Лавандовые поля

<center>В Провансе, в одной из придорожных гостиниц по пути, ведущем в прекрасный город Грас, прославившийся, как известно, своими духами и ароматическими маслами, слышался звон шпаг. Два проезжих господина, в осанке которых безошибочно можно было угадать бывших военных, повздорили с двумя дворянами из Шампани, направляющихся из Граса к себе на родину. Из-за чего случился спор — история умалчивает. Вот только обе стороны, наговорив друг дружке всяческих оскорблений, пришли в такую ярость, что немедленно решили разрешить конфликт двойной дуэлью без секундантов.       Нужно сказать, что бывшие военные ещё несколько лет назад были королевскими мушкетёрами. Мир знал их под именами Портоса и Арамиса. - Ну же, смелее, сударь! Или голову напекло!? - со смехом подначил Портос своего соперника — лысоватого, но весьма крепкого господина. - Вы наглец, - ответил тот. - Да я вам усы обрежу!       Он сделал выпад, от которого Портос, впрочем, уклонился, и, зайдя чуть сбоку, во мгновение ока срезал бант с камзола противника. Поединок продолжился.       Арамис, легко, словно кошка, вспрыгнул на лавку, что дало ему преимущество над его высокорослым оппонентом. «Нужно было поменяться соперниками», - подумал он. - «Мой как раз под стать Портосу, но теперь уж ничего не изменишь». - Что случилось? Вздумали залезть на потолок, сударь?! - издевался тот над воинствующим аббатом. - От меня не уйдёшь!       Рене Д`Эрбле не ответил. «Вот так вас!», - подумал он, переходя в нападение. Деревянная лавка поскрипывала от его мелких, но уверенных шагов. Видя, что шампанец «открывается», Арамис неглубоко кольнул его в предплечье. Охнув, тот опустил шпагу. - Как ваши дела, любезный друг? - благодушно спросил подошедший Портос, демонстрируя две шпаги — свою и отнятую у соперника.       Побеждённый, отирая пот со лба, находился здесь же. Удивительно, но те, кто чуть меньше четверки часа назад всерьёз были готовы изувечить друг друга, сейчас не выглядели врагами. - Всё хорошо, - улыбнулся Арамис, спрыгивая с лавки. - Вот только вашему товарищу, сударь, необходима небольшая перевязка, - обратился он к былому оппоненту Портоса.       Шампанский дворянин с тревогой поспешил к своему другу, тот принялся убеждать его, что рана пустяковая. - Минутку, господа! - воскликнул Портос. - Вы проиграли, можно и извиниться. Нужные слова были произнесены и приняты должным образом. - Поедем отсюда, - предложил Арамис. - Дуэль отбила у меня охоту ночевать в этом месте. - Вы уверены? Через несколько часов начнёт темнеть. На тёмной дороге мы вновь можем нарваться на поединок. - Вам надоело слышать звон шпаг? - Как бы не так! Едем! Только сначала выпьем. Эй, хозяин, принеси вина и закуски!       Путешествие двух боевых товарищей продолжалось уже довольно давно. Портос, именовавшийся ныне господин дю Валлон де Брасье де Пьерфон и Арамис — аббат Рене Д`Эрбле ушли из роты королевских мушкетёров, но отнюдь не забыли многолетней дружбы. Оба до того соскучились, что когда выдалась возможность вновь отправиться вместе в путешествие, никто не стал рассуждать и откладывать. Приглашение поступило от общего знакомого — уважаемого мэтра-парфюмера из Граса. Оказавшись, как когда-то в мушкетёрские времена, вдвоём на большой дороге, Портос и Арамис окунулись в молодость. Дуэль и пирушка, о которых шла речь выше, были уже третьими по счёту. Казалось, оба были полностью довольны, но... - Вы когда-нибудь бывали в Грасе? - спросил аббат-мушкетёр, когда они выехали в путь. - Нет. - Как и я. Хотя давно мечтал там оказаться, посмотреть, как рождаются прекраснейшие на свете духи. Как лицу духовному, мне хотелось бы повидать и древний собор Граса Нотр-Дам-дю-Пюи. Ему пятьсот лет! Я благодарен господину Арнульфи за приглашение. - Откуда вы знаете мастера Арнульфи? - Разве я не рассказывал? - удивился Рене. - Я познакомился с ним в доме одной благочестивой дамы, много помогавшей нашему монастырю. - Как интересно! Монастырю или вам лично? - Это не имеет отношения к делу. Лучше расскажите, откуда вы знаете мастера духов. Полагаю, не обошлось без госпожи дю Валлон? - Всё верно. Узнав, что такой известный парфюмер посетил наши края, жена уговорила меня пригласить его в Пьерфон. Арнульфи так понравился наш приём, что он остался погостить на несколько дней, а спустя время последовало приглашение, написанное насколько вежливо, что я не смог отказать. - Что же супруга не поехала с вами? - Она не знает, куда именно я уехал. - Вы, что же, скрыли от неё? Не очень-то благородно. - Я хотел сообщить ей, но вовремя узнал, что вы тоже получили приглашение, а потому мы едем вместе. - Хитрец! Хотели побыть со мной наедине? - До сих пор хочу. - Не поверите, но и я тоже, - признался Арамис и улыбнулся той маняще-очаровательной улыбкой, что заставляет поверить в самые смелые любовные мечты.       Между тем стемнело, и над холмами встала полная Луна. Слева и справа раскинулись лавандовые поля, источавшие тонкий и свежий аромат. Путники остановили коней и спешились. - Оставим разговоры о духах и дамах, - промолвил аббат. - Мы вместе, и теперь, когда стало явным, что вы не забыли нашей любви...       Рене не договорил. Они заключились друг друга в объятья. Соприкоснувшись губами — раз, второй, третий, бывшие мушкетёры ощутили сладостную дрожь. - Как же я вас хочу, - прошептал Портос, при этом почти нахально тиская Рене за все места, куда только могли дотянутся руки, а дотянутся они могли далеко. - Не здесь, не посреди поля, - дыхание Д`Эрбле стало неровным, но мыслил он здраво. - Я знаю тихое уютное местечко, где нам не откажут в приюте. - Далеко? - Не слишком. - Опять ждать! Это невыносимо! - Терпение, мой милый, есть добродетель. - К чёрту добродетели! Поехали!       Тихое и уютное местечко оказалось уединённой гостиницей на самом краю одного из лавандовых полей. Арамис лишь минуту поговорил с хозяином, как все формальности были улажены. Хозяин любезно, но без излишней болтовни, проводил до подготовленной комнаты, где тут же оставил постояльцев одних.       Арамис присел на кровать, поглядывая на танцующее пламя свечи. Портос подошёл к кувшину с водой и опустил в него кончики пальцев. Отчего-то оба были смущены, словно бы в первый раз оставались наедине, хотя, казалось, что едва два давних друга окажутся вместе рядом с сооружением, которое хотя бы отдалённо напоминает кровать, они просто растерзают друг друга в сжигающей страсти. Молчание продлилось несколько минут. - Здесь есть вода, - промолвил, наконец, Арамис. - Признаюсь, мне хочется смыть с себя дорожную пыль. - Раздевайтесь, - прямо заявил Портос. - Я помогу. Рене Д`Эрбле ласково улыбнулся и принялся за дело. - Тогда и вы раздевайтесь, дорогой друг, - сказал он. - Вы запылись не меньше.       И вот оба оказались обнажёнными. Лунный свет, льющийся в окно, облизывал тела. Арамис налил воду из кувшина в небольшой таз, обмакнул мягкое белое полотенце в слегка тёплую влагу и провёл тканью по лицу дю Валлона. Протерев лицо, он вновь опустил ткань в воду. Послышался мелодичный всплеск. Он вновь принялся за Портоса: обтёр его шею, широкую грудь, могучие руки, ноги, живот, мужское достоинство.       «Мой Геракл», - подумал Арамис, чувствуя охватывающее его вожделение. - «Античный герой. Такому тесновато в нашем маленьком мире, где уже не осталось подлинных героев и чудовищ». - Щекотно, - наморщил нос добрый великан. - О! Да не нужно больше! Дайте мне второе полотенце, вы тоже грязный. - Такой уж грязный? - в штуку обиделся аббат, но полотенце подал. - Пыльный, если точнее.       Портос намочил ткань и принялся старательно протирать стройное тело друга. Его точёная спина, плоский живот, длинные ноги, изящные руки предстали взору совершенством. - Вы прекрасны, - прошептал он, касаясь рукой отвердевшего члена Арамиса. - Ах, Портос, ну, что вы делаете со мной... - смутился тот, но всё же в ответ взял в руку фаллос товарища.       Мокрое полотенце проникло между ягодиц Рене, заставляя того вздрогнуть. - Да-да, там тоже нужно протереть, - усмехнулся Портос, неглубоко проникая пальцами в задний проход Арамиса. - Вы дразните меня, - шепнул тот, настойчиво сжимая стоящий член великана. - Как и вы меня. - Развратник. - Сам развратник.       Желание, таившееся в тени, стало явным в ночи ярче, чем при свете дня. Они ласкали друг друга руками, сжимали фаллосы, совершая возвратно-поступательные движения, сливаясь в жадных и влажных поцелуях. Ухо Арамиса вспотело от словечек, что в него шептал Портос, и все эти пошлости и нежности не только забавляли, но и заводили ещё сильнее. До постели не дотерпел никто, оба взаимно пролили семя в ладони друг другу. Тяжело дыша от свершившегося вожделения, бывшие мушкетёры стояли, обнявшись, мокрые и дрожащие, пока волны наслаждения не угасли. Тогда они легли на кровать. - Луна такая яркая, - прошептал Арамис. - Я не засну. - И не нужно. - Погасить свечи? - Нет, я хочу видеть вас. - Вам не хватит луны? - Мне не хватит и солнца.       Казалось, они хотели сказать что-то ещё, но усталость и физическое удовлетворение взяли верх, и бывшие мушкетёры всё-таки задремали.       Когда Портос очнулся, всё ещё стояла ночь. Арамис спал на животе, прикрытый покрывалом до пояса. Его длинные волосы сбились набок и в беспорядке рассыпались по подушке. Дю Валлон осторожно поцеловал тёмную полоску усов над верхней губой Рене, затем отстранился, любуясь, затем провёл рукой по его щеке до подбородка, затем от подбородка по скуле до мочки уха и вверх — по ушной раковине. Спящий глубоко вздохнул, улыбнулся, открыл глаза и, перевернувшись на бок, потянулся губами к лицу друга. Ласковые поцелуи его покрыли щёки, подбородок, усы и губы Портоса. - Неожиданно мы уснули. Обидно, - шепнул тот. - Не печальтесь. Ночь продолжается, она принадлежит нам. - А вы? - А я — принадлежу вам. - Поласкайте меня немного. - Поласкать? - хитро прищурился Арамис, скидывая с себя покрывало и перемещаясь ниже: он всё понял. - Ртом.       Рене не заставил просить себя дважды. Он провёл двумя руками по груди и животу Портоса, тихонько царапая кожу. Затем скользнул к низу живота друга, спустился ещё ниже, целуя, облизывая, заглатывая упругую головку члена. Великан подался вперёд, выгибаясь, комкая в сжатых кулаках простыню. Приятные ощущения мгновенно переросли в доводящее до судорог удовольствие. Арамис остановился почти на крайней точке, отстранился и облизнул губы. - Чудно, - сказал он, восстанавливая дыхание. - Но я тоже хочу свою порцию ласки. - Жадный, - шепнул Портос, усмехнувшись. - Ничуть. Кто даёт — тот должен и получать. - Идите сюда.       Арамис пошёл — как же иначе? Когда губы и язык доброго великана, умело ласкавшие в самых нежных и чувствительных местечках тела, почти довели аббата Д`Эрбле до безумия, он с охотой перевернулся на живот. - Сделайте уже это, я не могу больше терпеть. - Думаете, я могу терпеть?       Портос коленом раздвинул бёдра Рене, и, обильно увлажнив его анус слюной, нетерпеливо вошёл между ягодиц. Послышался вскрик, но он, не обратив внимания, два-три раза мощно двинулся внутри, и этого оказалось довольно.       Арамис застонал несколько разочарованно. Он чувствовал, как приятно-влажно сделалось в его заду от пролитого туда семени, но в то же время член аббата стоял колом, и облегчения этого состояния пока что не предвиделось. Довольный Портос лёг на Арамиса, по старой памяти, придерживаясь на локтях, чтобы не придавить его слишком сильно. - Ох, - выдохнул он. - Быстро я сегодня, сам не ожидал. Нам нужно чаще встречаться. - Согласен, - проговорил Арамис, подёргиваясь под ним. - Вы не могли бы приподняться?       Добрый великан не стал спорить, почувствовав, что его член, всё ещё находящийся внутри Рене, вновь стал твердеть. Приподнявшись, он дал другу встать на четвереньки и начать нанизываться на фаллос. - Вот вы как, - сказал Портос, придерживая его за талию и движениями своих бёдер устремляясь навстречу. - Славно!       Оба почти сразу вошли в резонанс и через некоторое время получили удовольствие, которого так жаждали, почти одновременно, не сдерживаясь в громких стонах и вскриках.       За окном начинался рассвет. Утренний ветер донёс с цветочных полей запах лаванды. В это время года для всепроникающего аромата Прованса поистине не существовало преград. Любовники не спали, нежась в объятьях друг друга. Для обоих на свете не было объятий желаннее. - Отлично мы завернули в этот цветочный уголок, - сказал Портос. - Я рад. - Я тоже рад, - промурлыкал Арамис, изящно потягиваясь в его руках. - Кстати, вы мне кое-что должны. - Что ещё я вам должен? Нарвать лаванды и выжать из неё духи? - Что вы! Духи не выжимают непосредственно из цветов! Доедем до Граса — там всё узнаете. - Я знаю, что не выжимают. Просто так было бы... красивее. - Вы стали романтиком. Жизнь на лоне природе, в чудесном Пьерфоне явно на пользу вашему сердцу. - Да и по сердцу она мне, по сердцу, - Портосу понравилось, что похвалили его любимый замок. - Знаю. - Так что я вам должен? - Один оргазм. - А если в подробностях? - Право, вы смущаете меня, - Арамис слегка покраснел.       В ответ на эту фразу дю Валлон засмеялся, придерживая свои усы, как будто бы они могли отпасть от смеха. - Вот так номер! Мы в какой-то гостинице для свиданий лежим на кровати голые после того, как сначала пососали друг у друга, а потом я славно и, заметьте, от чистого сердца, впихнул вам. После этого вас ещё что-то смущает, сударь мой? - О! - щёки аббата алели не хуже зари за окном. - Своими речами вновь пробуждаете вожделение. - В прежние годы вам не нравились такие разговорчики. - Теперь нравятся. Но дайте же мне отдохнуть, ненасытный человек! - со смехом потребовал Арамис. - Ладно, я пока что буду нем, как рыба. Выпьем вина? - Да.       Вино нашлось здесь же, в комнате, причём, отличное. Отпив из бокалов лёгкой и освежающей влаги, двое продолжили разговор. - Удивительно, гостиница на вид довольно скромна, но вино здесь подают отменное, - сказал Портос. - Хозяин сего места опытен в мирских слабостях и человеческих натурах, он увидел, что мы приличные господа, которым просто необходимо на время исчезнуть, он и подал нам хорошее вино. - Вы давно знаете хозяина? - Нет. Я читаю по лицам. - Бывали здесь прежде? - Нет, - с честными глазами соврал Арамис.       Он слишком любил Портоса, чтобы рассказывать ему всю правду, а посему поспешил переменить тему разговора. - Продолжим о вашем долге? - Да-да, вы начали говорить, но прервались. - Вы кончили дважды. Я же — всего один раз. Случай с мокрым полотенцем можно не считать. Вы мне должны, - многообещающе улыбнулся Рене. - Готов незамедлительно отдать долг, - усмехнулся дю Валлон и накрыл его губы своими.       Жажда взаимного обладания оказалась столь велика, что боевые товарищи провели в постели почти целый день. Они то говорили обо всём на свете, то попивали вино, то дремали, а то вновь принимались любить друг друга.       Только под вечер голод заставил одеться и выгнал бывших мушкетёров из комнаты. Ужин подали на заднюю веранду — подальше от случайных взглядов. Веранда выходила на лавандовое поле. Портос и Арамис подкреплялись, созерцая великолепное фиолетовое море цветов. - Боже мой, - мечтательно вздохнул аббат Д`Эрбле. - Какая красота! Пока вы ели вторую порцию, я раздобыл флакончик с ароматным маслом, взгляните! - Значит, будем вместе пахнуть лавандой, - сказал господин дю Валлон, рассматривая бутылочку. - Давайте завтра прогуляемся в поля? - Я согласен.       Следующую ночь любовники провели тоже весело, однако, уже не доводя друг друга до полного изнеможения. Впрочем, приятно и просто лежать, ощущая тепло близкого тела, дарить поцелуи и улыбки, вести беседы, спать в обнимку.       Наутро Портос и Арамис, погружённые в счастье, отправились в цветочные поля. Солнце уже поднялось высоко. Его лучи щедро и радостно освещали земной мир. Тёплые струи ветра колыхали лавандовые заросли, поднимая, словно на море, волны.       Прогуливаясь среди цветочных рядов, бывшие мушкетёры с упоением вдыхали свежий, изысканный и горьковатый аромат. Казалось, их души плыли по этому бесконечному морю, погружаясь, сливаясь с благодатью, питаясь одной общей любовью. Ступая по живому и трепетному царству, Портос и Арамис ощущали себя тем же единым целым, что и ночью в постели. Являя собой противоположности, они всегда удивительным образом составляли гармонию.       «Нашей сказке не суждено продлиться», - жестоко подумал Д`Эрбле. - «День-другой, и мы достигнем Граса, поживём там сколько-то, но потом вновь расстанемся. Встретимся ли вновь?».       Что же до Портоса, то он не думал о грустном. Он наслаждался моментом счастья, которое, как известно, из моментов же и соткано. Возможно, добрый великан поступал правильнее всего, но его любимый друг не мог отогнать от себя внезапно нахлынувшие тяжкие мысли.       «Всё могло быть совсем не так», - думал Арамис. - «Что, если бы мы не оставили роту королевских мушкетёров? Остались бы служить, а Д`Артаньян, которого повысили до лейтенанта мушкетёров, стал бы нам добрым начальником», - он тяжело вздохнул. - «Нет! Мушкетёрская рота для меня была лишь временным пристанищем. С детства я предназначен Церкви, я всегда понимал, что рано или поздно придётся исполнить свой долг. Портос же всегда мечтал достичь богатства. Он простодушен, но отнюдь не туп, он хорошо понимал, что лишь мушкетёрской службой не добудешь много золотых ливров, не заведёшь доходного поместья. При определённых способностях, при наличии покровителей, это, разумеется, возможно, но нескоро, а Портос нетерпелив. Мы должны были расстаться на время, а любовь... Любви, как видно, нет дела до наших амбиций». - Что-то случилось, дорогой Арамис? - спросил Портос. - Вы печальный. - Всё прекрасно. Я задумался. - Стало быть, о грустном? Не нужно! Я счастлив! А вы — неужели нет? - Я счастлив, - проговорил Арамис и внезапно бросился на шею гиганту.       Сильные его руки подхватили лёгкого аббата, приподняли и уложили на заранее примятые фиолетовые цветы. Сам Портос тоже лёг. Арамис прижался головой к его широкой груди, слушая, как бьётся сердце, а затем пылко поцеловал в губы. - Мой милый друг, я хочу сказать вам одну вещь, - проговорил Арамис. - Запомните её. - Говорите, я постараюсь запомнить.       Рене выдержал паузу. Он понимал, что слова предназначены не только для дю Валлона, но и для него самого. Оба должны помнить. - Наша любовь началась неожиданно, а закончится лишь тогда, когда все звёзды небосвода упадут в лавандовые поля, - сказал Арамис. - Звёзды падают раз в сто лет, а на небе их бессчётные тысячи, - заметил Портос. - Вот и считайте...       Июльский день в лавандовых полях Прованса, короткую остановку на пути в прекрасный город Грас и слова — плоды невесёлых жизненных раздумий и глубокого чувства, они, действительно, запомнили навсегда.