Ты нужна мне.

- Чика, а ты куда? - Бонни спрашивает уходящую курочку, которая направлялась в левую сторону. - Ты же вроде только по правой стороне ходишь, не? - она остановилась и сжала свои кулаки. Быстро повернувшись к собеседнику "лицом", она произнесла: - А тебе-то, блять, какое дело, жопа фиолетовая? - ее голос был каким-то... грубым и хриплым, на удивление кролику. Ее голосок всегда был мил и добродушен... Развернувшись, она быстрым шагом пошла в левую часть пиццерии, оставляя своего "приятеля" в полном удивлении и ступоре. Кролик спросил сам себя «Что я опять сделал не так? Никогда ее не понимал. Правильно Майк говорит, женщины - вещь неправильная». Пожав плечами, он вновь стал заниматься своими делами. А куда направлялся наш желтый аниматроник? Прямиком к Фокси, конечно же! Время вспомнить старого друга и поговорить с ним о временах, когда они вместе нападали на охранников, когда они были брошены на складе... стоит поговорить, как ни как. Подойдя к Бухте Пирата, она приоткрыла синюю шторку и заглянула убедиться как там старина. Он сидел, облокотившись на стену, смотря в потолок. Его взгляд был пустым, безжизненным, мертвым. Словно он не двигался уже очень много лет, хотя сегодня он вновь выбежит, чтобы поймать охранника. Чика знала, что он не захочет ее видеть и попросит "свалить", но она никуда не уйдет. Она здесь по делу. - Хей, эм… Фокси - тихо прошептала курица. Тишина. Слышен шум дождя, топот аниматроников, ходящий по пиццерии. - Уйди, Чика... - еле-еле сказал пират, даже не взглянув на собеседницу. Видимо, на разговор он не был настроен, - Да, Чика, тебе стоит уйти. Чика, уходи. Чика? Чика! Курица залезла в бухту лиса. Немного постояв над его душой, она села рядом с ним. Повисла неловкая пауза. Сейчас курочка испытывала два чувства: Грусть и влюбленность... Стоп. Какие чувства? Она же вовсе не человек, а робот из холодного металла. Что бы аниматроник испытывал те или иные чувства - быть такого не может! А что если… - Фокси, я думаю, что... - начала она чуть писклявым голосом, но после остановилась. Рыжий, наконец-то, обратил внимание на Чику и склонил голову в левую сторону, мол, «Ты о чем?». Но вдруг, опомнившись о том, что он хочет побыть один, грубо произнес: «Я сказал - уйди» - ты мне нравишься. Я тебя люблю. Она закрыла лицо своими крылышками, как многие люди, когда смущаются. Лис снова в недоумении. Он давно перестал чувствовать по-настоящему, после случая с его давней, хорошей подругой... Только тогда он мог испытывать чувства. Он мог любить. И он любил... Но в ответ получил лишь страдания. Его любовь, любовь всей его жизни, погибла... та пиццерия оставила немало воспоминаний. После этого случая он перестал что-либо воспринимать в серьез. - Ты не можешь чувствовать, - выдавил из себя Фокси и повернулся в другую сторону. - А теперь вали на хуй, ты мне не нужна! - Как ты можешь такое говорить?! - встав, прокричала та, что рыжий аж уши прижал от удивления, повернув к ней голову, - Я так долго не могла тебе это сказать, а после этого ты просто посылаешь меня на хуй! И знаешь, что?! Я тебе не нужна, а ты мне нужен, сраный ублюдок! - с этими словами она выбежала из Пиратской Бухты, оставляя лиса в раздумьях над своими словами. Честно сказать, даже аниматроник, у которого нет сердца, погорячился. Он действительно ответил ей слишком грубо, особенно после этого признания. Он знает, что она не будет плакать (так это, чисто физически, невозможно для робота), но грустить уж точно. Раскрыв шторы бухты, Фокси направился в правую сторону, где находится кухня и, вполне возможно, сама Чика. Проходя мимо, кхм, места для нужды, он встретил Фредди, и их встреча прошла не очень благоприятно. Накричали друг на друга, ничего, пройдет… Подходя к двери «влюбленной», пират занервничал, так как в последние дни его навещала только она. Остальным просто... Нет дела до него. Это как маленький ребенок со своей игрушкой... Надоело с ней играть - он просто оставляет ее, где-то в темном, забытым богом, уголке. Нервно постучав в дверь кухни, пират сделал шаг назад, дабы избежать встречи со сковородкой по голове (от невесёлой курицы можно ожидать чего угодно). Но ожидания не оправдались, вместо взлета «священной» посуды, он услышал только крик "Убирайся прочь". Либо она решила его подразнить, либо, серьезно, не настроена на беседу. - Слушай, Чика... - неуверенно произнес Фокси, присев на пол, - Прости меня. Я не хотел... - он положил свою голову на ногу, которая уже представляла собой голый эндоскелет, - я не думал, что говорил. - Ты никогда не думаешь. - без какой-либо эмоции, произнесла та в ответ, - Ты пустоголовый болван, который не замечал моих чувств на протяжении всех двадцати лет. Ты даже не замечал, как я страдала, когда ты был с Мангл... На удивление рыжего, она все еще помнит имя бывшей обладательницы его сердца. Чика видела его насквозь. Она знала его, как свои пять пальцев. Курочка уже давно разобралась в его чувствах, в его предпочтениях, в его жизни. И сейчас ему стало более неловко... Он действительно поступал, как чертов эгоист, который не думал о своих друзьях. - Даю тебе высказаться в последний раз, после - проваливай, не хочу тебя ни слышать, ни видеть. - Чика, ты нужна мне.