Она - моя девочка.

Она стоит на террасе, скрестив руки на груди. Ее взгляд так далеко, где-то в море. Как обычно, голова переполнена мыслями. Она слишком много думает. Уже давно за полночь, ветер становится холоднее, а ночной воздух свежее. Ее кожа покрывается мурашками от очередного порыва. Как я могу стоять на месте, пока в двух метрах моя малышка замерзает? Я подхожу вплотную и обнимаю ее со спины. Она вздрагивает еще раз, но уже не от холода. Я все равно знаю, что она замерзла, нисколько не веря ее "Я в порядке". Она не в порядке. Это я тоже прекрасно вижу. Я перемещаю руки ей на живот, стараясь занять как можно больше площади. Я готов отдать ей все мое тепло, до последней капли. Я прижимаюсь щекой к ее щеке и вздыхаю. Я чувствую, как ее сердце колотится. Даже не знаю, у кого из нас оно долбит сильнее. Я трусь носом о ее висок. Ее волосы немного спутанные, пряди развеваются на ветру. Я дышу ей в ухо, а мои кудри щекочут ее. Она ненавидит, когда я так делаю, а мне нравится. Этот момент просто чудесен. - Гарольд. - Я закатываю глаза, зная, что она не видит. - Перестань. - Почему? Я поднимаю взгляд и устремляю его тоже на море, выпрямляю спину, но руки остаются на месте. Если мне встать в полный рост прямо позади нее, как сейчас, то выходит, что я выше ее на целую голову. Я упираюсь подбородком в ее макушку. - Тогда ты тоже перестань. Называть меня Гарольдом. Я усмехаюсь. Это дурацкое прозвище. Но если ей нравится, то я готов поменять его даже в паспорте. Я наполняюсь странным чувством. - И пойдем уже домой. В моей голове всплывает образ нашего уютного домика. Мягкие кресла, персикового цвета, обои такого же оттенка. На полу рассыпаны ее бесчисленные книги. Моя девочка сходит по книгам с ума. Пара картин, стеклянный столик. Полгостиной занимает камин. Вечерами она зажигает его, садится на пушистый ковер и начинает мечтать. Она может просидеть так час, два, три... Моя девочка странная, даже очень. И она медленно заражает меня. Мы недавно переехали поближе к морю. С террасы можно увидеть его синий кусочек, а по ночам услышать шум волн. Она любит приходить сюда, взяв в руки несколько книг и маленький, оранжевый чайник. Если бы не я, она здесь бы и ночевала. - Ты снова не взяла плед? Я хмурюсь. Не дам моей девочке заболеть. Она что, специально? Мало кушает, сколько бы я не старался, спит по 5 часов в сутки, вместо положенных 8, "невзначай" забывает взять с собой плед, прекрасно зная, что будет холодно. Она любит кусать губы до крови, легко одеваться, а потом дрожать весь вечер. Она носит мешковатую одежду, скрывая идеальную для меня фигуру, и никогда не говорит много. Она любит забраться вместе с ногами на подоконник, захватив подушку. Но в такие моменты она не держится дольше 15 минут. "Иди сюда." Ее голос тихий и слабый, такой нежный и хрупкий, с другой стороны. Если бы ее голос был предметом, он бы был лепестком. Я тотчас прибегаю. - Что-то случилось? Я заглядываю в ее глаза. Она тихо просит меня побыть рядом, взяв за руку. Она переплетает наши пальцы и держится так, как будто она - тонущая девочка, а моя рука - спасательный круг. Не знаю, что она нашла в этих секундах? Какая польза от того, что ты пялишься в окно? Но постепенно я начинаю понимать, начинаю перенимать ее мысли. Ее частичка странности теперь есть и во мне. Она часто будит меня среди ночи. Ее вопросы странные и неуместные. Вот вы, например, знаете, какая на вкус луна? Я знаю, что она не в порядке. Я всегда это чувствую. - Не в порядке, не в порядке. - Вторит она и трясет головой. Ее голос на грани. Это самый ужасный звук на Земле, моя малышка вот-вот заплачет! Мне это не нравится, совсем не нравится. Я разворачиваю ее к себе и прижимаю к груди. Мои руки скользят по худым плечам, которые немного дрожат. Она утыкается в рубашку и вдыхает мой запах. Она любит повторять, что мой запах - это безопасность. Это запах лимона и мяты. Слезы текут по ее лицу, но я не слышу всхлипов. Она ненавидит плакать. Я знаю, с какой силой она сжимает челюсти, чтобы не зарыдать. Она не хочет показаться слабой. Но она очень, очень слабая. Это знаю только я. Она комкает край моей рубашки такими же слабыми пальцами и тихо скулит от беспомощности. Зачем ей быть сильной? Я не знаю. Я не могу добиться ответа. Такой, как она, это вообще ни к чему. - Тебе нужно поспать. - А ты будешь лежать рядом? Конечно, буду. Я буду петь ей до тех пор, пока она не заснет. Я готов лежать с ней всю ночь, если она вообще хоть немного подремлет. Зачем она себя изнуряет? Я прижимаю ее крепче и смотрю на темно-синее небо. Ее всхлипы стали реже, а тело перестало дрожать. Похоже, я согрел ее. В чем же причина страданий и плохого настроения? Почему она закрылась в себе? Люди. Мое солнышко ежедневно получало массу оскорблений в свой счет. Ну, сначала это было в средней школе, когда мы еще не встретились. Тогда ее дразнили из-за странного цвета волос и привычки витать в облаках на уроках. Уже тогда она начала не доверять обществу. Вскоре, она привыкла к такому количеству унижений в свой счет. Но потом в ее жизни появился я. А вернее, она в моей. Она раскрасила мою жизнь, сделала ее намного лучше. У меня появилась причина жить – жить каждый новый день для нее одной. Я просто счастлив, что она существует. Нам хорошо вместе, и это главное, но, сколько бы ты не старался, перестать обращать внимание на других людей не получается. Вот и сейчас случилось то же самое. Фанаты сразу набросились на нее. Безумное количество твитов вроде «Отдай нам Гарри, ты его недостойна!» появились в первые дни. Ей даже пришлось удалить свой аккаунт. Конечно, она не была готова. Но даже после избавления от интернета, поклонники могли продолжать осуждать ее, просто видя на улице. Тогда я без слов прижимал ее к себе и уводил подальше. Сейчас моя малышка немного привыкла. Ей уже легче. Но послевкусие осталось. Хочу спасти ее. Потому что виноват в этом тоже я! Я развеселю ее, докажу, что наша любовь – это самое главное. Я заставлю ее улыбаться чаще и быть более открытой. Со временем, ей станет лучше. Но я должен постараться. В наши дни оскорбление окружающих – это обычное дело. Я готов прямо сейчас принять удар на себя, ох, если бы это было возможно! Я хочу забрать всю ее боль. Я увез ее подальше. Может, это немного ослабит поток? Я сделаю ее самой счастливой, не дам никому хоть раз обидеть мою принцессу. Она и я – навсегда. Так было с самого начала. Мы пройдем через все, крепко взявшись за руки. Я никогда не оставлю ее одну. Она – мой лучик света в темные времена, мой воздух, мое все. Она – моя девочка.