My Devil On The Bed

Впервые я увидел его в анатомичке. Он казался таким странным для залитого мертвенным светом ламп зала, что я сразу же обратил на него внимание. Высокий, стройный, больше похожий на девушку, с выкрашенными в светлый рыжий цвет волосами, которые он небрежно заправил за ухо, открывая ряд поблёскивающих серёжек. Человека, более неподходящего на роль студента такого факультета, как наш, было сложно представить. Ах да, позвольте представиться. Судзуки Акира. Студент третьего курса Токийского университета. Будущий врач. И до этого дня я почему-то ни разу не замечал этого странного парня. Он привлекал к себе внимание чуть кокетливым, но сосредоточенным взглядом из-под светлой чёлки и странным капризным изгибом пухлых губ. Он внимательно наблюдал за тем, как Хаяши-сенсей вскрывал труп, периодически делая пометки в блокноте и иногда часто моргая. А я почему-то не мог сосредоточиться на лекции, наблюдая за ним. Он чем-то походил на забавную, трогательную утку. Но весьма привлекательную утку. Тогда я, разумеется, не обращал на это внимания. Подумаешь, очередной симпатичный парень, каких в университете учились сотни. Может, немного не такой, как остальные. Но всё же я даже немного расстроился, когда лекция закончилась, чего со мной не бывало отродясь. Во второй раз я увидел его во внутреннем дворике университета. Он сидел под деревом, прямо на земле, невзирая на то, что было уже прохладно, потягивал что-то из стакана и самозабвенно рисовал в тетради. Никогда не считал себя любопытным, но почему-то подошёл и заглянул через плечо. Он делал задание с той самой лекции, немного коряво, но узнаваемо зарисовывая по памяти органы. - У тебя желудок совсем криво вышел, - он вздрогнул и обернулся ко мне. - Что, прости? - Говорю, желудок на желудок не похож. - А тебе-то что? – кажется, он не любил компанию. Но когда меня это останавливало? - Я Судзуки Акира. Я видел тебя в анатомичке. - А, да… На той лекции, точно. А я Такашима Кою, - он протянул мне руку. Я не знал тогда, что, присев рядом с ним, подписал себе приговор. Кою оказался куда более открытым, чем впечатление, которое он производил. Выяснилось, что у нас с ним поразительно много общего, кроме того, что мы учились на одном курсе. Он, как и я, любил видеоигры и футбол, нам нравились одни и те же музыкальные группы. С ним было легко, словно мы были знакомы с детства. Хоть группы у нас и были разные, но большинство лекций были поточными и проходили совместно. И я мог все два часа шёпотом рассказывать всё, что угодно ему на ухо, пока он сосредоточенно записывал и кусал губы, стараясь не рассмеяться в голос. Мы вместе торчали в анатомичке, писали курсовые, ходили в бары и на матчи, обсуждали подружек и общих знакомых, играли в видеоигры у него в комнате общежития. Оказалось даже, что мы оба родом из Канагавы и жили недалеко друг от друга. - Да ну нафиг? И я тебя ни разу не видел? - Видимо, мы учились в разных школах, только и всего. Раз уж ты меня два курса не замечал, то чего удивляешься? - Кою лежал на траве и пытался учить лекции по акушерству. Он давно уже определил для себя будущую специальность. Я не понимал, почему он выбрал именно гинекологию, но к концу года, когда пришло время практики, я, не раздумывая, попросился с ним. - Ты – и вдруг гинеколог? Акира, ты, случайно, на каникулах с дерева не падал? – Кою, кажется, на полном серьёзе порывался меня осмотреть на предмет наличия сотрясения мозга. - Отстань, Утка. Я не падал. Просто хочу попробовать. Вместе проходить веселее же, скажи? - Акира, у тебя критерии оценки для всего сводятся к «весело – невесело»? Это же серьёзно. - Знаю, знаю, не нуди, а? В любом случае, Танака уже не перепишет меня никуда. Так что терпеть тебе меня всю практику, - я широко улыбнулся, и он ответил на улыбку. - Ты неисправим, знаешь? - Знаю. Но тебе же нравится, что я такой? – я самодовольно задрал нос. Кою в ответ расхохотался и, дурачась, повалил меня на спину, ероша волосы, которые я недавно осветлил. Пока ещё была возможность краситься так, как хочется. Из тех же соображений я не расставался с повязкой, скрывавшей нос. Кою шутил, что я так готовлюсь к участи человека с половиной лица и называл меня не иначе как «Повязка-сан» в те моменты, когда я его особенно допекал. Но мы оба знали, что это только дружеское подтрунивание. Я не мог злиться на него, а он на меня. Не дольше часа, во всяком случае. Практика была одновременно ужасающей и весёлой. Три месяца в отделении, где из мужчин были только анестезиолог и старший акушер. Женщины, девушки, девочки… С болячками, от одного вида которых хотелось пробежаться до туалета, истеричные беременные и траурно одетые дамочки, которые ходили к нам чуть не каждую неделю в надежде, что, может, вот теперь… После первого месяца я понял, что моя тогдашняя подружка стала вызывать только омерзение. В постели я начинал думать о работе, и чем дальше, тем хуже обстояло дело. А Кою, видимо, не замечал моих терзаний. Но с ним было весело и, наверное, только поэтому я и не сбежал куда-то ещё. Хотя Куми-сенсей, заведующая отделением, кажется, поняла, что я не в восторге, и предлагала перевести меня в терапию. А Кою нравилось. Он каким-то непостижимым образом находил подход даже к тем, о ком медсёстры отзывались как о склочных и истеричных пациентках. И, видя, как он играючи помогает всем, кто попросит, я был немного уязвлён. Пусть невольно, но Кою бросил мне вызов. И я не мог теперь уже пойти на попятный. Поэтому к концу практики я научился всему тому же, смог спокойно осматривать и принимать пациенток и даже ассистировал при сложных родах. Девушки меня так и не привлекали больше, но тогда я считал, что это пройдёт, как только закончится практика. Что по этому поводу думал Кою, я не знал. Было немного неловко спрашивать о таких вещах даже у лучшего друга. А потом снова потянулись учебные будни, полные зубрёжки, контрольных, вечеров в компании Кою за пивом и видеоиграми. Всё было так обыденно, за исключением одного: влечение к девушкам у меня так и не появилось. Каждый раз, когда со мной начинала флиртовать какая-нибудь цыпочка, я вспоминал три месяца практики. Кажется, это и правда была плохая идея – я узнал о женщинах куда больше, чем хотел и чем готов был узнать. Да и не до девушек было на старших курсах – учёба прижала как никогда. Вместо свиданий теперь была библиотека, где даже рыжие волосы Кою тускнели от пыли, а тишина давила на уши. После дикой гонки за оценками в течение года летом я больше отсыпался, чем куда-то ходил. Конечно, мы с Кою уезжали к родителям, но родной город не располагал к активному отдыху. Мама и сестра набрасывались на меня коршунами, причитая, что я опять похудел, совсем не слежу за собой и зачем я, гордость семьи, будущий врач, вдруг выдумал покрасить волосы. Хорошо, что они не знали про повязку – при них я её не носил. Я знал, что родители Кою говорили то же самое. Все они одинаковые, верно, особенно когда ты учишься далеко от дома? По вечерам мы с Такашимой ходили на старый стадион и гоняли мяч. А иногда забредали в парк и Кою брал с собой старенькую гитару, на которой играл ещё в школе. Вот и ещё одна наша общая мечта – когда-то мы оба хотели стать музыкантами. Эдакими суперзвёздами, собирающими залы вроде Будокана, с толпой визжащих фанаток и кучей денег. Я никогда не слышал, как он играл на электрогитаре, но его медленные осторожные переборы струн акустики, то, как он был сосредоточен на игре… Кою в такие моменты был… одухотворенным, иначе и не скажешь. И я видел его на сцене, действительно видел, пусть и только в своём воображении. Однажды даже достал из дальнего угла шкафа, казалось, навсегда сосланный туда бас и попытался вспомнить, каково это… Старый усилитель хрипел и включался через раз, но Кою сказал, что у меня неплохо вышло, когда я сыграл какую-то полузабытую со школьных времён мелодию. Он даже подыграл мне на акустике немного. - Почему ты пошёл учиться на врача? – этим вечером мы сидели в парке, и Кою играл что-то. Я не знал, его ли это музыка, но точно никогда не слышал её раньше. - Я? Сложно сказать. Просто с какого-то момента я понял, что хочу пойти в медицинский. А ты, Акира? Почему именно мед? Уж ты-то точно не похож на человека, который выбрал бы для себя профессию врача. - А что со мной не так? - Ты бунтарь, и это написано на твоей пухлощёкой мордашке здоровенными неоновыми буквами. Прямо поверх повязки. - Да ну тебя, пернатый, - я шутливо пихнул его. – Просто ни к чему другому душа не лежала. Я хотел быть музыкантом со средней школы. Но когда моя школьная группа распалась, я понял, что самостоятельно вряд ли смогу найти себе новую. Если бы мы с тобой тогда были знакомы, может, сейчас всё было бы иначе… А у меня всегда были высокие баллы по химии и биологии. Поэтому мед был довольно неплохой альтернативой. - Приспособленец, - Кою фыркнул. - На себя посмотри, - я показал ему язык. Было так невероятно хорошо и спокойно с ним в такие моменты. И никто больше не был нужен мне так, как Такашима Кою. Мой лучший друг, самый близкий человек во всём нашем огромном университете. Человек, с которым было так просто молчать. Мой. Я не понял, когда он стал для меня гораздо ближе, чем самый лучший друг. Когда он стал самым необходимым человеком на свете. Зато точно знаю, когда я понял, что всё это чувствую: когда он огорошил меня своим отъездом. После вручения дипломов казалось таким естественным, что мы с ним пойдём в одну больницу интернами, что я был в шоке, когда Кою, пряча глаза и дёргая нитку, торчащую из рукава водолазки, сообщил мне новость. - Меня приняли интерном в центральную больницу Йокогамы. - Как так? Ты не останешься в Токио? А… как же я? - Я хочу быть поближе к родителям. Они и так в течение шести лет меня видели пару раз в год. - Но… - Прости, Аки. Я знаю, я обещал тебе, что мы останемся в Токио. Но я вернусь, правда. В ординатуру я пойду уже здесь. Это всего год. Будешь, как раньше, приезжать домой, будем встречаться. Я машинально кивал, но почему-то знал, что из затеи дружбы на расстоянии не выйдет ничего. Я знал Кою, я точно знал, что он будет денно и нощно пропадать в больнице и всё так же приезжать к родителям на Новый год и дни рождения. Как и я. Целый год. Кто знает, что может случиться. Но оставалась надежда, пусть и слабая, что слова Кою окажутся правдой. *** Новое место работы понравилось мне сразу. Улыбчивая девушка за стойкой регистратуры любезно объяснила, куда мне пройти. Кажется, она заинтересовалась новым молодым врачом, но мне это хоть и льстило, но, по существу, было безразлично. Как и все последние семь лет. Слишком много женщин я наблюдал ежедневно. Слишком многое я повидал за годы учёбы, интернатуры и ординатуры. Может, и зря я продолжил специализироваться в гинекологии, но после того, как уехал Кою, мне было так паршиво, что хотелось хотя бы такого напоминания о том, что мы всё еще хоть чем-то связаны. Мы потеряли контакт практически сразу же. Закрутились в интернатуре, сняли квартиры, не зная адресов друг друга. Просто потеряли связь. Так ведь часто бывает. Поначалу было совсем хреново, когда я только понял, насколько дорог мне стал этот улыбчивый и немного странный парень. Постепенно я оживал, по мере того, как воспоминания об университете подёргивались дымкой, уступая место новым впечатлениям. Я так и не смог спать с девушками, но однажды, проснувшись утром, обнаружил в своей постели хрупкого рыжеволосого парня. В первый раз было тошно, но потом я перестал терзаться этим, вспоминая только иногда о том, кого по-настоящему хотел бы увидеть в своей постели. Несмотря ни на что, я не терял какой-то глупой, почти безумной надежды на то, что всё ещё будет. Что мы ещё встретимся. - А вы, видимо, и есть Судзуки-сенсей, верно? – заведующая отделением чем-то напоминала Куми-сенсей, которую я помнил ещё со студенческих времён. - Да. Приятно познакомиться. - У нас в этом году просто счастье какое-то. Два молодых врача сразу. Странно даже, обычно мужчины-гинекологи предпочитают частные клиники. - Если вы читали моё личное дело, то знаете, что из предыдущей частной клиники я уволился из-за домогательств пациенток. Надеюсь, что здесь такого не будет. - Ах, ну да, ну да, - она расплылась в улыбке. – Да вы не бойтесь, в случае чего, мы вас отвоюем у любой. А у вас, наверное, невеста есть? Или жена? - Нет. - Ну ничего, ещё найдёте себе хорошую девушку. - Разумеется, - это был не первый подобный разговор, и я уже привычно натянуто улыбался, стараясь не выдать глухого раздражения от таких наставлений. И выдохнул с облегчением, когда в дверь постучали. - Да-да, войдите, - Хироши-сенсей, наконец, прекратила свои наставления, и я был ей благодарен. Ещё больше я был благодарен тому, кто стучал. Впрочем, моя благодарность испарилась, когда я увидел вошедшего мужчину. Он почти не изменился – разве что немного возмужал, раздался в плечах. Теперь его уже нельзя было принять за девушку. Всё такой же рыжеволосый, всё те же жесты, взгляды из-под ресниц, губы… Кою. Стоял передо мной и не узнавал меня. Я сменил привычный ему блонд на более нейтральный русый цвет, больше не носил повязку, но неужели стал настолько неузнаваем? - Судзуки-сенсей, знакомьтесь. Это Такашима Кою. Он, как и вы, практически новичок. Такашима-сенсей, это Судзуки Акира. С сегодняшнего дня он работает у нас, - я краем глаза увидел, как он вздрогнул. Конечно, такого он ожидать не мог. - Приятно познакомиться, - я чуть поклонился, стараясь не выдать бившей меня нервной дрожи. Спустя столько лет… Он просто стоит со мной в одном кабинете. И ничего. - Приятно познакомиться, - родной голос резанул по ушам. - Ну, Такашима-сенсей, покажете ему здесь всё? Рассчитываю на вас. - Конечно, Хироши-сенсей. Едва дверь за нами захлопнулась, он просиял и порывисто обнял меня. А я, опешив, забыл, что хотел играть роль неприступного и смертельно обиженного человека. - Акира! Поверить не могу, что это ты! Я так скучал… - он отстранился. – Куда же ты пропал? Я пытался спрашивать у твоей мамы, но она сказала, что не знает твоего постоянного адреса. - Я почти не бывал дома и часто менял квартиры. А ты? Где ты был всё это время? – я чувствовал, как всякая обида отступает перед таким родным, живым теплом. - Сначала в Йокогаме, а в этом году приехал сюда. Как знал, наверное, - он сиял. - Да… - я ещё не знал, как себя вести, а он словно и не замечал. Будто мы снова вернулись в университет, будто между нами не было этих лет врозь. Он водил меня по отделению, знакомил со всеми, шутил, болтал. И я невольно начал расслабляться. Это был всё тот же Кою. И на сердце впервые за эти годы было так легко и спокойно. В конце концов, он ведь не знал о том, что я чувствовал. И всё стало почти как раньше. Почти, потому что теперь-то я знал, что к нему испытываю. Не то чтобы я хотел завалить его прямо на диване в ординаторской и рассказать обо всём, а потом, наконец, исполнить все свои желания, - нет, ничего такого. Просто теперь я не мог с той же лёгкостью воспринимать его касания, объятья, то, как он взлохмачивал мои волосы. И да, он стал гораздо более привлекательным, чем был в университете. Я не раз замечал, как вздыхают ему вслед медсёстры и пациентки. И я понимал их как никто. А ещё был Широяма. Высокий брюнет чуть старше нас, онколог. Ему явно нравился Кою, и он не стеснялся об этом говорить. А Кою посмеивался, считая, что Юу делает ему комплименты только в шутку. Я же едва сдерживался, чтобы не оттаскивать Широяму от Кою. Как ни глупо это выглядело, я жутко ревновал его, пусть и не имея на то никаких прав. Но разве можно было заставить глупое сердце не любить и не заходиться от ревности, когда Юу томно шептал что-то на ушко Кою, обнимал его, прижимался – в общем, делал всё то, чего хотел бы я. Но последней каплей стала сцена в ординаторской, спустя несколько месяцев после того, как мы стали работать вместе. Когда я вошёл, Широяма вжимал Кою в стену, склонившись к его шее и скользя по коже губами. Наверное, что-то подобное испытывает бык, перед которым тореадор размахивает красной тряпкой, потому что в следующий момент я отшвырнул Юу, как котёнка, и навис над ним, готовый размазать его по полу. - Какого чёрта ты вытворяешь?! - Широяма смотрел на меня со смесью удивления и злобы. - Не смей лапать его, понял?! Иначе я сделаю из твоей рожи фарш! - Да что с тобой такое, Судзуки? Баба не дала? Ты чего на людей бросаешься? Я уже занёс кулак, чтобы врезать по его ухмыляющейся физиономии, но почувствовал, как на моём запястье сомкнулись сильные пальцы. - Акира, прекрати. Ты что, с ума сошёл – драку в больнице устраивать? - Кою, но этот… - Успокойся и встань с Юу. А тебе лучше уйти пока, - это он сказал уже Широяме. Мне совсем не нравился огонёк понимания в тёмных глазах Юу, но всё же я поднялся и отошел к окну, не глядя на них обоих и стараясь успокоиться. И невольно вздрогнул, когда дверь за Широямой захлопнулась с сухим стуком. - Не хочешь объяснить, что ты вытворял сейчас? – Кою подошёл ко мне ближе. – Юу не в первый раз так делает – чего ты вдруг взбесился? - И ты позволяешь ему это? Каждый раз? – я чувствовал, что меня бьёт нервная дрожь. Адреналин бурлил в крови, и сейчас я готов был на любые безумства. - Да брось, Юу это не серьёзно, - но уверенности в его голосе не было, а я уже закипал. - Не серьёзно? А если он нагнёт тебя прямо здесь и трахнет, это тоже будет не серьёзно? - С чего бы Юу меня… - Кою фыркнул. - Да с того, что он тебя хочет. И не только он. Ты сам-то замечаешь, как на тебя половина больницы смотрит? - Я не понимаю, о чём ты. В следующую секунду он сдавленно вскрикнул, когда я прижал его к стене, вжимаясь всем телом. - Ты чертовски привлекательный, сексуальный, соблазнительный и такой глупый утёнок, - слишком близко. Самоконтроль катился ко всем чертям, а я не мог отвести взгляд от его губ. – Юу готов из штанов выпрыгнуть, когда тебя видит. Особенно когда ты без халата, - ладонь будто сама легла на его бедро. Я почувствовал, как у него сбилось дыхание, но не знал, от чего. Глупо было рассчитывать, что от возбуждения. - Акира, что ты… - он попытался оттолкнуть меня. Но мой мозг к тому моменту, кажется, совсем отключился. - Я? Чем я хуже Широямы? Может, я тоже хочу сделать так, - я медленно скользнул языком по его шее, с удовлетворением отмечая, как он вздрогнул и задышал чаще. – И вот так, - он не успел отреагировать, когда я притянул его ближе, жадно целуя. Но не был удивлён, когда он всё же нашел силы оттолкнуть меня. - Прекрати. Какого чёрта ты творишь? - А как ты думаешь? – я горько усмехнулся. - Я думаю, что тебе давно пора найти себе девушку, а то бросаться на людей начинаешь, - Кою опешил, когда я расхохотался в ответ на его слабую попытку обратить всё в шутку. - Глупая утка. Меня с третьего курса не привлекают девушки. Не после того, как я проходил с тобой практику. Неужели ты, работая здесь, ещё можешь спать с женщинами? - Ч..что? Аки, ты ведь это не серьёзно? – он выглядел таким забавным и потерянным, осознавая, что я не шучу. - Почему ты так думаешь? Что-то у тебя сегодня всё не серьёзно, заметил? Не сложилось у меня с цыпочками, что поделать. Прости, не хотел тебя пугать. Просто крышу сорвало, когда вас увидел, - я отошел налить себе воды, стараясь не смотреть на него. Стоило успокоиться прежде, чем я сорвусь и наделаю ещё больших глупостей, чем уже успел сделать. - А ты меня… - он замялся. - Что? - Хочешь? - он покраснел. – Ты говорил про половину больницы. А ты в эту половину входишь? - Подумай сам, Кою. Прежде чем он успел ответить, у меня на поясе противно запищал пейджер. Меня вызывали к пациентке, у которой внезапно открылось кровотечение, и я ушёл, оставив его наедине с раздумьями. В тот день я замотался с больными и не видел его до самого вечера. Мне даже не хватало времени думать о том, до чего же дошёл в своих умозаключениях Кою. Он перехватил меня уже на выходе из больницы – просто догнал и поймал за рукав. Я заметил, что он был чем-то смущён и взволнован. - Аки… Поехали ко мне? – я изумлённо посмотрел на него. Может, мне показалось, но это было явно больше, чем приглашение выпить и провести вечер за новой игрушкой или просмотром матча. - Ты уверен? – намёк был достаточно явным, чтобы он покраснел ещё гуще, но в следующий момент он робко, почти невесомо коснулся губами моих губ, заставляя вспыхнуть уже меня. - Уверен, - он улыбнулся, заметив мою реакцию. Чёртова Утка! Позже я мог лишь смутно припомнить дорогу до его дома и то, что было после. Кажется, я не выдержал уже в прихожей его квартиры, несмотря на его слабые протесты, вовлекая его в жаркий поцелуй. И я радовался каждой своей маленькой победе, когда его попытки сопротивления превратились в желание притянуть меня ещё ближе, когда он сам уже нетерпеливо стягивал с меня пальто, рубашку, подставлялся под мои жадные поцелуи. Когда тихо, как будто стесняясь, постанывал в ответ на ласки. Я хотел его, и он чувствовал это, отдавая мне всего себя. А когда он опрокинул меня прямо на раскиданные по гостиной подушки и медленно и вдумчиво начал ласкать, опускаясь всё ниже, хитро поглядывая на моё лицо, я готов был поклясться, что всё это он спланировал сам и давно. За невинным личиком скрывался сущий дьявол, когда дело касалось его желаний. Мне стоило бы помнить об этом всегда. Но сейчас было совсем не до того. Не когда я выгибался навстречу неожиданно умелым ласкам моего Кою. Не когда он, видя, что я сейчас мало что соображаю от возбуждения, сам смазал мои пальцы и направил в своё тело. О боги, как он стонал... Я упивался этими стонами, стремясь каждым движением пальцев вырвать ещё один. И он не разочаровывал меня. Восхитительная рыжая бестия, принявшая обличие моего лучшего друга. Моего невероятно чувственного и отзывчивого любовника. Моего Кою. Кою, который прогибался в спине так, что, казалось, ещё секунда - и затрещат позвонки, который был таким горячим, так сильно сжимал меня в себе. Он двигался, а я мог только крепче стискивать пальцы на его бёдрах, направляя, задавая темп. И ласкать его возбуждённый член, стремясь попасть в ритм, жадно вглядываясь в его исказившееся от наслаждения и, кажется, лишь немного – от боли лицо. Но и этого было мало. Слишком мало. Я хотел чувствовать его всем телом – ещё больше, ещё сильнее. И едва не кончил от одного вида его бесстыдно выставленной напоказ задницы, от того, какой призывной была его поза, от его сносящего крышу шального и совершенно блядского взгляда. Я набросился на него так, что испугался сам. Растворяясь в ощущениях, сходя с ума от его тела. Вот так… Вжимаясь в него, теряя голову от его стонов и вскриков, беспорядочно целуя его плечи, шею, всё, до чего мог дотянуться. Так правильно, так хорошо, что казалось невероятным. - Аки… я… Ааакии… - он вцепился в мои волосы и кончил с протяжным хриплым стоном, сжимаясь вокруг меня почти до боли и тихо вскрикивая от моих толчков. - Нет… нет… Аки… подожди… - я готов был рычать от неудовлетворённости, когда он отстранился. Но Кою тут же вознаградил меня за терпение, и теперь уже я мог только бессвязно стонать от ощущений, которые дарили мне его губы и язычок. Хватило, кажется, всего минуты, чтобы я, притянув его ближе и наплевав на всякую осторожность, излился в жаркую глубину его рта. Он закашлялся и отстранился, вытирая губы, пошловато улыбаясь. А я смог только сгрести его в объятья и повалить на подушки, утыкаясь носом в рыжую макушку. Слова сейчас были не нужны. К чему, если я был совершенно счастлив. Но всё же… - Ты ведь знал, да? - он заёрзал в ответ. – И почему молчал? - А я должен был подойти и сказать: «Акира, я тебя хочу, поехали ко мне?» - Ты так и сказал, - я хохотнул и тут же охнул от болезненного тычка под рёбра. - Ты зажал меня в ординаторской. - Кстати, а что насчёт Широямы? Только не говори, что этот спектакль был для меня. - Это была добровольная акция. С Юу я ни о чём не договаривался, - Кою перевернулся, устраивая голову у меня на груди. – Ты во всём теперь будешь искать подвох, а, Аки? – но в его глазах плясали весёлые черти. - Ты дьявольски хитрая развратная утка, знаешь? - Но тебе же нравится, что я такой? – Кою засмеялся, припоминая мне мои же слова, сказанные когда-то. - Нравится. Но это не помешает мне тебя как следует проучить. - И как же? - А как, я придумаю позже. В конце концов, теперь нам уже не нужно торопиться. Впереди у нас целая жизнь. И в ней будет много всего - хорошего и плохого, радостного и печального. Но я был как никогда уверен в том, что больше никуда не отпущу этого странного, полного загадок мужчину - своего лучшего друга. Своего возлюбленного. Моего Кою.