] Слабая, мимолетная улыбка отразилась на лице Джека. Как было возможно, что человек, настолько отличающийся от него, как Колин Трент, так часто полностью понимал его? - Это из-за шторма? – спросил Колин. - Да, я знаю, это звучит ненормально, - осторожно сказал Джек. Он посмотрел на Колина и не увидел в его глазах ничего, кроме озабоченного интереса, - Ненавижу штормы. У меня плохие воспоминания. У многих моряков. Но штормы – часть жизни моряка, так что я живу с ними. Черт, ветер до сих пор не поднялся, но я знаю, что небо на рассвете было предупреждением. Я знаю, что это будет ужасно. - И ты сделал, что мог для своего судна. И ты предупредил меня, я это учту. Пожалуйста, попытайся отдохнуть. *** - Ты выглядишь так, будто ужасно упорно работала, - сказала Изабелл, взгромоздясь на край стола Клэр. Клэр наклонилась над подносом печатных красителей. Она взглянула на Изабелл и улыбнулась: «У меня работа, которую нужно сделать сегодня. Продавец из Папеэте будет здесь завтра рано утром. Тогда мне нужно приступать к размещению букв для выпуска газеты этой недели.» - Получаешь много работы из Папеэте? – задумчиво спросила Изабелл. - Немало, не так много, как я бы предпочитала, хотя, что мне нужно – так это больше работы. Установить буквы - занимает много времени. Как прошла твоя поездка? - Утомительно, - со вздохом ответила Изабелл, - Было так мало ветра, что мы думали будем плыть домой вечно. Что за улыбка? - Думаю, что жалоба на ветер делает тебя настоящим моряком. Изабелл с восторгом рассмеялась: «Скажи это Дэвиду!» - Между вами все хорошо? - Ага, - сказала Изабелл, разглядывая носки своих ботинок, - Все прекрасно. Хорошо. Клэр сконцентрировалась на извлечении нужных букв и уделяла подруге внимание только наполовину. Она остановила свою работу и уставилась на темноволосую женщину: «Изабелл?» - Серьезно, между мной и Дэвидом все хорошо. - Но? Изабелл немного замялась под пристальным взглядом Клэр: «Ну, могло бы быть получше.» Клэр усмехнулась: «Будет. Ты и Дэвид принадлежите друг другу.» - Клэр, ты – такой романтик, - сказала Изабелл, нежно улыбнувшись подруге. Тень пробежала по милому лицу Клэр, прежде чем она снова заговорила: «Ты уверена, что ничего не случилось? Ты выглядишь нервной.» Кто-нибудь кроме Клэр заметил, что она была не так спокойна, как обычно? Изабелл так не думала. С одной сторона она хорошо умела скрывать свои истинные мысли и чувства. Дело было не в том, что Клэр была очень проницательной, а в том, что Изабелл не чувствовала потребности скрывать от нее свои эмоции. - Я немного нервничаю, - честно ответила она, - Утром Дэвид что-то говорил о наступлении большого шторма. - Жиль говорил об ожидающемся шторме. Он только что был здесь и сказал, что хотел бы, чтобы я пришла в дом на плантации ночью. - Пойдешь? - Вероятно, - ответила Клэр, возвращая внимание к работе, - Наверняка, если бы миссис Рассел пошла туда. - А она разве не идет? – удивленно спросила Изабелл. Клэр покачала головой: «Она слышала утром на рынке, что люди говорили о возможности наступления шторма, и была здесь перед Жилем.» Ее офис, подумала Клэр становился более посещаемым, чем железнодорожная станция. Ей нравилось, что ее навещают друзья, но как, скажите на милость, она должна была работать? «Миссис Рассел говорила о том, что пастора у церкви так и нет, и волновалась о том, кто же примет управление. Не только вещи нужно защитить от шторма, там еще могут укрыться многие люди: церковь – очень прочное здание. Так что, думаю, что должна пойти и помочь ей.» - Тебе будет намного удобнее в доме на плантации. - Знаю, но это выглядит малодушно. Изабелл нахмурилась. Как типично для Клэр волноваться о том, чтобы все было правильно. «Едва ли. Если люди укроются в церкви, то они в состоянии сами о себе позаботиться. У всех островитян намного больше опыта со штормами, чем у нас.» - Ты права, конечно. Но она полагает, что не повредит иметь там кого-то, кто может быть полезным, - сказала Клэр, взяв тряпку и оттирая перепачканные чернилами руки, -Думаешь, они правы насчет ужасного шторма? Утром было так красиво. - Ага, - сказала Изабелл. Она соскользнула со стола и подошла к окну. Другие здания частично загораживали ей обзор на залив, - Но облака на горизонте сгущаются. Думаю, нам лучше отнестись к этому серьезно. Я распоряжусь, чтобы Пайку забрал лошадей вглубь острова. Клэр присоединилась к ней у окна: «Разве ты не пойдешь с ними?» - Нет. Дэвид захочет вывести «Раттлер» из залива. Маурири должен остаться здесь с семьей, так что я пойду с Дэвидом.» - На судне? В шторм? – Клэр тут же подумала об ужасном опыте Изабелл той ночью при крушении «Малахини». Она восхищалась ее храбростью в том, что та готова вернуться в море во время шторма. Это многое сказало об ее уверенности в Дэвиде. - Мы будем в порядке, - легко сказала Изабелл, - Тебе надо забить эти окна на всякий случай. - Ладно, - Клэр схватила Изабелл за руку, - Обещай, что будешь осторожна на корабле! - Я обещаю, - Изабелл быстро обняла Клэр и направилась к двери. Она остановилась и, хмурясь, оглянулась назад, - Клэр, иди с Жилем в дом на плантации. Это самое безопасное место, чтобы переждать шторм. Клэр кивнула и произнесла: «Безопасный дом.» Как только Изабелл почти бегом ушла к конюшням, Клэр обернулась кругом и позвала своего помощника, молодого полинезийца. Она сказала ему найти остатки упаковочных ящиков и надеялась, что есть достаточно гвоздей, чтобы прибить доски на окна офиса. Затем она снова склонила голову над свой работой. *** Бар был заполнен до отказа в равной степени как моряками, так и местными жителями. Это было то место, где хранилась и передавалась информация. Сейчас только одна вещь занимала умы каждого островитянина и моряка. Погода. «Грейс» вошла в порт. Капитан был высоким худым мужчиной с длинным лицом и узким подбородком. Морщины обозначили уголки его глаз, губы его были сжаты, будто он попробовал что-то сильное и горькое, хотя он не сделал ни глотка виски, стакан которого лежал в его руке. - Это сильный шторм, - объявил он, - И он движется прямо к этому небольшому островку рая. Голоса внутри переросли в рев обсуждений. Беспокойство и паника практически достигли пика. Целый день рай попадал в тень, пока длинные хмурые облака продолжали дрейфовать в небе. Целый день ветер усиливался, и облака становились более плотными. После месяцев ясного голубого неба все это выглядело зловеще. Анри Серо взобрался на стул и стоял высоко над собравшимися. Его голос, глубокий и громкий, проревел над шумом переговоров: - Все! Все! Слушайте меня! Толпа немедленно стихла, надеясь, что этот голос был бы в состоянии успокоить их страхи и предложить рациональный план действий. У Дэвида промелькнула мысль, что это был плохой выбор, но бедняки не могли выбирать. - Мы должны работать вместе! – кричал Серо, - Мы должны охранять все здания, забить окна, все судна нужно направить в защищенные воды! Маурири, стоящий позади Дэвида, заметил: «Хорошая мысль.» - И я это ненавижу, - парировал его партнер, заставляя Маурири улыбнуться. - Мы должны будем вывести «Раттлер». - Но куда? Большинство бухт уже переполнены. - И чем больше переполнена бухта, тем выше опасность столкновения лодок во время сильных порывов ветра. - Мы пойдем дальше. Что насчет Матиа? - Это больше часа отсюда. Мы сможем выплыть в шторм? - Ветер разгуляется достаточно скоро. Маурири с беспокойством провел рукой по коротким волосам: «я не могу оставить Лианни и детей во время непогоды. Если капитан прав, это сведет их в могилу.» Дэвид с сочувствием обернулся к нему: «Я никогда бы не просил тебя выбирать между "Раттлером" и семьей, и ты это знаешь. Мне поможет Та-мей.» - И не забывай обо мне! – раздался голос Изабелл позади них. Оба мужчины обернулись. – Я полностью на защите своих инвестиций! Дэвид оглядел ее, оценивая всю твердость заявления: «Это будет нелегко. Мы должны будем выдержать шторм, после того, как поставим корабль на якорь.» - Лошади перемещаются вглубь острова. Эта конюшня или выстоит, или нет. Мы укрепили ее, как только смогли. Дэвид испытал гордость за нее и был удивлен этим ее решением. Она предпочла «Раттлер» Данте впервые с того времени, как стала его официальным партнером в этом предприятии. Он предположил, что она обдумала эти вещи, поэтому не поддержал ее возрастающую гордость и радость: «Тогда я буду рад тебе на борту.» Довольная улыбка исчезла с лица Изабелл, будто она подумала, что должна убедить его еще больше: «Хорошо. Когда отправляемся?» - Поможем Мо скрепить досками люки в его доме. Межу тем Та-мей может контролировать снабжение «Раттлера». Отчаливаем, как только сможем. - Я в состоянии позаботиться о своем доме, - сказал Маурири, окидывая взглядом помещение со встревоженными моряками. А вам сейчас нужно вытащить «Раттлер» из залива. Они направлялись к двери. Дэвиду понадобилась минута, чтобы понять, что ни один из них, включая Изабелл, не обратил внимания на то, что там вещал Серо. По некоторым причинам Дэвид почувствовал себя внезапно довольно чертовски хорошо. Изабелл пробиралась сквозь толпу в баре, следуя за Дэвидом и Маурири, когда те направлялись к выходу. Внезапно на ее пути выросла стена. Перед ней стоял Анри Серо. - Изабелл, моя дорогая, какие у тебя планы? – спросил он по-французски. Это больше походило на требование, чем высказывание. Изабелл рассердилась. Она никогда не понимала: как мужчины так быстро смогли уверовать, что они одни могли править миром. Как будто у женщин не было мыслей в головах о том, как бы они хотели жить. Она вздохнула. Да, Анри был своевольным, как и Дэвид. Такими были все мужчины, которые когда-либо интересовали ее. По крайней мере оба: Дэвид и Анри, знали, что она способна позаботиться о себе. «Планы на что? На шторм?» - Конечно, на шторм. А что? Ты знаешь о каком-то другом надвигающемся бедствии? Надо защитить конюшню, лошадей укрыть подальше на острове. Она заставила себя мило улыбнуться: «Все уже сделано, Анри. Однако, спасибо, что думаешь обо мне!» Обычно она бы уже двигалась мимо него, чтобы догнать Дэвида и Маурири, но она слишком долго наслаждалась видом тихого удивления на лице Серо. Изабелл сложила на груди. - Я должен был знать, что ты будешь в первых рядах, - сказал он с легкой довольной улыбкой, - а не как остальная часть этих дураков. - Они готовы выбрать тебя мэром. Ты сделал доброе дело, взяв на себя управление в этой ситуации. - Кто-то же должен, - мрачно ответил Серо, - Они впустую потратили бы драгоценное время, говоря о выполнении дел, о которых знали, что должны были сделать. Большинство людей ничего бы не достигло без чьего-то лидерства. Действительно смешно, когда ты думаешь, что я никогда не имел дела с тропическим штормом, а большинство этих мужчин - да. Я надеюсь, ты не намереваешься остаться в конюшне во время шторма. Это было бы безрассудно.» - Конечно, нет! Ты же знаешь, что я не ненормальная! – она сделала паузу, позволив ему взять чуть больше веревки, будто упорному жеребцу, которым она знала, он был. Это было не очень любезно с ее стороны, когда он пытался быть внимательным, но в действительности ей скорее нравилось ожидать его реакцию на свои планы. - Я полагаю, что мой дом достаточно крепок и в достаточно защищенном месте, чтобы быть в безопасности во время шторма. Надеюсь, что ты присоединишься ко на какое-то время, - сказал он, продлевая приглашение, как будто приглашал ее на ужин, - У меня есть больше вина того года изготовления, которое тебе так понравилось. - О, будь аккуратнее, вдруг там ошибка! – сказала она с улыбкой, - Я ценю твое предложение, но я иду с Дэвидом. Мы должны убрать «Раттлер» в более безопасное место. Изабелл видела, что его челюсть напряглась при упоминании имени Дэвида. «Как он ненавидел проигрывать Дэвиду», - подумала она, с трудом подавив хихиканье. Это было хорошо для него – не всегда получать то, чего хочет. - Ты уверена, дорогая, - произнес он с осторожными интонациями, - Что вполне благоразумно выйти в море в таких условиях? Изабелл уже не в первый раз была впечатлена его самоконтролем: «Я намереваюсь защитить свои инвестиции. Я много денег погрузила в «Раттлер». И это не игра слов. И будь я проклята, если позволю судну быть здесь во время шторма! - Да, все моряки говорят, что чем больше пространства между лодками, тем лучше. Я убрал «Малахини» в бухту перед поместьем Брэдфордов, - Серо тяжело сглотнул, как будто только что испытал что-то отвратительное, - Даю тебе разрешение привести «Раттлер» в бухту для защиты. Изабелл окутало удивление. Это было колоссальное предложение от мужчины. Свидетельство того, насколько он на самом деле о ней заботился. Она была тронута. По крайней мере на мгновение. Затем это опечалило ее, потому что он, вероятно, не предложил другому моряку использовать частный залив, вероятно, во избежание нанесения вреда «Малахини». Лодки способны перемещаться во время шторма. Переполненный залив предполагал слишком много возможностей для случайного столкновения. - Ты уже убрал «Малахини»? - Да, МакГоннигал сказал этим утром, что приближается ужасный шторм. Он был довольно настойчив. Независимо от того, какой он человек, он, оказалось, был очень хорошим хозяином для судна, поэтому я считаю благоразумным последовать его совету. Изабелл полагала, что успех Серо в способности использовать знания и опыт других. - Это любезное предложение. Но не думаю, что бухта достаточно большая, то укрыть два судна, столь же больших, как наши. Дэвид, Мо и я уже сформулировали план действий. Мы думаем, что это нормально, - Она попыталась уйти и догнать друзей. Часть ее надеялась, то Дэвид заметил ее отсутствие и вернется в поисках нее. Твердая рука Серо схватила ее предплечье и притянула ее к нему: «Нормально? Ты уверена, что это нормально - думать, что они смогут опередить этот шторм и верить, что они смогут вовремя найти безопасный порт. Ты не должна так слепо доверять своим партнерам, дорогая.» Изабелл повернулась, чтобы взглянуть на него. Было так трудно прочесть выражение его лица и голоса. «Почему его тон не мог хоть немного ослабнуть, чтобы позволить закрасться беспокойству и привязанности? – подумала Изабелл. «Почему это всегда должно быть снисходительно и с привкусом высокомерия? Возможно, он действительно волновался за нее, и она полагала, что он делал это по-своему. Но его способ выразить это заключающийся в выдаче ей распоряжений, приводил ее в позицию борьбы. Изабелл вздохнула, успокаиваясь. Она не хотела бороться с Серо: «Это был столько же мой план, сколько же их. И у меня есть вера, что они знают то, что делают. Они занимались этим в течение долгого времени, и это не первая буря, которую они выдержали. Они – моряки.» - Я боюсь, что ты делаешь главную ошибку, Изабелл. Ту, которая может стоить тебе жизни, - он был достаточно взволнован, нахмурился, на лбу появились складки, - Ты умнее, чем эти. - Я умна, Анри. И я не дура. Я знаю о рисках. Но еще я доверяю мнению Дэвида и Маурири. Это судно всё для них, не только деловое предприятие, но и средство к существованию. Они будут защищать его каждой унцией смелости и души. Они не будут наблюдать за ним с безопасного расстояния и не придут в себя от потери судна, если авантюра не выгорит. Хмурый взгляд Серо потемнел от резких слов Изабелл. Она убрала коготки, и он понял смысл ее слов. Это возмутило его, не потому что она была упрямой, а потому что в них была доля правды. - Материальные вещи легче заменить, чем жизнь, Изабелл, - с горечью капали его слова, - Очень плохо, что твой мужчина, Гриф, не ценит твою жизнь выше, чем его судно. «О, туше!» - подумала Изабелл. Но она знала Дэвида лучше, чем этот человек. Она склонила голову: «Ты упускаешь главное, Анри. Я делаю это не потому, что так сказал мне Дэвид. Я делаю это потому, что хочу. Я хочу рискнуть. Если бы ты действительно хорошо знал меня, ты бы знал обо мне и это. Я упряма и люблю риск, и я встречу шторм, как испытание. Я не буду скрываться от него и надеяться, что Бог не упустит мои инвестиции. Я давно выучила, что лишь я сама должна заботиться о себе и своем имуществе, - она выдернула руку из его захвата и метнула обвинение Серо. Ее подбородок вызывающе поднялся. Какое-то мгновение Серо не реагировал. Затем он посмотрел прямо ей в глаза и очень спокойно проговорил: «Я действительно знаю тебя, моя дорогая. Такой план действий не удивляет меня. Однако, едва ли ты можешь обвинить меня за желание видеть тебя в безопасности. Есть риски стоящие и те, другие. Не будем ссориться.» Он протянул руку и нежно коснулся ее щеки. Жест ошеломил Изабелл. Серо не был несдержанным (показушным) человеком. - Bonne chance, ma chere * - мягко сказал он и удалился. Его несказанные слова: «тебе она понадобится», следовали за ним. И самое печальное то, что девушка знала, что он был прав. Но это не помешало бы ей отдать все, чтобы спасти то, что имело наибольшее значение для нее и друзей. Она протолкнулась к выходу в поисках Дэвида и Маурири. *С франц.: Удачи, моя дорогая! *** «Раттлер» плыл из Залива Матаваи с потоком других судов. Они выглядели как красивая армада, покидающая отправной пункт и плывущая в открытое море. Все паруса были полны дыханием ветра и развернули свои широкие и выпуклые крылья. За последний час ветер существенно усилился, и теперь кокосовые пальмы стояли, качаясь туда-сюда, окна и тени скрывали их границы. Маурири попрощался с ними и, наверное, был уже дома, работая над укреплением своего жилища против надвигающейся бури. Дэвид знал, что ему было не по себе - оставлять безопасность «Раттлера» на попечение ему, Дэвиду, но для Маурири семья была на первом месте. Дэвид это понимал, даже не имея собственной семьи. Изабелл могла работать усерднее, чем иной мужчина, и сегодня отдавала всю себя. Чтобы провести судно через бурные моря с неполной командой на борту, обязанности удваивались и, иногда, утраивались. И никто не жаловался. Все знали, что им угрожает. Не было никакой гарантии, что они найдут безопасную гавань, прежде чем шторм обрушится с полной силой. Некоторые суда уже отбыли в поисках безопасной земли, так что был шанс, что один из выбранных ими участков уже был занят. Дэвид и Маурири исследовали схемы и заключили, какие области нужно рассмотреть, и какие из них могли быть все еще свободными. Матиа все еще была их лучшим выбором. Они сузили выбор до двух локаций. Теперь это была гонка, чтобы узнать, мог ли «Раттлер» обогнать некоторые из лодок и освободить дорогу для лучших гаваней. У них больше не было американских парусов, но даже без их добавленной скорости, «Раттлер» был быстрым судном против большинства обычных коммерческих судов. Их корабль был заметно впереди всех, кроме тех пяти, которые вышли в море часом ранее. Когда они проходили мимо ближайшего и наилучшего места, Та-мей запретил Дэвиду остановку. Два судна уже были в бухте и еще два пытались войти. Изабелл проклинала их, сердитая за то, что они были утомлены. Даже как только они вошли бы в бухту, нужно было еще очень много сделать, чтобы скрепить досками судно. Каждая минута поиска тратила время, предназначенное на подготовку. К ее удивлению на расстоянии трещали выстрелы. В бухте, которую они оставляли, были видны маленькие струйки дыма от ружейного огня. - Больше кораблей в бухте – выше риск столкновения, - сказал ей Та-мей. - Тогда направляемся в Матиа. Та-мей кивнул: «Это полчаса отсюда.» Он посмотрел на небо и горизонт, где воздух с плотными облаками был черным: «Вот там». - Мы идем прямо туда? – она не смогла скрыть нотки страха, резонирующие в ее голосе. - Это выглядит ближе, чем на самом деле. Она отпихнула свои дико танцующие волосы от лица: «Вряд ли, с таким-то ветром. Держу пари, оно мчится к нам.» - Дэвид найдет нам безопасную гавань. Она оглядела спокойного мужчину перед собой и улыбнулась: «Мы возлагаем на него большие надежды.» - Мы должны. В этом его власть: используя наш дух, совершать что-то хорошее, - островитянин вернулся к своей работе со слегка колеблющимися из-за ветра парусами. Как и Изабелл, но прежде она оглянулась назад на Дэвида у руля. Сила ветра растрепала его длинные волосы, рубашка была прилеплена к его груди, со спины развеваясь, как флаг. Она могла слышать этот безумный звук треплющейся ткани даже с носа корабля, где она стояла. Вся его концентрация была сосредоточена на руках, когда он изо всех сил пытался выровнять руль. Та-мей был прав насчет Дэвида. Лучше всего он работал, когда в него верили другие. Он мог творить чудеса, пока друзья были рядом с ним. Пятнышко земли краснело среди изменчивых вод, Матиа, небольшой остров с высокими утесами, имеющий практически форму полумесяца. Корабль поднимался и падал на огромных длинных волнах. Изабелл гордилась собой лишь для того, чтобы не чувствовать недомогание из-за всей этой круговерти. На самом деле она сочла все это немного волнующим. Но каждый раз она смотрела туда, где ее партнер, Дэвид Гриф, его лицо было обращено ввысь, и гримаса исказила его. Шторм и вправду не напугал Изабелл. Ее пребывание на Матаваи быстро познакомило ее с плохой погодой. Она считалась благоприятной, так как освежала водоснабжение острова. Засуха и снег – два явления, которые не испытывали Южные Моря, и Изабелл не скучала ни по одному из них. Но наблюдая, как лоб Дэвида все больше хмурится, она разволновалась. Он был гораздо закаленнее непогодой, чем она. Изабелл пересекла палубу, тщательно следуя за направлением лодки, рассекающей гребни волн. Она выносила руку, чтобы удержаться за мачту или другое оснащение, пока шла к кормовой части. - Сколько еще, - крикнула она против ветра. Дэвид указал перед ними: «Где-то четверть часа! Будь готова!» - Думаешь, там может быть кто-то еще? - Надеюсь, нет! Мы не можем долго оставаться здесь без страха перевернуться! Этот шторм худший из всех, что я когда-либо видел! - его голос уносило ветром, когда он кричал ей в ответ, - Хватай этот канат! – проорал он против ветра. Девушка тут же увидела ослабляющуюся веревку и изо всех сил натянула ее, пока канат снова не стал упругим. Слишком слабо, и парус мог разорваться. Дэвид одобрительно кивнул ей. Она осталась там контролировать веревки, оставив Дэвида одного бороться против напряжения моря. Она задержала дыхание, когда они вошли в бухту, много раз помолившись, чтобы та была пустой, и они могли скрыться от шторма. Изабелл не хотела здесь больше оставаться. Если это было лишь прелюдией, то она не могла себе вообразить, как бы они пережили полную силу шторма. Они обогнули изгиб, Дэвид крутил руль, борясь с ветром, когда тот попытался выбросить их прямо на берег. Это была песчаная бухта с мелким кораллом, но они должны были быть дальше, чтобы оказаться в безопасности от воющего ветра. Изабелл не смогла сдержать крик восторга, так как бухта оказалось пустой и нетронутой. Они нашли безопасную гавань! Она лишь надеялась, что за ними никто не следовал. Она знала, что это было глупо, но не могла даже подумать о том, что «Раттлер» мог быть пробит другим судном, которое было недостаточно подготовлено, поэтому непостоянный шторм столкнет их. Она не могла предположить, чтобы защищая бухту, стрелять в команды, с которыми они обычно взаимодействовали. Дэвид ввел судно в бухту, и Та-мей с Изабелл бросили якорь. Все трое пытались приспустить паруса и закрепить их так, чтобы ветер не смог поймать ни ярда ткани. Это было сражение, и все были истощены, промокли до нитки, борясь за порядок на корабле. Все освободившиеся должны спуститься под палубу и находиться в надежном месте, так как независимо от мер безопасности, которые они приняли, корабль будет бросать из стороны в сторону сквозь шторм. Потребовался почти час, и небо стало настолько черным, что выглядело, будто день обратился в ночь в страшном апокалипсисе. Огромные лавины облаков летели мимо над ними на пугающей скорости, направляясь прямо в Матаваи. Изабелл не могла справиться со страхом, который она ощущала в энергии этого шторма. Ее захватило чувство беспомощности. Не было никакого способа предсказать то, что должно было произойти за следующие несколько часов. Она могла только молиться, чтобы все близкие оставались в безопасности. - Изабелл! Она обернулась и увидела, что Дэвид махал ей под палубу. Больше они ничего не могли сделать. Они собирались прокатиться на спине дикого зверя, и, может быть, небеса пощадят их всех. *** Колин быстро двигался к дому с большой охапкой досок, чтобы заколотить окна. Лавиния наблюдала за ним, вбивая другой гвоздь. Он вложил всю душу в каждое усилие, одно из двух: либо это для спасения душ или чтобы побыть плотником на несколько часов. Она помнила, что сын христианского бога некоторое время тоже был плотником. Неудивительно, что Колин так любил работать руками на разных проектах вокруг их дома. Сейчас же было ощущение неизбежности. Вместе они укрепили дом Виви, как смогли. Он имел прочный фундамент и выдержал много бурь на своем веку. Лавиния задалась вопросом: А была ли какая-нибудь из них столь же жестока, как эта? Конечно, были истории, которые передавались из поколения в поколение, но все они были спорные, которая из бурь была хуже. Тем не менее, у нее была вера в дом, в любовь, которая построила его и хранила его стоящим в течение многих лет. - Хватай конец этой веревки! – крикнул ей Колин. Она удержала дико разлетающиеся волосы подальше от лица и поискала глазами Колина, который оказался на крыше, пытаясь связать больше соломы. Она поднялась по лестнице и помогла ему. С этой высоты она увидела тьму, давящую на них. Казалось, она охватила все море. Она задалась вопросом: как там Дэвид и Изабелл, и по ее животу пробежал холодок. - Здесь! Завяжи ее здесь! – указал Колин, возвращая ее назад, в настоящее. Натягивая так сильно, как могла, чтобы веревка стала упругой, Лавиния обернула ее вокруг бруса. Вместе с Колином они завязали ее. Он откинулся назад на солому, его белая рубашка шелестела на ветру. Лавиния заметила, куда перемещался его пристальный взгляд. - Если хочешь проверить церковь, то иди. Думаю, здесь все под контролем. Челюсти Колина напряглись, он горестно посмотрел на нее. Он устыдился, что его мысли были столь явными. «Извини, с этой высоты я могу видеть только шпиль.» Он снова обратил взгляд ко внутренним районам острова. Наклонясь над верхней ступенькой лестницы и встав на колени, он положил руки на колено. Она отклонила его пристальный взгляд, обращенный к ней: «Не извиняйся, Колин. Пойди к ним и утоли свои волнения. Церковь все еще принадлежит всем на этом острове, включая тебя.» Лавиния знала, что хотя сердце Колина теперь проживало здесь, с ней, эта паства была большей частью его жизни. Они все еще были его паствой, независимо от того, что кто-то установил декрет ли что где-нибудь могли прочитать бумаги. Лавиния понимала это и любила ту его часть, которая так переживала за других людей. - Никого еще не назначили мне на замену. Я просто хочу быть уверен… - Иди, Колин. Я закончу убирать здесь и присоединюсь к тебе. Он наклонился, чтобы поцеловать свою жену, упиваясь ее поразительной способностью понимать: «Я помогу тебе, и пойдем вместе. Есть еще время» *** Жиль прорвался через офисную дверь, рукой крепко удерживая шляпу на голове, которую ветер стремился сорвать с него: «Клэр! Полагаю, нам надо уходить прямо сейчас! Закрывай магазин, мы должны быстро вернуться в дом!» - Мне нужно сделать еще один пробег, - ответила Клэр, склонившись над работой. - Пожалуйста, дорогая, оставь это на другой день, - сказал Жиль с необычайной твердостью в голосе. Правда была в том, что он устал и немного волновался. Непреклонное заявление Джека о том, что шторм будет ужасным, обеспокоило его достаточно, чтобы он отправился на поиски своего делового партнера. Когда Серо вернулся после разговора с Джеком, то настоял, чтобы «Малахини» была немедленно переправлена в безопасность бухты. Это было часами ранее до того, как «Грейс» вернулась в порт со страшными новостями о неистовом шторме на их пути. Это Серо был так убежден предсказанием Джека, что пробудил в Жиле чувство настойчивости. Таким образом, в течение нескольких часов он и команда «Малахини» плыли под парусом в бухту и сделали это с наиболее возможной скоростью. Он довез большинство членов команды к городу в фургоне с плантации. Он знал, что они имели семьи и хотели быть с ними, если шторм будет настолько ужасным, как все боялись. - Клэр, мы должны ехать домой сейчас, если хотим опередить шторм. Я должен быть в состоянии наблюдать за «Малахини» из дома. Если ветер усилится, то лошади не смогут нам помочь. Поехали, сейчас! Клэр посмотрела на него и слегка нахмурилась. Она не знала такого Жиля, отдающего ей распоряжения: «Жиль – это все еще бизнес. Заказ, как предполагается, должен быть готов завтра. Что произойдет, если шторм обойдет нас стороной? Тогда я потеряю и этот заказ, и оплату.» - Шторм не пройдет мимо нас, - с убеждением сказал Жиль, - Какое это имеет значение? Скоро ты не будешь зависеть от прессы, чтобы иметь средства к существованию. Клэр ощетинилась, не столь из-за предположений Жиля об их будущем, а потому, что он не мог понять важность делового контракта. Она уверила мистера Танстола, что его печать будет завершена. Мужчина спешил из-за них. Брать свои слова назад – могло легко повредить ее надежной репутации. Это было вопросом гордости в ее работе. Это говорило о характере, не деньгах, которые значили целый мир для Клэр. Она всегда мечтала о положении в ее собственные два фута, как Изабелл, женщина независимая и уверенная в своих способностях. Изабелл всегда показывала ей, что репутация и надежность были всем в бизнесе. Потеря любого могла легко привести к краху. Она все еще боролась с мистером Брэдфордом из-за перспективы приобретения нового печатного станка. Он предложил финансировать новый. И часть Клэр хотела отчаянно принять предложение. Однако, она знала, что это загонит ее в долг к Тому Брэдфорду. Жиль мог бы дать ей станок из великодушия, даже если бы не понял, почему она так упорно работала. Его отец ничего не сделал без оценки его собственных преимуществ. Она должна была закончить работу, она продолжала работать. Ей были нужны деньги. Жиль не понимал этого. Он никогда не был вынужден зарабатывать трудом. Его богатство обосновывало его репутацию, и другие, вроде Джека Макгоннигэла, были уверены, что его бизнес оставался надежным. Стоило Клэр подумать о нем, как заболел живот. Почему она не могла прожить хоть один день, не думая об этом мужчине. Это приводило ее в бешенство. Они расстались. Каждый шел своей дорогой, и она была рада, что расстались. Ее жизнь приняла другой поворот, хороший поворот. Она вздохнула и посмотрела на Жиля, все еще стоящего в дверном проеме и приспосабливающего свою шляпу. Обычно он был очень опрятным: чистая одежда, причесанные волосы. Сейчас же он был в беспорядке: одежда испачкана грязью, густые темные волосы взъерошены. Красивое лицо искажено беспокойством. - Пожалуйста, поехали, Клэр! Там ветер жуткий! На мгновение она поддалась. Дом на плантации был комфортным местом, чтобы переждать шторм. Он располагался на утесе, намного выше уровня моря, построенный людьми, которые понимали силу природы. Но если бы она пошла с Жилем сейчас, то она не закончила бы эту работу, а если шторм был ужасным, кто мог бы сказать, когда она возвратится к своей работе впоследствии. Она просто не могла оставить эту работу незаконченной. - Ты иди вперед. А я закончу последний пробег и пойду в какое-нибудь хорошее и прочное место, например, в церковь. Туда пошла миссис Рассел. - Да, знаю. Я говорил с ней и сказал, что заберу тебя с собой в дом. - Но ты только что сказал, что не можешь ждать меня. Эта работа не займет больше, чем полчаса. У меня будет много времени, чтобы добраться до церкви. Жиль выглядел огорченным. Он хотел, чтобы она пошла с ним, чтобы он знал, что она в безопасности. Но она стояла на своем, и он не мог применить к ней силу, как мог бы сделать его отец с упрямой женщиной. Клэр бы не вынесла этого. Не то чтобы он обращался с женщинами таким образом. Тем не менее, было бы хорошо, если она просто сделает так, как он попросил, а не заставит его чувствовать себя, будто он оставлял ее в опасности. - Жиль, тебе надо идти, - предостерегла Клэр, - Если миссис Брэдфорд будет тебя ждать, она будет волноваться, пока ты не вернешься. Клэр знала, что это будет решение самого Жиля. Его мачеха, которая обычно была самой практичной из женщин, боялась молний. Это был ее обычай – собрать всех домочадцев и заставить их сидеть вместе в фойе. Даже мистеру Брэдфорду не разрешили насмехаться над силой природы. Жиль сознательно никогда не добавлял бы к страхам своей мачехи. - Полчаса, не больше, - сказал он со вздохом разочарования, - Потом ты присоединишься к миссис Рассел в церкви. - Не больше, я обещаю. Жиль рванулся вперед и тепло поцеловал ее. Он пошел назад к двери, надевая шляпу на голову. Затем он остановился и воззрился на нее. Быстрым жестом он бросил шляпу на ее стол в раздражении. Обернувшись, чтобы посмотреть на Клэр еще раз, он упрямо сказал: «Я настаиваю на этом.» - Я обещаю. Будь осторожен на дороге, - произнесла Клэр, с теплом глядя на него – Под защитой дома. И он ушел. Клэр вздохнула. Что на него сегодня нашло? Это было вообще не похоже на Жиля, командовать ей. Время от времени он в большей степени был ребенком. Он часто смешил ее, и она ценила это. Она часто смеялась перед Жилем? В своей жизни она не могла вспомнить ничего, кроме горечи, которая все еще ютилась в ее сердце. Клэр выбросила это из головы и сконцентрировалась на окончании своей работы вовремя. Боже, как она любила предельные сроки! Она злобно усмехнулась и поторопила себя и свою машинку до пределов. *** Лавиния была благодарна за твердую руку Колина, когда они преодолевали шторм. Они были практически в церкви, и везде были повреждения. Толстые ветви пальм скользили по земле, пока не закреплялись за другую, более крепкую конструкцию. Секции соломы были захвачены ветром и летали наверху. Она могла поклясться, что узнала металлический флюгер от Экспортного Предприятия Тичмэрша, врезавшийся в дерево. Дождь шел неравномерно. Она уже вымокла. Ветер был теплым, но у нее было ощущение холода и липкости, возможно из-за страха. Дождь, который сыпался почти горизонтально, был больше соленым, чем свежим, поскольку доносился с моря. Они встретили несколько островитян, все еще ютившихся в своих хижинах, в надежде молясь, что они выдержат шторм. Колин сделал паузу в их стремительном движении и прокричал им: «Ветер – убийца! Уходите из своих домов!» «Пойдемте с нами в церковь!» - убеждала Лавиния, маша рукой в ее направлении, на случай, если голоса нельзя было услышать из-за ветра. К ее облегчению семьи оставили свои хижины и пошли с ними. Поскольку отряд поднимался по узкому проходу к церкви, Лавиния видела людей, пытающихся заколотить окна снаружи. В основном, это были островитяне, возлагающие надежды найти убежище в крепких стенах церкви. Даже Маурири был там. Была видна его широкая спина, с усилием поднимающая доски, после подающая доски тем, кто вбивал их на место. Ее глаза выхватили пугающую фигуру мистера Говарда, американца, который был в баре ранее. Миссис Рассел тоже была там, борясь с пышными юбками, которые грозились унести ее будто парус, когда она боролась с одним концом тяжелого деревянного креста, который когда-то украшал крышу церкви. Он был опущен, чтобы убрать его внутрь церкви для безопасности. Волосы обычно чопорной женщины были в беспорядке, лицо – красным, но она не сдавалась буйству природы. Лавиния восхищалась ею за это. Однако, миссис Тичмэрш же, напротив, не принимала участия в работе, что не удивило Лавинию. Лавиния и Колин выпустили руки друг друга, когда бежали, чтобы помочь. Лавиния схватила другой конец креста, и вместе, они внесли его в святилище церкви. Они опустили тяжелый объект между церковными скамьями, надеясь, что общая сила скамеек защитит его, если что-то провалится через крышу. Получив возможность отдышаться, миссис Рассел на мгновение резко осела на скамейку рядом с собой. Она с благодарностью посмотрела на Лавинию. - Спасибо тебе и Колину, что пришли. Шторм… - сказала она, переведя дыхание, - … он надвигается на нас так быстро. Когда на рынке я услышала разговоры людей о плохом шторме, я подумала, что они дурачились. Было такое прекрасное утро. - Мы не могли оставаться в стороне, - серьезно сказала Лавиния. Ей показалось странным, что она и миссис Рассел должны говорить друг с другом Это был кризис, возникший из-за шторма, он временно устранил обычные барьеры, - Многие годы это был дом Колина. И всегда будет. Миссис Рассел кивнула: «Я не была уверена, что никто не забудет защитить церковь, тем более что все должны следить и за своими домами тоже.» - Многие живут в домах, которые недостаточно крепки, чтобы противостоять ветру. Они знают, что здесь, в церкви, безопаснее. Миссис Рассел улыбнулась. На мгновение перед глазами возникла картина каменного собора в юго-западной Англии, где ее муж был настоятелем: «Церковь – это всегда убежище для Божьих людей. Материальное здание, а также учреждение в Европе служило как таковым в течение многих веков.» Лавиния неотрывно смотрела на нее и проговорила: «Для многих людей здесь церковь стала важной, главным образом, из-за Колина. Иногда нас вдохновляет не столько Бог, сколько человек, который приносит его слово.» - Люди поверили в Колина. Лавиния кивнула: «Я знаю, что говорю.» - Но ты не изменила свои взгляды, - отметила миссис Рассел. Это был необычный разговор во время урагана, набрасывающегося на них. Но это был наболевший вопрос, и когда еще она получит возможность задать его. - Я не чувствовала потребности, но это не заставляет меня уважать своего мужа меньше тогда или теперь. Это было его убеждение в его верованиях, и уважение не только для его Бога и паствы, но и для всех людей одинаково: и для местного жителя, и для европейца, это покорило мое сердце. Здесь человека оценивают по его действиям, не только его верованиям.» Пожилая женщина почувствовала подразумеваемую критику: «Преподобный…» - она осеклась, поскольку помнила, что эта женщина была причиной тому, что к Колину Тренту больше не должны обращаться подобным образом. Но сейчас не время было думать о таких вещах. Сейчас было время, чтобы объединиться, несмотря на различия. Миссис Рассел слегка кашлянула и произнесла: «Я имею в виду, что Колин – хороший человек.» - Да, - Лавиния думала сказать больше, но приняла решение задать другой вопрос: «Клэр не здесь?» - Нет, - ответила миссис Рассел, качая головой. Ее влажные волосы прилипали к щекам, - Жиль хотел, чтобы она пошла с ним на плантацию, Клэр заканчивала кое-какую работу и пока была не готова пойти домой. Уверена, сейчас они уже уехали. - А Вы бы не хотели тоже пойти? – спросила Лавиния, - Брэдфордский дом был бы более безопасным местом, как мне думается. - Конечно, я обдумывала это, когда Жиль спросил, но когда я поинтересовалась – что сделали бы те, кто живет вдоль пляжа, он сказал, что многие, вероятно, придут в церковь. Это заставило меня подумать о церкви и о том, что здесь сейчас нет настоятеля. Боюсь, во мне проснулась жена священника, и я почувствовала, что мое место здесь, в церкви. Я вижу, что многие люди приносят с собой еду. Я действительно думала о том, чтобы принести корзину хлеба и коробку чая, - миссис Рассел сделала паузу. С маленькой самообесценивающей улыбкой она продолжила, - Это очень по-британски, но мне нравится думать, что чашка чая поможет. - Это звучит очень утешительно, - сказала Лавиния, она помнила, что миссис Рассел была вдовой министра и провела долгие годы как «жена священника», - Маленькая печь есть в эм…. - Ризнице, - добавила миссис Рассел. Их разговор был прерван приходом Лианни, Тани и Теваки. С визгом восхищения дети бежали за Лавининей. Лианни волокла позади них перетянутый парус, упакованный в тюк. - Тетя Лавиния, - сказал Теваки, шепелявя через промежуток в зубах, - Папа сказал, что наш дом может быть смыт морем, и я должен был принести свою самую любимую вещь. Поэтому я принес свой американский футбол. Его сестра не выглядела взволнованной перспективой их смытого дома. Она плотно прижала к груди блокнот чертежной бумаги и коробку цветных карандашей. - Колин с тобой? – спросила Лианни. Она запыхалась от веса багажа. В нем она несла немного своих драгоценностей, резные фигурки, которые в течение нескольких поколений были в семье Маурири, свою Библию и фотографию, которую путешествующий фотограф сделал ее семье, когда Теваки был маленьким. - Конечно, он не мог оставаться в стороне, и я не подумала бы выяснять у него. Лианни тепло обняла Лавинию над головами взволнованных детей: «Я рада, что ты здесь, и я это очень ценю.» - Ты выглядишь опустошенной, - с тревогой сказала ее подруга. - Не больше, чем ты, я подозреваю, - посмеиваясь, ответила Лианни, - Мы сделали все, что могли, чтобы укрепить дом, но Маурири говорит, что он слишком близко к пляжу, чтобы оставаться в нем. Я боюсь за свои тарелки. Ее симпатичное лицо на миг приняло трагическое выражение, как у драматической маски. - Он должен будет подарить еще немного. Все то, что важно, у тебя с собой, - сказала Лавиния, улыбнувшись детям. - Да, это так, - сказала Лианни. Она кивнула головой миссис Рассел, - Мы получили помощь со всех концов, чтобы помочь спасать церковь. Миссис Рассел улыбнулась, довольная быть высоко оцененной в такое критическое время как сейчас. Она была еще более изумлена, когда Теваки и Тани вились на ее коленях, играя с лентами и кружевами, которые усеивали ее платье. Но их улыбающиеся лица не могл восхитить ее больше. Лавиния оттолкнула от лица влажные из-за дождя волосы и сделала шаг к двери: «Я должна выйти на улицу и посмотреть: можно ли что-то еще сделать.» Миссис Рассел немедленно попыталась подняться и пойти с ней, но Лавиния вскинула руку: «Вы остаетесь здесь и больше отдыхаете.» Лианни кивнула: «Дети кажутся занятыми, это значит, что им сейчас комфортно. Шторм был причиной их беспокойства.» - Тогда я буду рада остаться и присмотреть за ними, - сказала миссис Рассел. Она была освобождена, чтобы сделать кое-что полезное, не требующее, чтобы она возвращалась на ветер. Колин был на лестнице, поднимая больше бобин с веревкой мистеру Говарду, пока тот укреплял части крыши. - Я могу сменить Вас, на некоторое время, мистер Говард, - Колин надеялся, что пожилой мужчина примет его предложение. Его лицо было пропитано потом, его кожа опухла и была испещрена красным из-за разрыва капилляров от перенапряжения. - Здесь почти готово! – крикнул мужина, - Подай мне эту веревку! Какого черта эту крышу сделали настолько крутой?! - Это помогает отклонять направление капель дождя, - откликнулся Колин, который узнал эту деталь у людей, строивших церковь, - У нас вокруг много таких домов. Говард лишь посмотрел на него с кислым выражением, очевидно не оценив юмор бывшего миссионера: «Проклятье! Ее почти невозможно закрепить! Это будет не моя вина, если эту чертову вещь сдует!» - Конечно, нет, сэр! Мы ценим Вашу помощь! Я боялся, что никто не вспомнит о защите церкви. - Первое, о чем я подумал, но у меня нет дома здесь. А если бы был – к черту церковь! Колин подавил ярость от этого комментария. Естественно, дом был бы в приоритете, как и должно быть: «Есть островитяне, которые захотят использовать церковь, как укрытие. Их дома не самые крепкие» - Глупость! Дом должен быть твоим укрытием, сделанным из камня и древесины, а не из веток и водорослей. Уверен, они извлекут из этого урок, прежде чем день закончится! Колин покачал головой, отчаянно желая рассказать мужчине об отсутствии хороших материалов и соответствующих финансовых средств, с чем сталкивались островитяне. Немногие могли себе позволить столь крепкие дома из хороших материалов. Но было мало времени, и он давно узнал, что одно слово не изменит годы ошибочных взглядов. Достаточно было того, что мистер Говард предоставил свою помощь в укреплении здания для менее удачливых. За это Колин был ему благодарен. Вместо этого Колин переадресовал свою вежливость Маурири, как только привлек внимание островитянина: «Иди домой! Думаю, у нас все под контролем!» Маурири покачал головой. «Я сделал, что мог, прежде чем прийти сюда,» - откликнулся он, - «Лианни и дети здесь, со мной. С морями это тяжело, я не могу рисковать, оставаясь в доме. Его легко может затопить». Он пристально посмотрел на черное небо над ними. - Я говорю, что мы сделали все возможное, - подытожил Колин, - Теперь нам всем нужно оставаться внутри! Теперь дождь шел стеной, и он едва мог видеть в нескольких дюймах перед собой. К этому времени вода доходила им до лодыжек. Он был рад, что они подняли основание церкви на несколько футов. По крайней мере это предоставило им некоторую дополнительную высоту против наводнения. Маурири кивнул и подержал лестницу, пока Колин и мистер Говард спускались. Они наблюдали, как пожилой мужчина натянуто шел к дверям церкви, Маурири склонился и сказал на ухо Колину: «Еще один снисходительный белый человек, полный отличных советов для идиотов-островитян. Он, должно быть, думает, что я никогда не проходил через шторм» Колин подавил вздох. Маурири был прав, что мистер Говард был властным и чересчур самоуверенным. А еще он был одиноким стариком, который, не дожидаясь просьбы, взялся за дело – помочь уберечь церковь, которую никогда не посещал. *** Перед штормом ветер усиливался в течение многих часов. Когда шторм обрушился на Матаваи, то изогнул пальмы, сорвал крыши с нескольких домов, затем с ревом пролетел к морю, где бросил огромные облака пены через мостовую и оторвал мачты двух судов. Во время очередного разрушительного порыва его свист возрастал до оглушительного вопля, а потом спадал. Анри Серо стоял у окна, наблюдая за дождем, опоясывающим его оконное стекло. Он оставил одно окно незащищенным от шторма, несколько дюймов, но это позволило поместить трубу телескопа в трещину и наблюдать за опустошением острова. Огромные волны ломали крошечные суда, которые были достаточно глупы остаться в гавани. Маленькие корабли уже отрывались от своих якорей. Ветер усилился до 80 узлов, порывы были гораздо сильнее, даже большие суда волокли якорь под обстрелом 30-35-футовых волн. Залив был в почти полной темноте и являлся сценой абсолютного хаоса, поскольку суда внезапно вырисовывались в темноте, сталкивались или по чистой случайности избегали столкновения, и разделялись тяжелыми волнами. Серо думал об Изабелл и проклинал ее упрямство. Вместо того, чтобы быть в безопасности здесь, в его доме, она была там, в этом шторме. Он предложил ей легкий способ переждать шторм в его компании, а она практически плюнула ему в лицо. На самом деле это не удивило его. Для женщины, столь же энергичной как Изабелл, бурная ночь в море, вероятно, будет довольно волнующей — если она переживет ее. Он знал, что был ревнив. По его мнению ревность была бесполезной эмоцией. Иногда, в своей жизни, он хотел что-то, чего у другого было достаточно, чтобы чувствовать оттенок ревности. И тогда он просто удваивал усилия, чтобы получить желаемое. Испытывать ревность по женщине – было чем-то, что он никогда не испытывал. Но тогда Изабелл была уникальной при его опыте с женщинами. Особенно сбивало с толку то, что такой человек, как Гриф был его конкурентом. Что она в нем нашла? - О, моя дорогая, - мягко произнес Серо, - Давай, продолжай и спи с ним. Испытай безумное, страстное приключение, плыви сквозь голые волны, что угодно. Просто избавься от него внутри себя, и так ты сможешь добраться до более важных вопросов. *** Клэр могла лишь пинать свой печатный станок в отчаянии. Надо же было ему сломаться! Она тянула разобранный механизм и дергала его, измазав пальцы застарелыми и новыми чернилами. Вытягивая шею, чтобы посмотреть наружу, так как окна были уже забиты, она увидела, что наверху сосредоточились темные облака. Девушка не была уверена, как давно уехал Жиль. Конечно, возможно не более получаса. Она намеревалась сдержать обещание. Листья и светлые обломки пролетали мимо, будто всё спасалось бегством от тягостного нападения. Она отбросила эти глупые страхи. Еще было время доделать последний набор. Пробег был почти готов. Запасные части для пресса хранились в подвале под офисом. Она отказалась признать поражение перед расшатанной машиной. Кроме того, она всегда могла переждать шторм прямо там, где была. Плотно укутавшись плащом и крепко держась за его концы, она вышла в шторм. Ветер был жесток, на мгновение ее решимость исчезла, но она видела несколько человек, все еще бредущих снаружи и это придало ей силу духа. Это бы не заняло много времени. Силой бури ее отнесло к дальнему концу фасада дома. Тяжелая деревянная дверь была ее самой большой задачей. Понадобились все силы, чтобы достичь ее. Она боролась, чтобы войти в темное отверстие и почти поскользнулась на сырых ступенях, ведущих вниз. Приглушив резкое ругательство, которое она выучила от Изабелл, Клэр спустилась вниз. В стороне, которую она осветила, был фонарь. Она не осознала, насколько будет темно, так как был еще ранний день. Но благодаря зловещим небесам над ее головой, казалось, что наступил сумрак. Используя скудный свет от колеблющегося фонаря, она перерыла коробки, наконец, садясь на ту, в которой лежали запасные части. Она попыталась открыть ящик, но напрасно. И она оставила свой лом наверху в офисе. Выбора не было. Она должна была взять ящик с собой. Хотя он был тяжелым, к счастью, она смогла поднять его. Возможно, избыточный вес прикрепил бы ее к земле, с иронией думала она, гордясь тем, что все еще могла смеяться перед лицом опасности. Изабелл еще больше гордилась бы ею. Она, пошатываясь, направлялась к лестнице, когда услышала тяжелые шаги, и кто-то остановился. Глядя на темный силуэт, Клэр не могла разобрать, кто это был. Она могла предпринять только одно. - Вы ищете укрытие? – крикнула она так громко, как смогла. Подвал мог стать элементарной защитой от шторма хоть для кого-то. Она не возражала, пока могла быть уверена, что ее поставки не будут нарушены. Возможно, человек мог бы поднять ее коробку наверх, затем она отправила бы его в церковь, которая была намного безопаснее, чем подвал. - Клэр? Ее сердце практически перестало биться в груди, взволнованное этим голосом. Она немедленно раздавила эту мысль. Клэр вгляделась и увидела его нижнюю часть тела, вырисовывающуюся против неустойчивого света снаружи. Он сделал паузу; его рука появилась на дверном полотне. Он, казалось, в большей степени прислонялся к нему. Джек с трудом сглотнул. Он мог бы также быть на палубе Малахини, если бы его больная голова не кружилась так сильно, словно собиралась заставить короткий лестничный пролет провалиться, когда он делал шаги. - Что ты здесь делаешь? Его обычно тихий тон был резким и неодобрительным. Это поразило и возмутило ее. Как он смеет вообще разговаривать с ней? Это ничуть ей не понравилось. «Я работаю. Не то, чтобы это тебя как-то волновало.» - раздраженно ответила она. - Работаешь? Ты что совсем ненормальная, девочка? Там тайфун надвигается! – он быстро преодолел остальную часть лестницы, игнорируя скручивающую боль в животе. Он попытался забрать у нее коробку с запчастями. Она не выпускала ее. Они стояли лицом к лицу над тяжелой коробкой. В карих глазах Клэр Джек видел ярость. Он отвел взгляд и вытянул коробку. Клэр отступила. Свет от фонаря играл на острых чертах его лица. Он выглядел больным. Его глаза едва были сосредоточены на ней. На секунду она почувствовала беспокойство и тогда презрительно сказала: «Я не интересуюсь Вашим мнением о своем психическом состоянии, мистер МакГоннигал! Не было причин, чтобы прервать Ваш запой и прийти заботиться обо мне! Я прекрасно знаю о ситуации!» Джек ощутил холод. Она ненавидела его. Как это типично для него: единственная вещь в своей жизни, которая ему полностью удалась – сделать так, чтобы любимая женщина возненавидела его! Ветер над их головами вопил меж тяжелыми макушками кокосовых пальм. Это было странно и походило на звуки, издаваемые человеком. «Смех призраков,» - подумал Джек, передернув плечами. Он прогнал эту мысль, стиснул зубы и проговорил сквозь них: «Чертов тайфун начинается!» - Да, я знаю, - спокойно заявила Клэр. Внутри же она кипела. Как он смеет приходить сюда! Она знала, что делала. Ей не нужны его стремления спасти ее. «Еще есть время. Я должна закончить, и затем я…» - Больше нет времени, Клэр! – вскричал он, встряхнув коробку и отбрасывая ее, - Он уже здесь! Снаружи с грохотом что-то разорвалось и, внезапно, обрушилось на них сверху, смесь грязи, воды и обломков древесины. Клэр успела лишь закричать, прежде чем почувствовала, что Джек «полетел» на нее, и она отступила, воздух покинул ее легкие. Яркая вспышка легкой и холодной боли, подобная осколку льда. Больше она ничего не осознавала. *** Джек простонал, поднимая лицо из воды, которая прибывала. Он кое-как очистил легкие и желал бы этого не делать, так головная боль расцвела с новой силой. Его левая нога неловко запуталась в остатках лестницы. Остатках? - Клэр! Он, как мог, боролся с волнами темноты, накатывающими на него. Его руки дрожали в напряжении, чтобы поддержать себя, но он выпустил одну, чтобы нащупать Клэр. Он зарыдал, когда нашел промокшую ткань платья, лежащего около него. В эбеновой темноте его сотрясенной головы и тусклых очертаний он отчаянно ощупал ее руками, чтобы понять, в каком она состоянии. Она была мягкой и безвольной, как тряпичная кукла, от страха его сердце чуть не выпрыгнуло из груди, а в глазах все закружилось. Он потянул ногу, с мучительным криком освобождая ее от обломков дерева, не обращая внимания на осколки и острые края, рвавшие его плоть. Джек подполз к девушке и чуть подтянул ее тело к себе. - Клэр, Клэр, ответь мне!! Он знал, что паника подавляла его, и он должен бороться с ней, как и много раз прежде, но чувствовал: она угрожала поглотить его целиком. «Пожалуйста, Боже, не дай ей умереть!» Джек подтянул ее мягкое тело на свои полусогнутые ноги, чтобы она не захлебнулась в воде, в которой они оба лежали. Его руки нашли ее лицо, и пальцами он убрал волосы в сторону. Он проклинал мозоли на руках, которые мешали ему почувствовать, есть ли раны на ее лице, гладкость воды мешала различить кровь. - Клэр! – ему нужно было пробудить ее. Он сжал ее руку, надеясь, что боль пробудит ее. Но девушка оставалась в коконе забытья. Наощупь Джек исследовал ее конечности на предмет сломанных костей, к счастью, не найдя ни одной. Его нога горела, посылая болевые импульсы от пальцев до самой шеи. Ему был нужен свет. Поскольку его зрение немного приспособилось к тусклому освещению, он понял, что свет шел от фонаря, упавшего между ящиками. Используя одну из коробок, чтобы поддержать Клэр, так, чтобы ее голова была выше воды, он неохотно оставил ее, чтобы найти фонарь и осмотреть девушку. Но момент, когда он попытался встать на ноги, сопровождался мучительной болью. С криком, в котором был больше гнев, чем боль, он переступил на одно колено, его левая нога, к сожалению, была в плачевном состоянии. Он прерывисто выдохнул, отгоняя боль на задворки мозга. Джек прополз последние несколько шагов и просунул руку между деревянными ящиками. Яркий свет заполнил комнату, когда он достал фонарь. Он установил его на один из ящиков и увеличил яркость. Когда он обернулся к Клэр – его сердце почти остановилось. Она была покрыта кровью. Ее медовые волосы были перепачканы словно ржавчиной. Он заторопился к ней, как мог, волоча бесполезную ногу за собой. К его облегчению это была маленькая глубокая рана на голове, чуть выше линии волос. Такие раны кровоточили, но не были серьезными. Все же к любому ранению головы нельзя относиться легкомысленно. «Какая ирония!» - подумал он, вспоминая о себе. Мужчина снова попытался привести ее в чувство, но напрасно. Фонарь осветил еще кое-что. Большое банановое дерево обрушилось на них сверху. Оно надежно запечатало их внутри, закрыв выход своими тяжелыми и толстыми ветвями. Сама лестница была разрушена. Не было никакого способа выбраться наверх. Он кричал так громко, как мог, молясь вопреки всему, что кто-то услышит его сквозь завывание ветра и шума проливного дождя. Он шел один, когда увидел свет из подвала Клэр. Никто не знал, где они были. Его рука сердито хлопнула по толстой ветке в пределах его досягаемости. Дерево даже не дрогнуло. Оно было плотно зажато. Они действительно и неизбежно были в опасности. Но последняя вещь, которую он увидел, из-за чего ее желудок болезненно сжался, была вода. Она лилась через лестницу под стволом дерева. Это и было причиной, почему они сидели в воде толщиной несколько дюймов. Штормы в этом регионе не были частыми, но Джек знал штормы, подобные этому. Его разрушительную силу было нелегко вообразить. Его ветры выкорчевывали деревья легче, чем ребенок щипал траву, разрушали дома, мосты и дамбы с невероятной силой. Ветры, произведенные этими штормами, порождали моря-монстров, так как немногие, лишь самые большие суда могли быть в безопасности. Однако, худший эффект, безусловно, был вызван обильными проливными дождями вокруг и позади них. В такие штормы за три дня могло пролиться больше осадков, чем в умеренных широтах за несколько месяцев. Эти наводнения преобразовывают реки во внутренние моря и ежегодно наносят огромный ущерб зерновым культурам, группам животных, инфраструктурам и человеческим жизням. Теперь они должны были выбраться из подвала прежде, чем могли утонуть. Шторм мог продлиться еще многие часы, и за эти часы маленькое отверстие в земле заполнится, как подверженный действию приливов бассейн. Игнорируя мучительную боль в ноге, он встал на остатки разрушенной лестницы и отчаянно попытался оттолкнуть дерево в сторону, чтобы пролезть самому и пронести с собой Клэр. Но обхват дерева был огромен, примерно, как три мачты «Малахини», связанные веревкой. Ему не удастся переместить его без помощи. Все, что он мог делать: кричать и смотреть, как ветер уносит вдаль его крики, в то время как вода лилась внутрь. *** Дэвид твердым рывком закрыл дверь в свою каюту. Он вымок, его рубашка прилипла к телу, будто новая окрашенная кожа. - Ты выходил наружу? – Изабелл почти рассердилась, что он снова пошел на палубу без нее. Но Дэвид покачал головой, рассеивая капли дождя, которые цеплялись за кончики его кудрей. - Вода прибывает по планширам и пробирается в трюм. Мы должны сдерживать обороты в трюме ниже. Если мы получим слишком много: она снизится, - глядя в расширившиеся глаза Изабелл, он добавил – Та-мей дежурит первым. Я сменю его через час, и потом ты сможешь вернуться. Думаю, мы будем в порядке, если справимся. Она кивнула и оперлась о стену, так как корабль подбрасывало и качало в бурных водах. Она почти потеряла равновесие, но Дэвид немедленно оказался рядом, чтобы удержать ее. - Тебе нужен набор различных умений ходить во время качки, как сейчас, например, - пошутил он, чтобы успокоить ее. Он вел ее к койке, - Сюда. Садись. Так легче выдержать шторм. Он мягко помог ей встать, и она снова потеряла равновесие из-за сбившего их грубого порыва ветра. Судно наклонилось на один борт. Девушка не смогла сдержать возглас удивления, тут же сопровождающийся проклятием. Дэвид усмехнулся, держась за койку и удерживая ее, сам он прочно стоял на ногах: «Жалеешь, что не осталась в Матаваи?» Она бросила взгляд в его направлении, твердый и уверенный: «Нисколько. Это восхитительно». Ее глаза упали ниже, на то, как его руки лежали вокруг ее талии и усмехнулась: «Теперь можешь отпустить». Дэвид проследовал за ее пристальным взглядом и дьявольски усмехнулся: «Ну, не знаю, в любой момент может ударить другая волна!» - Ты бы этого хотел, не так ли? – сказала она немного дразнящим тоном, не будучи готова к его честному ответу, который получился, как напряженный вздох. - Если это означало бы возможность дотрагиваться до тебя, тогда да! Воздух исчез из ее легких, будто не имел права находиться там. Она подняла лицо к его, протянула руку к его предплечью, чтобы удержаться. Изабелл ощущала лишь твердый мускул под рукой: «Тебе не нужно мое разрешение, чтобы дотронуться до меня, Дэвид». Его резкий выдох заполнил крошечную каюту. Ее черты лица смягчились, она пристально продолжала смотреть на него. Боже, как она была красива, и желание, появившееся в ее глазах, было не меньше его собственного. - Тогда ты не будешь возражать, если я сделаю это, - он склонил голову, чтобы поцеловать ее, наклонясь к ней так, чтобы качание лодки не смогло разделить их. Изабелл крепче сжала его руку, притягивая их ближе друг к другу, второй рукой обнимая его за шею. Его губы потягивали ее, будто посасывая спелый фрукт, его язык танцевал в ее рту. Ее темные пряди волос, взлохмаченные от хлесткого ветра, как черная завеса, упали на него. Его руки потянули ворот ее рубашки, разделяя кнопки, чтобы ее грудь, одетая лишь в тонкую сорочку, предстала перед ним. Его язык проследовал вниз по линии горла к основанию к груди. Девушка выгнула спину под его руками, которые теперь окружали талию. Она простонала, когда он сжал ее левую грудь. Сквозь тонкий шелк она могла чувствовать силу его нежного касания языком, ее сердце помчалось вскачь, гоняя горячую кровь по венам. Будто теплый свет под поверхностью кожи. Его огрубевшая рука стянула бретельку сорочки с плеча, податливая ткань тут же соскользнула, позволив ему коснуться ее обнаженной плоти. Губы снова захватили сосок, нежный щипок заставил Изабелл извиваться. Он проделал то же самое с другой грудью, оставив шелковый беспорядок на ее талии. Она соблазнила его. Дэвид прижался к ее телу, когда она откинулась назад. Качающийся фонарь оставлял тусклые проблески света на его лице, но несмотря на это Изабелл увидела решимость и страстное желание. Ей казалось, будто она очутилась в одном из своих снов, которые видела много раз, и пока не различала, где заканчивалась фантазия, и начиналась реальность. Ее грохочущий пульс поднялся на новую отметку. Ее тонкие ноги были тесно переплетены с его мускулистыми бедрами. Его аромат обдавал ее, теплый, новый и откровенно мужской. Ее живот сжался. Жаркое пламя лизнуло ее, сжигая контроль. Дэвид закрыл ее рот своим. Будто пожирая ее и, затем, скользя губами вниз по шее, перемещаясь ниже, чтобы подавить бушующий в ней огонь. Зрачки Дэвида расширились. Его голодный пристальный взгляд опалял ее лицо, будто горячие и властные пальцы погладили ее кожу. Его сердце гремело где-то возле ее груди, пальцы ласкали ее лицо. Она наблюдала за ним из-под пушистых ресниц. Она вобрала в рот его большой палец, пробуя теплую соленую кожу. Дэвид издал резкий вдох. Изабелл поцеловала его, провела руками вниз по его телу к бедрам и погладила. Медленно. Чувственно. Убедительно. Наощупь он был как Дэвид, как море. Дэвид оставался неподвижным какое-то время, затем он застонал, запустил пальцы в ее волосы, прижал к себе, углубив поцелуй. Она гладила его руками, запутывая пальцы в его шелковистых густых волосах. Прижимаясь крепче к его груди, она пробежала пальцами по мягкой ткани рубашки вдоль его плеч и стащила ее вниз. Дэвид разорвал поцелуй. Прерывисто дыша, он прижался своим лбом к ее. Дорогой Боже, он впрямь был возбужден. «Я не уверен, что сейчас правильное время для этого. Мы не должны…» Ее губы сложились в хитрую улыбку. Изабелл не собиралась позволить ему уйти. Она протянула руку вниз и слегка задела перед его штанов: «Мне кажется, что ты готов». Он рассмеялся: «Ты – чертовка, клянусь Богом. И я хочу тебя. Но ты уверена?» Она прервала его, положив два пальца на губы: «Определенно. Сожаления не принимаются». Мужчина снова простонал, прежде чем сжать ее в объятиях. Вытворяя языком изящные чувственные пируэты, он занимался любовью с ее ртом, пока она не начала задыхаться. Он зарычал, опираясь на негнущиеся руки, когда она ловко расправилась с кнопками его рубашки и сняла слой ткани. Ее завораживала красивая игра света на его бронзовом мускулистом теле. Ее взгляд следовал за темной полоской волос, уходящей вниз к поясу его хлопчатобумажных штанов. Находиться в его руках было так… правильно. Он был нужен ей. А ему была нужна она больше, чем он когда-нибудь осознавал. Нежная страсть в его глазах ошеломила Изабелл. Мужчина коснулся ее лица широкой грубой ладонью. Его ловкие пальцы расстегивали кнопки на ее штанах одну за другой. Ее снова окутали его объятия. Его твердая горячая грудь согревала ее грудь, когда он захватил ее рот в глубоком поцелуе. Ее окружил его чистый мужской аромат. Она была не в силах мыслить ясно. Боже, этот мужчина умел целоваться! Когда их языки сплелись, его руки плотно окутали ее тело. Дыхание сбилось от поцелуя, Дэвид провел носом вниз по горлу, его губы исследовали каждый дюйм ее тела. Она дрожала, ее соски напряглись. Его ладони захватили ее полную грудь, мягко поглаживая. Изабелл выгнулась навстречу ласке. Она, затаив дыхание, исследовала гладкую кожу его спины, томно водя пальцами по сильным мускулам. Дэвид был очень красивым мужчиной, загорелый, мускулистый, и … мужское совершенство, прекрасно пробужденное. Желающее ее. Во рту девушки пересохло. Она коснулась щетины на его щеках, проследила его чувственные губы. И затем он был внутри нее, волна тепла пронзила ее, отдаваясь сладкой болью. Ее бедра качались против его. В поисках опоры она схватилась за деревянные края койки. Ее тело дрожало. Она уже не различала, где качание лодки и ритм их собственных движений. Всхлипнув, она напряглась, близкая к сладостному завершению. Вместе с очередным ударом воды о борт внутри нее полыхнул огонь, стремящийся наружу, опаляющий каждое нервное окончание. Дэвид следовал за ней, и вместе они дрожали от разрядки, задыхаясь и дрожа. Это продолжалось несколько минут, прежде чем к ним вернулись ощущения. Его рот изогнулся в ленивой улыбке, когда он поднял голову, чтобы снова поцеловать ее. Они обнимали друг друга, пока шторм качал их, убаюкивая. *** Джек подтянул мягкое тело Клэр в руках. Он сложил некоторые ящики и коробки руг на друга, сформировав небольшой островок. Его тело дрожало, когда он держал Клэр. Он не мог сказать: было ли это из-за холода и рева ветра или из-за сжимавшего его сердце отчаяния. Клэр все еще не двигалась, не произнесла ни звука, пока он трудился, обеспечивая им относительную безопасность на его ветхом сооружении. Мозолистые пальцы гладили волосы у лица девушки. «Пожалуйста, Клэр, очнись. Открой глаза.» Его щека прижалась к ее лбу, когда он запел тихую песню, больше напоминающую нежное рыдание. Хоть что-нибудь чтобы заглушить шум ветра наверху. Он крепко сжал девушку, когда всколыхнулись воспоминания о том далеком шторме. Теперь он не мог не думать об этом. Это был не тот же шторм. Он пытался не думать о Флинне, своем старом друге, своем наставнике, который лежал в его руках, пока песня Джека несла его к вратам небес. - Не оставляй меня, Клэр! Пожалуйста, не оставляй меня! - Все громче и громче повторял он, как мантру. И тут он почувствовал движение. Он приподнял голову и снова дотронулся до ее лица руками: «Клэр, ты слышишь меня? Это Джек! Посмотри на меня!» Ее голова наклонилась на сгибе его локтя. Ее губы зашевелились, она издала стон. Но глаза были закрыты, она тихо прошептала: «Джек…» - Да, любимая, я здесь. Я прямо здесь. Посмотри на меня. Открой глаза! – его голос был надломленный и хриплый, и пропитанный облегчением, но ненадолго. Глаза девушки оставались закрытыми, а голова лежала на его локте. На его щеках внезапно стало тепло, будто больше чем дождевая вода текла по ним. Он держал ее тело ближе к своему, надеясь предотвратить переохлаждение. Он сам был холоден, как лед, но даже небольшое количество тепла могло предотвратить смерть. Его тело дрожало от мысли о том, чтобы быть одному во время шторма. Она не могла умереть! Она не должна! Он не мог пройти это снова! Не с ней! Кто угодно, но не она! Судьба была бы слишком жестока, оставив это на его совести. Он поднял голову и в гневе прокричал в небо: «Позволь ей жить! Черт тебя подери! Позволь ей жить!» Но шторм просто сотряс упавшее дерево и вылил поток воды внутрь подвала. Никто не слышал его: ни Судьба, ни Бог, ни одна живая душа. *** Изабелл проснулась в руках Дэвида, когда он зашевелился. Она ощутила его мягкие теплые губы на своих за секунду до того, как он проговорил ей на ухо: «Я собираюсь сменить Та-мэя. Оставайся здесь.» Она вздохнула в его обьятиях, когда он сжал ее сильнее на мгновение. «Боже, как трудно тебя покидать! Изабелл подняла темные ресницы: «Но ты не останешься?» - Неа, - он бросил озорную улыбку, - Но ты можешь прийти и сменить меня через часок. - Работа, работа, работа – сухо пробормотала она без особого энтузиазма. - Перекладываешь ответственность на кого-то? Изабелл никогда не отлынивала от тяжелой работы. - Мое представление об удовольствии кардинально отличается от пива и игры в покер, - ее белые зубы ярко сверкнули в свете фонаря, - У меня действительно есть стандарты. - Я вижу в этом здравый смысл, - он глубоко поцеловал ее прежде чем встать с койки и снова натянуть свою влажную одежду. - В этом весь ты, - простыня сползла чуть ниже ее груди, Дэвиду стало неимоверно трудно оторваться от нее. Он легко мог видеть участок обласканной солнцем плоти ниже шеи, где кожа загорела в форме буквы V по вырезу ее блузы. Острие словно указывало на ее сливочного цвета грудь. Дэвид снова склонился и поцеловал ее туда. Ее ответный стон всколыхнул его до дрожи. - Та-мэй, - выдохнула она. Мужчина поймал ее губы своими и отпустил: «Никогда не произноси имя другого мужчины в такие моменты!» Она усмехнулась: «Ты ревнивый?» - Очень. - Нуу, пойди помоги ему и через два часа я назову твое имя, - в ее голосе были озорные и соблазнительные интонации, Дэвид с трудом подавил возрастающее желание. Он отодвинулся и направился к двери. Эти несколько шагов были самыми сложными из всех, которые он когда-либо делал. Мысли о ней поглощали его на протяжении подъема на палубу и спуска в трюм, где Та-мэй стоял по щиколотку в воде, бешено работая помпой. Когда Дэвид вошел, он вспотел и тяжело дышал. Дэвид приблизился к усталому члену команды: «Эй, моя очередь. Отдохни немного.» Та-мэй отступил, когда Дэвид вышел вперед. Полинезиец опустился на найтованный ящик, поскольку его больные руки, ноги и спина отказывали. Он безмолвно сидел там, пока Дэвид принялся за дело. Это была тяжелая работа, и впервые Дэвид был благодарен за свое безвыходное положение, это дало ему возможность потратить энергию для сохранения своего корабля на плаву. - Ты в порядке? – спросил Дэвид спустя какое-то время. Та-мэй кивнул: «Взгляну, что там на палубе…» - Уже. Просто отдыхай, дружище. У тебя есть несколько часов, используй их с умом. Та-мэй улыбнулся и посмотрел на капитана. На мгновение Дэвид задался вопросом: подозревал ли островитянин что-нибудь? Временами Дэвид мог поклясться, что островитянин был шаманом благодаря его проницательности он знал кое-какие вещи, которые возможно никто не мог знать. Но тут Та-мэй пошел к лестнице, перемещаясь из стороны в сторону с каждым качанием судна. Это был почти что вальс. В течение следующего часа Дэвид сконцентрировался на удержании корабля на плаву и пытался не позволить себе думать об Изабелл, лежащей обнаженной в койке. Он расслабился лишь однажды, и шторм скинул его на пол. Бормоча, он снова поднял помпу и, вскидывая промокшие волосы, работал еще усерднее. Его концентрация была настолько сильна, что он не слышал, как Изабелл спустилась в трюм. Она была одета, ее волосы были убраны в косу. Он обратил на нее внимание, лишь когда она положила руку на его плечо. На какую-то дикую секунду он подумал, что она была игрой его воображения, шторм сместил лодку попутно направлению ветра. Он протянул руку и схватил ее прямо перед тем, как она потеряла опору в ногах. Он тяжело сел на соседнюю бочку. К счастью, веревки, держащие ее, были туго закреплены. - Полагаю, у меня все еще нет необходимых умений. - У тебя прекрасно получается, - сказал он ей, проклиная, что его дыхание стало прерывистым и хриплым от желания. Всего одно прикосновение, один взгляд на нее, и его страсть восстала, как хищник, учуявший аромат. Неосознанно мужчина сделал глубокий вдох и уловил слабый запах лаванды и моря, исходящий от нее. Запах затуманил его мозг, будто лихорадка. Потребовалась каждая унция воли, чтобы стоять рядом с ней и держать ее на расстоянии вытянутой руки. «Час», – мысленно сказал он себе, - «Еще один час и ты сможешь снова заняться с ней любовью». В этот самый момент Дэвид не думал, что может подождать. Но Изабелл улыбнулась, быстро поцеловала его и уселась около помпы. «Я буду там, как только придет Та-мэй.» Она оценила его критическим взглядом: «Что ты тут делал? Плавал? Сними мокрую одежду.» Он ухмыльнулся: «Твое желание – закон для меня.» Она подняла бровь: «И ты называешь меня чертовкой?» Затем девушка улыбнулась. Этого было достаточно для Дэвида. Он ушел, выполнив тот же наклонный танец, как ранее Та-мэй, когда поднимался на палубу. Он рискнул еще раз выглянуть наружу, но увидел только темноту и проливной дождь. Мачты все еще были на месте, так как он не слышал, как что-либо оторвалось. Но он знал, что возможно мачтам и оснащению нанесен ущерб. Он принес дополнительный парус на всякий случай, и надо надеяться, что Изабелл могла сшить их при случае. Его мысли обратились к Матаваи, и он молился, чтобы все были в безопасности. *** Внутри маленькой церкви люди столпились во внутреннем углу, который, как сказал Колин, был самым крепким и защищен от ветра. Стонущий свист нарастал, в то время как в вершинах кокосовых пальм отмершие ветки начали легко отрываться. Ветер дул вниз с гор, снося деревья и бросая свиней и цыплят в канавы. Из небольшого потока перед церковью ветер поднял воду и, бросив ее в деревья, направился к морю, где разбил три пришвартованных вместе судна, пробив бока одного и оставив его в рискованном положении. Ветер усилился, став еще более неистовым, чем прежде, и теперь стало очевидно, почему большинство полинезийцев покинуло свои дома, поскольку одна за другой небольшие хижины подлетали в воздухе, врезаясь в первый же объект, попавшийся на пути. Маурири, Колин и их жены столпились у одинокого окна, которое они оставили в укрепленной досками церкви. - Выдержат ли эти стены? – с тревогой спросила миссис Рассел. Никогда ранее она не испытывала шторм и была не подготовлена к ярости урагана. Но прежде чем кто-нибудь сумел заверить ее, Колин увидел темный объект, мчащийся по воздуху и закричал: «Бар!» - Это крыша! – крикнул Маурири, удивленный увиденным, - Это вся крыша целиком! Крыша величественно проплыла по городу и погрузилась в море. С вершины холма у них был хороший обзор на город ниже их и часть залива. - Левая стена падает! – Лавиния вскрикнула, так как ветер разрушил добрую часть постройки. Внешняя отделка уже уплыла со штормовой волной. Ее пронзительный голос был наполнен страхом и удивлением. Все ее средства к существованию исчезали на глазах. Колин прижал ее к себе, они цеплялись друг за друга, следя за опустошением. Слезы выступили на ее глаза, но только когда Маурири повернул к ней свое испуганное лицо, видя его боль и страдания, она заплакала. - Мне очень жаль, Лавиния! Она не могла говорить. Она знала, что на острове будут разрушения, но никогда не предполагала, что это будет главное место их городка – ее бар. Все еще держа руку мужа, Лавиния отвернулась от окна. Она просто не могла больше смотреть на разрушения. Случайно посмотрев на ребенка, Лавиния привлекла внимание Танни. Чувствительная маленькая девочка увидела отчаяние и потерю в глазах ее «тети». Это ужасно напугало ее. Она хотела быть храброй, но плач сорвался с ее губ. Маурири услышал плач дочери. Он немедленно отвернулся от окна и взял ее на руки. Баякая ее голову у своего леча, он шептал ей нежные слова на таитянском. Миссис Рассел оглядела толпящуюся группку людей. Большинство детей родители держали на руках, многие из них плакали. - Нам нужно что- то сделать, чтобы отвлечь их от шторма, - спокойно произнесла она. Скорее для самой себя, чем кому-то еще. Это было глупо говорить то, что она подумала. Что вообще могло отвлечь от шторма? - Пение обычно помогает, когда кто-то боится, - сказал очень грубый голос рядом с ней. Миссис Рассел повернулась, чтобы взглянуть на высокого, пожилого белого мужчину, стоящего возле нее. - Они знают христианскую музыку? - Прошу прощения? – сказала миссис Рассел, мигнув усталыми глазами. - Ну, они находятся в церкви. Я подумал, что они могли бы знать несколько гимнов. Гимны очень хороши для побуждения крови. - Да-да, действительно, - ответила миссис Рассел, быстро кивнув. Это точно походило, как если бы ее покойный муж сказал: « Хм, как… как насчет «Твердыня наша – вечный Бог»?»[прим.пер.: евангельский гимн, написанный в 1529 г. Мартином Лютером на основе 45 псалма] - Вдохновенный выбор, мадам. Миссис Рассел глубоко вздохнула и запела: «Твердыня наша – вечный Бог…» Звук ее голоса терялся в завывании ветра. Тогда глубокий бас мистера Говарда присоединился к ее пронзительному сопрано. - Он – сила и защита… Колин стоял, положив руки на плечи жены, успокаивая ее, как мог. Он поднял глаза на звук голосов. Это был вдохновленный выбор, его любимый гимн и поэтому был знаком его пастве. Когда он открыл рот, чтобы запеть, он услышал, что голос Маурири и красивое сопрано Лианни тоже присоединяются к поющим. - Из бед Он выйти нам помог, в нем жизнь наша сокрыта! К концу стиха церковь была наполнена песней. Она не заглушала завывание ветра, но бросала ему вызов. Повысить голос в песне – простое дело, смелое дело, святое дело!2х14. Красный рассвет. Часть 1
6 февраля 2019 г. в 18:45
Автор: Сьюзан Зелл
Переводчик: Надя Морозова
Эпизод: 2х14
Название: Красный рассвет. Часть 1
Альтернативное название: Красное небо поутру
Примечания:
перевод части осуществлен Надей Морозовой
не бечено