Ты знаешь, как сделать мне хорошо...

- Ты знаешь, как сделать мне хорошо... Джим сидел на диване, раздвинув ноги, а между ними устроился Себастьян, которого злодей-консультант поглаживал по голове, словно верного пса. Хороший мальчик. Ты же сделаешь так, как я прикажу, ведь так? И Моран сделает. Не потому что он так любит подчиняться, потому что он просто любит. Любит его, самого невозможного на этом свете человека, непревзойденного гения преступного мира, Джима Мориарти. Он никогда не говорил этого боссу, но тот и так все читает в глазах своего самого преданного подчиненного. Возможно, он тоже любит? Все может быть… Да, полковник знал, как сделать так, чтобы человек недюжинной выдержки извивался в его руках, прося большего. Никто не мог похвастаться такими знаниями о Джеймсе, как он. Ох, он знал, знал, где, как и что надо поласкать, чтобы сорвать с губ консультанта сладостный вздох. Или даже стон, который был, можно сказать, подарком прекрасно справляющемуся со своими обязанностями Морану. Такое случалось довольно редко, даже на пике оргазма мистер Секс не позволял себе показать свои слабости, пусть даже перед тем, кто эти слабости видит каждый день. Да, каждый день снайперу приходилось ублажать своего «хозяина», который, правда, после хорошей разрядки становился не таким нервным и невыносимым. И Себ считал это достойной платой за спокойный вечер. Вот и сейчас он безропотно стоял на коленях перед своим обожаемым начальством и, прикрыв глаза, наслаждался легкими прикосновениями к своим светлым волосам. Несильный шлепок по щеке привел его в чувство, напоминая, зачем он все-таки здесь находится. Серо-зеленые глаза уставились в темно-карие, испрашивая разрешения начать. В глазах мелькнул огонек, сподвигнувший Морана приспустить домашние штаны Джима вместе с бельем и дать свободу его уже давно заждавшемуся члену, головка которого блестела выступившей на ней смазкой. Аккуратно взяв в руку прекрасный образчик мужского достоинства, Себастьян провел влажным горячим языком вдоль всего члена, не менее горячего, и слизнул прозрачные капельки предэякулята с головки, подразнив языком маленькую дырочку, тем самым, получая новую порцию смазки. Сжавшиеся на затылке пальцы недвусмысленным образом намекнули, что с прелюдией пора уже и покончить и приступить непосредственно к делу. Повинуясь безмолвному приказу, Моран плотно обхватил головку губами и продолжил ласкать ее языком, теребя им уздечку. Дав языку немного отдохнуть, мужчина втянул щеки и, чуть двигая головой, принялся посасывать самую чувствительную часть члена, словно это был леденец на палочке. Решив добавить приятных ощущений, снайпер подхватил пальцами мошонку и слегка оттянул ее, перед этим чуть сжав. Тихий вздох был более чем поощрительным, но дважды такое он проделывать не отважился, поэтому полковник просто невесомо перекатывал яички в руке, иногда дразня их пальцами. Почувствовав какую-то невыносимую потребность ухватить глоток воздуха ртом, верный пес злодея-консультанта выпустил член с неприлично хлюпающим звуком и сделал глубокий вдох. Выдохнул он уже медленнее, тщательно дозируя порции воздуха, выпускаемые из легких, чтобы подуть на влажную от слюны и смазки головку и, таким образом, вырвать первый стон из груди Мориарти. Подняв глаза на босса, Себастьян насладился прекрасным видом, открывающимся его взору. Раскрасневшийся от попыток сдержать себя, с прокушенной губой, которую он до сих пор теребил, Джим вцепился своими тоненькими пальчиками в обивку дивана и призывно двинул бедрами вперед, прося уделить ему должное внимание. - Попроси, - хриплым от недостатка слюны голосом произнес Моран, сам удивляясь своему нахальству по отношению к боссу. - Басти… Пожалуйста… - еле выдавил из себя консультант, посылая к черту всю гордость, которую он пытался сохранить все это время. Когда тебя так просят, трудно отказать. И полковник не смог. Расслабив горло, он, не медля, принял в себя член целиком и уткнулся носом в темные кудряшки в паху. Стоит ли говорить, что даже там Джим приятно пах? Видимо, перед приходом киллера домой он потрудился принять душ и даже намазаться подаренным ему молочком для тела, запах которого Себастьян безошибочно узнал, ведь он сам его покупал. Еще какое-то время подержав член во рту, чтобы в полной мере насладиться ощущениями того, как горячая головка упирается прямо в глотку и трется о ее стенки при малейшем движении, Моран плотно сомкнул губы и двинул головой вверх, облизывая твердую плоть, будто еще нерастаявшее мороженое. Впрочем, мороженое растает скоро, судя по подрагивающему от наслаждения животу и пульсирующему во рту члену. Кажется, у босса был сегодня крайне напряженный день, если он так быстро оказался у поворота к оргазму. Полковнику же только лучше, а то иногда он мог чуть ли полчаса сидеть с членом во рту, к концу уже лениво двигая головой, и ждать, пока Мориарти соизволит излиться ему в глотку. Такие вечера были настоящей пыткой, после которой губы снайпера были настолько истерзанными, что было больно к ним прикасаться. А сейчас… Сейчас Моран был полон сил и даже не думал останавливаться, лишь с большим усердием увеличил напор, вновь заглатывая член консультанта целиком, при этом слегка сжимая в руке мошонку. Очередной стон разнесся по комнате, бальзамом проливаясь на душу снайпера. Что там Джим говорил? Лучшая музыка – это симфонии великих композиторов? Слышал бы он себя со стороны, он бы так не считал. Усмехнувшись про себя, полковник аккуратно, почти нежно провел зубами по выступающим венкам на члене Мориарти, заставляя того вскинуть бедра от накативших ощущений. Если он начал толкаться вперед, значит, жди неминуемой развязки. Подхватив босса под бедра, Себастьян загнал его член себе в глотку, плотно вжимаясь носом в пах и лишая себя возможности вдохнуть. Этого действия консультанту хватило, чтобы содрогнуться всем телом и с головой погрузиться в крышесносный оргазм, вынуждающий протяжно застонать, вцепившись до побелевших костяшек в обивку дивана. Почувствовав, как в горло бьет поток горячей спермы, снайпер приложил все усилия, чтобы сдержать рвотный рефлекс, и терпеливо подождал, когда Джим перестанет в него извергаться. Проглотив теплый комок вязкой жидкости, Моран напоследок дочиста вылизал головку, собирая языком остатки семени, и устроил свой острый подбородок на колене босса, наблюдая за дрожащим в послеоргазменном наслаждении Мориарти. Облизываясь, словно довольный охотой тигр, Себастьян причмокнул губами, с каким-то мазохистским удовольствием ощущая у себя на языке вкус своего Джима. Терпкий, с нотками мускуса и такой же горький, как шоколад с семидесятипроцентным содержанием какао, что разлит в глазах босса, который сейчас так благодарно смотрит на своего любимого хищника, расположившегося у его ног. - Спасибо, - одними губами шепчет изнеможенный консультирующий гений, который совсем не похож сейчас на грозу криминального мира. Темные волосы растрепались, на щеках поселился румянец, глаза прикрыты, лоб покрылся испариной, а грудь вздымалась и опускалась в такт тяжелому дыханию. А он сегодня еще поработать хотел… - Не за что. Я всего лишь выполнял свои обязанности, - усмехнувшись, Моран поднялся с колен и, натянув на Джима его домашние штаны, подхватил на руки, чтобы отнести в спальню. Сказать, что тот был против такого бесцеремонного обращения, значит, ничего не сказать. Консультант вырывался, дергался и приказывал «немедленно положить туда, откуда взял», но снайпер был непреклонен, хоть и знал, что ему достанется завтра за такое самоуправство, поэтому просто посильнее прижал к своей широкой груди брыкающегося гения и, несмотря на излюбленную угрозу выжечь сердце, доставил-таки его в спальню. Осторожно сгрузив на кровать драгоценную ношу, киллер скинул с себя ненужную одежду и, оставшись в одних боксерах, забрался на постель позади босса. - Себастьян, то, что я тебя попросил, еще ничего не значит. Это не дает тебе права так со мной обращаться, - голосом оскорбленной невинности сообщил Мориарти, который все-таки не собирался сбегать из собственной комнаты и с какой-то обреченностью укладывался спать, но подальше от потерявшего всякое подобие страха полковника. - Я знаю, - проговорил довольный собой Моран, притягивая к себе уползающего от него консультанта и прижимаясь грудью к его спине. Все же сегодня ему удалось пошатнуть неприступную монолитную стену, которую выстроил босс вокруг себя, и первый кирпичик уже выпал. Джим стонал, просил, благодарил и почти безропотно дал уложить себя спать. Мысленно поздравив себя с маленькой победой, снайпер уткнулся носом в темную макушку и предвкушающе улыбнулся, ожидая следующего дня, когда ему удастся вынуть еще один кирпичик из стены бастиона, торжественно называющего себя Джим Мориарти.