Малиновки.

В старом деревянном доме тихо. Едко пахнет сыростью и пылью. По стенам бегут длинные трещинки. Не удивительно, что дом даже не стали продавать. Просто оставили его без присмотра, бросили. Как старую, когда-то очень любимую игрушку. Люди посчитали его бесполезным, немодным, скучным. Предпочли ему дорогую квартиру в центре города. Человечество постепенно забывает, что такое красота. Массивные серые бетонные здания в городах, где и дерево редко встретишь, считают красивее старого уютного домика, вокруг которого буйно растет полынь, а небо усыпано миллионами ярких звезд. А еще людей, живших тут когда-то, сильно смущали птицы. Они пели свои прекрасные песни, старались радовать жителей своим звонким голосом. Но этого не ценили. И их бросили, забыли, точно как и этот самый дом. - Малиновки? - Малиновки. А еще общество может не признавать и бросать людей, смеяться над ними, тем самым доводя до крайности и сводя с ума. Такие люди часто ищут то, за что или за кого зацепиться и держаться. И они умнее всех остальных, пусть и живут в своем, непонятном и наполненном воспоминаниями мире. - А почему тебя не любят дома? Парнишка с изумрудными волосами, бережно держащий в ладонях маленькую птицу, вопросительно посмотрел на собеседника. - Не любят? Скорее просто не понимают! Он как-то счастливо улыбается, будто свято верит в сказанные только что слова. - Извини… Конечно любят! - Совсем еще юный с виду парень с пшеничными волосами виновато взглянул на единственного друга. – Так почему? - Ну… им просто не нравлюсь я такой. - Ты же классный. Щеки парнишки становятся пунцовыми, но он все-таки смущенно улыбается. - Так думаешь только ты. А на самом деле я очень и очень неинтересный. Мне так все говорят. - Расскажи. Блондин придвигается ближе, держа на пальце нахохлившуюся птицу с оранжевой грудкой. Зеленоволосый тяжело вздыхает. - Я никогда не могу поддержать разговор. Часто просто не понимаю, о чем говорят люди. Когда пытаюсь рассказать что-то интересное, меня тут же перебивают или просто не слушают. Они говорят я странный. Он пугающе заглянул блондину в глаза. - Говорят, что я похож на пугало, что я мелкий и жалкий. Но это не так, правда! - Конечно не так. Они просто не понимают. Только не нервничай… Мальчик кивает, тяжело выдохнув. Видно, что каждое слово дается с трудом. - А тебя? Почему тебя… не понимают дома? Юноша с пшеничными волосами мечтательно прикрыл глаза. - Меня тоже считают очень странным. Странным за то, что я ношу браслеты во все запястье, слушаю странную музыку, хожу ночью по парапету. За то, что все мое тело в веснушках. - Прямо везде?.. - Прямо везде. За то, что я пускаю мыльные пузыри на крыше. И за то, что люблю гулять. - Но это же так красиво. Все то, что ты делаешь. Это странно, но очень красиво. - Быть может… Блондин рассматривает свою ладонь, которая всюду расцарапана птичьими коготками. Сами же малиновки уселись вокруг подростков. Они их слушают. Внимательнее любых заумных психологов. - Знаешь, я бы так хотел стать биологом. Ездить по всему свету, ночевать в палатке и изучать птиц. Самых-самых разных. От неуклюжих пингвинов до проворных стрижей. Зеленоволосый мальчик прислонился к шершавой стене, беря блондина за руку и рассматривая многочисленные украшения из ниток. - И тебя бы я взял с собой… Как ты их делаешь? - Браслеты? Как-то само собой получается. Но все это не просто переплетенные между собой нитки. Желания. - Желания? - Да. Когда завязываешь ее на руке, то надо что-нибудь пожелать. Браслет потеряется или порвется – исполнится. - Научишь плести? – глаза мальчика загорелись от нетерпения. - Конечно научу. Так же, как учили меня они. - Они? - Они. Они приходили ко мне домой в детстве, дарили мне всякие безделушки: пуговицы, шарики, ключи. Блондин залез рукой под ворот свитера, доставая наружу необычное “ожерелье”. Ключи, бусы и перья вместе смотрятся очень необычно и красиво. - И браслеты они научили меня плести. - А они… это кто? - Не знаю, какие-то духи. Духи непонятых и грустных людей. Они мне часто жаловались, как их обижали. - Жалко их… На некоторое время повисла тишина. Ее прервала тихая мелодия мобильного телефона. - У нас с тобой одинаковые мелодии, чей? - А разве это важно?.. - И в правду. Юноша слегка зажмурился, начав подпевать Готье. Птицы еле слышно закурлыкали. - Твой голос как колыбельная из стареньких добрых фильмов. - Нечеткий и хриплый? - Если только совсем немножно… Раскат грома. Очень громкий и сильный. “Тебе холодно?” “Не очень. Ты чувствуешь, как приятно пахнет?!” Блондин кивает. Им так приятно понимать друг друга без слов. Они смотрят в небольшое закопченое окошко, через которое на чердак проникает чудесный запах озона. А каждая птица в это время немного испугано жмется к своему собрату. - Знаешь, за что меня возненавидели однажды мои родные и друзья? За то, что я покрасил волосы и сделал себе татуировку. Они сказали, что это безумно глупо, что это ребячество. - Можешь показать тату? - На спине, посмотри. Татуировка на правой лопатке. Безумная татуировка. Безумно красивая. Какая-то слегка женственная. Летящая ввысь птица с оранжевой грудью. Как будто живая, и сейчас соскочит со спины и вылетит в приоткрытое окно. - Малиновка… Мальчик с зелеными волосами прижимается грудью к раскаленной спине. Похоже, что у блондина температура. Наверняка простудился, пока спал где-нибудь на крыше. Но его, похоже, это не волнует. Он сам резко, словно ошпаренный, прижимается в ответ к парнишке. Так резко, что ключи на его шее громко зазвенели. - Я хочу жить здесь. Очень хочу. - Так давай будем… Они ложатся на теплый и мягкий матрас, смотря в потолок. Наверное, идеальная атмосфера для того, что бы излить душу. Все то, что накопилось в себе. Все то пыльное и черствое, от чего становится больно дышать, когда ложишься спать. - Всегда хотел, что бы меня любили таким, какой я есть. Что бы я не делал, о чем бы я не думал. Чтобы понимали и хоть немного уважали. Ведь должен быть хоть кто-то, кто даже злиться на меня не способен, кто будет всегда внимательно слушать ту дребедень, что я говорю. Тот, кто сможет защищать меня. И я смогу защищать его. Что бы он ни в чем меня не ограничивал. И что бы ему нравились эти птицы… - Бел… Мальчик взволновано замирает. 183 удара в минуту. Он посчитал. Так громко стучит, что слышат птицы. Его бережно прижимают к груди, зарываясь пальцами в мягкие волосы. - Глупый, успокойся… Ты ведь уже любишь меня таким, какой я есть. Невероятно нежная улыбка. А ведь мальчик помнит этого блондина еще совсем несносным, грубым, жестоким. Который огрызался на каждого, словно измученный жизнью и озлобленный на весь свет дворовый пес, которого когда-то предал хозяин. Но он очень сильный и храбрый, он понял, что нельзя вечно быть злым и загнанным в угол. - Хочешь, мы завтра найдем друзей? Они будут настоящими, которые не выдадут нас никому, всегда помогут. - Хочу. А хочешь, мы завтра пойдем в магазин и купим много-много ниток? И будем плети браслеты. - Очень хочу. Тихо. Громкий взрыв. - Слышишь?! - Это твои псевдогаллюцинации. Я тоже слышу. Но слышу свою семью, они говорят, что любят меня… - шепчет парень с изумрудными волосами. Псевдогаллюцинация - не существующих реально предметов и явлений. Галлюцинация - бессмысленная болтовня, бредни, несбыточные мечты. Юноши смеются. - Два шизофриника… Но мне это чертовски нравится. - У меня перед глазами какие-то звезды. Прямо на потолке… - Я вижу… Фотопсия - появление в поле зрения беспредметных образов: движущихся точек, пятен, фигур, чаще светящихся, блестящих. - Такое чувство, что мы больны. - А мы и больны. Немного. Ты немного болен социальной стигматизацией. Основа чего – публика. - А ты? - Моя сова - это онейроидный синдром. Я на стадии галлюцинаторно-параноидных расстройств. - И что может спасать таких придурков? - Вероятно, сам Бог. Да, точно. Куда не посмотри, он всюду. Он всегда нам с тобой помогает. - Эйн Соф. - Да. Эйн Соф - обозначение Бога, отражающее его мистичность и непознаваемость вне связи с миром. Птицы под крышей слегка встрепенулись. - Скоро. - Знаю. Я тут подумал, лягушонок, надо купить краску. Много краски. Мы покрасим весь дом. Какой ты любишь цвет? - Зеленый. - Мог бы и не спрашивать. Я люблю синий. - Получится желтый. Желтый, как солнышко. Земля, море и солнышко. - Ты всю свою жизнь будешь таким чувственным мальчиком. С большим и добрым сердцем. Парень слегка прикусывает мальчика за ушком. - А ты всю жизнь будешь таким же искренним и чуть пошлым. Та самая волшебная музыка. Когда ты слышишь, как начинает шелестеть трава и листья, как понемногу нагреваются дороги. Слышишь, как дышит вся природа, как улыбается солнце. Именно слышишь. Они быстро вскакивают, подбегая к недовольно пищащим к птицам. - Кстати. Он теперь твой. Лично твой. Блондин осторожно протягивает зеленоволосому совсем еще небольшую птицу, на оранжевой грудке у которой видно милое черное пятнышко. - Можно, его будут звать Робином? - Можно. Выпускай. Мальчик быстро распахнул дверь, ведущую на крышу. Чердак тут же опустел, оставляя парней наедине с друг с другом. - Он ведь не улетит от меня на север?.. Hе улетай, не улетай на север, Там только снег, мороз, олени, клевер, Льдины, льдины, льдины, скалы и пингвины, Айсберги, акулы, белые медведи. Hе улетай на север, тебя там снегом встретит Вечная мерзлота. - Все-таки безумно. Безумно красиво. Хрипло шепчет парнишка блондину, наблюдая за парящими в небе небольшими птицами, и слушая прекрасное звонкое щебетание. Парень с пшеничными волосами покрепче прижимает к себе своего чудесного юношу и блаженно улыбается, прикрывая глаза. На его лице появляются все новые и новые веснушки.

чтобы было немного понятнее: http://s003.radikal.ru/i202/1206/9a/a5248784bb4e.jpg http://img-fotki.yandex.ru/get/5804/c-jenia.11/0_4aff2_1e38e1d6_XL