My lovely weirdo

Три месяца назад он был еще неуклюжим парнем, который налетел на меня, из-за чего после этого я две недели ходил с гипсом на руке. Что ж, маленькая предыстория. Это случилось летом. Не буду вдаваться в подробности погоды и всякой банальности, всем и так прекрасно известно, какое лето в вечно солнечном Сиднее. Я стоял возле воды и ждал, пока Майк нормально кинет летающую тарелку в мою сторону (сколько лет, а до сих пор бросает, как лошок). Когда он, все таки, разобрался с криком "гребанный кусок пластмассы", кинул мне, и тут появился мальчик с сумкой для мороженного. Как вы догадались, этот паренек, пожирающий содержимое своей товарной сумки - Калум. Он не заметил меня и врезался с силой. Я немного пошатнулся и мог бы устоять на ногах, но мне в голову влетел долгожданный "кусок пластмассы". Ну, я не удержал равновесие и повалил на землю мальчика таким образом, что мою руку прижала вся не легкая масса мальца. После этого мне пришлось ходить с тяжелой фигней на руке, которую идиот Клиффор изрисовал членами... Теперь мороженщик - Худ ходит по дому в моем белье и прочей одежде, спит в моей (уже нашей) кравати, называясь моим парнем. Довольно странно, да? Но я считаю, что именно такие нелепые встречи дают начало чему-то большому. Я стою на кухне и завариваю кофе, уже наполняя легкие ароматным запахом кофеина. За окном впервые не так солнечно, как обычно, а на часах час дня. Вы спросите "почему мое утро так поздно?". Есть одно не совсем логическое, но зато с каким задом объяснение, которое сейчас нежиться в душе под горячими струями воды. Почему? Для него утро было очень тихим, поэтому он решил разгорячить обстановку. Ну, вы поняли и, надеюсь, не придется вдаваться в неприличные подробности. В следствии этих событий я, предводительно помытый, стою и помешиваю кофе в кофшичке на маленьком огне и жду, пока кареглазый кончит тратить воду. Я обернулся, когда шарканье ног слышалось ближе. Но, похоже, зря обернулся, так как меня ослепили. - Калум, прикрой свой срам! - Неа, - сказал Кэл и начал вилять передо мной оголенным задом. Одна из странностей моего парня - склонность светить своим телом. Не то, что только накаченым торсом, но всем голым телом. Он буквально на пороге может скинуть с себя всю одежду и расхаживать по квартире нагишом. Как его еще соседи не увидели? Когда у нас гости, то бишь, лучшие друзья - Майк и Люк, Худ может снять "в шутку" штаны, открывая вид на свое не маленькое (нет) достоинство. Честно, я немного ревную в таких ситуациях. Ладно. Очень ревную. А хули на прекрасный зад моего малыша пялится лишняя пара глаз? Конечно, вечером, после наступления тишины, ему слегка достается. Честно, слегка. - Худ, твою мать, фу! - Тебе нравится, - он подошел ближе, - я то знаю. - Прикройся. Вместо того, чтобы прикрыть святые места, хоть какой нибудь тряпочкой, он подошел в плотную и прильнул к мои губам, оставляя довольно страстный поцелуй. По телу прошел, недавний разряд, который, как я думал, прошел еще в спальне. Не смотря на единственную тонкую ткань моих боксеров, разделяющую нас, внизу почувствовалось маленькое напряжение. - Нет. Не здесь, - я отстранился и посмотрел на юношу. По его взгляду сразу можно понять, чего он хочет. Уж за такое время я легко научился понимать без слов, чего ждать от этой похотливой жопы. - Не сейчас. Калум только надул губы, а я щипнул его за попу. - Ай, - взвизгнул он, а я щипнул еще раз. - Эштон, блять, хватит! - Не ругайся, - сказал я, после щипнул. - Ирвин! - Прикройся, а то не удержусь от еще одного раза. Что-то буркнув себе под нос, парень ушел в комнату, оставляя меня наедине с готовым ароматным напитком. Я налил содержимое в голубую чашку с синей ручкой, которую Майкл подарил мне в честь моей цветной ориентации. Оригинальный подарок, Клифф. Отпив первый глоток, я почувствовал, как горячая жидкость разливается и приятно согревает каждую клеточку тела. От такого чувства по коже пробежался рой мурашек. Такие же ощущения возникают у людей с первой затяжкой никотина, но моя зависимость - это кофе. Не проходит ни одного дня, когда я бы не нашел минутки для, хотя бы, одной чашки. Кэл частенько ругает меня за такое большое количество кофеина. По его словам, лучше выпить большую чашку горячего чая. Да, он тот еще чаеман. Иногда, когда я прошу его сделать кофе, он приходит с чашкой чая и сует мне в руки. Что ж, приходится пить. Нет, не то, что я против, просто чашка капучино мне роднее. Пока я наслаждался дивным горьковатым вкусом, Калум оделся и зашел на кухню. Он одел домашние штаны и широкую толстовку с длинными рукавами, которые он так любит натягивать. На ногах - его любимые тапочки - собачки. Помню, как сильно он просил купить их, а потом долго прыгал от радости. Там еще была старушка, которая ворчала что-то на подобе "Ох, молодежь. Накурятся всякой ерунды, потом ведут себя, как дауны. Какое поколение... какое поколение... В наше время..." я не дослушал ее, так как Калум прыгнул на меня с поцелуем, а когда я открыл глаза, бабуськи уже не было. Кажется, что вы бы даже и не подумали, что Худи может быть таким ребенком. Но, поверьте, он может. За долю секунды он способен превратиться из горячего парня с обложки журнала 18+ в самого милого существа на планете. Иногда, глядя на него, я начинаю сомневаться, человек ли он вообще? Ни одно существо на земле не вызывает у меня стольких эмоции, как Калум. Может при той встрече я ударился не только рукой, но и головой? И все это время я в каком нибудь сне или коме? В любом случае, не хочу, чтобы это кончалось. Калум подошел ближе, потрепав свои и без того растрепанные вьющиеся волосы, попутно, закусывая губу. Он постоянно так делает, и это сводит мемя с ума. Закрывайте уши. Мой оргазм будет громким. - Что хочет мишка? - Чаай, - протянул он, - и чтобы его так не называли. - Хорошо, - я повернулся к шкафчику, где хранился чай и достал пакетик ванильного. Его любимый. - И нет. Ты всегда им будешь. - Тогда ты - барашек, - сказал Кэл и уселся на столешницу, болтая ногами. - Это почему? - Ну, у тебя кудряшки, - он потянул руку, чтобы потрепать меня по ним. - Это значит, что я баран? - Я посмотрел на него с изогнутой бровью. Знаю, как его это бесит, потому что у него так не получается. - Да. Увидев мою недовольную реакцию, он закатил глаза и вздохнул. - А ты думал, я буду говорить тебе, что это не так и, ты неправильно понял? Наивый, - он как-то по-девчачьи протянул последнее слово. - Я не настолько милый. Ты баран. - Вот, за что я тебя люблю? - Я сузил глаза, а он лишь послал мне воздушный поцелуй. - Засранец, - выдохнул я, но Кэл посчитал нужным пропустить это мимо ушей. - За мою шикарную улыбку, - он улыбнулся, немного высовывая кончик языка. Ой, зря. Действительно, это, наверное, одна из главных причин моей любви. Мне всегда было сложно сдерживаться, чтобы не поцеловать его. Хотя, а что мне, собственно, мешает? Я потянулся к парню и соединил наши губы в сладком поцелуе, но когда Худ начал отвечать, я отстранился. Он застонал и потянулся за продолжением, но его не оказалось и Калум надул губу. - Это за барана. По-моему, он не собирался извиняться, а только продолжил хлюпать горячим чаем. Каждый раз, когда ситуация становится милой или романтичной, он обязательно в какой-то момент сделается нахальной сучкой. По идеи, это должно все испортить, но меня это даже веселит. Честно говоря, вот еще одна причина, почему я люблю моего дурачка. Я помыл после себя чашку и собирался уйти в гостинную, так как в это время начинается мой любимый сериал "Как я встретил вашу маму", но тишину разразил громкий голос Калума. - ХЕЙ, ЭШТОН! О, нет. Только не это. Он делает так каждый раз, когда ему нечего делать, а это бывает часто. Будет орать до тех пор, пока я не отвечу и это будет продолжаться вечность. Потом он психанет из-за того, что "я милее его", обидется и уйдет в комнату. Ну, а мне иди и успокаивай его. Странно, правда? - ХАЙ, КАЛУМ! - ХЕЙ, ЭШТОН! Обычно это меня так не весилит, но сегодня было исключение. Кэл спрыгнул со стола и стал махать руками, как цыплята крылышками при этом кричать каким-то писклявым голосом. - ХАЙ, КАЛУМ! - Я из за всех сил пытался не смеяться. Здесь надо просто брать камеру и снимать. Потом показывать своим детям, какой ваш папочка был идиотом. Не выдержав, я засмеялся. А Кэл резко застыл и округлил глаза. Видели бы вы, как он выглядел сейчас. Поняли бы, почему я от смеха вытираю слезы с глаз. - Блин, Ирвин! Запорол всю шутку, - так, это называется шутка? Я, конечно, люблю его юмор, но, признаю, ЭТА - ужасная. Калум опустил голову, надулся и, скрестив руки на груди, ушел в гостинную и плюхнулся на диван. Если бы этот диван был не из Германии, а из Китая, то под таким толчком легко бы развалился. Что ж, как я и говорил: Калум обижается, а мне иди успокаивай. Я подошел к нему со спины, но тот только подогнул под себя ноги и уткнулся носом в колени. Легонько потрепав его по мягким волосам, я обнял его и прошептал на ушко: - Хей, Худи, - я дотронулся губами до его виска. - Хай, Эши, - он поднял голову, сверкая улыбкой, а я нежно поцеловал его. Оставшиеся вечер мы провели, лежа в обнимку под мягким пледом, перед экраном телевизора, где один один за другим мелькали эпизоды сериала. Заказав пиццу, так как вылезать из теплых объятий было очень лень, мы весело смеялись над шутками актеров, иногда отвлекаясь, чтобы поцеловать друг друга. Когда я залился смехом от очередной шутки "Привет, вы знакомы с Тедом?", я почувствовал на себе пристальный взгляд Калума. - Что? - Спросил я, а он просто начал путать мои волосы. - Барашек, - он убрал руку и улыбнулся, немного наклоняясь вперед. - Мишка, - уже шепотом сказал я перед тем, как поцеловать мягкие губы Худи, на которых еще чувствовался вкус пеперони. Да, вы можете сказать, что Калум странный парень и тот еще извращенец, но знаете что? Это даже лучше, так как именно странности делают человека уникальным. Не похожим на других. Это главная причина, почему я люблю своего чудака.