Кто-то.

Кто-то. В жестоком мире среди ненависти и обмана, Среди пыли, грязи, и где вертится смог, Он просто кричал, умирал и терялся, Он звал на помощь Кого-то. Но Кто-нибудь не помог. Утопая в прошлом, обжигал и царапал руки, Ну а что остается, когда ты совсем один? Умирать? Нет, ему жизнь подарила страшные муки, Но он выбрался, выбив клином посмертный клин. Перед ним - лишь серость бесчисленных взоров, Усмешки, безумная грусть и тоска в голосах. Он всё звал Кого-то, уставший от ссадин узоров, А им нет дела до пустоты в его когда-то ярких глазах. И танцует янтарная жидкость в его старом бокале, Ему давно за двадцать, он молод, пьян и жесток, Не терпит людей, расплывается в ядовитом оскале, Ему прекрасно известен предначертанный ему же итог. Он в своей голове уж давно неволен, Счастье и радость не смог обрести, То, что живо внутри, не убить алкоголем, То, что умерло, уже не спасти. Он берет пистолет, крепко держит его под рубашкой, Этот горький и сладостный кроткий миг. Его сердце уже как разбитая чашка, А внутри застревает ядовитый и страшный крик. Пистолет ему жмется в ребра, Он больше не может свободно дышать. Ведь сердце никак не собрать по осколкам, Когда он научен не раз умирать. Еще пара минут и срывается с перелёта, Он больше не дышит, а вокруг - тишина. Быть может, он сам и есть этот Кто-то? Он утопал, никогда не доставая до дна. Его тело теперь похоже на душу, И в этот двадцать первый век, Неужели есть тот, кто не был бездушен, Вспомнив о том, кто такой человек... В янтарном отблеске старых бокалов, Люди смеялись, убивая других. Их притворство с необычным оскалом, Увы, еще больше их убивало самих.