The first kiss

Я являюсь тем самым человеком, которому комфортно абсолютно со всеми. Меня нередко зовут самым общительным из группы, так как никто не может устоять при виде этих детских невинных щечек, а я как-то даже и не против. Я привык к этому, мечтая о славе и прекрасно понимая, что известной личности не избежать внимания и прикосновений чужих людей. Зона комфорта заканчивалась только рядом с одним человеком, который, по сути, не должен был вызывать абсолютно никаких эмоций. А он не то, что вызывал эмоции, он вызывал ураган. Я сидел в гордом одиночестве за кулисами перед очередным шоу. Ну, как в одиночестве, с моей любимой шестиструнной подругой. Я любил уединяться здесь перед ответственным выступлением и настраивать себя, свой дух и свою гитару. Я никогда не чувствовал, что сделал неправильный выбор. Сцена была моим собственным Раем, с которым я, сидя здесь, договаривался об очередном удачном выступлении. И эта методика еще ни разу меня не подводила. Я совсем не услышал, как он подошел. И не мудрено: никто никогда не нарушал моё внутреннее уединение, я просто-напросто не ожидал этого. Пальцы ласкали гитару, когда я услышал где-то в районе своей шеи тихое: «А для меня сыграешь что-нибудь?» Какая-то нелепая судорога прошлась по всему телу, изо рта вылетел писк кастрированного бурундука, а гитара с треском выпала из рук. И да, струна лопнула. Даже две. Ровно на одну секунду я заострил на Зейне пристальный взгляд, пытаясь понять, смеется ли он над моей неуклюжестью или нет. Я всегда так делал, потому что всякий раз боялся разочаровать его. Именно его. Но Зейн лишь виновато поглядывал то на меня, то на беспомощный инструмент на деревянном полу. Я немедля поднял мою красавицу и тихо прошептал: -Прости, Бекки… Я думал, что это было тихо, однако озадаченный голос Малика заставил меня не хило встрепенуться: -Бекки? -Да, - я сглотнул. –Её звали Бекки. Снова ищу в его взгляде непонимание, а нахожу лишь тёплую ухмылку, раскромсавшую мои внутренности. -Получается, я виноват в смерти Бекки? На этот раз улыбнулся я. Руки непослушно бренькали по оставшимся струнами. -Ты такой милый, - произнес хриплый и до удивления взрослый голос парня, который был не на много старше меня. Я вообще отличался абсолютно всем: телосложением больше смахивал на сопливую девчонку, а голосом на маленького ребенка. Только вот рядом с ним я не чувствовал себя ущербно, я чувствовал себя защищённым. -Не милый, а неуклюжий, - сквозь умалишенную улыбку заметил я. Его смуглая ладонь легла на моё хрупкое колено и, поглаживая, поднялась чуть выше, к бедру. Я поднял на него свои испуганные «океаны», как их любили называть парни, и тяжело сглотнул. -Не бойся, я не причиню боли, - сказал он искренне, не унимая своих пальцев. Когда он придвинулся ближе, я упёрся дрожащими руками в его грудь. Его взгляд метнулся к моим протестующим конечностям и обратно: -Я же сказал, что не обижу. -Дело не в тебе, правда… Почему тело так пылает? Почему тошнота подступает все ближе? -Найл, ты ни разу не целовался? Я резко вскочил с места, направляясь в сторону гримерных, но развязанные шнурки не позволили мне дойти до конца. Я с грохотом рухнул на пол, подстать своей гитаре, и на секунду подумал о том, что Зейн Малик больше никогда в жизни не заговорит с таким неудачником, как я. Однако Зейн, напротив, оказался рядом за мгновение ока. Его нежные руки обхватили мою тонкую (по сравнению с другими ребятами моего возраста) талию и крепко прижали к себе. Я делал всё, чтобы не встречаться с ним взглядом. Горячее дыхание опаляло кожу, а в частности моё самое чувствительное место – шею. -Стоять можешь? – осторожно спросили такие манящие губы. Ответил «да», хотя, на самом деле, нет. Хорошо, что Малик и не думал отпускать. -Солнышко, прошу тебя, подними глаза, - он назвал меня солнышком. -Позволь мне украсть твой первый поцелуй. Я не успел поднять слезящихся глаз, как его мягкие губы накрыли мои. Поначалу я боялся двигаться, боялся закрыть глаза, боялся, что это сон. Я боялся, что все это сейчас исчезнет. Я не дышал. Зейн оторвался ровно через секунду: -Я буду очень благодарен, если ты мне немного поможешь. Мои и без того розовые щёчки запылали пуще прежнего. Я снова отвел взгляд в никуда, пробубнив что-то вроде: «Да, прости, я просто…» Мурашки забегали по всему телу, когда его губы вновь коснулись моих. Ладони по инерции прильнули к его затылку, пальцы зарылись в чёрные, как смола, волосы. Я чувствовал, что если эти властные горячие руки перестанут сжимать мою талию, я просто упаду на колени и растекусь лужей кипящей лавы. Требовательный язык Зейна протолкнулся сквозь мои сомкнутые губы, и от неожиданности я с силой сжал его своими зубами. Брюнет вскрикнул, отскочив на шаг. Я остался на месте с выпученными от страха глазами и прикрыл вспотевшей ладошкой свои распухшие губы. -Черт, Зейн, пожалуйста, прости, я не хотел, клянусь, черт, я идиот, - я вылил весь свой запас извинений, с горечью смотря на сморщенного парня. –Мне лучше уйти, - опустив голову, добавил я. Я не видел, какие эмоции играли на лице первого человека, который решился меня поцеловать. Это не так важно, потому что я более, чем уверен, что он больше никогда ко мне не прикоснётся. А на устах, как назло, удивительный привкус его губ. Умница, Найл Хоран, ты снова всё испортил. Запястье осторожно сжали, не давая уйти. -Зейн, тебе не обязательно делать вид, что… Я был прижат к нему так же быстро, как моё сердце упало вниз, к самым пяткам. Он коснулся губами моего лба, позже поцеловал в районе виска, затем уделил внимание пухлым щекам, а далее последовали слабые, осторожные поцелуи в губы. Множество рваных поцелуев свело меня с ума. -Так приятно, - осторожно выдохнул я, подставляя свою бледную шею. Зейн удовлетворенно хмыкнул, пальцами лаская мою изогнутую спину, опускаясь к ягодицам и не сильно сжимая их. Я ощущал возбуждение каждой клеточкой своего тела, чувство вины испарялось. -Ты не злишься на меня? – осторожно спросил я в гримерной, после выступления. -Нет, - мягко ответил Зейн, усаживая на свои колени. –Только ради всего Святого, перестань бояться меня. Я смущённо улыбнулся, после чего моментально раскис. Кареглазый окинул меня вопросительным взглядом, беспокойно сжав мои детские пальцы. -Это был мой первый поцелуй, и я, кажется, опозорился. Зейн нежно засмеялся, из-за чего я раскраснелся, как рак. -Я научу тебя, моя радость. Я всему тебя научу. -Ты же…, - я замешкался. –Ты же теперь мой парень, да? Боже, какого хрена я задаю такие глупые вопросы? Моё лицо краснее самого спелого и сочного помидора. В гримёрную ввалилась оставшаяся часть группы, бурно обсуждающая и хихикающая над чем-то. Я хотел было встать с колен Зейна, но он не позволил даже сдвинуться с места. Три пары удивлённых глаз уставились на нас, а пакистанец еще сильнее сжал мою руку. Гарри присвистнул, посыпалась гора вопросов, а я просто зарылся носом в шею своего (теперь уже точно) парня и улыбался, как настоящий даун, скрывая привычное для меня смущение. На следующий день Зейн подарил мне новую гитару, которую мы назвали Авророй. И да, я с удовольствием принялся познавать искусство настоящего поцелуя вместе с моим любимым учителем.