Стеклянная рыба в живом аквариуме

Длинные холодные недели. Я хочу написать про тебя и про меня целую поэму, но не нахожу нужных слов. Блуждаю в собственных иллюзиях. Я не могу тебя придумать. И лист передо мной – это моя вселенная. А может отражение меня. Пустота. Я бы изрисовал любимым именем все стены и потолок. Не хватает смелости и тепла. Приходят холода, и я сижу один, в пустой комнате с белым потолком. Я жду, когда откроется дверь и в комнате раздастся голос твой. Ты заговоришь так, будто твой язык из шафрана. Но жаль. Как жаль, что в мою комнату проникает лишь зимнее солнце. Пронзая лучами стекло, оно врезается в меня и разъедает сердце. Каждое утро я рассыпаюсь на миллиарды осколков. Ты существуешь? Возможно. Да или нет. Четкого ответа никогда не будет. Я не могу надеяться на лучшее, я не уверен даже в ближайшей минуте. А вдруг все вокруг меня – бесконечная пустота? Ненавижу много думать, но в такой холод только это и остается делать. Сидя посреди пустой комнаты на стуле, я прижимаю колени к груди. Я обращаюсь в абсолютный нуль. «Привет. Пока. Здравствуй, как дела? Ужасно, правда. У меня умерла золотая рыбка, ее звали Домино, я любил ее. А ты как? Меня вчера чуть не сбила машина. Ясно» Никого не интересует кто ты, но каждый из них пытается залезть тебе в душу. Домино. Я не золотая рыбка. Я часть твоих мыслей. Ты нашел меня на просторах галактики и смог удержать. Иногда мне казалось, что мы обречены на одиночество, но ты до сих пор вызываешь доверие. Оно вырабатывается в автономном режиме. Ты главный элемент в моей системе и все зависит от тебя. Раньше я был доверчив и глуп, я любил каждого и желал всеобщего внимания. Со временем, я остыл. Перегорел. И готов оставить наш мир, ради высоких целей. Но я обращаюсь в нуль. Золотая рыбка умерла. Его звали Домино. «Я любил ее…» Я так надеялся, что не наступит того времени, когда в твоих глазах будет лишь пустота. «Я любил ее…» А я любил тебя. А ты умеешь дышать? Так чтобы щекотало в легких? Чтобы было до жути больно, по ночам, под одеялом? Чтобы душили слезы, и музыка текла по ранам? Мои пальцы врезаются в левую половину жесткой груди. Без труда можно нащупать ребра. И с каждым вдохом пальцы давят сильнее. -Скажи, откуда эти следы? – ведешь ладонью по шрамам, по пяти точкам, где, когда то врезались мои пальцы. - Я хотел вырвать сердце, но, увы… - Домино, прости. А однажды, я сидел на скамейке в парке, и мои губы трескались не от поцелуев твоих, а от сигарет при -30. Я тогда думал, что настал тот момент, когда пора прощаться, но через день или два, я увидел тебя. Я снова шел на ту скамейку. Тебя было еле заметно из-за снегопада. Я сел рядом. - Это моя скамейка, я первый сюда пришел, - заявил ты. - Меня зовут Домино, - я закрыл глаза и подставил лицо снегу. - Но… Я хочу побыть один. - А я хочу побыть с тобой. Кто ты? – я улыбался, с закрытыми глазами. - Человек, пока что. - А какие есть планы? Ты промолчал. Я грустно вздохнул, встал со скамейки и пошел прочь. Снег был похож на кукурузные хлопья. Мороз щипал щеки. А я шел и улыбался. Через минуту, я услышал хруст за спиной и резко развернулся. Ты врезался в меня, и мы упали. - Как ты мог оставить свою скамейку в одиночестве? – смеясь, спросил я. - Если бы я не пошел за тобой, завтра меня бы уже не было. - Все настолько серьезно? - Я знал, что встречу тебя. Я это знал, потому что умерла моя золотая рыбка, ее звали Домино, я любил ее. А ему никогда не бывает грустно и холодно. Никогда не бывает одиноко. Всегда весело. Но, в то же время, не находится места в сердце. Я любил Домино. А я любил тебя. Падали хрупкие хлопья снега и, касаясь земли, размокали в крови золотой рыбки. Никто не знал, что его звали Домино, никто не знал, что его любили. Каждое утро он рассыпался на миллиарды осколков. Стеклянная рыба в живом аквариуме.