Наказанные

Я в который уже раз сижу и жду тебя. Моя жизнь состоит из ожидания, Северус. Ты всегда задерживаешься. Ты исчезаешь, когда я еще сплю, а появляешься, когда я близка к провалу в сон. Глаза слипаются, но я все равно жду. Как вышло, что я влюбилась? Как вышло, что «сальноволосый ублюдок» запал в мое сердце? Я и сама до сих пор не могу понять. Наверное, мое влюбийтсво тянулось долго и медленно. Настолько, что я сама не заметила, как это произошло. А осознание окончательного и бесповоротного пришло в той Визжащей хижине. Я никогда не думала, что сердце может просто взять и замереть. Перестать биться. Когда я увидела, как Нагайна укусила тебя первый раз, я убедилась в такой возможности. Рону и Гарри стоило усилий, чтобы удержать меня в стороне. А после, когда Нагайна и Волан-де-Морт ушли, мы бросились к тебе. Ты отдал Гарри свои воспоминания, и они с Роном переместились. Я задержалась. Я не смогла тебя оставить. По счастливому стечению обстоятельств в моей бездонной сумочке нашелся пузырек с антидотом. Твоя кровь мешалась с моими слезами и противоядием. Я упорно стирала соленые капли с щек. Закусив губу, чтобы не заскулить, я обработала смертоносные раны. Но мне не хватало на остальные. Я переместила тебя в больницу св.Мунго. А потом вернулась в Хогвартс, чтобы помочь остальным. Мне оставалось только молиться, что с тобой все будет хорошо. Мальчикам я так ничего и не сказала, что спасла злобного профессора. Я им ничего не говорила о своих чувствах. Это было бы глупо. Они бы не поняли. Рон был влюблен в меня, а Гарри ненавидел тебя. Когда битва закончилась, Гарри окунулся в твои воспоминания. Его неосторожной ошибкой было то, что он рассказал мне о том,что видел. Его незнание о моих чувствах сыграло со мной злую шутку. Я впервые пожалела, что спасла тебя, Северус. Ты выжил. Не своими силами. Ты не хотел жить. Я знаю, что не хотел. Смерть не пугала тебя, она была твоим избавлением. Твоим наказанием была любовь. За какие грехи? Мне до сих пор не ясно. Тебя за уши вытянули с того света. Ты жив, упорством врачей ли, моими молитвами ли. А может и тем и другим. Для меня было главное, что ты выжил. Когда ты узнал, что тебя спасла я, ты возненавидел меня еще больше. А я на зло приходила к тебе в больницу и сидела под дверью палаты. Ты знал об этом. Ты знал и о том, что я чувствую. Я знаю, что ты не можешь себе простить моих чувств. Ты жалеешь о моих чувствах, не понимая того, что это мое спасение. Ты стал моей жизнью. По ночам я осмеливалась входить к тебе и сидеть около кровати, вслушиваясь в твое дыхание, изучать твое лицо и запоминать. Я отметила про себя, что черная метка на твоей руке тускнела. Ее стало почти не видно. Своеобразное освобождение от власти Волан-де-Морта. Теперь ты был свободен, а я закована. Я исчезала оттуда до рассвета. Я знала, что ты мне не простишь эту слабость. Но все равно приходила. Я не знаю, как все закрутилось. Но тот день я помню и ненавижу. Я пропала окончательно. Ты спал на больничной койке.И в эту лучшую ненавистную ночь я осмелела. Не знаю, что толкнуло меня. Мысли о тебе становились все навязчивее, и я не удержалась. Затаив дыхание, я наблюдала за дрожащими ресницами. Твои губы дрогнули, исказившись в подобии улыбки, и тут же расслабились. Я впервые видела, как ты улыбнулся. Позже я догадалась, что тебе снилось. А тогда я была настолько глупа и поражена, что приблизилась к твоему лицу. Мне хватило наглости коснуться твоих губ своими. Я хотела тут же отпрянуть, но твои губы дрогнули, отвечая мне. Я не смогла отстраниться. Я впервые целовала тебя. Мое сердце разрывалось где-то в глотке. Я почувствовала твой взгляд и отстранилась. Ты смотрел на меня своими пустыми глазами. -Вон.- прошептал ты. Я сорвалась с места и выбежала за дверь. Забежав за поворот, я скатилась по стенке. Слезы катились по щекам. Я их быстро стерла. Ты бы не одобрил этого. Я не понимала твоей реакции. Ты же отвечал мне! Много позже я поняла, КОМУ ты отвечал. Но тогда…. Я сидела, прижав колени к груди, и смотрела потерянным взглядом в одну точку. Чья-то рука сжала мое плечо. Я подняла глаза. Сверху вниз на меня смотрел ты. Твои черные глаза прожигали меня. -Прекрати.- без каких-либо эмоций сказал ты и потянул меня наверх за руку. -Уходи и не возвращайся. Я не хочу тебя видеть.- спокойным голосом объяснял ты- ты мне не нужна. Я тебе тем паче. Я не знаю, что двигало тобой, но это лишнее. Будь добра, исчезни. Ты и так мне порядком подпортила смерть. Уходи. Ты закончил говорить и зашагал прочь, опираясь на стену. Ты не оборачивался. Даже в таком состоянии твоя походка была уверенной. Я вновь поразилась твоей силой. Я больше не плакала. Ты ненавидел мою слабость. Но я возвращалась снова и снова, сколько бы ты не гнал меня. Постепенно ты свыкся с мыслью, что я рядом. Мы не говорили о любви. Никогда. Я просто была рядом. Мы не говорили о произошедшем ночью. Теперь я молилась, чтобы тебя держали в св.Мунго как можно дольше. Каждый раз возвращаясь туда я боялась, что ты исчезнешь. Уйдешь, не прощаясь. Я бы ничего не смогла сделать. Так и случилось. Я вновь возвращалась к тебе в палату после того, как ты в очередной раз прогнал меня. Я вошла и не увидела тебя. Ноги подкосились. Из горла едва не вырвался крик. Но голос пропал. Я не помню, как добралась домой. Помню себя, лежащую на кровати и кусающую подушку, чтобы не кричать в голос. Я, как побитая собака, скулила три ночи. А потом стала учиться жить без тебя. Я ведь жила как-то «до». Значит смогу и «после». Просто нужно себя заставить. И я заставляла. Успешно, скажу я вам, заставляла. Я не пыталась искать тебя. Это было бы бесполезно. Ты дурил голову всему магическому миру, куда мне тягаться? Я понемногу свыкалась с мыслью, что больше не встречу тебя. Никогда. Вскоре я научилась засыпать без слез. А позже и вовсе разучилась плакать. Я сама себе удивлялась, как превратилась в такую… Размазню. Я выглядела как каша. Это, знаете ли, не бланмаже. Что во мне сломалось? Наверное, я сама. Глупая девчонка влюбилась в сильного мужчину. При том безответно. Все по законам жанра. Ты, сам не заметив, стал частью меня за те пять месяцев, проведенных в больнице. Я не знаю, почему вела себя так. До сих пор не могу понять этого. После я уже не плакала. Мне просто надоело. Надоела своя собственная слабость. И я поклялась себе, что этого больше не будет. Ты сам нашел меня. Я вздрогнула в кресле, когда услышала скрип открывающейся двери и шорох в прихожей. Книга выпала из рук, когда я увидела тебя пред собой. Ты смотрел мне в глаза, а я тонула в пустоте, затаив дыхание. Под гипнотическим взглядом я поднялась с кресла. Ты не изменился за время отсутствия. Я слишком хорошо помню твое лицо, чтобы не заметить. Мы молчали. Ты долго прожигал своим взглядом. Я позволяла тебе читать меня. Ты проникал во все воспоминания. Для тебя не было преград. Я не пыталась защищаться. Пусть. Когда тебе стало известно все, ты, наконец, покинул мою голову. Ты уверенно сократил расстояние между нами. Я чувствовала твое дыхание на своих губах. И не смогла удержаться. Моя рука взметнулась вверх и нежно опустилась на твою щеку. Лишь почувствовав пальцами теплую кожу, я облегченно выдохнула. Ты убрал руку от своего лица, а потом впился в мои губы поцелуем. Я поддалась, хоть и почувствовала легкий привкус алкоголя. «Это неправильно!»- твердил разум, за что и был засунут подальше. Лучше так, чем никак. Я безумно соскучилась по тебе. Я плавилась от твоих прикосновений. Это была наша первая ночь. Я отдавала тебе всю себя. Это самое яркое воспоминание в моей жизни и еще одна ошибка. Я ловила твои глухие стоны и рыки, я шарила руками по твоей спине, прижимая еще ближе. Я билась в огне в твоих руках. А потом я засыпала в твоих объятиях. Ты поцеловал меня в плечо вместо «спокойной ночи». Утром я проснулась в пустой постели. Напоминанием о себе ты оставил засосы на моем теле. Тогда я знала, что ты вернешься. И я не ошиблась. Ты возвращался и брал мое тело. А я начинала тебя ждать, каждый раз как ты исчезал. Когда ты ушел впервые, я стала жить ожиданием. Мы почти не разговаривали, когда ты приходил. Нам было не до этого. Ты забывался со мной, но не любил. Никогда не любил и не полюбишь. Я поняла это нескоро. Но даже когда поняла, ничего не смогла изменить. Ты всегда закрываешь глаза, когда мы занимаемся… Любовью? Ха! Да у меня язык не повернется так назвать… Нет, ты не причиняешь мне боль или еще что-то. Ты все делаешь так, что я получаю неземное удовольствие. Ты разный: нежный, грубый, остервеневший, чуткий… Всегда разный. Ты любишь мое тело, но не меня. Тебя влечет другая душа. К сожалению, не моя. Я привыкла. Я принимаю это. Нашим встречам не нужны были причины. Ты никогда не был принцем и не включал мне сказочки в уши. Я поняла, чью душу ты любишь, когда берешь мое тело. Я поняла, кого ты целовал тогда, в больнице. Я поняла это в одну из наших ночей. Я осыпала твое тело поцелуями. Хотела, чтобы тебе было хорошо. Так хорошо, как ни с кем другим. Твои руки, проходящие вдоль позвоночника, приводят меня в экстаз. Меня накрывает легкая волна эйфории, когда ты тянешься к моим губам. Наши тела сплетаются в диком танце. Ты зажмуриваешься, сам не подозревая о том, что позволяешь лучше запомнить твой образ до следующей встречи. Мы на грани. Я теряюсь во времени и пространстве. Я полностью отдаю тебе тело и душу. Это мое сумасшествие. Это мое рабство. Я добровольно отдалась в него. Я благодарна тебе за эти моменты нашего единения. Моменты, когда сплетаются только тела. Я благодарна тебе за то, что ты позволяешь засыпать в твоих объятиях. Позволяешь прижиматься к тебе еще ближе, вдыхая твой запах. На грани сна я слышу, как ты выдыхаешь «Лили» и крепче стискиваешь объятия. Вот и все. Моя выдуманная сказочка заканчивается. Я не открываю глаза, чтобы не выпустить слезы. Я всегда знала, что твое сердце занято другим человеком. Ты однолюб и не сможешь полюбить никого другого. Я знала, на что я шла. Я не вправе винить тебя. Я согласилась на эти условия. Но когда тебя тыкают мордой в это… Хочется подохнуть. Я дура! Я лишила тебя счастья, когда спасла тебя от смерти. За это я наказана любовью. Я крепче сжимаю глаза и пытаюсь забыться. У меня получается. Я засыпаю с тупой болью где-то под ребрами. А просыпаюсь вновь в пустой кровати. И, не смотря ни на что, снова начинаю тебя ждать. Ты приходишь через месяц. Ты застываешь, когда видишь меня. Что, дорогой, нравится? Я старалась. Я смотрю на тебя с усмешкой, ты на меня – с ужасом. Боишься призраков из прошлого? Да брось! Не думаю. Ты просто удивлен и не более. Давай же! Подходи и бери за чем пришел, Снейп. Я жду! Он подходит ко мне и гладит по рыжим волосам, заглядывая в ярко-зеленые линзы. Я распахиваю мантию. Ты скидываешь ее с моих плеч. Я стою перед тобой полностью обнаженная. Ты стискиваешь меня в своих объятиях. Тебе плевать, что скрывается под линзами. Я лишь изо всех сил пытаюсь не впасть в истерику. Кажется, мне удается. Ты накрываешь мои губы своими… и все повторяется. Я не знаю зачем, но ты сделал мне предложение. Зачем, Северус? Ты обрекаешь нас окончательно. Я не смогу тебе отказать. Ты, видимо убедившись в моей любви, решил привязать меня к себе. Чтобы не дай бог не сбежала. Это глупо. Глупо думать, что сбегу. Я изменила себе. Изменила себя для тебя. Рыжий цвет въелся в волосы, а мое утро начинается с линз. Я теряла себя ради тебя. Ради твоей любви не ко мне. Я сообразила, почему твой выбор пал на меня. Я напоминала тебе ЕЕ. А когда я еще и пошла на эти метаморфозы... Кроме внешности, нас объединял один порок. Непростительный для тебя порок. Мы обе были "грязнокровками". Ничтожное сходство, так много значащее для тебя, Северус. О наших отношениях так никто и не знал. Я ничего не рассказывала. Я была более чем уверена, что все думают, что ты мертв. На нашем бракосочетании не было никого. Я не обижалась. Я знала, что ты женишься совсем не на мне. Но все равно радовалась, что пойду под венец с тобой. Северус, ты себе не представляешь, как я тебя люблю. Речи священника я не слышала. Я скорее почувствовала, чем услышала, твое «Да». А потом я с замиранием сердца пролепетала свое согласие. Ты исчез после обмена кольцами, даже не поцеловав меня. Первую брачную ночь я провела одна. В ожидании. Семейная жизнь с тобой… Я еще помню, как мечтала, сидя у твоей больничной койки, о крепкой семье, где царит любовь и взаимопонимание. Я была уверена, что ты стал бы великолепным отцом для наших детей. Я уже говорила, что глупая? Так вот. я беспролазная дурра, раз могла хотя бы подумать об этом. Я радовалась тому, что ты чаще приходил ко мне. Ты переехал ко мне. Я предложила и ты согласился. Линзы въелись в глаза. Мы пересекались лишь в спальне. Мы редко разговаривали. А когда разговаривали… господи! Да это и разговорами назвать нельзя. Это были скандалы и крики. Мои истерики и твои обвинения. -За что, Северус?! За что ты так меня ненавидишь? Я уже потеряла себя! Посмотри, во что ты меня превратил!- истошно кричала я.- отпусти меня, прошу! Отпусти! Я не могу больше, я устала! Я падала на колени перед тобой и цеплялась за твою руку, продолжая что-то бессвязно истерически шептать. И шепот всегда просил об одном «Отпусти!» Ты стряхивал меня со своей руки. И отвечал. Жестоко отвечал. -Ты допустила ошибку, когда спасла меня. Я отнюдь не хотел, чтобы меня возвращали к этой чертовой жизни. Ты не дала мне умереть! Ты виновата сама! Тебя никто не просил. Твоя гребаная гриффендоровская сентиментальность тебя сгубила. Вспомни, я гнал тебя. А ты возвращалась. Ты сама надумала себе сказочку. Я тебе никогда ничего не обещал и в любви не клялся. Ты наказана мной за свой поступок… После таких ссор ты пил, а я запиралась в спальне. А потом мы до боли кусали губы друг друга, отдаваясь похоти. Знаешь, если бы мне предложили что-то изменить, я бы не посмела. Я бы все оставила так, как есть. Я бы допустила ту же, по твоим словам, ошибку. После одной из наших ночей, когда я вновь услышала в свою сторону уже привычное «Лили», я не выдержала. Я выбралась из твоих объятий и заперлась в ванной. Накинув на плечи халат, я закрыла глаза. Открыла я их уже в незнакомой местности напротив кованых чугунных ворот. Не обращая внимания на мороз и падающий снег, переходящий в метель, я толкнула калитку. Я, путаясь в ногах, обходила надгробия. Смахивала снег, светила палочкой, пытаясь найти нужное имя. Облегчения ворвалось в легкие с морозным воздухом. Нашла! Я очищаю камень от снега, с ненавистью глядя на имя мертвой, но такой сильной соперницы. Ее имя в голове звучит голосом Северуса. Руки сводит судорогой и сжимает в кулаки. -Ты!- из моей груди вырывается почти звериный рык- я ненавижу тебя! Зачем он тебе?! Отпусти его! Он страдает. Отпусти его, прошу! Дай ему быть счастливым со мной! Ты мертва, тебя нет, а он все равно любит тебя! ТЕБЯ! А не меня. Я отдала ему всю себя. Всю! А он ночами шепчет твое имя! Посмотри!-Я хватаюсь за длинные рыжие волосы, покрытые инеем, и трясу ими- посмотри во что я себя превратила для него! Отпусти же ты его, отпусти! Он нужен мне. Как воздух. Он вся моя жизнь! Ты ему ничего не можешь дать. Почему?! Почему ты?! Меня накрывает окончательная истерика и я падаю на землю. Кулаки с остервенением бьют каменную плиту надгробия. -Отпусти его! Пожалей! И не слушай, как он молится тебе! Его душа тянется к твоей… Отпусти, не зови его! Сделай так, чтобы он не думал, не звал, забыл! Я ведь рядом, живая.- мой голос срывается и переходит в шепот- Я люблю его, Лили. Я так люблю… прошу, отпусти… Перед глазами все начинает плыть то ли от слез, то ли от того, что мое сознание медленно, но верно покидает меня. Я все еще в бессилии руками сжимаю снег с твоей могилы. Мой плачь больше похож на хрип раненного зверя. -Отпусти, прошу… Я открываю глаза в своей спальне. В кресле в дальнем углу сидит Северус. Он внимательно смотрит на меня пустыми черными глазами. -Это было глупо- спокойно говорит он, когда замечает, что я в сознании- крайне глупо. Ты ничего не изменишь. Тебе это не по силам. Никому не по силам. Последнее предложение он говорит с нестерпимой горечью. Будто ему самому жаль… Но вот его глаза опять застилает пустота. -Зачем?- мой язык едва ворочается. Я не узнаю свой голос, когда задаю вопрос. Я бы умерла там, на могиле соперницы, если бы он не спас меня. Я уверена, что это именно он. Только что это: нежелание брать грех на душу или… месть? -Ты носишь моего ребенка. Вот и сейчас я жду. Я инстинктивно глажу свой большой живот. Мне скоро рожать. Идет 9 месяц. В наших отношениях ничего не изменилось. Он с периодичностью упрекает меня тем, что я выпрашивала его у мертвой. Он упрекает в том, что я опрометчиво поступила, что могла убить не только себя, но и ребенка. Признайся,Северус, тебе плевать на меня! Я знаю, что ребенок тоже ничего не изменит в наших отношениях. И от этого мне становится больнее. Я знаю, что Северус будет любить этого ребенка. А для меня ничего не изменится. Я так и останусь нелюбимой. Я суррогат, заменитель. За два года нашего совместного проживания так ничего и не изменилось. Мы не супруги. Сожители, которых объединяет кровать, ненависть одного и любовь другого. Ты лишь стал аккуратнее и внимательнее ко мне относиться. Если быть точнее то не ко мне, а к ребенку… Северус, я остро осознала свою ошибку. Я не должна была решать за тебя. Ты хотел умереть. Я помешала. Ты отомстил мне. Жестоко отомстил. Ты не дал умереть мне. Теперь я знаю, что моя роль заключалась не только в искусном замещении, но и в инкубаторе. Я буквально ощущаю, что нужна была тебе только для ребенка. От этого становится еще больнее. Ты достаточно меня намучил. Ты бьешь меня, ну а я люблю. Не буквально, конечно. Ты никогда не поднимал на меня руки. Ты не смог бы, я знаю. Ты бьешь морально. И от этой боли мне некуда деться. Я сама выбрала. Сама обрекла нас на эту жизнь. Прости меня. Ты прав. Виновата я! Я открываю глаза. Ты стоишь в пол-оборота у окна напротив больничной кровати, на которой спала я. В руках ты держишь нашу дочь. Я вижу нежную улыбку на твоих губах. Удивительно. Первую улыбку я увидела в больнице и вторую тоже. Мое сердце заходится от нежности. Его сжимает в тиски. Я никогда не видела тебя таким. Я даже описать не могу, какой ты. Ты любишь нашу дочь. Ты нашел свой покой. Ты отпустил. Твои глаза больше не пусты. Я чувствую в них счастье. Я измотана, но глаза не закрываю. Я достаточно поспала. Мне награда видеть тебя таким. Я наслаждаюсь зрелищем. Я смогла сделать тебя счастливым. Это было в моих силах. Я чувствую легкий укол ревности. На меня он никогда так не смотрит. Одергиваю себя. Это же наш ребенок. НАША дочка. -Лили…- шепчешь ты, укачивая малышку. Меня прошибает разряд тока. Как ты ее назвал?! Ты, услышав мой всхлип, поворачиваешься. Наши глаза встречаются. Смотрю на тебя — смотрю в пустоту. Я уже говорила, что я дурра? Я ошиблась. Я говорила, что что-то там знаю... Так вот, я ничерта не знала! Мое сердце разрывается на части. Я понимаю все. ВСЕ! По моей щеке скатывается слеза. Ты осудительно качаешь головой. -Северус, я прошу! Не надо! Просто уходи. Я не хочу! Пожалуйста!- Из глаз катятся слезы. Тебе все равно. Пустота сжирает меня. Ты все решил за меня. Я не знала, что так будет. Ты не спросил меня. Я, глотая слезы, мотаю головой. Я бессильна, от меня ничего не зависит. Ты уже занес палочку. -Обливиэйт… Я открываю глаза в своей спальне. Меня будит солнечный зайчик, прокравшийся в спальню. Настроение хорошее, день солнечный. Что может быть лучше? Сегодня я встречаюсь с Роном и Гарри. Как я соскучилась по этим двум балбесам, один из которых обзавелся семьей, а другой добился невероятных успехов в квидиче и неравнодушен ко мне. Я улыбаюсь своим мыслям. Подхожу к шкафу и выбираю платье. Оно яркое, как мое настроение, и солнечное, как погода. Я прижимаю к себе платье и кружу по комнате, заливисто смеясь над своими мыслями. Я останавливаюсь, поймав себя в зеркале. Вглядываясь в свои зеленые глаза, я роняю платье. Я удивленно разглядываю рыжеволосую себя. Чужой голос в моей голове в беспамятстве зовет "Лили…» ~конец~ Мало ли кто приезжает к тебе в ночи, Стаскивает через голову кожуру, Доверяет тебе костяные зернышки, сок и мякоть. Мало ли кто прогрызает камни и кирпичи, Ходит под броней сквозь стужу или жару, Чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать. Мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца, И не может вымолвить ничего, и разводит слякоть Посреди постели по обе стороны от лица. Мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба, И считает секунды, и запоминает в оба: Ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба, Татуировку неброскую, словно проба. Мало ли кто прошит тобою насквозь, В ком ты ось, холодное острие. Мало ли кто пропорот любовью весь, Чтобы не жилось,- через легкое, горло, нёбо, И два года не знает, как сняться теперь с нее. Мало ли кто умеет метать и рвать, Складывать в обоймы слова Да играть какие-то спектакли. Но когда приходит, ложится в твою кровать, То становится жив едва, И тебя подмывает сбежать, не так ли? Дождь шумит, как закипающий чайник. И пусть все – пустая лишь блажь, Посиди с бессонным мало ли кем, Когда его силы иссякли, Ему нечего будет вспомнить, когда ты его предашь. (с) Полозкова Вера