Мировая Имунная Реакция

      Вертолёт, развернувшись, окатил их волной разбитого винтами воздуха и завис у основания параболы.       — Алексеев, поднимайтесь на борт! — пробился сквозь шум ветра хрипящий мегафон, и тяжелые петли лестницы затрепетали перед ними.       Илья ухватился за трущую руки непослушную веревку, но поскользнулся, ткнувшись затылком в грудь Макса, ругнулся глухо сквозь зубы. Тот удержал его привычно за воротник, подтянул, взбираясь по трапу.       — Кто такой? — по-прежнему в громкоговоритель рявкнул солдат, сидевший рядом с Литвиновым — темноволосым сухолицым мужчиной в генеральском кителе. — Вам не давали разрешения!       — Он со мной, — с расстановкой проговорил Илья. Эйфория, охватывавшая его, уже отступила, оставив место сомнению. «Пусть попробуют не взять Макса! Я его на кубовской базе не оставлю...».       Прежде, чем кто-либо успел ответить, встрял Макс:       — Разрешения мне не давали, как же! — фыркнул он. — А Алексеева вашего кто таскать будет?!       Литвинов кашлянул.       — То есть, Илья, это, так сказать, ваш личный транспорт?       — Это мой друг, — холодно проговорил разведчик. — Он спас мне жизнь и, что важнее, помог обезвредить «Куб».       — А имя вашего друга я могу наконец узнать?       — Макс Скайтер, бывший солдат подразделения «Куб», — ответил Илья. — Ему необходимо убежище в нашей стране.       — А вы уверены, что Россия сейчас в силах обеспечивать кому-то убежище? — прищурился Литвинов, — Мы в нелёгком положении, и принять под свою опеку военного преступника просто не можем...       — Если на то пошло, то вы знаете, что без этого преступника мы уже не имели бы права выбирать. Вообще когда-либо. Нужно уметь быть благодарными, генерал, даже если мир вокруг понимает только подлость. К тому же я не верю, чтобы наша страна, выдержав столь многое, пала только из-за того, что мы не бросили того, кто помог нам.       И Макс, и Литвинов выслушали его с однозначным скептицизмом.       — Хорошо говорите, Илья, — заметил генерал. — Красиво. Только вот будь Вы так наивны, «Куб» по-прежнему слал бы волны на нашу территорию.       — Это Вы к чему? Для меня личной выгоды здесь нет... — удивился Илья.       Генерал остановил его жестом и ответил:       — Думаю, ваш Макс чего-нибудь да стоит. Иначе зачем бы Вам тащить сюда чужого солдата?       — Это ещё кто кого тащил, — буркнул себе под нос настороженно следивший за происходящим Макс.       — В общем, я не вижу смысла обеспечивать защиту преступнику, ввязываясь в лишние конфликты, — заключил Литвинов. — Но вот против приобретения ценного сотрудника совершенно не возражаю.       — Хотите, чтобы я работал на вас? — уточнил Макс, нахмурившись.       — Именно так, — кивнул генерал, сцепив пальцы в замок. — Можете не сомневаться: это избавит Вас от всех проблем с бывшим руководством.       — Быстро вы всё обстряпали, — со сдержанной злостью в голосе заговорил солдат. — Только я не собираюсь больше ни на кого работать, да и в помощи особо не нуждаюсь. Надоело быть расходным материалом. Так что я ухожу, как только вы изволите посадить птичку, генерал!       — Эй, подожди! — вмешался Илья, схватив его за рукав, словно тот мог прямо сейчас уйти, — Ты же обещал пойти со мной, разве нет?       — Я не думал, что это означает работать всю жизнь на ваше шпионское гнездо! — рявкнул Макс.       — Мы ведь не просим Вас заниматься шпионажем, — возразил Литвинов, — Поскольку видим, что Вы для этой работы не подготовлены.       — Я ещё и не подготовлен?! — взбесился солдат. — А на кой черт вам тогда сдался такой дилетант?!       — Да не о том мы, — устало возразил Илья, морщась от подкатившего головокружения. — Чем-то же ты собирался заниматься после своего ухода из армии США...       — Собирался. И собираюсь, только вас это не касается, — угрюмо сообщил Макс, — Потрудитесь меня высадить.       — Мы не имеем права никого высаживать на территории штатов, — усмехнулся генерал. — Только на палубе лайнера в независимой зоне Атлантики. А куда Вы пойдете потом, я даже не могу предположить: без документов Вас не впустят ни в Америку, ни в Россию, ни куда-либо ещё.       — Сволочь ты, — прошипел Макс, глядя на Илью горящими от ярости глазами. — Ты мне так сказал спасибо?! По-русски, да, благородный ты наш?!       — Успокойся же, не так все и плохо, — тихо посоветовал Илья. — Поверь мне, никто не стал бы устраивать все это ради бесправного пушечного мяса, которым ты так боишься оказаться снова. Только действительно ценных людей...       — Заткнись! — оборвал его Макс, толкнув в грудь так, что Илья спиной привалился к стеклу, и отвернулся. Слышалось тяжелое, хриплое дыхание Макса — похоже, он едва сдерживал ярость. Разведчик молчал. Хотя удар был несильным, у него потемнело в глазах — скорее от безнадежности и тусклого отвращения к себе.       Время тянулось бесконечно долго, тяжелая, липкая тишина, казалось, заполнила тесное пространство вертолета.       Наконец внизу мелькнула полоска красных огней, и пилот ответил на запрос береговой пограничной службы, чтобы пересечь границу.       «Одно государство едва не поработило другое, а теперь провалилось с треском, но все делают вид, что о войне не может быть и речи. Все ещё надеются, что её можно избежать...» — подумал Илья, прислушиваясь к заглушенному винтами голосу.       Где-то внизу упруго, тяжко смыкались с берегом волны, чмокали и глухо падали. На пуленепробиваемом стекле за его спиной переливались крупные, словно расплющенные, капли холодной дождевой воды. У границы шельфа, где сизо-черная морская гладь не пестрела белыми пятнами мелких судов, развернувшись поперек ветра, раскачивалась сигарообразная громада «Простора».       — Капитан Волков, это Пятнадцатый, приём. Просим разрешения на посадку, — проговорил в микрофон пилот.       — Посадку разрешаю, — отозвался голос капитана в его наушниках.       Вертолет, вильнув от сильного воздушного потока, описал петлю вокруг впившихся в нависающие тучи мачт и опустился на его палубу, шаркнул полозьями о желто-черную разметку.       — На выход! — приказал солдат Литвинова Максу. Тот даже не обернулся, его фигура казалась валуном в бледном свете, просачивавшемся в окно.       — Послушайте, генерал, — негромко сказал Илья по-русски, — Это плохая идея. Макс не станет на нас работать, и если он так решил, его не переубедить.       — Если даже ты так говоришь, — усмехнулся мужчина, — То либо дело и вправду безнадежно, либо ты считаешь его не только ценным приобретением для нас...       — Он мой друг, и это правда, — вздохнул Илья. — Поэтому я, по праву спасителя нашей страны, позволю себе личную просьбу: отпустите его.       — Во-первых, Илья, не стоит кичиться сделанным: именно неосмотрительность Вашей команды позволила США запустить работу «Куба». Но это вы и сами понимаете, просто попытались надавить на меня, не так ли?... — неторопливо ответил Литвинов. — Во-вторых, Вы не случайно не хотели его отпускать: он погибнет без нашей помощи. И почему сегодня мне приходится разъяснять Вам Ваши собственные мысли?       — Удерживать его не в наших интересах: он взбунтуется и перестреляет всех, кого успеет. Такие, как Макс, предпочтут умереть свободными...       — Может быть... — подумав, проговорил генерал. — А такие, как мы с Вами?..       — А такие, как мы — это такие как мы... — Илья сдвинул тяжелую дверь в сторону и замер, всматриваясь в колышущийся горизонт. — Так Вы выполните мою просьбу?       Не дождавшись ответа, он спрыгнул на палубу — и его ступни разъехались по настилу, заставив схватиться за край двери. В какую-то долю секунды ему показалось, что он просто проваливается в бесконечную пустоту, потом правую ногу согнула острая, затмевающая разум боль. Он медленно сполз по влажному металлу обшивки на палубу, понимая, что не в силах даже сесть, распластался по полосатой разметке. Из-под выпуклого, как брюхо амфибии, днища вертолета он видел трепещущий над палубой русский флаг, темный от тумана.       — Илья! Алексеев, что с Вами?! — донесся до него голос Литвинова. — Он ранен?!       — Да, черт вас всех возьми, ранен! — прорычал Макс, тяжело спрыгнув совсем рядом с ним. — У него прострелена нога, и он дважды пережил полуконтакт с СПО, если это вам о чем-то говорит! Так что живо врача сюда, ясно?!       Он поднял Илью за плечи, прислонив спиной к полозьям.       — Эй, ты как?! — крикнул в самое лицо, так что разведчику пришлось зажмуриться. — Нога? Илья слабо кивнул.       — Будь она неладна, забываю всё время... Перед глазами всё плывет — чуть не вырубился.       — «Чуть не», как же! — зло повторил солдат. — Да меня удивляет, как ты до сих пор держишься. А вы, — обернулся он к Литвинову, повысив голос, — Продемонстрировали свою заботу о сотрудниках, нечего сказать! Ваш человек держится из последних сил, а вы свои комбинации разыгрываете...       Подоспели двое парней, притащив носилки.       — Я сам дойду... — возразил Илья, пытаясь подняться.       — Не-а, поедешь, — возразил Макс, помогая ему взобраться на носилки. — Хватит с тебя.       Стоя у стены в тесном, освещённом ярко-желтыми лампами медблоке, Макс внимательно следил за осматривающим разведчика пожилым врачом.       — Откуда эти отметины? — спросил тот, указывая на расползшийся по груди Ильи белесый след, в очертаниях которого угадывалась пятипалая ладонь. — Меня они беспокоят больше, чем огнестрельное ранение.       — Ионизация тканей, — ответил солдат, и, сам не считая свой ответ исчерпывающим, коротко рассказал о принципе копирования СПО.       — Вам объясняли на учениях, что делать при таких повреждениях? — уточнил врач, потерев переносицу/ .       — Нет. Нас учили убивать, а не спасать, — мрачно ответил Макс. — Вы не знаете, что делать?       — Я разберусь, — заверил его врач. — Нарушено кровоснабжение, но, по-моему, сердце и легкие всё же не пострадали.       — Надеюсь, — заметил Макс. — А если по его организму разнеслась ионизированная кровь?       — Тогда все несколько хуже. Может быть, вы мне ещё понадобитесь, — медик вздохнул. — А пока что идите. И спасибо, вы мне помогли.       — Наверное, я не ради вас старался, док, — хмуро ответил Макс, но из медблока вышел. Уже закрыв дверь, он увидел стоящего в узком коридорчике Литвинова.       — Так что, Вы остаетесь? — спросил генерал, даже не пытаясь притворится, что не слышал их разговора.       — Да. Пока что. Но это не означает, что я буду на вас работать.       — Возьмите ключ от Вашей каюты, — предложил генерал.       Солдат, не оборачиваясь, прошёл к лестнице, ведущей на палубу, услышав, как дверь медблока скрипнула за его спиной.       Литвинов заглянул в палату. Илья, получивший порядочную дозу обезболивающего, сидел на кушетке относительно прямо, сосредоточенно разглядывая потолок. Его колено опутывал непривычно тугой чисто-белый бинт, похожий на гигантский кокон.       — Как Вы? — осведомился генерал скорее у доктора, чем у самого разведчика. Мужчина в белом халате сделал неопределенный жест рукой.       — А неплохо сработано, Илья. Теперь он сам решил остаться, а это, насколько я понял, меняет все.       — Ага, меняет... — Только вот он ещё не согласился работать на Вас, не так ли? — уточнил Илья.       — Согласится, — без раздумий откликнулся Литвинов, опускаясь на кушетку рядом. — Вы ещё никого не упускали. Вспомните Закариса.       — Закарис... и его дочь, да? — медленно повторил Илья.       Литвинов кивнул.       — Насколько я помню, Закариса устранили именно из-за этого.       — Да. Но ведь не раньше, чем он подписал нужный приказ. Вы всегда находили подход к тем, кто нам нужен...       — Повторяю, Закариса УБИЛИ. А я не хочу, чтобы Макса убили тоже, — с нажимом проговорил мужчина.       — Так Вы серьезно? — нахмурился генерал. — Раньше Вам сентиментальность не была присуща, и мне это нравилось. Я понимаю, что Вы потеряли память, но Ваше внезапное благородство меня настораживает.       — Я был в пустоте, в вакууме, и только Макс вытащил меня, — возразил Илья. — Если бы Вы действительно понимали, что это значит... Я даже сейчас Вас не помню, хотя, видимо, мы были знакомы...       — Но Вы ведь сами хотите, чтобы он остался? — Литвинов поднялся, отряхнул костюм. — И сделали для этого все возможное. И, повторюсь, неплохо сделали. Похоже, даже лишившись памяти, хватку Вы не потеряли.       — Похоже, мне ещё предстоит узнать о себе много нового, — разведчик грустно усмехнулся. — Интересно, если я умру в тот момент, когда это будет Вам полезно, вы тоже скажете «неплохо сработано»?       — Может быть, — серьезно кивнул генерал. — Могу даже наградить посмертным орденом. Но пока не торопитесь с такими действиями.       Литвинов вышел, и разведчик слышал сквозь плохо прикрытую дверь скрип его шагов по узкой лестнице.       Доктор неторопливо возился с образцами крови Ильи — похоже, выяснял, не был ли Макс прав в своих опасениях. Центрифуга тихо пощёлкивала при каждом обороте, и пробирки на столе чуть заметно подпрыгивали, отблескивая в жёлтом свете.       Он прикрыл глаза и задумался.       «Нет, Литвинов не надеется, что я вернусь в строй... Кому нужен разведчик, о котором знают все спецслужбы? — промелькнуло у него в голове. — Похоже, дела мои и вообще-то неважны, забрали меня только затем, чтобы я не рассказал лишнего. Ладно, Литвинову виднее. Даже если это было мое последнее задание, я его выполнил... — эти мрачные мысли, однако, оставили его спокойным. Он вытянулся на кушетке, слегка согнул руку, чтобы погладить воображаемого рыжего кота. — И, похоже, он имеет планы на Макса — как на мою замену. Действительно, парень неплохо себя показал, если убедят его работать на Россию, будет хорошо... Если бы только я ему сразу сказал...»       На этом мужчина провалился в глубокий сон.       Проснулся он, услышав голос Макса, что-то обсуждавшего с врачом, и инстинктивно прислушался, не открывая глаз.       — Я сказал Вам, не волнуйтесь, — нетерпеливо повторил доктор. — У него есть все шансы, и, в конце концов, получить онкозаболевание имеет не меньше шансов почти любой...       — А теперь по порядку и мне, — спросонок едва заставив работать голосовые связки, приказал Илья. Как и всегда, столь внезапное «возвращение» пациента не оставило доктору времени на раздумья.       — След у Вас на груди, Илья, собственно, не шрам, а что-то похожее по структуре на татуировку, только проникает она намного глубже, почти до внутренней выстилки грудной клетки, — объяснил он. — В тканях диффузно рассеяны частицы легко ионизирующегося полимера, и убрать их я не вижу никакой возможности. Пока что они неактивны, и Вам повезло, что все пропитанные ими клетки мертвы — вот если меченые начнут делиться или запустится радикальная цепочка распада, полагаю, будут поражены сердце и легкие.       — И каковы мои шансы? — уточнил Илья. — Как долго я проживу?       — Ничего гарантировать не могу. Но в крови меченых частиц нет, это хорошо — пятно сейчас стабильно, и, может быть, не начнет расти никогда, — доктор развел руками. — Единственное, сильно не советую Вам проходить рентгенографию и подобные процедуры.       Разведчик потер лоб рукой, выдохнул, пытаясь собраться с мыслями.       — Эй, ты выживешь! — Макс положил руку ему на плечо. — Док же сказал, что сейчас пятно неактивно, иначе ты уже умер бы. Воды хочешь?       — Умеешь ты успокоить, — усмехнулся Илья. — Да я и не особо волновался. Но нам поговорить надо.       — Пойду отчитаться генералу, он просил, — сообщил доктор, выходя в коридор. Илья даже не понял, сделал он это по собственным соображениям или из вежливости.       Илья сел, похлопал рядом с собой по простыне:       — Садись.       Макс остался стоять.       — Ладно, как хочешь, — вздохнул разведчик. — Ты понимаешь, что я — битая карта? Литвинов хочет, чтобы ты меня заменил.       — Тебя?! — поразился солдат. — Я же не шпион...       — Никто и не просит тебя прикидываться русским инженером Алексеевым, — усмехнулся Илья. — Я имею в виду, стратегически. Ты справился с СПО, обошел свою систему. Такие, как ты, нужны моей стране — даже если ты вовсе не будешь фанатиком вроде меня... В общем, ты ведь наверняка собирался податься в наемники, да? Вот и работай за деньги, но на мою страну.       — Ты с самого начала знал, что Литвинов приберет меня к рукам? — спокойно спросил Макс. — Поэтому и позвал?       — Наверное, да. Только я не помнил об этом, иначе бы сказал сразу, — вздохнул разведчик. — Прости, что так вышло.       — А мне вот не нравится, что ты ведешь себя так, словно готовишься к собственным похоронам, — солдат повысил голос. — Короче говоря, мои условия такие: пока ты жив, я остаюсь, будем напарниками. Но если нет тебя — нет и меня, не обессудь!       Прежде, чем Илья нашелся с ответом, скрипнула дверь.       — Литвинова чёрт принес! — прокомментировал Макс негромко.       — Поосторожнее, он английским получше моего владеет, — заметил разведчик, усмехнувшись.       — Вижу, вы договорились, — с порога заявил генерал, выглядевший вполне довольным. — Как Вы понимаете, Илья, Вы слишком засветились, чтобы работать в иностранной разведке, зато показали, что способны и к выполнению боевых заданий. Поэтому я позаботился о Вашем переводе в другой департамент внешней обороны.       Литвинов выдержал паузу, позволив им осознать услышанное. .       — Совсем внешней, если можно так выразиться — я имею в виду действующее подразделение «Лейкоцит», департамент ксеноконотроля.       — Контроля чего? — медленно осведомился Макс.       Разведчик, не в силах выдохнуть, смотрел в спокойное лицо генерала.       — Контроля внеземных вторжений.