Пятьдесят оттенков зеленого

- Хочу елку, - вдруг заявил Л'эрт и прекратил раскачиваться на стуле, уставившись на Карвена тем неповторимым инкубским взглядом, от которого таяли даже иссохшие сердца хорошо пролежавшихся в земле зомби. Но Глава вампиров уже выработал за последние тысячи лет определенный иммунитет, поэтому оторвался от чтения интересующей его книги только секунд через пять. На его красивом лице проступило снисходительно-утомленное выражение: - Очень хорошо. - Это твой ответ? - выгнул бровь Ра'ота. - "Очень хорошо"? - Ну, не могу же я запретить тебе хотеть елку? - едко осведомился Карвен. - "Хоти" на здоровье. Я тут причем? - Ну вот! В кои-то веки во мне проснулось романтическое настроение, а ты душишь его на корню, - синие глаза задорно сверкнули. - Я уже представил, как мы идем в лес, рубим елку, приносим сюда, украшаем ее игрушками там, фонариками... гирляндами. - Да-да, я припоминаю, что ты с тем Ралернаном тоже новогоднюю елку украшал, только все игрушки почему-то оказались у эльфа в... мягко скажем, не предназначенном для них месте. - Больше ста лет прошло, а ты все ревнуешь, - невозмутимо парировал инкуб. - И вообще, это случайно вышло! - Как скажешь, - Карвен пожал плечами, перелистнул страницу и сделал вид, что полностью захвачен чтением, хотя алые всполохи на дне его глаз свидетельствовали о том, что эльф выжил после того досадного происшествия лишь чудом и лучше эту тему не развивать. Во избежание, так сказать. Но Л'эрт сдаваться не хотел: - Вот ты подумай только, мы с тобой живем вместе уже три тысячи лет… - Тысяча семьсот,- машинально поправил его вампир. - Ну, хорошо, если считать со дня моей последней смерти, то тысяча семьсот, - покладисто согласился Ра'ота. – И… - Или пятьсот тридцать семь после того, как ты психанул, хлопнул дверью, а через неделю пришел проситься обратно, - не удержался Карвен от язвительного замечания. - Да, в нашей семейной жизни было много трудностей и испытаний, но тот факт, что мы до сих пор вместе, говорит о многом, - вывернулся инкуб, с размаху присаживаясь на диван рядом с Карвеном, который едва успел убрать ноги. – Вот я и подумал: пора обзавестись какими-нибудь традициями. - Наряжать елку, пялиться в телевизор и снимать на камеру, как мы едим оливье, запивая первой положительной, а потом поместить видео в архив, чтобы пересматривать при случае? - Как вариант, - очаровательно улыбнулся инкуб, демонстрируя кончики белоснежных клыков. - Не вижу в этом особой необходимости. Старый дубовый шкаф на чердаке уже ломится от кассет и дисков с нашим домашним видео, - возразил Карвен. – И то, второй такой же шкаф я спалил, потому что ты, напившись, решил доказать всему моему ковену, что родинки у меня на пояснице образуют треугольник, а не полумесяц. - Радость какая мне их пересматривать, - поморщился Ра'ота. – Все одно и то же. - А с елкой на заднем плане будет разнообразие? - Тебе кто-нибудь говорил, что за годы семейной жизни ты стал похож на меня в молодости? - Говорил, - не стал скрывать Карвен. – Все, что осталось от этих остроумных наблюдателей, можно было собрать в один спичечный коробок. На несколько минут в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только треском поленьев в камине и завыванием вьюги за окном. Это не броское с виду, но очень уютное и комфортное поместье в равной степени принадлежало обоим вампирам. Хотя Главе вампиров оно не очень нравилось: ему больше по душе были готические замки или виллы на морских побережьях. К тому же необходимость вращаться в современном мире не позволяла ему проводить много времени здесь, в почти пустынном районе Сибири. Москва, Париж, Лондон, Лос-Анджелес и прочие крупные города – вот где вампиры вели свои дела и умело скрывали свою нечеловеческую сущность, что было нелегко сделать в современном мире. Сам Л'эрт тоже проводил в поместье мало времени. Сеть ночных клубов в Москве и Нью-Йорке, автомобильные ралли и некоторые экстремальные виды спорта требовали его постоянного внимания. Ему нравилось это столетие, нравилось окунаться в быструю сумасшедшую жизнь, но, когда он пресыщался ею, то с радостью возвращался сюда, домой, чтобы отдохнуть морально и по-настоящему расслабиться. Именно поэтому инкуб очень ценил теплоту вечеров и горячность ночей, проведенных с Карвеном под этой крышей. Несмотря ни на что им все-таки удалось ужиться вместе, таким непохожим, непримиримым и своенравным. Л'эрт не заметил, что в какой-то момент стал думать о Главе ковена, как о том, кто всегда рядом, которому можно довериться без вопросов вот так легко и просто. Карвен стал неотъемлемой и естественной частью его существования. Конечно, за столько веков они вместе пережили все: ссоры, драки, страстные примирения, нападки врагов, Инквизицию, измены, запои, несколько смертей Л'эрта, несколько предсмертных состояний Карвена, проклятия, заговоры, победы и поражения. Но вот новогоднюю елку вместе им наряжать еще ни разу не пришлось, и инкуб жаждал исправить это недоразумение. Поняв, что со стороны любовника инициативы он не дождется, Ра'ота решил взять дело в свои руки. В конце концов, не лишаться же праздника? Но тут перед инкубом встала непростая дилемма: идти в лес за деревом самому или позвонить в специальную компанию, которая за те деньги, что он им посулит, доставит эту несчастную ель вертолетом? Немного поразмыслив, Л'эрт пошел в кладовку, нашел тяжелую и старую, еще времен Ивана Грозного, но вполне себе прочную секиру, наточил и отправился осуществлять задуманное. Перед тем, как выйти, инкуб демонстративно намотал на шею дизайнерский шарфик, который Карвен на днях привез из Милана и который по стоимости мог соперничать с каким-нибудь бриллиантовым колье. Вот так: в шарфике, домашних штанах, настоящих русских валенках, купленных у бабушки на рынке, в телогрейке и с древней секирой, Ра'ота гордо промаршировал через гостиную. Карвен, развалившийся в кресле в элегантном ошеломляюще дорогом костюме, проводил его тяжелым взглядом и вздохнул. Где-то внутри его ледяного сердца плакал от боли утонченный эстет. Тем временем Л'эрт бодро вышел за огромные ворота, отгораживающие их поместье от любопытных глаз, и с почти детским восторгом посмотрел раскинувшиеся перед ним просторы. Вьюга немного утихла, на бархатно-темном небе сиял тонкий изящный серп луны, освещая своим нежным холодным светом снег и деревья, покрытые узорчатым инеем. Воздух был кристально-чистым, с легкой примесью хвои и чего-то неуловимого, но вкусного, зимнего. Инкуб с радостью бы еще побродил по окрестностям, но время уже поджимало, поэтому он сразу приступил к делу. Выбрать красивую ель нужного размера оказалось не так уж и сложно: все елочки здесь были как на подбор красавицы. И уже через полчаса Л'эрт с негромким пыхтением втащил в дом пышный вечно-зелёный символ праздника. Вся гостиная моментально наполнилась густым горьковатым запахом, но Карвена здесь уж не было, судя по шуму воды, он принимал ванну на втором этаже. Инкуб лишь пожал плечами, он все-таки надеялся, что вовлечет любовника в этот трогательный праздничный процесс… Но нет так нет. Он и сам все сделает. Не гордый. Что за дивное необъяснимое волшебство открывать коробку с заготовленными елочными игрушками? Раскладывать разноцветные переливающиеся всеми цветами шары, красивые шишки, снежинки, маленьких ангелов с сияющими крыльями, банты, гирлянды, фонарики и сверкающий дождик… Несмотря на все прожитые столетия и разочарования, Л'эрт почувствовал настоящий детский азарт и радость, развешивая украшения по пушистым ветвям. В его собственном детстве не было ничего подобного, но он много раз видел, как это делали дети, как горели их глаза, и как в воздухе разливалась патока спокойствия и любви. И сейчас с каждым новым шаром, с каждой новой фигуркой он ощущал ту самую сказочную атмосферу, о которой так много говорят люди и которую так сложно выразить словами. Карвен неслышно спустился по лестнице в одном шелковом халате до пола, разглаживая еще слегка влажные волосы после ванны. Но вампир замер на месте, не достигнув последней ступени, когда его взгляд упал на творящееся в гостиной праздничное безобразие и Л'эрта, который кружил возле наполовину наряженной елки. Он что-то довольно мурлыкал себе под нос, вешал ту или иную игрушку, а потом чуть отходил назад, чтобы оценить, как она смотрится. Инкуб был настолько увлечен, что даже не заметил его присутствия, и Глава ковена молча наблюдал за ним, опершись локтями о резные перила. Настенные бра дарили мягкий приглушенный свет, горели уже включенные фонарики на елке, и отблески камина ласкали комнату. В полумраке Карвен мог разглядеть каждую черточку на лице Л'эрта, складочки у губ и легкие морщинки на лбу, когда тот забавно хмурил брови. Он знал его всего наизусть, он знал, как обычно ложатся его встрепанные непослушные пряди волос, и как одна из них вечно падает на глаза, знал, как инкуб встряхивает головой, отбрасывая ее, и как закусывает нижнюю губу. Между ними уже не было секретов, не было ничего нового или неожиданного друг в друге, ничего тайного ни в телах, ни в мыслях. И когда один забывал о другом, то это было похоже на то, как люди забывают, что дышат воздухом, чтобы жить. Даже их редкие измены были вызваны не похотью, а неясным страхом, желанием отделиться от другого лишь на миг, почувствовать себя отдельно. Чтобы успеть соскучиться. Инкуб вздрогнул, когда Карвен подкрался сзади и обнял его за талию. - Я еще не закончил, - Л'эрт мгновенно разыграл смертельную обиду. – У тебя была возможность украшать ее со мной. Теперь – не мешайся. - Ах, неужели эта возможность безвозвратно потеряна для меня? - притворно вздохнул Глава ковена и положил подбородок на плечо любовника. - Безвозвратно, - отрезал Ра'ота, сосредоточенно взвешивая в руках елочные игрушки и выворачиваясь из крепких объятий. – Можешь не подлизываться. - Я не знал, что ты так сексуально будешь смотреться с этим глупым деревом. - Не опошляй праздник, - в синих глазах сверкнули смешинки не смотря на строгий тон их владельца. - Кстати, - флегматично продолжил Карвен. – Когда будешь организовывать следующий гей-парад, можешь не думать над костюмом, а просто обмотаться этой гирляндой. Л'эрт хмыкнул, решив сменить гнев на милость: - Этой гирлянде, оказывается, можно найти много применений… - Так давай поищем их, - вампир снова обнял любовника, - вдвоем. - Если поможешь мне нарядить, то поищем, - хитро усмехнулся инкуб, вкладывая в ладонь Карвена стеклянный шарик и мазнув губами по его щеке. – Трудись. - Это намек на то, что прощение нужно заслужить? – разочарованно вздохнул Глава ковена, борясь с желанием сильнее сжать пальцы, чтобы раздавить проклятую игрушку вдребезги. - Ага, - кивнул Ра'ота, деловито цепляя стеклянных ангелочков с другой стороны пышной красавицы. – Будь добр, подай мне пожалуйста, вон ту синюю шишку… Да, спасибо. Как ты думаешь, как ее лучше повесить? Сюда или… Карв! Вампир наклонился и прикоснулся губами к соску любовника, чуть отодвинув ворот его полностью расстегнутой рубашки. По телу тут же прошла острая томительная вспышка от умелой нежной ласки, особенно когда настойчивый кончик языка дразняще обвел горошину. Л'эрт непроизвольно запустил пальцы в длинные черные пряди Карвена, с удовольствием реагируя на его действия и вдыхая его привычный и такой родной аромат дождя, грозы и гранатов. Это было так легко – потерять голову, отдаться требовательным рукам и сильному телу, которое так идеально хорошо прижималось к его собственному, но инкуб решил держаться до конца: -… или ниже? - Ниже? – хрипло выдохнул вампир на его кожу. – Хорошо. - Дурак… Я про игрушку. Но Карвен только улыбнулся, опускаясь на колени перед ним и проникая тонкими пальцами под ремень штанов. - Нет, серьезно, я так никогда ее не наряжу. – Сопротивление Ра'ота стало каким-то слишком вялым и неубедительным, а в синих глазах постепенно разливалось темное пламя желания. - Да, наряжай, кто тебе мешает? – Глава вампиров уже справился с застежкой и выпустил наружу твердеющий член инкуба, обхватывая его ладонью и мягко накрывая головку губами. Л'эрт прерывисто вздохнул и запрокинул голову, чувствуя, как чужой язык дарит изощренную ласку именно так, как он больше всего любит, а потом выталкивает наружу, выпуская из плена влажного горячего рта. Но уже через мгновение Карвен снова вобрал в себя ствол, только на этот раз гораздо глубже, позволив чувствительной головке коснуться нёба прежде, чем скользнуть дальше в узкое горло. Клыки вампира слегка царапнули шелковистую кожу, но это не причинило инкубу ни малейшего дискомфорта, скорее добавило остроты. Он уже давно позабыл о елке и о своей прихоти, растворяясь в привычных, но неизменно приятных волшебных ощущениях. Все его мысли были сосредоточены только на жаре умелого рта, на губах, что плотно и ласково обхватывали его член, скользя по нему вверх и вниз. Л'эрт не удержался и опять коснулся волос любовника, подаваясь ему навстречу. Алые глаза Карвена потемнели, стали цвета спелой вишни, их вызывающий насмешливый взгляд встретился с затуманенным взглядом инкуба. Длинные черные ресницы бросали тени на щеки в свете разноцветных огней, и мистическая нечеловеческая красота его лица играла новыми гранями. Он тоже получал удовольствие, даря ласку и с упоением чувствуя, что своевольный наглый Л'эрт полностью в его власти. О, это отдельное наслаждение видеть, как он стонет, толкается бедрами, желая достичь освобождения от этих томительных щекочущих оков, что импульсами пронизывали все тело, скручивая жилы и нервы в жгуты! Карвен почувствовал, что рука любовника сильнее сжала его волосы, прижимая к своему паху, но вдруг инкуб неожиданно дернулся и громко ойкнул, мгновенно вспомнив о существовании елки, одна из иголок которой чувствительно уколола его в ягодицу. Ра'ота с чувством адресовал дереву несколько ласковых, которые, впрочем, тут же превратились в продолжительный стон, потому что Главе ковена стало смешно, и вибрация в его горле в несколько раз усилила ласку. По позвоночнику инкуба прошла легкая судорога, и Карвен понял, что тот скоро кончит. Но у него были свои планы. - Иди ко мне, - Глава ковена выпустил член изо рта под слегка разочарованный выдох Л'эрта и потянул его на себя, впиваясь в желанные губы, которые вернули ему жадный поцелуй со всей страстью. Вампир прижал к себе любовника, чтобы тот мог почувствовать свой собственный вкус, зная, что Ра'оте это нравится. Нравится целовать его покрасневшие распухшие губы, после того, как он делал ему минет, нравится переплетать языки, задевая кончики острейших клыков… Добиться того, чтобы выступили капельки крови, а потом смаковать их, как самое сладкое лакомство, размазывать их по мягким стенкам чужого рта, а потом вновь слизывать. Да так, чтобы невозможно было различить, чья именно кровь дурманом обжигает языки, чтобы она стала их общей. Шелковый халат Карвена был безжалостно сорван и отброшен под мигающую огоньками елку, туда же последовали и последние детали одежды Л'эрта. Они остались обнаженными на пышном ковре в ворохе новогодних игрушек и разноцветного дождика. Что безмерно веселило инкуба, особенно, когда он опрокидывал любовника на ковер, страстно ласкал его тело и щекотал мишурой. Глава ковена рычал, целовал жадно и грубо, принося удовольствие в ответ и стараясь подмять его под себя и оседлать, почувствовать его глубоко в себе…. И спалить этот глупый нелепый мусор вместе с этой проклятой елкой! Гори оно все! Но ловкий Ра'ота не поддавался, используя всю свою пьянящую мягкую власть инкуба, чтобы подтолкнуть Карвена к краю наслаждения, но не дать упасть и продолжить эту любовную забавную игру. Вампир слегка злился, и эта злость выливалась в страсть, в легкие не причиняющие настоящую боль укусы. Но, когда вконец обнаглевший и распоясавшийся Л'эрт виртуозно обмотал гордо вздымающийся член любовника розовым дождиком и завязал на бантик, этого великий и ужасный Глава вампиров выдержать уже не смог. Инкуб не понял, как в доли секунды оказался прижатым к полу, причем лицом вниз и с заведенными за спину руками. - Думаешь, это весело? – хрипло выдохнул Карвен. - Думаю, это эротично, - в тон ему отозвался Ра'ота и хихикнул. - Ах так, - губы вампира прижались вплотную к его уху. – Тогда я тебя сейчас проучу! Ты у меня больше никогда в жизни про этот Новый Год не вспомнишь! - Ой, да ты разошелся, Карв. Ну, покажи мне, на что ты способен? - Увидишь. – Грозный шепот не обещал ничего хорошего. Он обещал сумасшедшее удовольствие, и предчувствующий это Л'эрт только довольно мурлыкнул и безропотно позволил крепко связать дождиком свои руки за спиной и даже принял вызывающую позу, прогнув спину и выпятив бедра. Карвен на несколько мгновений замер, любуясь линиями его тела, а потом коснулся темных непослушных волос любовника, отбросил их с его шеи и поцеловал слегка выступающие позвонки, а потом ощутимо прикусил клыками, так что проступили капельки крови. Инкуб вздрогнул и простонал: ему нравилась эта специфичная ласка, нравилось это ощущение, когда смертоносные клыки лишь слегка вспарывали кожу и проникали в плоть, словно ударяя током по обнаженным нервам. А Глава ковена уже вырисовывал языком контуры его лопаток, гладил впадинки на пояснице, прокладывал мокрые дорожки из поцелуев по всему позвоночнику, особенно медленно и дразняще облизывал копчик, а потом спускался во впадинку между ягодиц. Инкуб стонал и хрипло дышал, уткнувшись в пышный ворс ковра. Если бы он действительно захотел, то бы порвал связывающие его путы, но Л'эрт принял условия игры и не мог их нарушить, хотя прелюдия уже была почти невыносимой. А ждать от Карвена пощады не приходилось. Уж очень взбесил его этот дождик… Глава ковена встал позади любовника и, прошептав заклинание, материализовал в руке баночку со смазкой. - Ого, сегодня один из тех исторических моментов, когда ты хочешь быть сверху? – не сдержался Ра'ота. - Нет, - спокойно ответил Карвен. – Но я тебя все равно поимею. - Извращенец, - фыркнул инкуб, не без удовольствия чувствуя, как тонкие пальцы размазывают прохладный гель по анусу. - Надеюсь, это будет не… - Л'эрт замер, принимая в себя инородный предмет, но тут же дернулся, внезапно догадавшись, что это могло бы быть. – Снеговик?! Серьезно?! Карвен, мой снего… Сильная рука придавила его обратно: - Тихо! Я рад, что твоя задница его признала… - Карв! - Лежи тихо, я сказал! Глава ковена осторожно продолжил вводить игрушку в виде снеговика глубже. Изначально она не предполагала столь интимное использование, а была сугубо мирной, новогодней. Но Карвен, видимо, считал иначе. Снеговик состоял из трех шариков, соединенных между собой. Самый маленький, «голова», прошла без проблем, средний, «туловище», был больше диаметром, но и он проскользнул внутрь Л'эрта, а вампир направил его под таким углом, что игрушка уперлась в простату. У инкуба вырвался хриплый стон, он сильнее прогнулся в пояснице уже без видимых возражений. Последний шарик был самым большим и мог бы доставить ему дискомфорт, однако, Глава вампиров был терпелив, хотя напряжение в собственном паху уже давно стало болезненным. Постепенно вращая и совершая снеговиком поступательные движения, он разработал эластичные мышцы, и, наконец, они послушно пропустили третий блестящий от смазки шарик. Больше держаться не было сил, так что Карвен резко поднял любовника и посадил его на ковер, отчего тут вскрикнул, а на красивом лице проступил оскал удовольствия, потому что в таком положении игрушка еще чувствительнее коснулась простаты. Разрядки хотелось до безумия им обоим, и вампир быстро смазав себя, опустился на член Л'эрта, крепко прижавшись к нему всем телом. - Быстрее, - прохрипел инкуб, его зрачки вытянулись и стали вертикальными, как у кошки, но Карвена не надо было просить дважды. Он сразу выбрал жесткий, быстрый темп, умело сжимая мышцы так, что Ра'ота вскрикивал и рычал, впиваясь клыками в его шею и плечи. Его сводила с ума гамма и сила ощущений, эмоции и безумное желание своей второй половины. Казалось, между их телами протекал расплавленный метал, и каждая клеточка сплетенных воедино тел кричала и взрывалась, просила, умоляла, ждала, звала, приближала… Они двигались в иступленном ритме, в музыке стонов, в замирании сердечного стука, почти не дыша, крепко врастая в друг друга. Кровь, единая общая кровь двух древних вампиров, кипела, в безумии опаляя артерии, и была куда горячее, чем вечное солнце, которое их ненавидело. И мечтало спалить. Они бы сейчас рассмеялись прямо в светящий солнечный диск, они бы оглушили ночь. И падали, падали в пронзающее все нервы наслаждение. Карвен и Л'эрт одновременно откинулись на ковер, тяжело дыша и соприкасаясь лбами. Несколько минут ушло на то, чтобы восстановить дыхание и прийти в себя. После чего Глава ковена хрипло выдал: - Вот тебе твой Новый год! - Это звучит как угроза, - хихикнул инкуб, отдышавшись. - Это и есть угроза! Чтобы я больше не видел в нашем доме никаких елок. - Да что тебе не понравилось-то? - Все! – туманно объяснил Глава ковена. - Ой, не привередничай, Карв. Давай сделаем себяшку? – Л'эрт каким-то неуловимым движением выудил откуда-то свой айфон. - Прекрати! Ты знаешь, я ненавижу это глупое селфи. - Ну, один разочек… Нет, ты только посмотри, как мы классно смотримся! - Выложишь это в инстаграм – убью. - Ладно-ладно, - покорно закивал инкуб, уже строча в комментариях: «Первый раз делаем это под елкой. Ахах ))) ». Карвен только вздохнул и, стащив с ближайшего дивана покрывало, накрыл себя и Л'эрта, ибо прекрасно понимал, что никуда идти у них нет ни сил, ни желания. Все тело было наполнено сладкой истомой, где-то в другой комнате размеренно тикали часы, трещал камин, а за окном тонко завывала вьюга. Рядом привычно ворочался инкуб, уткнувшись в свой гаджет и периодически многозначительно хмыкая. Глава вампиров прикрыл веки, чувствуя легкую подкрадывающуюся дремоту. Нет, конечно, спать он не будет: к этой глупой человеческой привычке Карвен никогда не возвращался. Но иногда позволял себе вот так расслабиться, ни о чем не думать, отпускал сознание мягко плыть по течению реальности, ощущая умиротворяющее спокойствие… Но вдруг громкий «Упс!» вырвал его из этого состояния блаженства, а следом голос Л'эрта немного приправленный истеричными нотками поинтересовался: - Ты не хочешь вытащить из меня этого дурацкого снеговика, извращенец?