Make a wish!

Часть первая Ставка Проэмперадора Севера. Крепкий деревянный дом, на крыше которого лежит гора перин и подушек и стоят двое дюжих солдат. Первый берет одну вещь за другой, вспарывает и подает товарищу – тот вытряхивает содержимое: пух и перья летят, кружатся, засыпая палисадник и пару окон с правого края. Подъехавший Эмиль некоторое время наблюдает за этим странным действом, потом спешивается и проходит в дом, в приемную брата. В приемной – бледные, взволнованные люди: Чарльз Давенпорт, Люсьен Сэц-Алан, Жиль Понси и другие. Все они перешептываются и нервно косятся на кабинет Лионеля Савиньяка, дверь в который закрыта. Эмиль (прищурившись) – В чем дело, господа? Господа долго молчат. Наконец, Давенпорт рискует нарушить молчание. Давенпорт (хмуро) – Наш маршал спятил. Эмиль (хмыкает) – Общаясь с вами? Что ж, давно пора. Подробности? Давенпорт багровеет, но прикусывает губу и молчит. Сэц-Алан делает шаг вперед. Сэц-Алан (запинаясь) – Он всё твердил, как дятел, Что жить не может без… без топора. Достал топор. Надел мундир парадный, И с этим топором наперевес Он на ночь глядя – будто так и надо – Пошел пешком…один…в соседний лес. Вчера вернулся, тоже ближе к ночи, И, извиняюсь, ёлку приволок. И выглядел при этом… ну… не очень. Остолбеневший Эмиль молча слушает доклад, но, наконец, не выдерживает. Эмиль (обалдев) – Какую ёлку? Сэц-Алан (встает на цыпочки и вытягивает руку вверх) – Во! Под потолок!.. Потребовал четыре птичьих тушки, Велел подать бумагу и перо… И с ёлкой… Эмиль (с оттенком легкого ужаса) – Что? Сэц-Алан (пожимает плечами) – Закрылся в комнатушке. Эмиль (недоверчиво) – Один? Сэц-Алан – Один. С касерой и ведром. Эмиль (изумленно) – С ведром касеры?! Он рехнулся, что ли? Сэц-Алан (разводит руками) – Ну, он сказал, что путь к мечте тернист. Давенпорт (вполголоса, злорадно) – Я знал, что он латентный алкоголик И очень даже явный сатанист! Сэц-Алан (дотошно перечисляет все начальственные безумства) – Еще он приказал стрелять из пушек. Сегодня в полночь. Эмиль (бурчит себе под нос) – Братец, видно, в хлам… (вспомнив об увиденном на улице) А пух зачем? На крыше. Из подушек. На лице несчастного Сэц- Алана отражается вся гамма испытываемых чувств. Сэц-Алан (косится на дверь в кабинет, вымученно) – У нас – зима… Эмиль сплевывает и решительно направляется к кабинету. Эмиль (через плечо, в сердцах) – У вас, корнет, бедлам! Часть вторая Кабинет Лионеля Савиньяка. В комнате царит полумрак, за окнами летают пресловутые пух и перья, создавая неубедительную иллюзию снегопада. В углу примостилась большая пушистая ель, на полу у стола стоит ведро – судя по всему, касера именно в нем. Стол завален бумагами, с краю – большая миска с чем-то съедобным. Лионель сидит за столом и что-то читает, низко опустив голову. Входит Эмиль. Лионель (не отрываясь от чтения) – Зачем пришел? Эмиль проходит по комнате и плюхается в стоящее по другую сторону стола кресло. Эмиль (с деланной беспечностью) – Да так… Проведать братца. Ты… Лионель поднимает голову, и Эмиль вздрагивает, осекшись: лицо брата местами покрыто чем-то странным – белые, желтые, зеленые пятна выглядят жутковато. Эмиль (с испугом) – Это что?! Лионель проводит пальцами по щеке и сует в рот кусочек странной «маски». Лионель (невозмутимо) – Вареное яйцо. (берет в руки оборванный по краям старый лист бумаги и водит пальцем по строчкам) Тут сказано: «к полуночи нажраться И пару раз упасть в салат лицом». Лионель, сдвинув брови, вчитывается в текст, Эмиль недоверчиво косится на миску с салатом и принюхивается, пытаясь таким образом определить степень опьянения близнеца. К его вящему изумлению, тот, кажется, трезв. Эмиль (осторожно) – Зачем? Лионель (деловым тоном) – Не знаю. Смысл остался тайной. Хронисты ничего не говорят. Но, полагаю, это неслучайно: Чем больше дури, тем мощней обряд. Эмиль (растерянно) – Какой обряд? Лионель – Гальтарский. Очень древний. Эмиль закатывает глаза и вздрагивает вторично: чуть в стороне от маршальского стола под потолком висят четыре мертвые курицы. Лионель следит за направлением взгляда Эмиля. Лионель (сверяясь с бумагой) – «Кура-нты» - жертва. Тушки…эээ….курят. Эмиль – Уверен? Лионель (разводит руками) – Ну, не так чтоб… но в деревне Придется обойтись без словаря. (вздыхает) Хотя без словаря, конечно, трудно. У древних речь уж больно тяжела. (читает и переводит) «Три литра водки – принимать нагрудно». Эмиль (растерянно) – А что такое «водка»? Лионель ведет пальцем по странице и, прищурившись, с трудом разбирает мелкий текст в самом низу листа. Лионель (читает) – «Сорт бухла». Некоторое время братья смотрят друг на друга. Эмиль (неуверенно) – Ты думаешь, касера?.. Лионель (пожимает плечами) – Всё возможно. Попробуем – узнаем. Ну, смелей! Он встает из-за стола, поправляет мундир, подает Эмилю ведро. Эмиль, поколебавшись, с размаху выплескивает на близнеца сразу полведра. Лионель (закашлявшись) – Не в рот – на грудь! Придурок… Осторожно! Эмиль (выливает оставшиеся полведра) – Ты это… Лионель (ворчливо) – Что? Эмиль – Смотри не заболей. Лионель отфыркивается, отмахивается и прямо в мокром, немилосердно пахнущем касерой мундире садится за стол, возвращаясь к изучению древнего документа. Лионель (морщась) – У древних уйма варварских традиций. «Прочесть стишок»… Он пристально смотрит на Эмиля, но тот только мотает головой и отодвигается вместе с креслом. Эмиль – Нет, даже не проси! Лионель (со вздохом) – Я тоже думал: мне не пригодится – И тоже не учил… Так, где Понси? Эмиль выходит из кабинета и возвращается вместе с Жилем. Жиль Понси бледнеет на глазах, при виде Лионеля его начинает бить крупная дрожь. Лионель (резко) – Вам плохо? Вы больны? Понси (испуганно) – Да! Нет! Немного… Я это… сердце… в смысле, голова… Лионель (кривится) – Давайте без истерик, ради бога. Понси (переставая соображать, со страхом смотрит на лицо маршала) – У в-вас яйцо… Лионель (мрачно) – Я в курсе. Даже два. Он ставит стул посреди комнаты и делает приглашающий жест. Лионель – Вперед, корнет. Понси закатывает глаза и видит свисающую из-под потолка веревку и примотанные к потолочной балке «кура-нты». Понси (в ужасе, начинает заикаться) – М-мой м-маршал… Нет… Не надо! Я в-вам клянусь, я б-больше никогда!.. Лионель сначала нетерпеливо случает вопли подчиненного, потом делает Эмилю знак, и братья силой водружают орущего Жиля на стул. Понси – Вы права не имеете!.. Пощады!! Спасите!!!. Убивают!!! Господа!!!. Лионель (шипит) – Кончай орать. Я визгом сыт по горло. Читай. Понси (на грани обморока) – М-молитву? Лионель (не выдержав, рявкает) – Да! За упокой! Эмиль (елейным тоном) – Барботту. Понси (ошалев) – Для чего? Эмиль (кусая губы от смеха, кивает на Лионеля) – Ему приперло Проникнуться божественной строкой. Понси (оживляясь) – Ну, если так… то я готов. (откашливается) «Баллада»… Следующие пару минут корнет вдохновенно вещает, Эмиль борется со смехом, Лионель – с желанием убить декламатора. Эмиль (утирая слезы, качает головой) – Полнейший бред. И что он в нем нашел? Лионель выглядывает из кабинета, манит кого-то из тех, кто ждет в приемной. На пороге появляется Давенпорт. Лионель (кивая на Понси) – Через куплет – ударите прикладом И вынесете тело. Давенпорт (нервно сглатывает, но спорить не осмеливается) – Хорошо. Он перехватывает мушкет поудобнее, подходит к верещащему Понси и уверенно обрывает поток поэтических откровений. Затем подхватывает бесчувственного корнета под мышки и тащит к двери. Лионель (негромко) – И кстати, Давенпорт. Мне нужен ящик. Давенпорт (обалдев) – Вам – нужен – ящик? Лионель (закатывая глаза) – Боже, ну не мне. Давенпорт переводит взгляд на тело Понси и качает головой. Давенпорт (бледнея) – Я понял. Деревянный? Настоящий? Лионель (кивает) – Покрасить в синий цвет. Прибить к стене. Шокированный Давенпорт с телом Понси исчезает за дверью. Лионель снова берет в руки манускрипт. Эмиль поворачивается к брату. Эмиль (иронично) – Что дальше в списке пыток: плаха, дыба, Костёр, колесование, расстрел? Лионель придвигает к себе чистый лист бумаги и берет перо. Лионель – Письмо… Эмиль – Какой кошмар! Нет, был бы выбор, Я б лучше расстрелялся и сгорел. Кому хоть пишешь? Лионель (не отрываясь от письма) – «Дедушке Морозу». Эмиль (заглядывает в листок) – Что, на гальтарском? Ну, ты голова! Опять стихи? Лионель (с кислой улыбкой) – Нет, боги любят прозу, А проза нашей жизни такова… Некоторое время в комнате тихо. Поскрипывает перо, потрескивают поленья в камине. Лионель пишет. Ворочается задремавший в кресле Эмиль – наконец, он просыпается. А за окнами между тем успевает сгуститься непривычная, настоящая, пронизанная холодом зимняя тьма. Эмиль (потягиваясь) – Ты что-то расписался. Может, будет? Лионель откладывает перо в сторону, разминает пальцы, сгребает в кучу ворох исписанных листов. Лионель – Пожалуй, да. Эмиль (зевая) – Озвучь мне лейтмотив. Лионель (грустно, с нотой сарказма) – Всё как всегда: просить богов о чуде Ты можешь, только руки опустив. Когда страна в зеленой тонет скверне, И черная настала полоса, И белый свет не мил – тогда, наверно, Ты вправе уповать на чудеса. Когда ты загнан в угол и измучен, Ты молишься, страдая и скорбя, О том, чтоб кто-то, кто сильней и круче, Решил твои проблемы за тебя, Поскольку в силу слабости природной Ты не сумел держаться молодцом, И вот теперь готов на что угодно: Хоть в ноги пасть, а хоть – в салат лицом… Снаружи доносится звук пушечного выстрела. Один, второй, третий… Лионель хватает письмо, засовывает его с объемистый, зашитый в кожу пакет, торопливо скрепляет угол. Потом подхватывает пакет – даже скорее мешок – и кривится: видимо, груз тяжелый. Лионель – Быстрее! Эмиль бросается на помощь и подхватывает мешок с другой стороны. Вместе они тащат ношу к окну. Эмиль (удивленно) – Что в пакете? Лионель (сквозь зубы) – Пара таллов… Эмиль (встряхивает мешок) – Тут тысяча. И даже не одна! Лионель (хмыкает) – Подумаешь! Казна бедней не стала, Зато мольба хоть так подкреплена. Он одной рукой распахивает рамы, мешок летит за окно, Лионель прыгает в заоконную тьму, следом за ним прыгает ничего не понимающий Эмиль – и задыхается: от изумления, от холодного ветра, от колючего настоящего снега. Грохочет пушка, хохочет обезумевшая метель, рвет ворот рубашки. Лионель что-то кричит, но Эмиль не слышит. Кое-как они дотаскивают ношу до угла дома, где к стене приколочен деревянный, покрашенный исполнительным Давенпортом в лазорево-синий цвет… гроб. Лионель качает головой, с трудом открывает крышку и закидывает пакет внутрь. Крышка возвращается на место, а окончательно закоченевшие братья – в кабинет. С последним пушечным выстрелом Лионель захлопывает створки и Эмиль, сморгнув, упускает момент, когда безумную ледяную стужу за окном сменяет безмятежное позднее лето, в точности соответствующее календарю. Лионель, поеживаясь, греется у камина. Потом снимает с правой ноги чулок и приколачивает его над камином. Еще не пришедший в себя, но уже ничему не удивляющийся Эмиль, садится в одно из кресел перед очагом и по примеру брата стаскивает с себя обувь. Эмиль – Мне тоже снять? Лионель (качает головой) –Ты можешь быть одетым. Эмиль (иронично) – Я раньше не был с психами знаком. Ты можешь объяснить, зачем всё это? Лионель (сосредоточенно смотрит в огонь) – Он к нам придет. Камином… Эмиль (фыркает) – За чулком? Лионель (рассеянно) – Чулок – он для подарка. По идее, Дед принесет мне то, что я просил, За будущее всей страны радея. Эмиль (закатывает глаза) – Создатель Всемогущий, дай мне сил! Лионель (пожимает плечами) – Ты не обязан… Эмиль (проникновенно) – Я хочу быть рядом. Я думаю, нас всех спасет одно. Лионель с интересом смотрит на брата. Эмиль (насмешливо) – Когда он принесет бутылку с ядом, Я должен это видеть. Лионель (поджимает губы) – Не смешно. Часть третья Месяц с лишним спустя. Ставка Лионеля Савиньяка. Вечер. Кабинет. Близнецы. Вино. Лионель – против обыкновения – гораздо пьянее Эмиля. А Эмиль – против обыкновения – гораздо серьезнее Лионеля. Лионель (с трудом связывает слова в предложения, расстроенно) – Ответа нет… Четыре… ик!.. недели… Не может же случиться, чтоб они… Послушай, Миль, мы что-то проглядели. Им, верно, не понравилось про пни… Или молитвы наши так убоги… (с тоской смотрит на близнеца) А может, мы им вовсе не нужны? Эмиль (со вздохом) – Смирись, что человеческие боги Совсем как люди. Лионель (удивленно) – То есть? Эмиль (терпеливо) – Есть лгуны. Есть трусы. Есть предатели. Есть воры. Убийцы есть – и их, поверь, полно. Ты скажешь: чушь, пустые разговоры, А я, дружок, скажу тебе одно – Твой Дед Мороз других ничем не лучше. Смирись. Я знаю, истина горчит… Лионель (ударяет кулаком по столу) – Не смей так говорить! Эмиль (глубоко вздыхает) – Тяжелый случай. Лионель (надрывно) – Я – верю!! Эмиль (устало) – Ладно-ладно, не кричи. (понижает голос, задумчиво) Мне как-то раз сказал один приятель… Крамола, да… Но мы ведь тут вдвоем… (пристально смотрит в близнеца, шепотом) Не боги создают нас. Лионель (кроит гримасу) – Миль, ты спятил? Эмиль (убежденно) – Не боги – нас, а мы – их создаем. Они подобны нам. Пока мы живы, Мы силой нашей мысли их творим. Они как мы – спесивы, злобны, лживы. Твой бог такой, какой ты изнутри. Ты слаб – он слаб. Ты мстителен – он тоже. Твой страх не только твой, но и его. Ты ненавидишь – то же чувство гложет Стократ сильнее бога твоего. Дурак порой скулит в тоске-печали: «Ах, бога нет! Ах, мир накрыла тьма!» Не боги, брат, а люди подкачали: Бог есть, но слеплен нами из дерьма. (берет зеркало и швыряет его Лионелю) Вот бог тебе – общайся с ним вживую. Он даст ответ – задай ему вопрос! Лионель (чуть ли не со слезами на глазах, упрямо) – Но… Дед Мороз, я верю, существует!.. Ведь он не просто бог, а… Дед Мороз!! Эмиль (сварливо) – Твой старый хрыч – он та еще паскуда. Гальтарская неведомая хня… Внезапно свечи гаснут, и жуткий грохот прерывает гневный монолог Эмиля. Когда свечи вновь вспыхивают, взорам братьев предстает огромная измазанная в саже коробка, лежащая на ковре у камина. Выкрашенная в синий цвет, она вся обмотана странного вида лентой. Пара досок отошли, из широкой щели выглядывает пук соломы. Лионель осматривает сюрприз и издает ликующий вопль. Лионель – Я знал!! Я верил!!! Эмиль (недоверчиво) – Ёшкин кот… Откуда? Лионель (с восторгом) – От Дед Мороза! Видишь? Для меня!!! Он выуживает из коробки сложенный вчетверо листок и начинает бегло читать по-гальтарски. Сначала бодро, потом всё медленнее, и по мере прочтения лицо его приобретает странное выражение. Лионель (читает) – «Привет тебе, товарищ по несчастью! Не скрою, получив твоё письмо, Сперва мы ржали всей ракетной частью, А после загрустили. Ведь дерьмо Повсюду одинаково, и жопа Так глубока, что не хватает зла. Понятно, ты затрахался. Ещё бы! Сочувствуем. А раз уж ты бабла Заслал авансом – щедро и в охотку – Вот средства от проблем. От всех вообще. От личных неурядиц – ящик водки. От остальных – полдюжины БЧ. Пусть знают все: мы в Энске держим слово. Итак, запоминайте, мужики…» Лионель замолкает и дальше читает молча. Нетерпеливый Эмиль, уже выудивший из посылки странную бутылку с прозрачной жидкостью, пытается заглянуть брату через плечо. Эмиль – Ну?! Лионель (растерянно) – Водку – пьют… Братья переглядываются, и Лионель продолжает. Лионель (читает) – «Что до боеголовок: Снимаешь крышку – там есть проводки…» Лионель снова замолкает. Эмиль (деловито) - Ну, что там с проводками-то? Лионель (рассеянно) – Потише. Эмиль (ноет) – Ну, что там с проводками? Лионель (жестко) – Потерпи. (дочитывает страницу и поднимает на брата задумчивый взгляд) Их надо разослать врагам. Ты слышишь? Эмиль (увлеченно откупоривает бутылку «водки») – И что? Лионель (ровным тоном) – Врагам настанет «полный пи»… Эмиль отвлекается от бутылки. Эмиль (с сомнением) – Они не врут? Лионель (пожимает плечами) – Боюсь, ни слова фальши. У них там тоже … Эмиль (догадливо) – «Жопа»? Лионель – «Тяжкий гнёт»… (водит пальцем по строкам, потом долго и задумчиво смотрит на посылку) Тут главное – успеть «свалить подальше», А то оно «неслабо херанёт». Эмиль выхватывает письмо и пытается прочесть, но его познания в области древнегальтарского не в пример скромнее – он понимает едва ли пару строк. Эмиль (удивленно) – Ну, надо же – при «ядерном ударе» И пули бесполезны, и «кунг-фу»… Лионель (хохотнув) – Я знал, что Дед Мороз – отличный парень! А ты – Фома неверующий… Эмиль (раздраженно) – Тьфу!.. А что ж он не прислал всё это сразу? Лионель (отмахивается) - Да ну тебя, Эмиль! Я не могу! Он вовремя отправил – «первым классом». (изучает письмо) В задержке виноват какой-то «фгуп». Эмиль (с подозрением) – А это что за пакость? Лионель – Ну, примерно… Мороз предупреждает, что оно Едва ли не похлеще нашей скверны. Эмиль (категорично) – Понятно. Значит, редкое говно. Лионель (с улыбкой) – Не связывайся, Милле. Эмиль (отмахивается) – Да не буду. Пакуем вещи? Лионель (кивает) – Именно. Эмиль выглядывает в окно и, увидев рядом с домом нескольких фульгатов, громко свистит и машет им рукой. Эмиль – Бойцы!.. Фульгаты направляются к дому, Эмиль выходит из комнаты, отдает приказы, ставка наполняется звуками быстрых шагом и гулом голосов. После ухода брата Лионель меняется: улыбка сползает с лица, взгляд тяжелеет, спина горбится. Он берет в руки лежащее на столе зеркало. Лионель (глядя в зеркало, с горечью) – Вот так всю жизнь: надеешься на чудо, А получаешь… просто геноцид.