Два сумасшедших

У меня всегда было все, что нужно. Никогда я не испытывал неудобства или недостатка в чем-либо. Любящие родители, огромное количество друзей, неиссякаемое внимание противоположного пола, достаточная сумма, выдаваемая родителями на карманные расходы. Учиться мне так же нравилось, как заниматься сексом с очередной знойной брюнеткой из параллельного класса, так как я наперед знал, чего хочу, поэтому делал все, чтобы этого добиться, - поступить в институт искусств на хореографическое отделение. Танцы. Эмоции, выраженные телом без слов. Последними я оперировал не менее искусно, но, как говорят, молчание - золото, и в этом есть толк. Телом я могу сказать то, чего не выразить языком. Так вот, мою жизнь можно было бы назвать идеальной, если бы однажды я не обратил на него мимолетное свое внимание, которое, как воздух, было поймано и переработано теми, кто меня окружал. Его звали Лу Хань. Китаец. Невзрачный малый. Даже не помню, для чего обратился к нему. Наверное, привычка - общаться с незнакомцами так, будто мы давние друзья, дабы сгладить неловкость знакомства. Да я и не думал с ним знакомиться, если честно. Просто вырвалось. А те, кто на самом деле думали, что знают меня, - так называемые друзья - тут же поймали подачку и развили эту вскользь брошенную фразу "Ведь так, Лу?" до степени "Ты мой лучший друг, Хань". И надо было ему ответить. Но по правде говоря, я ни разу не жалел об этом. Ни в тот самый момент, ни позднее. Кто знал, что все это обернется ... Мне никогда ничего не было нужно. Ни друзей, ни общения, ни девушек, ни денег, ни даже родителей. Богатых, вечно раздраженных и ворчащих людей, что дали мне жизнь. Я хотел лишь одного - поскорее пропасть. Раствориться, исчезнуть, стать никем, хотя с последним я справлялся вполне успешно. Меня никто не замечал, чему я был премного благодарен. Я был невидимкой без планов на будущее. Даже учителя порой забывали обо мне, хотя я регулярно посещал занятия в школе, чтобы меньше придирались к моему жалкому существованию. Меня ничто не интересовало, кроме одного вопроса: "А что будет там? После смерти?" Так как реальная жизнь проиграла в схватке ухватить мое внимание и внедрить в циклический процесс того, что делает каждый вокруг меня. Несколько раз я пытался ухватить ответ на свой главный вопрос. Таблетки, лезвие, газ - все они стали моим инструментом в попытке вырваться из удушающей действительности. Я смотрел на людей и не видел их, с какой стати было следить за собой? Это тоже было неважно. Часто я смотрел на звезды по ночам, выглядывал их и днем. Бесило, что не видел их при свете солнца. Ощущал себя одним из тех, кто меня окружал. Я не был зазнакой, не считал себя особенным. Просто был не там и не тем. Конечно, я не планировал ничего. Никогда. Все, что со мной случалось, происходило вследствие моего бездействия. То, что я ничего не планировал, становилось моим планом. И я не видел выхода из этого цикла. Да, меня часто били. Просто потому, что я молчал и ничего не говорил. Но в свое оправдание могу сказать, что по началу я просто не понимал корейского. Родители турнули меня подальше, чтоб я им на глаза не попадался, безвольный и замкнутый. Он стал началом. Посмотрел на меня и заговорил. Рефлекторный кивок на обычный вопрос - желание, чтобы от тебя побыстрее отделались и забыли о твоем существовании. Но все получилось наоборот. Тогда я впервые почувствовал раздражение - щекотание слизкого мохнатого таракана под боком или везде сразу, потому противное ощущение. Я не ненавидел людей. Они просто были мне безразличны, как и я сам. Но бездействие порой тоже становится преступлением. Тогда я этого не понимал... _________________________________________________________________________ - Ты написал курсовую? - самый надоедливый вопрос в последнее время, на который приходилось отвечать Лухану. - На рабочем столе моего ноутбука под названием "Ленивая задница", - проворчал китаец с легким акцентом, лежа на кровати на животе и разбирая документы на планшете, который был всегда с ним. - Ши-ши, Хань, - лучезарно улыбнулся Чжонин, тут же наклоняясь к Лухану от зеркала, перед которым стоял уже минимум минут тридцать, и чмокая его в щеку. - Отстань, - неудачно увернулся китаец, занятый документами. - Посмотри на меня, - уже тверже продолжил брюнет и ловко заблокировал планшет привычным движением. Лухан послушно повернул голову и уставился на Чжонина ничего не выражающим взглядом. Не было ни раздражения, ни усталости, ни игривости. Брюнет провел пальцами по нежной коже щеки китайца и рассеянным взглядом окинул всего парня. - Застегни верхнюю пуговицу рубашки, - как ни в чем не бывало посоветовал Лухан. - Тебе же так больше нравится, - успел взглянуть в орехового цвета глаза Чжонин и повалил китайца спиной на кровать. - Мне без разницы, - не сопротивлялся Лухан, чувствуя горячие губы на своей коже. Шея, ключицы, грудь, живот.. Еще чуть-чуть, и Лухан снова начнет воспринимать мир таким, какой он есть на самом деле. Дрожащие волны трепета оживляли восприятие китайца, возбуждение будоражило сознание и раскрашивало безликий окружающий мир всеми красками, оргазм вновь давал возможность ощущать, чувствовать, испытывать эмоции. - Чжонин! - стон, полный чувств и желания хоть что-то сделать. Брюнет улыбнулся, снедаемый желанием заставить этого парня чувствовать удовольствие, боль, отчаяние, страх, ненависть, любовь... Как Чжонин понял то, что Лухан ничего не испытывает, ничего не желает, ни от чего не зависит, он не знает. Как-то получилось. Случилось и все. Брюнет не сказал бы, что притягивает к себе странных людей, но этот парень со школы стал особенным для него. Он мыслил иначе, воспринимал мир не так, как остальные. Смотрел на Чжонина по-другому. Первый раз случился в комнате Чжонина, когда брюнет устраивал вечеринку у себя дома. Лухан как лучший друг Чжонина был также приглашен. Тогда Чжонин впервые увидел настоящего Лухана, желающего чего-то, и как будто сошел с ума. Брюнет не знал, является ли он единственным, кто способен раскрывать странного замкнутого китайца. Но и желания экспериментировать тоже не было. Спустя какое-то время, Лухан сам этого не заметил, Чжонин преобразил его. Окружающие увидели Лухана, полюбили, стали восхищаться им, хотя китаец ничего для этого не делал. Лухан видел одного лишь Чжонина, который способен был дать ему возможность жить, а не просто существовать, как было прежде. Школьный этап был завершен. Начался студенческий. Оба поступили в институт искусств, но если Чжонин исполнил часть своего стремления в жизни - был зачислен на хореографическое отделение, то Лухан просто последовал за брюнетом, поступив в отдел журналистики, специализация - писательство. Парни встречались не часто, но всегда эти встречи обозначались чем-то особенным, становились необычным воспоминанием, - встреча нового дня на окраине города, написание песни, подсчет родинок на теле Лухана, переплыв речки в чем мать родила и еще всего-всего другого, что провоцировало Лухана на чувства, положительные и отрицательные. Чжонину же оставалось лишь восхищаться тому, что остальные перестали ценить в силу его наличия - эмоциям и выражению чувств человеком. Чжонину доставляло удовольствие любить Лухана, вызывать его на эмоции, видеть их выражение и быть на удивление счастливым. Оба ничем не обязывали друг друга, но были невидимо зависимы друг от друга, пока жизнь одного из них не надломилась. __________________________________________________________________________________ - Ким! Тебя к телефону, - позвал один из коллег Чжонина, тоже преподаватель по танцам. - Да? - почему-то брюнету стало не по себе. - Ты на работе? - давно Чжонин не слышал этого голоса, и почему-то он отличался от прежнего, но брюнет не мог его спутать. - Лухан? - все же решил уточнить Чжонин, ведь теперь он перестал полагаться на догадки, он повзрослел. - Да, ленивая задница, это я, - хмыкнул китаец по ту сторону телефонной связи. - Правда? - не поверил брюнет, потому что все это стало попахивать розыгрышем, ведь Лухан никогда прежде не передразнивал его, тем более не выражал более тонких чувств, таких как ехидство или насмешка. - Перестань изображать из себя тугодума и ответь на вопрос, - так же свободно и уверенно прозвучало снова. - Д-да-да, - растерянно ответил Чжонин, - я на работе. Освобожусь ближе к вечеру. - Я буду ждать, - спокойно отозвался Лухан и повесил трубку. - Что за.. ? - пораженно уставился на пикающий аппарат брюнет. - И как ты меня найдешь? Чжонин не видел Лухана, наверное, года три после того, как окончил институт. Они никогда прежде так долго не виделись. Сначала было больно и одиноко, но брюнет не мог найти китайца, как ни старался. Потом на смену пришла обида, и Чжонин стал винить Лухана за ту боль, что он причинил брюнету своим исчезновением. А затем Чжонин смирился и стал чем-то похож на Лухана: незаинтересованностью ко всему и апатией, которые впрочем длились столько, сколько нужно человеку, который испытал сильную потерю. После всего этого брюнет стал медленно, но верно возвращаться к обычной жизни. Стал преподавать, встречаться с девушками, которые, по правде говоря, так и не смогли заменить то, что было у него с невзрачным, как казалось на первый взгляд, китайцем. И теперь Лухан объявился. Это было странно. Странность вновь вмешивалась в жизнь брюнета. Чжонин не понимал, хорошо это или плохо. Занятия закончились. Зал был закрыт. Чжонин спускался по лестнице к выходу и стал ощущать волнение все острее. Ключи он отдал охраннику и вышел в невнимательной задумчивости из здания. До дома было недалеко. И чем ближе был Чжонин к нему, тем нетерпеливее ждал звонка на телефон, номера которого Лухан не знал. - Чжонин? - вдруг услышал брюнет свое имя. Почти у самых ворот своего дома Чжонин заметил стройного мужчину, который улыбался ему. Открыто и радостно. Эмоционально. - Лухан? - не веря своим глазам, в тон китайцу спросил Чжонин. Лухан ничего не ответил и лишь продолжал улыбаться. Брюнет слегка растерялся, продолжая разглядывать Лухана, и только через некоторое время спохватился и пригласил китайца в дом. - Давно не виделись, - как ни в чем не бывало, продолжил китаец, оглядываясь в прихожей, затем в гостиной. - И правда.. - Чжонин был ошарашен переменой в Лухане, его поведением - будто они и не прекращали общаться все это время. - Ты.. Лухан, как ты.. Ты изменился. - Тебе нравится? - вдруг внимательно и с ожиданием посмотрел на брюнета Лухан. - Знаешь, я не знаю, - решил не рубить с плеча Чжонин, - мы действительно давно не виделись, и я помню тебя совершенно другим, поэтому не могу сказать.. - Чжонин.. - Лухан вдруг одним движением оказался совсем близко, что можно было ощутить его дыхание. - Ты же все это время понимал, что я болен. Я и сам это .. - Ты не был болен, - сжал ладони в кулаки Чжонин. - .. принял, но ты первый обратил на меня свое внимание, и я до сих пор не понимаю, почему.. - горько усмехнулся Лухан и продолжил, - но сейчас все изменилось.. - Ты о чем? - хотя Чжонин прекрасно понимал, о чем говорит сейчас Лухан. - Ты изменил меня, Чжонин, - поймал обеими ладонями лицо брюнета Лухан. - Как ты можешь быть уверен в этом? - спросил в ответ Чжонин, на что был одарен полным чувств поцелуем. - Ты единственный, на кого я смотрел и продолжаю смотреть, ты и только ты способен вызывать во мне бурю эмоций.. - зашептал в самые губы Лухан, всем телом прижимаясь к Чжонину. - Только с тобой я по-настоящему живу.. Чжонин.. - Ты сумасшедший.. - пораженный волной сильных чувств прошептал в ответ Чжонин. Лухан снова припал к раскрытым губам брюнета, целовал безумно, будто в первый раз. Сейчас Чжонин чувствовал себя тем Луханом, что был несколько лет назад, от которого, наверное, остались только орехового цвета глаза, которым Чжонин не мог не поверить. Широкие ладони накрыли плечи брюнета, настойчиво прижимая Чжонина все ближе. Все действительно изменилось. И самое любопытное то, что Чжонин узнавал своего Лухана. В первых стонах, стоило брюнету коснуться языком соска любимого тела; в широко распахнутых глазах, когда Чжонин входил в Лухана, глубоко, рывками, с чувством; в терпком запахе смешавшихся пота и спермы, которыми обменивались горячие тела, становясь единым целым. Лухан раскрылся Чжонину полностью, изменившись для общества, но не для самого Чжонина. Чжонин стал тем, кто подарил Лухану любовь, которая и вернула интерес последнего к жизни. Лухан очнулся, чтобы загореться чувствами и эмоциями, чтобы и Чжонина сделать счастливым.