***
Довольно старая машина с чуть поцарапанным корпусом встала рядом с военным джипом. К ней тут же подошли двое людей в идеально выглаженной и чистой форменной одежде, чтобы открыть двери, но непривычный к такому Рэд и его мать уже вышли сами, встретив их искренним изумлением. Хотя еще большее вызывало поместье Фризов, расположенное за чертой города, но при этом прекрасно оборудованное и соответственно охраняемое. – Да-а... И где ты только нашел такого друга? – тихо проговорила женщина средних лет, оглядываясь по сторонам. А сам Макс впервые задумался о том, что когда некто подобный Натаниэлю говорит об отсутствии дресс-кода, верить ему нельзя. Парень, ради праздника позаботившийся лишь о свежей и выглаженной рубашке, сейчас чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке, ощущая привычные джинсы и футболку дико неуместными. Куртку снимать ему не хотелось теперь совершенно, а шикарный двухэтажный дом вызывал стойкое желание сесть назад в машину и свалить отсюда куда подальше. Он помнил, каким несуразным и немного неправильным выглядел Нат, когда тому пришлось чинить злосчастную ручку на кухне у Цубаки, и теперь с легкостью мог представить, каким пятном выглядит он сам в этом царстве господ и слуг. Из всех гостей Макс явился третьим. Вполне ожидаемо тут был уже Стэнли и его родители: маленькая круглая дама с кучерявой прической и почти двухметровый квадратный мужчина. От матери Рокк позаимствовал добрые глаза и нрав, от отца, судя по всему, все остальное. И, в то же время, ему было проще всего: надел парадную форму – и никаких проблем. Хотя излишняя официальность в выражении лица старшего из их семьи все же добавляла атмосфере некоторую горчинку. Самой же первой в поместье появилась семья Цубаки. Они, зная, что инвалидное кресло иногда способно причинить множество неудобств, вышли слишком уж заранее и были на месте где-то за час до назначенного времени. Само собой, приняли их прекрасно и попросили подождать остальных в оборудованной приемной, как и всех, кто пришел позже. По местным порядкам гостей собирали вместе прежде, чем приветствовать в основном зале, где будет проходить праздник. Однако видеть здесь тренера и друга Рэд был несказанно рад. Рю не просто был привычной поддержкой, но и приносил своим присутствием некий домашний уют, как и его родители. Невысокий мужчина и женщина, примерно одного с ним роста, отличались от всех своей обыденностью, впрочем, как и мама самого Макса. Но кое-что их и выделяло – печать странной усталости, залегшая на лицах более глубокими морщинами и тенями под глазами, от которых уже не избавиться, как бы крепко ни спал. Вместе с их сыном эти двое прошли достаточно жестокое испытание жизнью и проходили его до сих пор, поддерживая как самого Рю с его мечтами и идеями, так и всю семью, ведь для того, чтобы обеспечить друг друга, оба работали не покладая рук. Проще всего было прибывшим последними близнецам. Все в их облике и в облике их родителей говорило о том, что они привыкли и к подобному окружению, и к подобному обществу. Да так оно и было. Пусть статус семьи Фьерн и был ниже, но, так или иначе, она входила в ту самую элиту, занимая свою ячейку и в обществе, и в экономике. Развязность, абсолютно обыденное поведение и неизменные шутки близнецов окончательно развеяли несколько тяжелую атмосферу, сгустившуюся над теми, кто подобные здания если где и видел, то только по телевизору. К слову, родители братьев производили поначалу совершенно противоположное впечатление. Идеальный костюм отца и элегантное вечернее платье матери делали их в окружающей обстановке родными. Однако, как оказалось, вся эта вычурность была лишь видимостью. Стоило молодой, пожалуй слишком, если вспомнить возраст Орма и Рауда, женщине начать беседу, как она мигом влилась в небольшой коллектив. А вот старший Фьерн пока что хранил молчание, своим видом составляя прекрасную пару отцу Стэнли. Излишняя серьезность военного и суровость нордического облика совершенно не состыковывались даже с мыслью о предстоящем празднике. Единственным, кто пришел один, оказался Рон. На все вопросы он что-то невнятно ответил про занятость отца на работе, однако весь вид парня говорил о том, что развивать эту тему ему неприятно, так что никто не стал особенно настаивать. Рин же сразу предупредила, что уезжает из города на праздники, так что ее и не ждали. Потому, стоило последнему из приглашенных войти в поместье, как всех пригласили вглубь дома, открывая перед ними двери сначала просторного коридора, а потом и первого из залов, где гостей встречал Натаниэль, его старшая сестра и родители. Красавчик Момо оказался практически точной копией своего отца. Взгляд так и вовсе явно перенял от него, хотя некоторая холодная надменность уже давно ощутимо сглаживалась во время общения с командой и исчезала полностью, когда голкипер смотрел на тренера. А вот его сестра для многих оказалась сюрпризом. И дело даже не в том, что о ее существовании до этого момента никто не знал, а в самом облике этой девушки, что во многом контрастировал с остальными членами семьи. Рэд раньше и вовсе был уверен, что полных аристократов не существует в природе. Ведь на всех известных людей, особенно представительниц прекрасного пола, как ни глянь – идеальная фигура и под стать ей все остальное. Мария Фриз же напоминала собой некое сдобное изделие, сходство с которым добавляла заколка в виде розы и украшенное кружевом платье. Но улыбка ее Максу не понравилась совершенно, как и взгляд хризолитовых глаз странного прозрачно-бледного оттенка. И парень искренне понадеялся, что в празднике она будет принимать минимальное участие. Хозяева приветствовали гостей скорее вежливо, чем тепло или дружелюбно. От этой вежливости буквально за версту несло обязаловкой, а выражения лиц казались неправдоподобными масками манекенщиц. Особенно четко это проявилось в контрасте с неизменно теплой улыбкой Цубаки. Но, благо, очень скоро младшее поколение ушло вслед за Натаниэлем, а старшее – с остальными. До праздника они вряд ли пересекутся. Но если взрослых ждал отдых без забот в шикарном поместье, то команда «Крыльев» собиралась провести этот день насыщенно как никогда.***
– Мы начнем отсюда! – торжественно объявил Натаниэль, распахивая высокие двойные двери и широким жестом приглашая всех внутрь скромного зала. Повисла озадаченная тишина. Лица гостей медленно вытягивались в изумлении, а совладать с речью в этот раз не смог даже Рю, во все глаза глядя на представшее перед ним зрелище. – Эм... – голкипер, ожидавший явно не такой реакции, чуть кашлянул и с несколько меньшей уверенностью произнес: – Я много читал про то, как празднуют Новый Год в обычных семьях, и понял, что уборка является неотъемлемой частью, без преувеличения, для любой из семей в любой стране. – Ну, – рассеяно отозвался Цубаки, – строго говоря, так оно и есть, но... Тренер не стал договаривать, просто не представляя, как сказать то, что он подумал в этот момент, и не обидеть при этом Натаниэля. Тот же, несколько ошибочно приняв уже произнесенные слова за поддержку, продолжил: – Так как в поместье убираются ежедневно, мне пришлось искать выход из положения. И я позволил слугам провести тут банкет, разрешив не убирать за собой зал! – Зря ты это сказал, Нат! – Цубаки не выдержал и тихо рассмеялся. – Вон, Рэд уже пылает праведной благодарностью! Тут уже в голос захохотали близнецы, от души хлопнув капитана по спине: – Совместный труд объединяет! Рэд же с непередаваемым выражением лица переводил взгляд с огромной горы тарелок на явно заляпанный чем-то пол и радовался лишь тому, что помещение им досталось после коллектива людей, привыкших следить за манерами и порядком, а не после коорпоратива рабочих ближайшего завода. Хотя, по сути, парню за глаза хватало городского субботника и необходимости раз в две недели убираться в квартире. – На всякий случай... – совсем не празднично уточнил Макс, закончив изучение валяющейся под чьим-то стулом мандариновой шкурки. – Что у тебя следующим пунктом в программе? – Елка, конечно! – охотно отозвался Натаниэль, будто и не замечая настроения центрового. – А потом мы будем готовить! Последнее заявление вновь повергло рано расслабившихся парней в чистейший и несколько обреченный шок. Хорошо хоть Фриз успел уточнить, что понимал под этим только классическое оливье, так как не был уверен, что они способны приготовить на всех нечто большее. Но, так или иначе, сам вратарь явно наслаждался каждым моментом. Для него было непривычно и ново практически все, ведь раньше праздник просто организовывали вовремя, и Нату оставалось лишь получать удовольствие от него. Сейчас же, впервые, он мог взглянуть на все приготовления изнутри, лично в них поучаствовать и прочувствовать от и до. Одна только эта мысль невероятно поднимала ему настроение, заставляя чуть ли не пылать энтузиазмом. До тех пор, пока Рэд не вручил ему швабру. С оскалом. Уж кто-кто, но Макс точно не забыл подробностей того самого субботника и был готов отблагодарить Фриза за компанию так, как только сможет. – Это последняя. Цубаки с улыбкой протянул Рону очередную начисто вымытую тарелку и выключил воду. Увы, но мытье посуды – это практически единственное, чем молодой тренер мог помочь остальным. По вполне ясным причинам, в любой другой деятельности от него было мало проку. А ограниченная подвижность еще и сделала бы парня помехой окружающим. Хотя, на самом деле, Рю сыграл основную роль, и без него, скорее всего, вся уборка до сих пор замерла бы на стартовой отметке. Просто потому, что никому ничего делать не хотелось, и когда Цубаки, объявив, что возьмется за посуду, сказал опрометчивое: «остальное на ваше усмотрение», начался форменный бардак. Он вскоре перерос бы в полноценную драку, если бы тренер не вспомнил, что он тренер. Свистка правда не было, но это не проблема – помог Стэнли, лихо свистнув в два пальца и заставив всю команду как-то рефлекторно замолчать и повернуться к Рю. Таким образом, распределение обязанностей закончилось в кратчайшие сроки, а оспорить его не посмел даже хозяин поместья. Однако назад в зал оба парня возвращались с известной опаской. В случае команды «Крыльев», а особенно Натаниэля и Рэда в гремучей связке с близнецами, отсутствие шума заставляло ожидать чего-то более худшего, чем даже отзвуки полноценной драки. Но помещение, кажется, уцелело. И даже выглядело чистым, особенно в сравнении с тем, что было. Только неизбежное внимание привлекало зверски разломанное на три части древко той самой швабры, которую Макс со столь довольным видом протягивал голкиперу. Цубаки успел краем глаза заметить этот момент, но, на свое счастье, не видел, чем он закончился. – Смотрю, вы тоже закончили? – подал голос Рю, оглядываясь и стараясь не думать отчего до сих пор хихикают Орм и Рауд, то и дело перебрасываясь неразличимыми от входа в зал фразами. Впрочем, тренер все же не мог не задать вопроса, хоть и вышло с притворно-обреченным вздохом: – Швабру-то кто сломал? Рэд с Натаниэлем мрачно переглянулись, но ответили близнецы, как водится хором: – Стэнли! – Стэнли? – Так точно! – привычно вытянулся по струнке Рокк, держа ответ. – Этот элемент мешал выполнению поручения, внося разлад в коллектив, потому я счел нужным его уничтожить. Прошу прощения за самовольные действия. – Ты бы видел, Цубаки, как он их построил! – довольно вклинился Орм, явно получивший удовольствие от зрелища. – А главное, обоим и возразить нечего ни словом, ни силой! Стэнли страшен в гневе! – Ну что же... – теперь смех приходилось сдерживать уже самому Рю, он ведь прекрасно видел, что и Рэд, и Натаниэль уже на взводе, хватит даже небольшой искры, – спасибо за помощь, Стэн! Раз уж мы закончили одновременно, никому никого ждать не надо. Теперь за елкой? Простая фраза, произнесенная теплым голосом тренера, сгладила возникшие шероховатости. В конце-то концов этого момента ждал даже Рэд. В елочных игрушках парень с детства видел свое особенное, трогательное волшебство, которое когда-то было чуть ли не единственным, что объединяло всю его небольшую семью. Сейчас елка была и у него дома, но очень маленькая, искусственная. А украшал он ее практически один, скорее отдавая дань традиции, чем искренне наслаждаясь этим. Само собой, Макс никому не признается, будет привычно груб и прямолинеен, но... В каждой из гирлянд и в каждом отражении на гладкой поверхности цветного стекла было нечто, что создавало этот праздник. Нечто такое, без чего нельзя правильно встретить стоящий на пороге Новый Год. Ко всеобщему восторгу, елку Натаниэль запланировал живую, и вскоре, не без помощи Стэна, пушистая красавица уже стояла в центре зала, а сам он был наполнен запахами мороза и хвои. Правда снег с широких веток стряхнули не весь, так что на светлом паркете очень быстро образовалась приличная лужа. Но убрать ее – секундное дело. – Метра три, не меньше... – наконец подал голос молчавший до этого Рон. Макс лишь молча кивнул. Великолепная елка вызывала у него практически детский восторг. Огромная, с голубоватыми колючками, она казалась невероятно высокой. В такие мгновения центровой действительно был рад, что не вышел ростом. Вряд ли тот же Натаниэль способен увидеть и почувствовать то, что сейчас до краев наполняло душу Макса. А тем временем под руководством Фриза в зал принесли целых пять коробок, обклеенных скотчем. – Игрушки, – пояснил хозяин поместья, перочинным ножом открывая одну из них. – Хотя я не в курсе, в какой какие. Так что смотреть будем все. Внутри коробки оказалось множество мелких шариков из пенопласта, вызвавших у Рэда странные ассоциации. Под действием статического электричества небольшие белые частички двигались, подобно живым, напоминая потревоженное гнездо насекомых. А стоило Натаниэлю запустить туда руку, как она мгновенно оказалась покрыта этими штуками почти до локтя. Часть свалилась назад в коробку, часть – осталась, разбегаясь от попыток стряхнуть, но отказываясь падать на пол. Ассоциации лишь усилились. – Странное чувство, – тем временем тихо проговорил Фриз, опуская туда пальцы уже ради самих ощущений, а не игрушки. Передернул плечами и поспешил вытащить. – Очень странное. Вообще идиотский метод предохранять от тряски. Лучше бы ватой переложили, или еще чем. Эй, Рон! Скажи кому-нибудь, чтобы пылесос принесли... Парень неуверенно кивнул и оглянулся на двери зала. Со слугами он общаться не был привычен, а от местных и вовсе чуть ли не шарахался, стараясь при встрече с ними оказаться по другую сторону коридора. Так что его просьба, высказанная первому попавшемуся в коридоре человеку, звучала очень неуверенно и сбивчиво. Но дворецкий лишь кивнул, и вскоре бороться с вездесущим пенопластом стало куда проще. Разбор коробок обещал стать отдельным приключением. Вопреки ожиданиям, уложены они были без всякой системы, вперемешку и по цветам, и по стилю игрушек. Впрочем, так было только интереснее. Другой вопрос что, к ужасу ненавидевшего всякие костюмированные постановки Рэда, вовсе не везде оказались именно игрушки. И вскоре из самой большой коробки показалось нечто, что никак нельзя было назвать украшением на елку - белоснежная накладная борода. - Вау! - обрадовались близнецы, мигом конфискуя находку в свои владения. - А корона там есть? - Корона? За кой черт вам корона? - Тренер - это король! - хором провозгласили Орм и Рауд, заставив Цубаки удивленно вскинуть брови. - А королю нужна корона... ага! Под этот донельзя довольный возглас на свет появилась серебристо-синяя шапка с подшитыми под нее взлохмаченными белокурыми косичками. Макс посмотрел на друга уже с искренним сочувствием, но новая находка вдруг оказалась в руках предвкушающе ухмыльнувшегося Натаниэля. – Да точно, – вкрадчиво проговорил он, вставая на ноги. – Тренеру пусть будет корона, а косичкам я знаю кандидата получше. Ты ведь привык ко всякого рода хвостикам, Рэд? – Убью, – мрачно отозвался капитан, на всякий случай тоже выпрямляясь. – Сам их носить у меня будешь. Тебе по цвету в самый раз, блондиночка. – Вы, главное, Стэнли не заставляйте это мерить... – тихонько буркнул в сторону Рон. Рокк при этих словах вздрогнул и чуть побледнел, опасаясь, что неугомонные близнецы воспримут эту фразу как руководство к действию. С воображением ни у кого проблем не было, хотя даже сама попытка представить суровый профиль парня в обрамлении белокурых косичек вызывала странные эмоции. Настаивать на эксперименте никто не решился. А повисшую неопределенную тишину, как водится, вновь разрядил Цубаки, нахлобучив на ближайшего из близнецов красную шапку: – Вам к комплекту, - задорно прокомментировал он. Рауд выпрямился и обернулся. С широченной ухмылкой встал рядом Орм. Шапка оказалась надетой на первого, а борода красовалась на лице второго, гордо торча во все стороны белым искусственным материалом, напоминающим скорее шерсть, чем волосы. – Еще третьего бы в кафтане – и комплект! Но вот, наконец, за всеми этими шутками добрались и до основного. Осторожное предположение Натаниэля о том, что надо бы прикинуть, в какой цветовой гамме будет елка, все дружно послали к черту: – Что больше нравится, то и вешай! – рявкнул оскорбленный в лучших чувствах Макс, вытаскивая замысловатый красно-золотой шарик и уверенно направляясь к елке. Но тут перед ним, раскинув руки, встали уже близнецы: – Стоять! Сначала – верхушка! Орм с огнем в глазах указал на вершину высоченной елки и продолжил: – А верхушку должен украсить тренер! – С чего вас так пробрало на все эти условности? – вздохнул Рэд, все же делая шаг назад и оглядываясь на Цубаки. – Хотя… В этом, пожалуй, есть смысл. – И как вы себе это представляете? – скептически ответил Рю на все обращенные к нему взгляды. – Ну… Стэнли подержит. – Нет уж. Верхушка за Максом. А за мной – первая игрушка. Так лучше. – Ну… раз ты так говоришь… Близнецы снова неуверенно оглянулись на елку, потом вновь на капитана. Замечание Натаниэля о росте центрового команды можно было даже и не высказывать вслух, однако Макс резко дернул головой, прося Рона о помощи, и вскоре перед елкой стояла конструкция из двух стульев, на которой и балансировал Макс, легко дотянувшись-таки до вершины дерева и украсив ее классической красно-золотой звездой, яркий цвет которой выгодно подчеркивали серебристые искры. Цубаки же повесил тот самый шар, который братья Фьерн не дали повесить Рэду. – Ну, теперь все довольны, и все формальности соблюдены, – солнечно улыбнулся Рю. – Давайте уже вместе… к черту стиль и условности, Рэд прав. Берите кому что нравится – и результат выйдет лучшим из возможных, я уверен! Только нижние ветви мне оставьте… с Максом. Не потому, что капитан не вышел ростом, вовсе нет. Просто этих двоих связывало все же нечто большее, чем всех остальных. Ведь Рэд был когда-то единственным, кто поддержал мечту всей жизни Цубаки, кто не побоялся сделать первый шаг не просто с ним, но и за него в каком-то смысле. Макс Челленджер был первым пером в только-только начавших расти крыльях, и потому… хотелось просто быть рядом, именно в этот момент и именно с ним. Рэд был прав. Он изначально был прав, видя всю основу праздника в украшении елки. Не застолье и не поднятые под бой часов бокалы приносят это невыразимое чувство родства. Не определенный день в году творит в такие моменты семью и дружбу, но то, как каждый его воспринимает. Как и с кем готовит праздник, что планирует на грядущий день и год. Каждая мысль будто отражается в цветном стекле и искрах мишуры, бликует яркими огнями, сияет радужными красками, отзываясь в душе надеждой и верой. Верой в будущее, верой в мечты. Верой в каждую из белых полос, что ждет на пути. И верой, что все те, о ком думаешь в момент, когда пушистая ветка чуть качнется, принимая вес очередной игрушки, останутся рядом. И пусть жизнь - это не только спорт, да и будущее не только в нем, не только в простом желании победить, но команда - это нечто большее, чем те, кто играют вместе. Это общие слезы и общая радость. Это одна цель и одна мечта. И столь одинаковые мысли, что сейчас молчаливо отражались в гладкой поверхности елочных игрушек. Смолкли споры и болтовня. Звучал лишь включенный для фона легкий новогодний мотивчик и редкие просьбы помочь или подержать что-нибудь. Но еще были улыбки. Такие же теплые, как и у их тренера, будто вся команда научилась его неиссякаемому солнечному теплу, приняла без остатка и, наконец, вернула. Вернула для него. И пусть потом еще было много всего: недоваренная картошка, которую так мастерски чистил Стэнли, демонстрируя немалый опыт; криво порезанные овощи; перепутанные кинза и петрушка и пересоленный салат… Потом говорили тосты и поднимали бокалы. Неспособный встать Цубаки, как всегда, тянул руку так высоко, как мог, но в этот раз сидящий рядом Рэд по-простому помог ему приподняться. Был бой часов в полночь и хлопушки, запущенный во дворе салют и слишком короткая ночь, наполненная канонадой праздничных огней по всему их небольшому городку, отсюда казавшимся накрытым заревом. Были смех и улыбки – куда без них в этот единственный праздник, способный настолько сильно объединить души столь разных людей? – Думаю, пора? Цубаки замер перед уже чуть подуставшей командой, а остановившийся рядом с ним Макс держал откуда-то раздобытую бутылку шампанского и стопку самых обычных одноразовых стаканчиков. – Куда? – непонимающе посмотрели на него остальные, однако поднимаясь с такого усыпляюще-уютного дивана. – Как куда? – мягко улыбнулся Рю. – Встречать рассвет. Это ведь самое главное. Кто-то фыркнул, кто-то искренне ответил на улыбку. Улица вновь встретила их морозом, но и необыкновенной тишиной, которая бывает лишь после Нового Года. Девственный снег, за ночь покрывший двор толстым ковром, хрустел под ногами и неохотно пропускал колеса инвалидного кресла. – Не здесь, – вдруг сказал Натаниэль, увидев, что вся команда остановилась недалеко от дома. – Есть место куда лучше. Идти пришлось прилично. Темнота медленно сменялась синеватыми рассветными сумерками, что красили снег и деревья парка вокруг в непривычные тона. Это место сильно отличалось от того, где команда привыкла тренироваться. Ухоженный и аккуратный, но в то же время лишенный из-за этой четкости какого-то особенного уюта. Но вратарь вел их дальше. И вот, когда ветки деревьев наконец расступились, а низенькая живая изгородь больше не заслоняла обзор, перед ними предстало небольшое поле с воротами и прожекторами, сейчас отключенными. – Здесь. Не футбольное поле, конечно, но я тренировался тут часто… для меня оно и сделано. Думаю, вам тоже подойдет. Пусть не полноценное… – он усмехнулся, – зато ворота есть! – Еще как подойдет. Лучи первого рассвета наступившего года коснулись снега, заставив его вспыхнуть пронзительным серебром, и отразились в золоте шампанского. Каждый, не сговариваясь и не произнося ни слова, просто поднял свой бокал навстречу солнцу. По-зимнему чистое небо, окрашенное в зеленовато-розовые тона, сейчас будто существовало только для них. И в этой тишине, на футбольном поле, что связало одной нитью столь разные судьбы, вера в будущее и новая уверенность рождались и крепли с каждым мигом. Пронзительно-яркий солнечный диск возник перед ними как-то сразу, и бокалы наконец столкнулись в немом тосте. Этот год будет другим. Для каждого. Но в эту ночь вместе с ним для каждого из команды родилось нечто, что поможет встать на ноги. И неважно, сколько раз придется падать.