Слишком много шалостей

Питеру сводит челюсти. Он уже вечность сидит на диване в логове Хейлов, скрипя зубами, недовольно хмурясь и нервно дёргая ногой. Его голубые глаза нехарактерно блестят, по горлу прокатывается спазм, а внутри всё переворачивается, плывёт, поднимая и без того изощрённый разум в новую степень безумия. В жизни необходимо попробовать всё - мужчина понял это ещё в детстве, но, вот незадача, слишком бдительная Альфа-сестрица путала все карты. Однако сейчас он действительно свободен, Хейл-старший чувствует себя, будто дорвавшийся до дозы наркоман, и это при том, что наркотики он пробует впервые. Слово за слово, чёрные зрачки парнишки-дилера, его сбившееся дыхание, висящее в воздухе напряжение и, в итоге, алые капли крови на асфальте. Зачем платить, когда тебе дарована безграничная сила? И вот, примерный дядя-оборотень восседает на диване, шумно дышит и стискивает колом стоящий член через ткань джинсов. Чёртов старый дом, чёртов кокаин, чёртов Дерек, в конце-концов. Единственное, что дарит наркотик - это опьяняющее чувство сверхсилы и дикое, граничащее с безумием возбуждение. Питер знает, что воняет на всю округу неудержимым запахом сочащейся с конца смазки. Карты на стол: придёт ли Дерек? Хейл откидывает голову, ещё раз резко проходится рукой по ширинке, вызывая у себя новый приступ агонии. Быстрее, ну же! Его не беспокоит, как он сейчас выглядит, насколько отличается от привычного сволочного дядюшки с бесовской ухмылкой. Хотя нет, ухмылка сохраняется, только по губам течёт кровь: от нетерпения Питер раздирает мягкую кожицу клыками. Нет, сейчас можно расслабиться, показать расхлябанное, поражённое людскими слабостями существо, конечно, до появления столь желанного мускусного запаха. Дерек пахнет, словно прелестная волчица в феврале или марте, это если учитывать, что на дворе сентябрь. Парнишка действительно воняет этим чёртовым пленительным мускусом, и Питер каждый раз прикусывает язык, стараясь не выдать собственный похотливый аромат. На самом деле это затягивает, пленяет: смотреть на подтянутое тело, длинные ровные ноги, чёткий профиль, нелепую чёрную щетину на так и оставшемся подростковом личике. Дерек и сам не знает, насколько привлекателен, хотя, чует конечно восторг случайных дамочек, но особого внимания не обращает. Питер дивится, какой же его племянник пустозвон, раз не замечает такое же сбитое дыхание от единственного родственника. Наверное, всё же унюхивает крупицы похоти, вот только спускает на тормоза, в итоге загоняя сомнения в самый дальний угол: и без того дел по горло. Конечно, это же старый-добрый Питер, на которого уже давно все махнули рукой и за глаза окрестили неисправимым безумцем. Надо же чем-то жертвовать. Хейл готов отдать зуб за то, что Дерек сейчас бродит где-то в округе, не решаясь зайти в дом. Нет, парнишка, разумеется, не из трусливых, но соваться в смердящее вожделением здание подобно самоубийству. Но, кто не рискует, тот не пьёт шампанское! Питер уже изнемогает, его некогда аккуратно уложенные волосы представляют некое подобие разворошённого сеновала, дыхание сбивается к чёртовой матери, а когти уже давно прорывают оббивку и без того потрепанного диванчика. Самое время материть организм оборотней, так легко и просто выводящий токсины, но оставляющий после себя просто крыше сносящее послевкусие. Думать с бодуна - хорошо, накинувшись коксом - ещё лучше, а в трезвом собранном виде - просто оргазм. Кстати, о последнем, Питер чувствует, как тянущее возбуждение немного спадает, а рассудок индевеет, придавая мыслям некое подобие трезвости. Хейл-старший кожей чувствует, как рассасываются летающие в воздухе крупинки возбуждения. Пора бы мальчику поторопиться, пока дядя совсем не растерял запал. Хотя - Питер довольно жмурится - при виде обтягивающей задницу серой джинсы пробуждается просто зверский аппетит. Два часа назад мужчина был вмазан по полной программе, однако сейчас он даже рад, что шестерёнки в мозгу крутятся с новой силой. Конечно, крутятся в ему одному известную сбитую сторону, но это лучше, чем ничего, даже придаёт Питеру своеобразный шарм. Добрые васильковые глаза дядюшки и вечно хмурое сосредоточенное лицо племянника - всё слишком опошлено, давно уже переиграно и больше не отдаёт былой новизной и любопытством. Однако, оборотень по-прежнему плывёт с эмоций Дерека, его вздёрнутого при смехе носа, злобно щерящегося рта, сведённых хмурых бровей. Все эти ненужные условности - пёстрый яркий фантик, а Хейл-старший целится на саму конфетку. С годами утверждаешься во мнении: не стоит ходить вокруг да около, надо брать, рвать немедля и жадно глотать, не заботясь о последствиях. Дерек не умеет подкрадываться. Если, к примеру, Стайлз или Скотт с этим не согласятся, то Питер будто бы запрограммирован на обманчиво-тихие шаги племянника. Если быть честным - Дерек топает, как слон. Поэтому, смакуя полюбившийся запах и вслушиваясь в скрип половиц, будто бы в чудесную музыку, Питер довольно жмурится, растягивается в отточенной улыбке и прикрывает рукой вздутую ширинку. Ещё слишком рано. Волк проходит мимо, только по обычаю уничтожающе зыркает. Питер мысленно закатывает глаза, но только сильнее растягивает губы в улыбке. Племянник придвигается к столу, оборачивается к родственнику, складывает руки на груди. Вопрос очевиден, но Питер хочет, чтобы парень задал его сам. - Почему в моём логове смердит.. этим? - Во-первых, в нашем логове. - Дядя разводит руки в стороны, - А во-вторых, Дерек, ты уже не маленький, должен понимать, что у взрослых есть свои потребности. Видимо, черноволосому не шибко приятно вести разговор на эту тему, но вонь слишком уж очевидна, поэтому Дерек только стискивает зубы, глядя в невозмутимое лицо дяди. - Ты что, дрочил? А вот теперь Питер действительно смеётся, поражаясь прямолинейности своего родственника. Дерек, конечно, недалеко ушёл от наивности молодых волчат, но чтобы так грубо и поверхностно? Нет, увольте, с этим молодым человеком совершенно невозможно иметь дело. Шатен прикусывает губу и, хитро щуря глаза, убирает руку с паховой области, пошире раздвигая ноги и являя остолбеневшему лицу Дерека облачённый в джинсовый мундир стояк. - Я надеялся, что ты мне с этим поможешь. Сначала на лице оборотня отражается усиленная мысленная работа. Потом парень начинает медленно краснеть. Потом бледнеть. Вдоволь нахлопавшись ресницами, Дерек принимает единственно типичное для себя решение: оскалиться и пойти в наступление. Пока племянник выпускает клыки и пружинистым движением бросается на невозмутимо лежащего дядю - Питер напрягает все мышцы, готовясь к главному акту. То, что брюнет теперь Бета, а сам мужчина хорошенько заряжен волчьей силой, без сомнения сыграет на руку. Главное только правильно подобрать время. Когда парень, приземлившись на зарвавшегося родственничка, рычит прямо в лицо, полосуя когтями по бокам - Питер отбрасывает жгучую боль к чёртовой матери и, молниеносным движением перевернув волка на спину, кулем падает на пол, прижимая брыкающегося Дерека к доскам. Теперь главная задача - не истечь кровью. Хейл-младший сучит ногами словно ненормальный, выгибает спину дугой, рычит, попусту растрачивая силы. Питер чувствует, как вожделенная задница невольно трётся о его член и, чуть не потеряв голову, на миг ослабляет хватку, за что получает когтями по предыдущей кровоточащей ране. Зашипев, Питер соображает, что же делать дальше, точнее, как поудобнее прикрепить мальчишку с малейшими повреждениями для обеих сторон. Похоть сейчас - штука опасная, поэтому мозг вервольфа мгновенно переключается на строгий механический лад, именуя Дерека единственным сухим термином: "объект". Заслышав звон крепко спаенной цепи "объект" воет от бешенства, принимаясь вырываться с утроенной силой. Дереку безумно хочется вспомнить прошлое, одним резким движением полоснув по горлу насильника. Хотя нет, парень мечтает рвать его на куски, долго и мучительно, выбивая из безумца смертельные хрипы. То что обычно хладнокровный собранный дядя вдруг возится в пыли, скрежеща зубами от банального плотского наслаждения, загоняет в тупик. Как только мужчина переворачивает брюнета на спину, вновь наваливаясь всем телом и закрепляя руки за головой, Дерек порывистым рваным движением подаётся вперёд, впивается в плечо, сжимает клыки, разгрызая ненавистное мясо до кости. Питер воет, на секунду отрывается от прежнего занятия и, размахнувшись, со всей силы прикладывает волчонка головой об пол. Юноша обмякает, хрипло дышит и, силясь прийти в себя, напрягает все клетки тела для наиболее быстрой регенерации. Затылок противно хлюпает, пробитая голова елозит по луже крови, Дерек тихо скулит, пытается обхватить чужие руки, хоть как-то достать своего мучителя, но его пальцы, бессильно скользнув по чужому запястью и даже не поцарапав, мешком картошки падают на доски. Запястья охватывают тяжёлые железные цепи, но это - меньшая проблема, парень никак не может собраться с мыслями, Питер плывёт перед глазами, распадается расплывчатыми пятнами. Тем временем мужчина прочно обматывает железо вокруг крепких венистых рук и, прикрепив цепь к стене, глубоко вздыхает, стаскивая с себя подранную футболку. Мельком взглянув на некогда белую ткань, теперь напоминающую серую половую тряпку, Питер брезгливо отшвыривает её в сторону, вытирая пот со взмыленного лба. Пока племянник покряхтывает на полу, необходимо решить, что же делать с ногами. Только в наигранной порнушке не фиксируют все конечности, честно признаться, коротая вечер за одним из таких фильмов, шатен здорово посмеялся, прикидывая подобную степень подготовки на Дерека. Нет, эти прекрасные ножки стоит связать покрепче, ведь только мальчишка оклемается - сразу же предпримет попытку снести любимою дядюшкину голову ногой. А такого счастья Питеру не надо. Развернув несопротивляющуюся тушку племянника, оборотень привязывает его ноги к столбам, после поднимаясь на ноги и отходя полюбоваться своим творением. Цепи крепкие даже для вервольфа, однако гарантии, что удержат - никакой. Однако, тут Питер отвешивает поклон своей сообразительности, черноволосый привязан к несущим опорам. Хоть оказаться жертвой изнасилования не шибко-то приятно, Дерек не самоубийца, рушить стены, тем самым обрекая себя на неминуемую смерть, он не будет. Поэтому насильник удовлетворённо потирает руки, осматривая постепенно приходящего в адекватное состояние вервольфа. В режим Беты он обратится ещё не скоро, что не может не радовать. Нет, Питер, конечно, ничего не имеет против чрезмерной растительности и острых клыков, но всё же приятнее лицезреть залитую кровью испуганную мордашку, нежели алую смердящую пасть. - Доброе утро. Как спалось? Дерек мычит что-то нечленораздельное и, сморгнув застывшую кровь, прожигает взглядом. От этих искр опавший было член Питера вновь вздымается, посылая по телу новую волну удушающего возбуждения. Положив руку на пряжку ремня, мужчина принимается медленно расстёгивать свои брюки, вызывая у Дерека предупреждающий рык. Нащупав в издаваемых племянником звуках крупицы тщательно скрываемого страха, Питер заводится ещё сильнее, уже рывком сдёргивая жмущие джинсы. - Только посмей! - Дерек выдыхает сквозь зубы, остановившемся взглядом наблюдая, как вервольф садится на пол и, рывком потянув племянника за бёдра, вжимается в его задницу стояком. Юноша чувствует пульсацию чужого члена даже через ткань брюк, отчего кривится, вновь рванувшись в сторону. Потолок противно скрипит и, проследив за цепью, Дерек с тихим, наполненным ненавистью стоном упирается взглядом в несущую опору. Гадёныш всё продумал - рванись волк слишком сильно, и старый дом мигом рухнет, прогребая под собой всё живое, в том числе и парочку оборотней. Питер-то успеет выбраться, а вот ему, привязанному, придётся распрощаться с жизнью. Подыхать из-за этого засранца? Нет уж, дудки. - Правда хорошая задумка? - шатен наклонятся вперёд, потираясь о бёдра связанного парня и, ухмыляясь ему прямо в раскрытые в оскале губы, быстрым движением разрывает залитую кровью футболку. Дерек лязгает зубами, чуть ли не исходится пеной от злости, когда дядя вжимает его в пол своим собственным телом, просовывая руки между их разгорячёнными телами. Когда мужчина проводит языком по ушной раковине, брюнет начинает в полной мере ощущать всю безысходность своего положения. - Питер, - Дерек говорит с совершенно нехарактерной для себя интонацией, - Не будь мудаком, пошутили и хватит! Шатен вдруг смеётся, приподнимается и, опираясь руками по обе стороны от головы прижатого парня, проводит указательным пальцем по его губам. - А кто сказал, что я шучу? Дерек, послушай меня очень внимательно. Сейчас перед тобой два варианта. Ты можешь быть умным послушным мальчиком, и дать дяде Питеру немножко развлечься. И второй вариант: ты можешь строить недотрогу. Но мы оба видим твоё положение, от меня ты не отобьёшься, но потеряешь последний шанс на милосердие. Дерек громко отрывисто дышит, прикрывает веки, шумно сглатывает. Вновь открыв глаза, он несколько секунд вглядывается в мутные зрачки напротив и, покосившись на поглаживающий его разбитые губы палец, обречённо кивает головой. - Умница. - Питер расплывается в улыбке, убирает руку и, секунду поколебавшись, впивается в губы племянника. Дерек не сопротивляется, но и не сотрудничает, лишь приоткрывает рот. Язык оборотня предвкушающе скользит по губам и, преодолев преграду, сплетается с языком темноволосого. Дерек открывет глаза и вдруг улыбается, выдыхая смешок в рот нависшего Питера. Последний неохотно открывает глаза, непонимающе фокусируясь на племяннике. Питер дико воет, в миг отскакивая от юноши и прикрывая рукой нижнюю часть лица. Изо рта широким потоком хлещет кровь, прокушенный аж в четырёх местах язык не слушается, и из глотки мужчины вырывается лишь надрывный скулёж. Язык заживает медленно и ужасающе болезненно, вервольф звереет с каждой новой вспышкой боли. Горящие голубым огнём глаза Питера наливаются кровью, его грудь вздымается, на лбу пульсирует вена: мужчина в бешенстве, на грани срыва, его гнев уже давно пузырится, разливаясь по жилам потоками обжигающей лавы. Вот теперь Дерек действительно доигрался. И это его называют подлым засранцем! Вот и докажи теперь, что ты не верблюд. Распластанный на полу парень слизывает с подбородка чужие капли крови и, пользуясь передышкой, отчаянно карябает оковы. Когти стираются под корень, а проклятый металл поддаётся по песчинке, но это уже что-то. Дерек удовлетворённо скалится, когда на пол падает первая крупинка распиливаемого звена. Торжество улетучивается с лица брюнета вместе с первым ударом по корпусу. Скорчившись, насколько позволяет его положение, волк заходится в кашле, чувствуя, как с протяжным скрипом ломается первое ребро. Вскоре Дерек уже воет, но с каждым ударом воздух хлопками выходит из легких, блокируя вопли сгустками внутреннего кровотечения. Питер приходит в себя, когда племянник становится похож на ошмёток кровавого мяса. Сплюнув на пол, мужчина выходит на улицу, где-то на грани сознания понимая, что всё это совсем для него нехарактерно. Мальчик, так сказать, заигрался. Остановившись у близлежащего водоёма, шатен приходит в себя и, омыв лицо, набирает воду в найденное покарябанное ведро. Ладно, урок маленький засранец получил, пора уже пожинать плоды. Когда Дерека окатывает волной ледяной воды, он честно думает, что умер. Однако, разлепив слезящиеся глаза, парень вылавливает всё ту же размытую фигуру дяди. Почувствовав, как с него стаскивают джинсы вместе с нижним бельём, оглаживая голую кожу бёдер, Дерек тоскливо стонет, из последних сил суча ногами. Регенерация протекает слишком медленно, рёбра заживают, но тянущая боль в позвоночнике мешает двигаться, отбиваться, даже кричать. Когда насильник наваливается, хватая за волосы и оттягивая голову назад, тем самым обнажая беззащитную глотку, волк рычит из последних сил, пытаясь хоть что-то противопоставить жестокой судьбе. Питер замирает, впитывая в себя потрясающий родной запах. Его спущенные трусы болтаются где-то в районе коленей, дрожащие руки нашаривают презерватив, а истекающий смазкой член упирается в упругое кольцо мышц, но оборотень медлит, жадно разглядывая окровавленного племянника. Он мечтал об этой минуте долгие месяцы, нельзя пускать всё на самотёк. Чёрт, как же Дерек дышит, как изгибает шею, открывая бешено бьющуюся жилку. Питер голодным взглядом прочерчивает путь маленькой капельки пота, скользнувшей по вене и скатившейся во впадинку на горле. Мужчина губами собирает эту драгоценную каплю, целует, лижет, кусает, дуреет с волнами накатывающего мускусного запаха. Это как корень валерианы для кота, как героин для наркомана, шатен не может остановиться, языком счищает с кожи Хейла-младшего застывшие потёки пота и крови, смакуя новые ощущения. Когда Питер, наигравшись с его телом, крепко обхватывает бёдра юноши, рывком вколачиваясь во внутрь, при этом издавая одуревшее рычащее лаяние, Дерек успевает полностью прийти в себя. Тут же завопив от боли, оборотень готовится снова вступить в неравную схватку, но хрипящий от наслаждения Питер пригвождает его голову к полу, опасно выпуская когти прямо у виска. Между ног противно хлюпает, инородный орган неприятно скользит внутри, наваливаясь, вдавливая парня в жёсткий пол. Член Дерека сминается, оказавшись зажатым меж двух тел, от чего искры в глазах парня взрываются с троекратной скоростью. Мальчишка старается вновь научиться дышать, но каждый новый толчок заставляет дрожь прокатываться по его телу, из-за чего обезумевшее сердце начинает безудержно колотиться, а бедные лёгкие, ошалевшие от такого напора, изо всех сил стараются подать в мозг вервольфа нужное количество кислорода. Мысль приложиться об пол и потерять сознание тут же отметается, ведь организм моментально нейтрализует угрозу отключки. Впервые с момента рождения Дерек жалеет, что он не человек. Откинув голову назад, брюнет собирает последние ошмётки воли и, сосредоточив взгляд на цепи, принимается подтачивать спаянный металл, то и дело бешено моргая и жмурясь. Процесс сильно затрудняют катящиеся по щекам обжигающие слёзы. Питер чувствует, как горячее нутро плотно обволакивает детородный орган и, ещё раз взвыв от столь потрясающего ощущения, меняет угол проникновения, выбивая из племянника новый слабый стон. Не впечатлённый реакцией, Хейл-старший решает немного поднажать. Как сейчас чувствует себя пассия, шатена волнует в последнюю очередь. Питер всегда был одним большим сгустком эгоизма, и он не собирается отказываться от этого клише в минуту сексуального пика. - Чёрт, да! Пошлые шлепки о ягодицы только раззадоривают вервольфа, побуждают на ускорение и, покрепче схватившись за бёдра парнишки, Питер реализует все свои сексуальные желания. - О господи, как же хорошо! Неиссякаемое желание узлом вяжет где-то внизу живота, Хейл-старший запрокидывает голову, стонет, застывает глубоко в теле племянника, принимаясь вращать бёдрами. Мокрые от крови и смазки стенки потрясающе сжимают ствол, оглаживают крайнюю плоть, обволакивают красную от возбуждения головку. - Сука! Член уже болит от желания разрядки, но Питер терпит, продолжает вколачиваться, налегает на брюнета с нового угла, поттягивая к себе его залитую кровью симпатичную мордашку. Шатен без опаски вгрызается в мягкие губы, знает, что сломленный волчонок не укусит. Дерек вкусный, сладкий, с мягкими гладкими бёдрами и крепкой широкой грудью. Когда черноволосый, окончательно и бесповоротно сломавший когти, в отчаянии стонет, обращая глаза на Питера - мужчине окончательно сносит крышу. В зелёных глазах племянника плещется такая дикая боль, что вервольф невольно растягивается в садисткой улыбке. - Как это мило, Дерек, - голос дрожит от возбуждения, - Слёзки.. мне почти стало тебя жалко, - очередной глубокий толчок, - А ведь я предупреждал: не спорь с дядей, не упрямься. И во что всё вылилось? Эх, Дерек-Дерек-Дерек.. Отчаяние в глазах племянника разгорается с новой силой, и Питер спускает как по команде, хрипя и скаля зубы. Оргазм накатывает волнами, оборотень продолжает движение, выжимая из члена последние капли спермы. Мужчина с хлюпающим звуком выскальзывает из растраханной задницы и, стаскивая презерватив, брезгливо выбрасывает резинку в пыльный угол. Дерека трясёт, он глотает воздух широко открытым ртом, обращает слезящиеся от неугасающей боли глаза к потолку. Пока оборотень натягивает штаны и застёгивает куртку, парень не двигается, безучастно глядя на обтянутую чёрной кожей спину. Мозг никак не может смириться с жестокой реальностью, поэтому Дерек только закрывает глаза. Осознание того, что его родной, знакомый с пелёнок дядя минуту назад втрахивал его в пол, придёт позже. Питер обходит обнажённое тело, срывает цепь со стены и, в последний раз взглянув на черноволосого, хлопает дверью, окончательно покидая старое логово Хейлов. Goodbye, my love, goodbye! Питер и сам не знает, откуда в нём столько желчи. Дерек полностью приходит в себя через какой-то жалкий час. Боль исчезает, кости крепко поддерживают скелет, кожа вновь становится матово-чистой. Парень срывает оставшиеся цепи, нашаривает брюки, застёгивает ширинку. Дерек поднимается наверх, под самую крышу, падает в ворох постельного белья и, чихнув от поднявшейся пыли, сворачивается клубком. На следующее утро он вычистит пол от крови, подберёт рваную футболку и, кривясь от отвращения, выкинет презерватив. А сейчас необходимо поспать, Дерек притупляет душевную боль, закрывая глаза и плотнее укутываясь в одеяло. Что делать с Питером, юноша решит после, приведя мысли в порядок, а сейчас нет сил даже на душ. Вервольф засыпает, крепко стискивая в пальцах белую простыню. Утро вечера мудренее.