Верное чутьё

Если год назад в Лос-Анджелесе Нейту казалось, что компания суперворов, попросившись под его начало, на самом деле попросту оккупировала его жизнь, то теперь, в Бостоне, он предпочитает даже не думать на эту тему. Сопротивление бесполезно, и проще привыкнуть держать кукурузные хлопья в шкафу для Паркер, мешочки со льдом в морозилке для Элиота и литры апельсиновой газировки в холодильнике для Хардисона, чем каждый раз огрызаться на недоумение первой, ворчание второго и возмущение третьего. В свою кладовку Нейт даже не заглядывает: как-то однажды он заметил, как Софи складывает туда коробки с обувью и чехлы с платьями - и с тех пор предпочитает обходиться собственным гардеробом в спальне; логика подсказывает, что Софи не станет держать в его доме ничего личного, ничего интимного, но мысль о том, что у них может появиться общее пространство, хотя бы в пределах платяного шкафа, вызывает у Нейта противоречивые эмоции, самая отчётливая из которых явственно напоминает панику. В остальном, впрочем, они ведут себя вполне деликатно, и, кажется, негласно постановляют считать второй этаж его дуплекса запретной территорией. Все, кроме Хардисона. Нейт не знает, в чём тут причина: в детстве, проведённом среди таких же приёмных детей, в семьях, где понятие личного пространства практически теряет смысл; в неуёмном любопытстве; или просто в том, что Хардисон искренне считает их всех одной большой семьёй, квартиру Нейта — их общим семейным домом, и ему в голову не приходит мысль, что в их общем семейном доме могут быть места, заглядывать в которые ему не следует. В любом случае злонамеренности в его действиях нет, и Нейту не хватает щепетильности, чтобы на него злиться, есть только смесь досады и лёгкого раздражения, когда Нейт обнаруживает очередные следы постороннего пребывания наверху. Особенный интерес у Хардисона почему-то вызывает ванная Нейта; Нейт искренне рад тому, что без труда может не задаваться вопросом об истоках этого интереса. В ванной же Хардисона больше всего занимают запахи: шампуни, гели для душа, новый одеколон, крем для бритья, мыло для рук — и он не упускает случая поделиться с Нейтом своим мнением о каждом новом приобретении. Яблочный шампунь надолго остаётся его фаворитом; «морской бриз» он находит слишком банальным, «горький шоколад» провоцирует скептически поднятую бровь, а флакон «Олд спайса» заслуживает одобрительного «классика». После первой и безуспешной попытки пресечь разговоры на эту тему Нейт предпочитает никак не отвечать на подобные комментарии; в глубине души он тщетно питает надежду, что если игнорировать замечания Хардисона, то рано или поздно ему надоест. Пока что, впрочем, всё выглядит так, как будто произойдёт это поздно скорее, чем рано. * До брифинга остаётся ещё полчаса, и Нейт просматривает счета в своём «кабинете» (чёрт бы побрал этот дурацкий портрет), когда первым из команды появляется Хардисон. С неизменно жизнерадостным «привет!» он падает на диван рядом с листающим спортивный журнал Элиотом, удостаиваясь от последнего фирменного убийственного взгляда, и ни мало не смущённый этим приёмом тянется за пультом от телеэкранов, но внезапно замирает и тянет носом воздух. Потом слегка отстраняется, оглядывается на Нейта, подозрительно принюхивается ещё раз. Нейт молча наблюдает за пантомимой; не поднимающий головы Элиот, он уверен наверняка, тоже. — Запах. Я знаю этот запах, — выдаёт наконец своё заключение Хардисон, и Нейт видит, как у Элиота самую чуточку напрягаются плечи. — Это же твой шампунь, — заявляет Хардисон Нейту, оборачиваясь через спинку дивана, и потому, скорее всего, не видит короткий встревоженный взгляд, который одновременно бросает на Нейта и Элиот. Нейт улыбается спокойной слегка снисходительной улыбкой, не отводя глаза. — А что удивительного, если вы все и так тут почти живёте, — отвечает он с тщательно отмеренной толикой неудовольствия в голосе. В действительности это, конечно, никакой не ответ, но Хардисону требуется всего лишь пара лишних секунд, чтобы самому прийти к приемлемому объяснению, и, разумеется, он тут же его находит: — Вау, старик, мы даже не успели начать дело, а ты уже с кем-то подрался! — с восхищением выдыхает он, и совершенно невозможно понять, серьёзно ли он или просто хочет подразнить Элиота. Элиот отзывается неясным ворчанием, но Нейт видит, что он расслабляется снова; Хардисон наконец-то находит пульт, включает мониторы и раскрывает ноутбук на коленях, теряя интерес к теме. Нейт возвращается к счетам, мысленно помечая себе напомнить Элиоту при случае, что если он не хочет повторения таких ситуаций в будущем, ему придётся приучиться держать у Нейта ещё и свой шампунь в добавление к смене одежды. Для них Нейт даже знает надёжное место: он вполне уверен, что после того первого раза Софи не станет подниматься в его спальню и заглядывать к нему под кровать.